Тайное влечение

Кейт

      Я прощаюсь со своим преподавателем и следую в соседний корпус, чтобы сдать свои работы по экономике. В этом семестре это были мои последние пары, мы с Эмили встречаемся рядом со спортзалом и принимаемся обсуждать наши недавние съемки в фильме Ника.              Мой телефон разрывался от звонков еще на первой паре, мне звонила Аманда, что выглядело очень странно.             — Да!             — Тимоти сошел с ума, устроил погром у себя в доме, меня он не слушается, может ты сможешь его заткнуть?             — С чего ты взяла, что он меня послушает?             — Потому что этот погром он устроил по твою душу. Я тебя жду.             Она бросает трубку. Я вопросительно смотрю на подругу, будто услышала от нее ужасную новость, в ответ она смотрит на меня так же и не понимает в чем дело. Я прощаюсь с ней, не вдаваясь в подробности и мчусь на остановку.             Клуб пустовал, кабинет Тимоти был открыт, я вхожу в лифт и с дрожью в пальцах нажимаю на кнопку. Я слышала звуки, доносившиеся сверху, крики. Когда двери лифта передо мной открылись, передо мной предстала самая ужасная картина.              Диван был перевернут, на полу лежали осколки, шторы были порваны, играла громкая музыка, Тимоти стоял возле окна и пил прямо из бутылки. Я на цыпочках дохожу до стола и выключаю музыку.             — Какого черта, — он поворачивается и застывает, когда видит меня. — Кейт?             — Привет, — я прохожу в центр этого хаоса и поднимаю с пола вещи.             — Что ты… Аманда тебе звонила?             — Да.             — Мне не нужна помощь.             Еле шатаясь он доходит до перевернутого дивана и садится на него.             — Мне не нужна помощь, — тихо и медленно он повторял эту фразу раза три не меньше.             Я снимаю с себя джемпер и присоединяюсь к нему. Он выглядел не лучшим образом, разбитым, подавленным, грустным.             — Оказывается я мягкий, — говорит он с акцентом. — Она ни черта ничего не понимает.             Он говорил глядя в потолок, будто меня здесь не было. Я беру из его рук бутылку и ставлю подальше от его глаз.             — Здесь нужно прибраться, — говорю тихо.             — Мне наплевать на все это, на всех, — он наконец смотрит на меня и улыбается. — Ты такая красивая.             — Ты пьян.             — Да, я пьян, потому что у меня есть повод.             — Поделишься со мной?             Он встает, я следом, мы оба переворачиваем диван и ставим его на место. Я поднимаю подушки и плед. Тимоти садится и поправляет свои лохматые волосы.             — Мой отец никогда не любил маму, — глядя куда-то в сторону он рассказывал историю из своего детства. — Он ее бил постоянно, издевался над ней, брал силой, а она его прощала. Отец ненавидел всех, и этот ужасный характер мне передался от него, я не понимал тогда его слов, он все твердил про свое. Говорил что правильно, что нет. Я смотрел на него как на себя в будущем. И был прав, теперь я это прекрасно понимаю. Он говорил, что любовь и привязанность только губит, делает тебя уязвимым, делает из тебя ничтожного и слабого. И я стал копией своего отца.             — Ты не такой, — я накрываю его руку своей и сжимаю его холодные костяшки пальцев.             — Откуда ты знаешь?             — Теперь я это знаю, — я вспоминаю слова отца. — Твоего отца здесь нет, и не ему решать твою судьбу, ты слишком взрослый, чтобы слушать чьи-то наставления, — он улыбается. — Да, у тебя есть эта фишка, кидаться направо и налево, быть полным кретином, но в тебе я увидела нечто большее.             — Я причинил тебе боль, Кейт.             — Я знаю.             — Я делал это нарочно, чтобы ты не строила надежд насчет меня. Аманда была права, я стал мягким.              — Разве это плохо?             — Не знаю, теперь я ничего не знаю.             Я пододвигаюсь ближе к нему и беру его лицо в свои руки.             — Ты нарушил столько правил, но теперь тебе не все ли равно?             — Все равно, кажется я хочу нарушить еще одно правило.             Тимоти подается вперед и его губы накрывают мои. Я выпрямляюсь на диване и сажусь на его колени. Обхватываю его шею и прижимаюсь своими бедрами к его. Он жадно ловил воздух, искал мой язык, мои губы были сухими, он проводит по ним своим языком и проникает внутрь. Я издаю стон и моя спина выгибается под его руками.             Он поднимает меня и несет в спальню. Как дикие мы начинаем раздевать друг друга, при этом продолжая целовать друг друга. Поцелуй был для него чем-то сокровенным, нарушив это правило, он стал настоящим, настоящим Тимоти, стены разрушены.             Я лежала на кровати, разглядывая каждую его строну. Пока он надевал презерватив мое сердце с каждым ритмом билось все быстрей и быстрей.             Кровать стала прогибаться подо мной, его горячее тело коснулось моего и мои глаза стали слипаться.             — Нет, смотри на меня.             Я ловлю его взгляд. Я ловлю его дыхание. Он опускается на меня и его губы касаются моей шеи, моего бьющегося пульса. Влажные поцелуи оставляли след, соски затвердели под ним. он играл с ними своим языком.             Он раздвигает мои ноги как можно шире и проникнув в меня полностью, я изгибаюсь, хватая его руку.             — Тимоти!             — Будь со мной, Кейт.             Это было нечто другое. Не похожее на то, что было у нас прежде. Он делал это нежно, со всей страстью, он целовал меня так искренне, так мягко. Я сжимала его руку от наслаждения что он доставлял мне, позы менялись с каждой минутой и ощущения были острыми, чувство, будто мы были одни на этом свете, парили над землей, время остановилось, но даже минуты для нас было мало, чтобы насладиться друг другом.             Прижатая к стене, я хватаюсь за край стола, который шатался под давлением Тимоти. Пот стекал по нашим телам смешиваясь друг с другом.             Вещи падали с полок к нашим ногам, обложки книг были мятыми и порванными.             — Черт, — он ругался и издавал неконтролируемые стоны.             Я ощутила прилив в себе, мы падаем на кровать и прижимаемся друг к другу. Моя голова лежала на его груди, я слушала его биение сердца и это успокаивало меня. Мы молча смотрели друг на друга. Нам не нужны были слова, чтобы передать то, что мы чувствуем друг к другу. Это было и так понятно.             Мы были поглощены друг другом.             Я просыпаюсь в его постели и не находя его, встаю, обернувшись в простынь, иду на его поиски. Квартира была убрана, играла медленная музыка а Тимоти сидел на стуле рядом со своим барным столом и пил виски.             Я подхожу к нему сзади и обнимаю. Выпускаю из рук простынь и обойдя его раздвигаю ноги.             — Доброе утро.             Но выглядел он потерянным и задумчивым.             — Что-то случилось?             Он встает, обходит меня и мое голое тело и подойдя к столику берет какие-то бумаги.             — Это копии чеков, — его голос звучал хрипло и неуверенно. — Я оплатил все твои долги и погасил будущие счета, пятьдесят тысяч долларов поступили на счет Лоренцо Марино, больше он тебя не побеспокоит.             Тимоти отдает мне бумаги. Пробежав по ним своими глазами я нахожу свой лицевой счет в банке, который был пополнен на сто тысяч долларов.             Я роняю бумаги и они летят в разные стороны.       — Это значит…             — Это была наша последняя встреча. Ты свободна.             Слова обжигали меня изнутри. Он говорил холодно. Его глаза были налиты кровью, он выглядел сонным, растрепанным, он терялся передо мной, избегал моих взглядов.             — Ясно, — дрожащим голосом я поднимаю простынь и возвращаюсь в его комнату.             Быстро одеваюсь и направляюсь к лифту. Тимоти сидел на диване и смотрел в одну точку.              — Ты трус, и мне тебя жаль.             Я вхожу в лифт, и только кода двери закрываются я падаю на холодный пол и кусаю свою руку, чтобы не издать предательского крика.