suitable candidate for darkness

      Мужчина посмотрел на меня с деревянным выражением лица и коротко кивнул в сторону распахнутой двери, которая вела в коридор, где мы должны были встретиться с Генералом. Профессор Малкольм ошарашенно обходил меня стороной, стараясь не пересекаться взглядами, а я больше не чувствовала вины. Это не я, это Молния, и он прекрасно знал, кого спровоцировал на действия. Между тем мой взгляд был полностью прикован к Зимнему солдату. Эта персона вызывала бурю эмоций внутри меня, но самое главное — я была безумно рада видеть этого человека. Интересно, он помнил хоть каплю прошлого, или вся память была намертво стерта? Должно быть, его разморозили и перезагрузили программу, и он теперь как новенький.       Мое внимание было настолько приковано к Барнсу, что я лишний раз забывала дышать. Какие мускулистые мощные руки, матовые серые глаза, по-прежнему алые губы, влажные волосы, спадавшие на лицо и на широкие мужественные плечи. Черт, я веду себе как девственница, ей Богу! А я помню, как Баки однажды брякнул: «Давно не было, что так пялишься?» Ох-ох, Баки, наконец-то ты в строю.       Солдат молча вел нас двоих по коридору, словно обиженных детей. Ну Лукас, черт его бы побрал… Он был зол на меня и никак это не контролировал. Получил, что получил. В следующий раз будет осторожнее со словами. Заведя нас в настоящий темный подвал, Барнс зажег свет, и лампы одна за одной стали загораться. Генерал, как всегда, предпочел неожиданное появление, оказавшись углу помещения. Он смотрел на меня злобно и ненавистно, почти по-дьявольски и вот-вот собирался что-то сказать. Но вместо этого он пальцем подозвал шокированного Профессора, и они шепотом стали о чем-то беседовать. Фарбер яро жестикулировал и, по всей вероятности, выражал жуткое недовольство, и я прекрасно понимала, к чему шли дела.       Переведя взгляд на стоявшего неподалеку от меня солдата, я едва заметно улыбнулась, сделав короткий шаг вперед. Баки, заметив мое движение, нахмурился и одарил меня предупреждающим взглядом, но я как всегда ослушалась и не отступила назад. Обычно мое непослушание приводит к плачевным последствиям, но на ошибках я, видимо, нисколько не учусь.       — Ты меня помнишь? — тихо спросила я в надежде на положительный ответ, но мужчина лишь покрутил головой и продолжил тупо смотреть мне в лоб. — Конечно, они стерли тебе память…       — О чем ты? — обычным тоном заговорил он.       — Не шуми! — взмахнув руками, шикнула я. — Ты что, совсем? Если Генерал услышит, о чем я с тобой говорю, он меня прикончит.       — Если пожелает знать, он просто спросит меня, и я отвечу.       — Конечно… — обреченно выдохнула я. — Ты ведь его игрушка.       Барнс нахмурился, приоткрыв рот, но нас перебили приближавшиеся два человека. Их лица были серьезными, Лукас мельком посмотрел на меня, и в этом взгляде я уловила страх вперемешку с разочарованием. Прости, что подвела тебя. Генерал Фарбер оценил меня взглядом, а затем махнул рукой.       — Не знаю, что с ней делать. Она причина всей разрухи. По приезде на новое место сделаете то, что должны. Я на нее больше смотреть не могу.       Малкольм кивнул, и мы молча двинулись к широким железным дверям. Краска на них уже давно облезла, ключ в скважине еле-еле повернулся. Перед нами раскинулся настоящий широкий тоннель, в котором стоял военный грузовик. Прежде чем приказать нам залезать в транспорт, Генерал намертво закрыл двери и обвязал дверные ручки толстой цепью, на которой повесил увесистый ржавый замок. Дикость какая-то.       В тоннеле пахло сыростью и крысами. Через щели потрескавшегося потолка просачивалась вода и противно капала нам на головы. Вот-вот этот сарай обрушится. Схватив за рукав кожаной куртки, Франклин грубо толкнул меня в темный кузов, а Зимний солдат залез туда добровольно. Напоследок мужчина кинул нам тусклый фонарь и закрыл двери на задвижку, чтобы мы не выбрались. Да и куда выбираться? Мы в тупике. Пока я соскребала свои разодранные штаны с пола, грузовик уже тронулся и начал движение по кочкам. Фонарь перекатывался из конца фургона к его началу, раздражая своим серым моргающим светом.       — Да можешь ты его взять и держать в руке! — завопила я, заскрипев зубами. — И хватит на меня так смотреть! Пока ты был заморожен, мне мотали здесь нервы! Не нужно удивляться.       — Я и не удивляюсь. Ты мало того, что истеричка, так и несешь бред.       — Ну уж нет, до такого я пока не докатилась, а вот ты скоро докатишься из-за количества опытов, которые на тебе поставили.       — О чем ты говоришь?       — О том, Баки, что мы для них чертовы игрушки, которым стирают память и приказывают делать все, что им в голову взбредет. И если я могу помнить и противостоять этому, то ты ни живой, ни мертвый.       — Как ты меня назвала? — в недоумении спросил мужчина.       — Все, Солдат, отвянь, — недовольно буркнула я, отвернувшись.       — Как знаешь, К… К… Не помню.       Вскочив и подпрыгнув на пятой точке, я с удивлением уставилась на Барнса, который смотрел куда-то вверх, что-то усердно вспоминая.       — Клаудия, — проговорила я.       — Это твое настоящее имя? — кивнула. — Мне казалось, я его помнил.       — Ты его знал… когда-то.       — Когда?       — Боже, Барнс… — я печально усмехнулась, покружив головой. — До чего ты занудный, когда тебя только перезагрузят. Ладно. Я Клаудия, ты Баки Барнс, мы познакомились с тобой на базе, когда случилась катастрофа. Ты… меня поцеловал, а потом… тебя перезагрузили, и ты все забыл. А потом снова, и снова, и снова…       — Я тебя поцеловал? — коротко кивнула, не смотря на мужчину.       Сквозь тусклый свет фонаря я могла увидеть блеск в глазах солдата. Вероятно, он начал что-то вспоминать, но сам себе не верил. За все свое столетие сколько же перезагрузок он пережил? Сколько адской боли ощутил? Бедный Баки… Я подсела ближе к нему, положив голову на его крепкое плечо. Я услышала, как с уст мужчины слетел томный выдох. Не знаю, какая чертовка мною двигала, но моя рука уверенно соприкоснулась с человеческой рукой Барнса. Его кожа была мягкой и теплой, приятной наощупь, не хотелось отпускать. Я ощутила, как Зимний солдат сжал мою руку в ответ, затаив дыхание. Он не верил своим действиям так же, как и не верила я. Все было каким-то нереальным, глупым и смешным.       Тогда я еще не догадывалась, что Генерал собирался меня заморозить. Об этом мне шепотом сообщил Лукас, когда мы прибыли на новую базу. Она выглядела практически аналогично предыдущей, только была меньше по площади, больше по количеству этажей. Профессор выговорил те заветные слова, едва поморщившись.       — Неужели тебе настолько наплевать? — обиженно поинтересовалась я, стараясь избежать посторонних взглядов.       — Это не имеет значения, поскольку я все равно не в состоянии ничего исправить. Хочешь сбежать — устрой бунт, убей Генерала, но потом тебя не просто заморозят, тебя заживо закопают.       — То есть, это конец? — после этих слов все мои внутренности сжались и загорелись огнем.       Я почувствовала, как глаза наливались слезами, а конечности начали бесконтрольно дрожать. Мир вокруг перевернулся, глаза наконец распахнулись, и я осознала, что натворила. Все, к чему я шла годами, было отдано коту под хвост, все, ради кого я боролась, отвернулись от меня. Я осталась совсем одна, а смерть улыбалась мне в лицо и махала рукой. Кому я буду нужна после заморозки? Да если и буду нужна, то ничего уже не вспомню. Конец настал, погасли свечи представления.       — Отведите ее в комнату!       Двое мужчин в халатах и масках подошли ко мне со спины и заключили руки в наручники. Я не брыкалась и не пыталась вырваться, я лишь стояла и хныкала, как в детстве, пока люди столпились вокруг меня и наблюдали за сей картиной. Молния уходила в отставку, а заменит ее Зимний солдат. Он тоже смотрел на меня, стоя недалеко от расступившихся в разные стороны людей, которые дали нам пройти. Баки, встретившись со мной взглядами, нахмурился, но не дрогнул, а я лишь печально улыбнулась ему напоследок и покорно зашагала вперед, минуя все и вся. Ученые шагали быстро, дергая меня из стороны в сторону, но в эти мгновения время будто бы замедлилось, отдавая мне последний шанс почувствовать себя живой. Будь, что будет. Я уже давно умерла.       Меня завели в ярко освещенное помещение, посреди которого находилась раскрытая капсула. Я знала, к чему все шло. Меня не освободили от наручников, а лишь приказали мирно зайти внутрь капсулы и не рыпаться.       — За что так со мной? — сквозь слезы и горечь разочарования промолвила я, задыхаясь.       Но никто не ответил. Мне хотелось кричать, разорваться на части, убить каждого на этой базе, лишь бы остаться теплой. Но мир решил за меня, люди решили за меня, проклятые существа решили за меня, а мне не оставили выбора. Я сделала шаг, повернулась лицом к ученым и, дрожа от нервоза, выдохнула, облизывая соленые слезы с губ. Мужчина подошел к аппаратуре и незамедлительно нажал на кнопку, что спровоцировало закрытие капсулы. Я знала, что вторая кнопка сулила моментальную заморозку. И несмотря на необъятный страх, я не закрыла глаза, встретив смерть во всей ее красе. Кнопка нажата. Это конец.