Storm in the sky/ Шторм в небе

      Энни была взволнована. Там, склонившись над спиной Армина Арлерта, удерживая его в еще одном из своих идеальных приемов, прижимая его гладкую кожу к грубым песчинкам земли, она почувствовала, как нижняя часть ее трусиков пропиталась со смехотворной скоростью.       Она не была одной из них, но это казалось неизбежным. Он был под ней, стонал от ее силы, извивался, пытаясь заставить ее встать и освободить его от этого смущения… Она встала, подальше от тела, которое больше не знала.       Армин тоже встал, улыбаясь, и сказал, что за четыре года, которые он провел за пределами острова Парадиз, ничего не изменилось. Она хотела сказать, что это правда, но она была ужасной лгуньей.       Он изменился. Он подрос на несколько дюймов, подстриг волосы. Его тело стало как у достойного солдата, стройные мышцы все еще были своего рода сюрпризом, который она ненавидела за то, что хотела потрогать.       Она посмотрела на остальной класс, все приветствовали друг друга, погруженные в мысли и разговоры, частью которых она не хотела быть. Армин, конечно, не отпустил бы ее. Вбрасывал информацию за информацией, заставляя ее чувствовать себя потерянной. Его голос тоже изменился. Первоначальный тембр все еще сохранялся, но теперь он был более зрелым.       Невозможно было игнорировать, насколько восприимчивы были ее нижние части, стекающие по углам, теснящиеся в той жестокой точке, к которой она так ненавидела прикасаться. Энни нельзя было терять время на секс.       Это было не похоже на нее — чувствовать себя так. Последние несколько лет она провела, подавляя любую накатывающую волну и облегчаясь, когда она захлестывала ее. Ее самой большой фантазией был легкий поцелуй, которым они обменялись перед тем, как он сел в лодку и пересек весь мир, не обещая вернуться целым и невредимым.       Она вздохнула. — У меня болит голова, — сказала она, не глядя на него.       Оставив его позади, она вошла в кафетерий. Еда была бы хорошей заменой. Она наполнила тарелку морковью, картофелем, курицей и черствым хлебом. Она ела на углу стола, не обращая внимания на то, что места вокруг нее были заняты вторым.       Райнер говорил взволнованно, Эрен подпрыгивал каждую секунду, точно так же, как Жан, Конни и Саша, никто не заткнет эту чертову штуку. И она убежала от взволнованных взглядов Армина, с каждой ложкой, которую он давал, ей предлагали кивнуть, как будто он мог втянуть ее в разговор.       Его лицо было таким взрослым. Таким мужественным, но со всеми характерными юношескими чертами. Гладкая, идеальная щека. Голубые глаза стали более жесткими, хотя юношеский блеск все еще был в них. Он посмотрел на нее глазами взрослого. От тех, кто прошел через многое, от тех, кто повидал мир. Он видел это за всеми теми слоями, которые она предлагала остальным.       И это ее раздражало. Так оно и было. Огонь внутри нее. Она ненавидела его.       Он подмигнул ей, улыбаясь, отвечая на какую-то шутку Жана, и она будто задохнулась.       Она резко встала, игнорируя всех и вся — что уже было ее обычным поведением, так что никто, кроме Армина, не смотрел на нее косо. Она бросила тарелку на кучу к остальным, выпила стакан воды и пересекла внутренний дворик, направляясь в свою комнату.       Общежития в основном все еще были пусты. Большинство все еще в кафетерии, или болтаются по району, или на дежурстве. Наконец-то она могла обрести покой. Но сначала холодный душ.       Она взяла необходимое и новую сменную одежду, отправилась в общую ванную, наслаждаясь тем, что одна или две девушки уже вытираются. Она разделась и пошла в пятую кабинку, свою любимую. Она включила холодную и горячую воду, найдя уровень тепла, который больше приближался к прохладе.       Она распустила волосы и подставила лицо под приятную струю. Вода щекотала её сверхчувствительную кожу. Энни все еще была возбуждена, и легкого трения о ее соски было достаточно, чтобы заставить ее подумать о рте Армина.       Бледные, мягкие губы, чуть полноватые, что делало ситуацию еще более аппетитной… Она вздохнула, подняв подбородок и позволив воде полностью омыть ее лицо.       Ей нужно было успокоиться. Она взяла шампунь, положила часть в руку и поднесла к макушке головы. Обеими руками она медленно потерла пряди. Ей нужно было подстричь волосы, они уже были на уровне ее груди, в конце концов, когда она в последний раз вспоминала о том, чтобы хотя бы взглянуть на них? У нее не было времени…       Понравилась ли Армину разница в её размерах? Думал ли он, что она красива?       