Личность

      — Ты же понимаешь, что можешь погибнуть из-за них?       — В смысле? — я обратила свой взгляд на друга.       — Если им придётся бежать, с ними ты не пойдёшь, — Гром грустно улыбнулся. — Я тебя знаю, ты не оставишь город, нас и свою работу. Они могут убить тебя, потому что ты слишком много знаешь. Выбирая их, ты поставишь на карту всё. Свою жизнь в первую очередь.       — Ты прав, — сжав бутылку покрепче, я облокотилась на спинку кресла.       — Готова пойти на такой риск?       — Пожалуй, я схожу ещё за выпивкой.       — Ты сама не знаешь, — я остановилась в дверях. — Опусти все обещания, что ты дала всем. Родине, Разумовскому, мне. И подумай сама, чего хочешь ты, — он сделал акцент на последнем слове.       «Чего хочу я?» — хороший вопрос.       — Сложно.       — Такова жизнь.       — Знаю, — это всё, что я могла ответить. Доставая из холодильника бутылку, услышала тихие шаги в сторону кухни. Судя по всему, это была Пчёлкина.       — Скажи «да», — из всего возможного эти слова я не рассматривала. — Я могу помочь тебе собрать компромат на него. Ты сможешь передать его мне, и, если с тобой что-то случится, то выложу его в сеть.       — Подстраховка?       — Типа того.       — Почему ты хочешь, чтобы я согласилась?       — Что было с тобой, когда умерла твоя тётя? — я промолчала. Да и ответ был не нужен, уверена, Игорь посвятил её в это. А ему рассказал Дима. Я оканчивала последний курс, когда тётя умерла, оставив меня одну. Вся академия видела, что творилось со мной. — Тебе придётся долго вправлять себе мозги, чтобы отпустить его.       — Ты так уверена?       — Когда ты объявила его мёртвым, было больно? — глаза непроизвольно заслезились, а мозг стал прокручивать тот момент снова и снова. Отсутствие стены, что отделяла меня от эмоций и воспоминаний, давало о себе знать.       — Да.       — И я о том же. Ты станешь бесчувственной куклой, если позволишь ему исчезнуть. Мне бы хотелось предложить тебе другой вариант. Очень. Но все мы знаем, что его нет.       — Думаешь, стоит рискнуть?       — Вся жизнь построена на риске.       — Значит, рискнём, — я повернулась к ней вполоборота. Одна половина моего тела была скрыта в тени, другая же — освещена светом от люстры в коридоре. — Буду рада твоей помощи.       — Значит, план у нас есть, остаётся лишь следовать ему.       Первую неделю мне удавалось избегать всех, кроме Юли, разумеется. Первым вечером мы сидели у неё в квартире и пересматривали информацию, что была у неё. В поисках того, что ещё не было использовано. Мы ничего не нашли. Либо она была использована, либо же не представляла интереса. Компромат должен быть таким, чтобы в случае чего Алтан примчался из Гонконга обратно в Петербург на первом же рейсе.       — Ничего интересного, — фраза, что я услышу уже неделю, каждый вечер.       — Я домой, нужно поспать. Скоро на работу.       — Хорошо, удачи доехать. Позвони, как доедешь.       — Разумеется, — попрощавшись, я покинула квартиру, а после и подъезд.       Подходя к машине, я почувствовала чужой взгляд на своей спине. Из-за последних событий пришлось обзавестись личным оружием. Незарегистрированным. Я нарушаю закон, но лучше так, чем отстреливаться табельным, а после писать объяснительную за каждую пулю. Выхватив из-под пальто пистолет, я резко обернулась и нацелилась на незнакомца, который стоял в тени дома.       — Твоё чутьё по-прежнему прекрасно, — на свет вышел Волков. Мне бы стоило опустить оружие, но я не знаю, чего ждать от него. — Мы вернулись к исходной точке? Интересно, — он сделал шаг вперёд, а я осталась на месте.       — Ты бы мог позвонить.       — Ты бы не ответила, — что верно, то верно. Опустив пистолет, я убрала его. — Так-то лучше.       — Чего тебе?       — Слышал, ты и Пчёлкина вынюхиваете информацию насчёт Серёги, — холодный взгляд его серых глаз устремился на меня.       — Мне нужны гарантии.       — Что?       — Если вам придётся бежать, с вами я, скорее всего, не пойду. Останусь. Ты или он воспримите меня, как ходячую угрозу, и устраните. Я слишком много знаю.       — Ты так плохо о нас думаешь?       — Птица и Серёжа объединились.       — Теперь они одно целое, это позволяет ему думать лучше. Он не убьёт тебя.       — А ты?       — Хочешь верь, а хочешь не верь, — короткая пауза, тяжёлый вздох. — Я проникся к тебе.       — Что?       — Если ты думаешь, что я до сих пор бездушный наёмник, то ты глубоко ошибаешься, — его взгляд смягчился. — Если вдруг Серёга решит убрать тебя, я встану против него.       — Ты говоришь так, только чтобы вернуть меня?       — Я искренен с тобой.       — Я могу тебе доверять? — спросила я, чуть прищурившись.       — Да, — ответил мужчина, протягивая руку. — Это компромат на меня и Серого. Твоя страховка, — он кинул мне в руки флешку. Я поймала её. — Ты мне доверяешь?       — Не пожалею?       — Не пожалеешь, — в этот раз он сделал несколько шагов и остановился в полуметре от меня, протягивая пустую ладонь. — Дагбаев рано или поздно прознает о живом и невредимом Серёге. Ты будешь готова драться?       — Нет ничего важнее преданности, — я протянула руку в ответ, но пожать не спешила.       — Больше всего в людях мы ценим верность. Важнее неё ничего нет, всё опирается на доверие и верности.       — Значит до конца бок о бок?       — До самого талого, — мы скрепили руки в рукопожатии. Через это прикосновение я почувствовала всю его искренность. — Ты точно уверена? Когда Алтан вернётся, он принесёт нам ещё больше проблем, чем в этот раз.       — Когда он вернётся, мы будем готовы, — ответила я, разжимая чужую руку. Обязательно будем.       — Рыжий, ты спишь? — заорал Волче, как только мы вошли в квартиру.       — Поспишь тут с такими криками, — ответил Разумовский, спускаясь, но вдруг замер на лестнице. — Ава?       — Здравствуй, Серёж, — спокойно и, даже можно сказать ласково, поздоровалась я.       — Оставлю вас, — произнёс Олег и поспешил войти в лифт.       Рыжик стоял на месте, пока лифт с бывшим наёмником не скрылся из виду. Спрыгнув с лестницы, он в пару шагов преодолел расстояние между нами и, притягивая меня к себе за щёки, резко и быстро прикоснулся к губам. Он словно боялся передумать. Всё произошло настолько быстро, что я сначала даже не поняла, что случилось.       Через пару мгновений спиной почувствовала прохладу стены. Губы стали гореть от жадных и ненасытных поцелуев, а лёгкие сдавило от недостатка воздуха. Лишь второе заставило его отстраниться. Когда его дыхание обожгло мои губы, стало невыносимо жарко. Настолько, что я подалась вперёд и, обвив руками его торс, крепко обняла.       — Мне не хватало тебя, Ава.       — Ты больше не оставишь меня? — спросила так наивно. По-детски.       — Никогда не оставлю, клянусь остатками души, что смог сберечь для тебя.       «Для меня»       Ночь пролетела быстро и сумбурно. Воспоминания были смутны. Действия тоже. Но вот к утру картинка в голове стала складываться воедино. Постепенно все детали разложились по полкам, и страсть прошлой ночи крепко засела в голове. Участки кожи горели от поцелуев. Тело помнило каждое прикосновение.       Поднявшись с подушки, я повернула голову влево. Обняв подушку, на животе тихо сопел Разумовский. Встав с кровати, как можно аккуратней и тише, укрыла его одеялом, закрывая плечи, и покинула комнату. Мои утренние действия были идентичны каждому.       Набрав в ладони воды, окунула в них лицо. Затем распределила воду по коже и выключила кран, подняв голову к зеркалу. Взгляд зацепился за пустоту на шее. Мой кулон по-прежнему был у Дагбаева. Сигнала с него нет уже три месяца, он пропал, как только Алтан покинул Санкт-Петербург. А покинул он его спустя два часа после задержания Вишневского.       — О чём задумалась? — за спиной послышался голос Серёжи.       — Я взяла сегодня отгул, мне нужно съездить на кладбище, — спокойно ответила я, вытирая лицо полотенцем.       — На кладбище? — переспросил парень, а после осторожно добавил: — К тёте?       — Да, — я глянула на него и скрылась за дверью. За мной он не пошёл.       — Осторожней только, — проговорил Дубин, останавливаясь.       — Так говоришь, будто мне что-то угрожает, — закатив глаза, прошла вперёд с десяток метров и опустилась на корточки.       Амалия Асаева       Даже если солнце не указывает путь, всегда есть звёзды       — Здравствуй, родная, — прошептала я, кладя на каменную плиту букет алых роз. — У меня всё хорошо, у меня наконец всё хорошо, — глаза застели слёзы. — Как ты и хотела, у меня есть друзья и, даже похоже, что и отношения, — на последнем слове тихо засмеялась. — Пока мы это не обсуждали. Наверное, ты бы гордилась мной, — я улыбнулась. — Я люблю тебя, — приложив два пальца к губам, я оставила поцелуй, а после прикоснулась пальцами к надгробию. — До последнего вздоха память о тебе, тётя, будет жить.       Я поднялась и, посмотрев последний раз на надгробие, направилась назад. К выходу. Заметив меня, Дубин подошёл ко мне.       — Она бы гордилась тем, какой мужественной и сильной ты выросла.       — Думаешь?       — Уверен, — он положил руку мне на плечо. — Лично я горжусь тобой. Игорь гордится и Юля тоже. Ты стала намного сильнее.       — Ты же понимаешь, что Алтан скоро вернётся?       — В этот раз будет проще, ведь теперь ты посвятишь нас в это сразу, и победить шансов будет больше, — заметив замешательство в моих глазах, вдруг спросил. — Ты нам доверяешь? — как оказалось, ответ очевиден.       — Больше, чем себе.