Завеса молчания.

      Сириус и Гарри встали с дивана практически одновременно. Чуть после встал и Кингсли. — Я отойду в Аврорат. Мне нужны воспомина…       Не успел Шеклболт закончить фразу, как в Большой Зал ворвался патронус в виде тигра. — Кинг, ты не поверишь! К нам в Аврорат самолично на своих двоих пришёл Петтигрю. Замученный, с синяками под глазами, с отметками на руках, как от верёвок, и напоённый ранее Изумрудным Зельем. Во всём сознался, признался в предательстве Поттеров и убийстве магглов, а также в побеге. Найди Блэка и скажи ему, что с него снимаются обвинения. Я же пошёл к министру, буду сейчас же выбивать всё нужное. — и тигр растворился в воздухе. — Ну, ты сам всё слышал. — Слышал. И отчётливо вижу вмешательство нашей таинственной мастерицы.       Однако, Сириус облегчённо выдохнул. Взяв крестника за руку, он пошёл за ним.       Гарри решил сначала заглянуть в башню Гриффиндора. Он всё ещё был в школьной форме, и она была бы не особо удобной для нормального нахождения на улице. Да и внимание бы привлекла.       Переодёвшись в майку и джинсы, накинув сверху тёплую кофту, он вышел вместе с крёстным. Они решили пройтись до границы Хогсмида, дав себе возможность обсудить информацию. — Знаешь, крёстный, мне не даёт покоя одна мысль. — Какая, Сохатик? — Мне кажется, что эта Пейдж имеет гораздо большее отношение ко мне, чем желает выказывать. Слишком много знает о моёй семье, знает то, что не знал ты, так ещё и следит за чтением через кошку, чей лик, по вашим словам, идентичен кошке, что была у моих родителей. — Кошки похожи. Да и Ириску я не видел после той ночи, её в доме не было. Может, Пейджи и забрали её. А остальное — так это одно лишь упоминание о беременности Лили и ветхости дома. Первое действительно могло быть из больницы, Лили даже упоминала какую-то Ванессу Пейдж, с которой сдружилась. А ветхость могла бросаться в глаза. Я помню, как иногда заставал Джея за элементами ремонта. Так что, это легко может объясняться простыми вещами. — И всё же… Мне при каждом её ответном письме становится так тепло… Роднее… А в голове бьётся мысль: «Вот сейчас, вот сейчас всё будет, всё прояснится». Оно затихает, но не затухает полностью, восполняясь вновь в новом письме.       Шрам кольнуло болью. Гарри остановился и тихо ойкнул, прижав руку к шраму. Это было гораздо слабее, чем в прошлые разы, но ощутимо.       Волан-де-Морт чему-то радовался. — Сохатик? — Он чему-то радуется.       Сириус взмахнул палочкой и сотворил патронус, что тут же отправился в Хогвартс с вопросом по местонахождению Снейпа и Малфоев.       К ним через пару минут подлетел феникс. — И Северус, и Малфои находятся в Большом Зале, беседуют рядом со мной. А что?       Теперь уже Гарри сотворил патронуса. — У меня шрам немного кольнуло. Лорд чему-то радуется. Но я чувствую это послабее, чем в прошлый раз.       Олень заскакал в Хогвартс, а они пошли дальше. Темой для рассуждения теперь была радость Тёмного Лорда. Но, сделав пару безумных теорий, они решили переключиться на более лёгкие темы. ***       В Годрикову Впадину они пришли только через полчаса. Приземлившись из вихря аппарации чуть правее церкви в переулке, они аккуратно вывернули в сторону входа на кладбище. — Сириус, ты наколдуешь цветы? — Да. Можешь не беспокоиться, Сохатик.       Они прошли мимо пары рядов могил, выглядывая нужные могилы. Через пару минут блуждания по кладбищу они вышли к двойной могиле.       Увидев надпись, Гарри прижался к крёстному. Но отпрянул, увидев на могиле два букета. Один лежал чётко на половине Лили и был сделан из лилий, обёрнутых изумрудной лентой и тканью. Второй же состоял наполовину из лилий и наполовину из ромашек, обёрнутых ярко-алой тканью и перевязанных золотой лентой. Он был уложен на две могилы сразу, лилии одного букета соприкасались с лилиями другого. — Сириус? — Я не знаю, кто уложил букеты.       Они присели на холодную землю возле оградки. Прислонившись головой к плечу крёстного, Гарри со слезами уставился на могилу родителей. — Привет, мам. Привет, пап. Мне жаль, что я раньше не приходил к вам. Нам сегодня утром ученица Слизерина подложила книгу, которая является решающий для будущего. Она странная девушка, но она отвечает на большинство вопросов. Благодаря ей профессор Снейп стал немного более понятным.       На секунду показалось, что на могилах сидят Лили и Джеймс, что внимательно слушают их.       Посидев в молчании пару минут перед могилами, Сириус наколдовал венок и аккуратно встал. — Сириус, — позвал его Гарри, — пойдём вместе к дому.       Блэк только кивнул и взял руку крестника.       Последний раз окинув могилы родителей, Гарри пошёл вслед за крёстным.       Дом предстал таким же, как и описывалось в книге. Разрушенный с правой стороны, заросший высокой травой, с треснутыми кирпичами и стёклами, что были выбиты на втором этаже. Калитка и забор были покрыты ржавчиной, поглотившей даже чёрную облупившуюся краску. — Гарри, — позвал Сириус. — Сохатик… — Сириус повернул крестника к себе лицом и стал пальцами стирать что-то с лица.       Гарри не сразу понял, что он заплакал, пока смотрел на дом, представляя, какая бы у него была жизнь, если бы его родители были живы. Как отец с мамой отвели бы его на вокзал, как они бы праздновали его день рождения, Рождество и другие праздники. Как он бы заботился о младшей сестре или брате. — Гарри, пойдём.       Он позволил себя увезти из Годриковой Впадины.       Очнулся Гарри только уже в Хогвартсе с кружкой чая в руках и Успокоительным под носом. Сириус что-то говорил, но он не слушал. Ему не давало покоя ощущение, что в скором времени что-то произойдёт, что-то плохое и доброе одновременно.