Ладно, она разозлилась на это. Такого рода размышления не приветствовались. Она даже не осознавала, что сильно трет волосы, пока не поранилась, вонзив ноготь в эпидермис и слегка взвизгнув от испуга.       Она снова вздохнула, закрыв глаза и позволив шампуню стечь с волос. Тем временем она медленно намылилась, все еще с опущенными веками, торжественно игнорируя ощущение мыла, скользящего по ее телу под руками, и сравнение, на котором настаивал ее мозг, на том, что было бы, если бы все это принадлежало ему. Образ Армина, натирающего мыло, его лицо раскраснелось от секса и ванны, которая вместо этого будет горячей, его пальцы пробегают по изгибу ее груди и потирают сосок большим пальцем… Заставляя ее чувствовать все это, раскаленное удовольствие, подобно огненной жидкости, переместилось прямо к середине ног, где она и оседлала бы его…       Выругавшись, она вернулась к реальности. Когда она больше ничего не почувствовала в своих волосах, она выдавила крем, приглаживая пальцами свои светлые локоны, распутывая их. Наконец она ополоснулась и ушла, быстро вытерлась, почистила зубы и вернулась в спальню.       В коридоре она услышала раскат грома, за которым последовала яркая молния. В коридоре горел свет, и она стояла там, в кромешной тьме. Отблески следующей молнии осветили ее единственный источник света на дорожке, которую она украсила много месяцев назад.       За несколько секунд до того, как она вошла в дверь спальни, хлынул сильный дождь. К счастью, окно было закрыто, и ее стол не был мокрым. Она уставилась на огромные капли воды, которая падали снаружи. Черный лес теперь был еще более индивидуалистичный, еще более покрытый тайнами.       Давление между ее ног было оглушительным. Она больше не могла этого выносить, и, очевидно, она не собиралась делать это одной силой воли. В конце концов, ее разум был ее самым большим врагом, предлагая ей всевозможные нелепые фантазии.       Ей придется облегчиться. Угх. Она сморщила нос, просто подумав о том, как это унизительно — возбуждаться, как кролик, мастурбировать для кого-то, кого она не видела много лет, и у кого никогда не было ничего, кроме робкой влюбленности. Они никогда ничего не обещали, они никогда ничего не планировали.       Она даже не думала, что это сработает. Они не могли, мир был слишком жесток, со смертью, дышащей в шею на каждом углу. Она не хотела любить никого другого, и у нее также был тот факт, что она даже не была хорошим человеком. А он был таким. Совершенно непохожий на нее.       Противоположности притягивают друг друга, подумала она.       Беспокойство в нижней части живота не улучшилось… Она спустила пижамные шорты, оставив только майку. Энни села на кровать, прислонившись спиной к стене, сделала глубокий вдох, набираясь смелости протянуть руку…       Ее влагалище было в огне. Опухшее, влажное, страстное. Она медленно потерла вульву, приоткрыв свои половые губы, потирая себя в углублении, пробуя на вкус, дегустируя.       Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз была такой мокрой. Она надавила на свой клитор, и трение заставило ее застонать. Оргазм так близок, так необходим.       Она представила пальцы Армина. Она была уверена, что он прикоснется к ней так, словно она сделана из шелка. Он бы медленно потирал ее, наслаждаясь каждым дюймом, купаясь в ее возбуждении, дразня ее…       Еще одна молния сверкнула в комнате, и звук дождя, сильно барабанящего по крыше, в какой-то степени успокоил ее. Как будто это был бесплатный пропуск для того, что она делала.       Она представила, как он медленно трёт ее клитор, только чтобы затем ласкать поверхностно, без особой силы, заставляя все её тело содрогаться, отчаянно нуждаясь в облегчении…       Затем она вставляла в себя два пальца, и когда она сгибала их и касалась того самого места, она взрывалась на тысячу кусочков…       Что именно и произошло секундой позже. Выкрикивая его имя, она вся содрогнулась в конвульсиях, ее тело сжалось от края до края, черное видение сквозь поток, который нес ее, адреналин и удовольствие — все вместе, оставив ее в нелепом и бездыханном состоянии.       Когда все успокоилось, она глубоко вздохнула. Медленно вдохнула и выдохнула с большей силой. Она облизнула губы. Снова вздохнула. Ее киска все еще вибрировала. Она хотела большего.       Черт возьми.       