Единственный

Лю Цингэ живёт в двух мирах. В одном он великий воин, Бог Войны, защитник слабых и головная боль шисюна Шана (просто стройте качественно). В другом — единственный наследник богатой семьи, который обязан жениться и завести с десяток, а лучше два, детей (ты никому не обязан, дорогой, пусть болтают что хотят). Обычно мама заворачивает всех на подходе, у них достаточно других родственников, чтобы не беспокоиться. И она желает только счастья своим детям. На этот раз господин Сюэ (Лю Цингэ в первый раз его видит) поступает хитрее. Он обращается в Цанцюн. — Прошу прощения? На самом деле шисюн Юэ не просит. Он просто пока не придумал, как вежливо спровадить наглого господина. Наглый господин в очередной раз кланяется. — Мой сын — идеальный кунцзе для господина Лю. В мире нет большей красавицы. Его скромность и элегантность поистине украшение для такой семьи, как Лю. Он принесёт много здоровых детей. Обучен вести домашние дела. И за него мы даём хорошее приданое. — И насколько большое приданое? — уточняет шисюн Шан. И получает «взгляд». — Не стоит их обнадёживать, — говорит шисюн Шэнь после «взгляда». — Они потом не понимают отказа. Шиди Лю занят, — добавляет шисюн уже для господина Сюэ. — Его избранник не может быть лучше моего сына, — не сдаётся господин Сюэ. Как будто его сын лучше хоть кого-то из братьев и сестер Лю Цингэ по секте. — А вы проверьте, — тянет шицзе Ци. — Всего доброго, — так и не придумывает ничего шисюн Юэ и просит проводить господина Сюэ из секты. Возможно, это потому что он немного пьян. На самом деле, почти все немного выпили. Цанцюн заключил очередной выгодный союз, и шисюн Ли пригласил стаю на Цзуйсянь. Отпраздновать. И они празднуют. Не пьют только шисюн Шэнь и сам Лю Цингэ. Шисюн не любит терять контроль, а Лю Цингэ не нравится вкус. Остальные расслабленно сидят за столом и ведут разговоры ни о чём. Господин Сюэ подкинул новую тему. — Каким вообще должен быть идеальный кунцзе? — задумчиво произносит шицзе Ци. — Тебе же сказали. Красивый и богатый, — отвечает шисюн Шэнь. — И вести хозяйство. После этого все смотрят на шисюна Шана. Тот ёжится под тяжёлыми взглядами. — Я не умею готовить, — возражает шисюн Шан. — И у хорошего кунцзе всегда должно быть время на мужа. У меня нет его на себя! Все согласны. Лю Цингэ пытается вспомнить, что было в маминых романах. В романах слишком много взаимоисключающих качеств. Поэтому он молчит. Остальные смотрят на шисюна Ли. Он умеет готовить, Лю Цингэ полностью согласен. Все сегодняшние закуски приготовлены им, и они великолепны. И он подкармливает любого, кто кажется ему голодным. Пару раз спасал Лю Цингэ от голодной смерти (Преувеличение, но ему нравится так думать. Иногда Лю Цингэ так набегается со своей стаей, что уже лениво готовить что-то себе, пусть он и умеет). — Не люблю детей, — тут же реагирует шисюн Ли. — А хороший кунцзе должен хотеть с десяток. И должен быть верным только своему мужу. Да, Лю Цингэ до сих пор не понимает этого страха шисюна Ли. Дети нормальные. Они честные, пока маленькие. А Минъянь в детстве была ласковой и милой, не то что сейчас. Он никогда не будет любить сестру меньше, но иногда её слова ставят в тупик. А колкости так и сыпятся на всех и каждого. — И вот сейчас я в центре внимания, — беззлобно ворчит шиди Цин. Он пьян больше всех, празднует ещё и то, что его жена хорошо переносит беременность. И выгнала его побыть со стаей, он чрезмерно опекает. — Чувственность и сексуальность, — он