Она снова засунула пальцы внутрь, медленно двигая ими, чувствуя, как части ее тела реагируют, стимулируя себя, готовясь сделать еще один круг, когда дверь открылась и… — Энни, у тебя что-нибудь протекает…       Армин вошел промокший насквозь. Одежда, испачкавшая весь пол вокруг него свежей лужей, короткие волосы, закрывающие глаза, капли, стекающие с кончика его идеального носа.       Она поджала ноги, ужаснувшись тому, что он видит ее такой. Он захлопнул дверь, закрывая ее. Однако он остался в комнате. Загипнотизированный, он смотрел на нее, как будто она была греческой статуей, его глаза сияли чем-то, что не было отражением молнии, оно исходило изнутри. Гортанный.       Что-то щелкнуло у нее внутри. Стыд рассеялся, как дуновение перед зеркалом, превратившись во что-то новое, превратившись в новую волну желания, воспламенившую нижнюю часть её живота, как будто она была пропитана лавой. — Армин… — позвала она его тихим голосом. Умеренным.       Ее ноги медленно раздвинулись, обнажая розовую плоть, сияющую перед ним. Она увидела, как кость в его горле шевельнулась, медленно сглатывая, и чуть ниже, в самой мужской части его тела, он напрягся под ее взглядом.       Она улыбнулась, несмотря на свои красные щеки. Ему понравилось то, что он увидел. И кем бы она была, чтобы не воспользоваться прекрасной возможностью? Она всегда знала, что не была хорошим человеком.       Раздвигая ноги шире, накрывая ее центр ладонью. — Армин… — повторила она. — Хммм…       Она снова потерла свой клитор, ее тело реагировало на чувствительность после оргазма и тот факт, что за ней наблюдали удивленные глаза. Казалось, он хотел что-то сказать, но его рот не двигался. Больше не надо. Руки уперлись в дверь, его лицо застыло, повернутое к ней.       Она погладила одну из грудей поверх рубашки. Ткань была грубой на ощупь на ее нежной коже, и она ущипнула один из набухших концов, медленно застонав, когда почувствовала, как ее затопляет между бедер. — Армин, — приказала она теперь, произнося его имя уже не сексуальным тоном, а с обычным для нее упрямством.       Он оторвал взгляд от ее влагалища и сосредоточился на ее прозрачных радужках. Он моргнул один раз. Второй. — Сними свою одежду. Ты пачкаешь мой пол. — Э-Энни… Ты уверена? — Сними эту чертову одежду.       Пальцы наконец оторвались от дерева. Они тряслись навстречу темно-зеленому пальто. Минуту спустя, рядом с его длинными ногами была видна куча мокрой одежды. Не хватало только одной детали.       Она медленно ласкала свои половые губы, распространяя повсюду больше своей естественной смазки, расплавляя пальцы, прежде чем медленно засунуть их внутрь, не отрывая глаз от Армина. — Тебе не следовало приходить сюда…       Она взяла свои пальцы и поднесла их ко рту, облизывая и увлажняя их еще больше. — У меня был личный момент, Армин… Разве твоя мать не учила тебя стучать в дверь?       Она размазала слюну по набухшей плоти, затем выставила грудь вперед, задрала майку и отбросила ее, обнажив идентичные груди.       Холодный ветер дождливой ночи заставил ее соски быстро отреагировать, затвердев еще больше под пламенным взглядом Армина. Она рассмеялась. — Ты видишь это? — Она снова прикоснулась к своей киске. — Все так из-за тебя…       Она коснулась входа пальцами, ощущая текстуру, замечая, насколько влажной она была, на самом деле, встревоженная. — Ты стал красивым мужчиной, Армин… Только что, пока я была одна, я думала о том, как я хотела трахнуться с тобой… Я хочу, на самом деле…       Она сделала паузу, медленно вздохнув, прежде чем наклонила голову и посмотрела на него с притворной невинностью. — Эй, Армин? Собираешься трахнуть меня?       У него перехватило дыхание. Она видела это оттуда, с другого конца комнаты. Его глаза сияют, легкие наполняются, щеки приобретают красивый оттенок красного. Ствол набухает еще больше, идеально выделяясь в этом мокром белом нижнем белье. Почти прозрачном. Святотатство. — Я спросила, собираешься ли ты заняться со мной сексом, — повторила она еще более серьезным тоном. — Ответь мне, Армин.       Он кивнул, едва заметным и отчаянным кивком.       Она раздвинула ноги еще шире, убрала теплую руку и приказала: — Оближи меня. Тут.       Он приближался к ней слишком медленно. И когда его горячее дыхание коснулось ее интимного места, она взволнованно ахнула.       Он вдохнул, застонав, когда почувствовал ее запах, и она была поражена тем, как это ее возбудило. Его руки коснулись ее бедер. Они были грубее, чем выглядели, но это не должно было быть чем-то новым, в конце концов, ручная работа была тяжелой. Однако, несмотря на это, прикосновение было мужским сюрпризом, снова пересилившим ее желание.       Она покачнулась в воздухе, ее тело почти вышло из-под контроля. Он высунул ей язык, и он и его мягкие губы мгновенно коснулись ее.       Она вздохнула, ее ноги задрожали от прикосновения, которое она уже не помнила, каково это было. И это был не просто какой-то солдат. Это был Армин. И его рот был именно таким, как она себе представляла.       Она приподняла бедра, прижимаясь плотью к его лицу. Его пальцы сжались на ее бедрах, пытаясь удержать ее, но она нарочно начала извиваться еще сильнее. Утопила Армина в своем мёде, заставила его пить все подряд, облизывая ее, как богиню.       Он получил все. Ее движения были грубыми и отчаянными. Ее напряженные руки в его светлых волосах. Ее жестокие стоны. Он брал все, что она давала, и когда она почувствовала, что тонет в мощном оргазме, ее ноги задрожали, заключая его в смертельные объятия, и даже на это ему было все равно.       Он продолжал лизать. Его рот приоткрылся от распухшей плоти, его язык лихорадочно двигался вверх и вниз, в нужном месте, правильным способом. Это причиняло боль. Это было невероятно. Она была такой чувствительной, и все же ее киска вибрировала, прося большего. Она никогда не чувствовала себя так!       Она грубо дернула его за светлые волосы. Заставив его отдалить мягкий рот от центра влагалища, и увидеть его розовое лицо, покрытое слюной и радостью, было достаточно, чтобы она заревела, охваченная животной похотью.       Она продолжала тянуть его, заставляя подняться с пола. Она, с другой стороны, перенесла вес вперед, опираясь на колени, и когда она достаточно выпрямилась, она встала с кровати, бросив его на свой слишком мягкий матрас.       Она стянула его нижнее белье, демонстрируя то, что больше всего хотела увидеть. Великолепный. Твердый, прямой, влажный. Розовый кончик распух, из него текла струя, совсем как у нее. В конце концов, мы созданы друг для друга.       Она взяла его в руку, и Армин застонал в отчаянии. Приятный звук заставил ее улыбнуться. Она снова сжала его эрекцию, двигая рукой вверх и вниз, мучая его. Он отреагировал слишком хорошо. Большое тело, лежащее на ее кровати, его короткие, мокрые, растрепанные волосы, ее раскрасневшееся лицо, член, готовый для нее. Она хотела увидеть, как он закричит. Плохо обращается с ним совсем немного, чувствуя его спазмы, когда он кончает из-за нее…       Она вздохнула. Она снова промокла насквозь. Она почувствовала, как оно стекает по внутренней стороне ее бедра… Она уже так возбуждалась раньше?       Игнорируя романтическую часть своего сознания, которая ценила Армина больше, чем следовало бы, она оседлала его бедра, положив руку на его гладкую грудь, лаская кожу, пока она двигала задницей, касаясь жесткости влажного рая, который был в центре ее тела.       Он захныкал, когда почувствовал жар, и она снова улыбнулась. Когда пенис подошел, она начала свой адский спуск. Медленно… дюйм за дюймом… медленно… чувствуя каждый изгиб, каждую секунду.       Ее тело молило о конце, чтобы в нее можно было проникнуть с силой до конца, но это было слишком весело. Чувствовать каждую частичку, входить в нее, обладать ею, скрепляя плотское соглашение о том, что пути назад нет.       Армин схватил ее за талию и приподнял бедра, преодолев оставшееся расстояние, и она закричала. Она этого не ожидала. Ее тело дрожало от этого акта, от удовольствия.       Он был тверд внутри нее, дрожал так же, как и она, потерявшись в желании.       Ее разум превратился в великую неопределенность, и только инстинкт руководил ею. Превратившись в зверя, которого она так старалась избегать, она раздвинула ноги, положив руку на колени Армина, и когда он посмотрел на нее голубыми глазами, яркими, как море, она пошевелилась.       Она приподняла бедра, почти полностью вытаскивая его из себя, только для того, чтобы снова опуститься одним движением. Бедра столкнулись, они застонали. Она не сводила с него глаз, и он тоже.       Она снова приподняла бедра, и он посмотрел на соединение тел. Когда она это сделала, то вздохнула и закрыла глаза, как будто это было слишком. — Посмотри на меня, Армин.       Она приказала, и он повиновался. Снова.       Итак, она сделала еще несколько толчков. Медленно, выпендриваясь. Втянула его в эту нелепую паутину, сама стала добычей, притворяясь, что не знает, почему это так хорошо.       