смотрит на шицзе Ци. Она томно улыбается, прикрывая глаза. Шиди Цин отводит взгляд. Лю Цингэ тоже немного смущён, шицзе следом смотрит и на него. Он мог бы уже и привыкнуть, каждый второй не то, что человек — демон — бегает за ним. С чувствами и сексуальностью. Говорят, он покорил их с первого удара. Лю Цингэ старается вырубить со второго. — Как можно быть скромной и сексуальной одновременно? — удивляется шицзе Ци. Шиди Чжу стойко выдерживает пристальное внимание после слов о скромности. Но в разговор не вступает. И вот о чём Лю Цингэ и думает всё то время, что они говорят. Все эти списки бесполезны. Всем нравится разное. Лю Цингэ никогда не ведёт себя развратно, но возвращаясь к каждому второму… — Доброй, кунцзе должна быть доброй и ласковой. Всегда обеспечить уголок спокойствия и поддержки своему мужу, — в конце шицзе не удерживается и смеётся. Но теперь все, как один, смотрят на шиди Вана. Шиди Ван прячет красные щёки за рукавом. Лю Цингэ улыбается. Шиди Ван всегда помогал ему в начале, особенно, когда циклы совпали в первый раз, а он ещё достаточно пах цяньюанем. — Ещё он говорил про элегантность, — шиди Ван показывает на шисюна Шэня. Все согласно кивают, шисюн всегда держится так, будто рождён в императорской семье (Лю Цингэ знает, о чём говорит. Он изучал этот дурацкий этикет под руководством бабушки со стороны мамы. Их положение не намного ниже императорского, и это слишком много правил, чтобы соблюдать). Когда не выходит из себя по любому поводу (это случается особенно часто в компании Лю Цингэ, для остальных шисюн определённо всегда спокоен и элегантен). — Не ревнует, — тут же говорит шисюн Шэнь. — И не стремится всё контролировать. Тут все немного задумываются. Потому что никто из них не стал бы лордом или леди, не обладай они хоть небольшим стремлением (и умением) брать под контроль. В конце концов, шисюн Шэнь ухмыляется и смотрит на шисюна Вэя. После Байчжаня (точнее, Лю Цингэ, который пустил пик на самотёк, они взрослые люди, пусть сами себя контролируют), Ваньцзянь самый простой в межличностных отношениях. Лю Цингэ слышал, как ученики иногда даже не используют уважительные обращения. Ну, сложно думать о них, когда случайно опрокинул чан с расплавленным металлом и орёшь, чтобы все ушли с до дороги. — Заботится о здоровье мужа, — паникует шисюн Вэй. Му Цинфан отвлекается от новой настойки из слив и лепестков яблони. Он наслаждается ей с начала праздника и бьёт по рукам, когда кто-нибудь тянется за кувшином. Лю Цингэ хмуро забирает кувшин. Они празднуют, а не напиваются. — Быть достаточно хитрым, чтобы муж думал, что глава семьи, — шиди достаёт очередной кувшин и опять наливает пиалу, вдыхая аромат. Хотел бы Лю Цингэ знать, что он там такого чувствует, кроме алкоголя, который перебивает весь вкус. Лю Цингэ меняет пиалы, у него обычная вода, а шиди Му сам всегда предупреждает об обезвоживании. — Может погасить любой конфликт одной уместной фразой. Или неуместным действием, — шимэй Мо открыто смотрит на смутившегося шисюна Юэ. Это она про тот случай, когда шисюна Шэня пытались обвинить в убийствах, а шисюн Юэ чуть не начал убивать сам. Самое обидное, что Лю Цингэ он до этого остановил, сказал не горячиться. А потом их спасла Цю Хайтан, рассказавшая правду о пожаре в поместье Цю. Возможно, она и есть идеальная кунцзе. — Что и требовалось доказать, — радостно подводит итог шисюн Юэ. — Идеальных кунцзе нельзя найти ни по каким спискам и правилам. Идеал для каждого свой.