Секунду спустя она вернулась в вертикальное положение, пошевелив запястьями, которые были напряжены от усилий, а затем опустила туловище, почти касаясь туловища Армина, просто чтобы улучшить сцепление с его бедрами и снова трахнуть его, однако игра изменилась, когда он провел одной рукой по талии, а другой сквозь её волосы.       Прикосновение было подобно жидкой лаве, разъедающей ее кожу, оставляя ее подвешенной.       Она почувствовала, как комната закачалась, и ее спина, которая когда-то касалась холодного ночного воздуха, теперь лежала на теплом матрасе. И он целовал ее.       Губы Армина приблизились к ее губам. Сладким, мягким, теплым. И она пришла в ужас, когда заметила, что ее губы шевелятся, отвечая на прикосновение.       Его язык танцевал против ее языка, окутывая ее безумием, которое она никогда бы не подумала получить от поцелуя. Она запыхалась! Ее грудь болела, легкие горели, но она не хотела дышать. Она хотела остаться там, потерявшись в этом действии навсегда.       И как будто ей не могло стать лучше, он начал двигаться, прижимая одну из ее ног к своей талии, заставляя ее держаться.       Она проиграла битву с этим поцелуем. Потребность становится больше, чем что-либо другое. Она оторвала свой рот от его, подняла голову к стене, шумно глотая кислород, как будто собиралась умереть. Он не остановился.       Он поцеловал ее в подбородок, в шею, в ключицу. Он кусал повсюду, покусывая, посасывая, поклоняясь. И в то же время член входил в неё, трахая с яростью, их бедра сталкивались, потрескивающие звуки были слишком эротичными для ее и без того возбужденного мозга.       Затем он взял грудь ртом. Вот тогда она закричала по-настоящему.       Он сосал, зло, грубо, намеренно. Ее влагалище сжалось, приближаясь к оргазму. — Энни, — позвал он приглушенным голосом, его рот все еще был на ее груди.       Она посмотрела вниз, и глаза, которые смотрели на нее, были глазами мужчины. Тот, кто очень хорошо знал, что он делает и чем это закончится. — Энни… Ты такая красивая… — сказал он, поворачивая лицо к изгибу ее шеи, громко вздыхая, замедляя свой таз. — Идеальна… Лучше, чем в моих мечтах… — Ты… Ты себе это воображал?       Спросила она и возненавидела то, что ее голос прозвучал слишком лукаво, нуждаясь. — Больше, чем я могу гордится. Ах, Энни, дай мне посмотреть на тебя.       Это не было ни просьбой, ни приказом. Только одной находкой. Он отстранил ее торс, опираясь на ее согнутые бедра, подтянул ноги Энни к себе, согнул их к груди, полностью обнажая ее.       В тот момент она гордилась своей красотой. Там, взяв ее и с восхищением глядя на член, который вонзается в ее тело, она почувствовала себя сильной. Женщиной.       Он ускорил движение бедрами, ударив его глубоко внутрь, и это было уже слишком. Она поднесла его пальцы ко рту, смочила их слюной и поднесла к твердому клитору. Это не заняло много времени.       Трение под правильным углом, интенсивное и грубое проникновение, то, как ей это нравилось, эхо слов и голубой взгляд, который показал ей непреложную истину, — все это было связующим звеном для идеального оргазма.       И когда он кончил, ее зрение превратилось в небо из белых огней, ее слух прервался, воздух перестал поступать. Она могла только чувствовать это. Утопая в удовольствии, плывя по волнам, чувствуя, как все его тело сотрясается в конвульсиях, и он заполняет ее, выкрикивая ее имя с обожанием, заливая ее.       Она не знала, сколько прошло времени, но в конце концов ей удалось снова вздохнуть. И с этим все остальные чувства, казалось, пришли в норму.       Она чувствовала вес Армина на себе, его шумное дыхание ей в ухо, тяжесть между бедер, переполненное влагалище… Она чувствовала себя счастливой. Наполненной. Впервые за долгое время…       В конце концов, Армин был таким для нее. Вечная череда первых времен. Вызывая у нее чувства, о которых она даже не подозревала.       В порыве храбрости, в то время как в комнате по-прежнему царила тишина, только лампа на столе горела, а звук сильного дождя трещал по потолку, удерживая их в этом пузыре, она протянула руку и коснулась его спины, предлагая ему обняться.       Он поднял глаза, и смесь удивления и страха заставила ее захотеть отказаться от этого действия. Однако, когда он снова поцеловал ее, его прикосновение было наполнено теми же намерениями, что и у нее.       Она получит от этого больше. По крайней мере, до тех пор, пока дождь не закончится.