Memento Mori

— От тебя пахнет Нэйтом, — с напускным равнодушием отметил Майл, стоило Михаэлю войти в их комнату.       Они не обсуждали события того вечера, когда были на «вечеринке» у старших ребят. Майл сбежал так поспешно, что Михаэль так и не смог его догнать, а потом сидел почти час под дверью в ванную комнату и слушал, как сосед себе дрочит, рискуя стонами разбудить остальных. Они тогда поругались, Михаэль обиделся, что Майл не сказал ему про свой суб-пол; блондин был уверен, что пытается добиться расположения омеги, а не гаммы, и потому недоумевал, почему же ничего не выходит. Когда же правда открылась, они долго не разговаривали вообще, а потом Михаэль внезапно переключил внимание на Нэйта, которого до сих пор сильно недолюбливал. — А от тебя пахнет дрочкой, но я же ничего не говорю, — Михаэль скривил губы и упал на свою кровать, раскидывая руки в стороны. — И вообще, трахаюсь, с кем хочу. По крайней мере он мне даёт, в отличие от тебя. — Ты знаешь, почему я не могу. — Да чёрт возьми, я не твой отец! Ты это прекрасно знаешь! Я никогда не сделаю тебе больно! И вообще ничего такого, чего бы ты не захотел! — Отлично. Тогда прекрати орать и услышь меня. Я не хочу. Секса — не хочу. Даже когда теку. Если ты этого не понимаешь, если ты считаешь, что отношения — это когда долбятся в дырку, как кролики, тогда лучше иди к Риверу. Он же даёт тебе. А ещё Дэвиду, Тони и Эммету. А ещё я слышал, что он на днях отсасывал у Стэна. Про то, что он по первому требованию лижет у Линды, я вообще молчу. Он же ёбнутый на всю голову. Не знаю, почему Роджер от него в таком восторге и зачем тащит за уши в лучшие ученики. Может, он и старику сосёт, я в душе не ебу. Глядишь, дососётся до каких-нибудь руководящих должностей когда-нибудь. А я лучше один подрочу. Без вас.       Михаэль вздохнул, сел на кровати, открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. Поджал губы и лёг обратно. Потом вздохнул и заговорил, но не о том, о чём хотел изначально. — Слышал новости? Говорят, у Алистера течка не пришла. Я сам не видел, но он вроде как в истерике. Ему вызвали из города врача, воспиталка пытается его так успокоить, на словах, таблетки давать боится, пока не скажут точно, залетел или нет. — Бейонд мудак. Это было очень мерзко с его стороны — вот так перед своим выпуском трахнуть Алистера в разгар течки, чтобы потом свалить. Бросил его на произвол судьбы. — Ну… Да, пожалуй, — Михаэль пожал плечами, но из-за того, что лежал на спине, Майл этого не увидел. — Но вообще я не к этому. Тебе не кажется, что это неправильно? Ну… Вот так совершенно не помогать с этим всем? Ну хотя бы психолог чтобы был, который мог бы подсказать, как с этим всем справляться. Я немного беспокоюсь… Старшие говорят, несколько лет назад, ещё до того, как ты к нам попал, тут была история нехорошая. Один пацан вот так, по течке, трахнул другого, тот залетел. Хотел сделать аборт, но ему отказали по медицинским показаниям. И он после этого что-то с собой сделал, убился в общем. После этого народ устроил тёмную тому, который трахнул этого суицидника. Перестарались, чувака не откачали. Историю замяли, конечно, чтобы у ребят судимостей не было. Правда, на этом дело не кончилось, потому что там ещё девчонка была… Я так и не понял, в кого именно она влюблена была, но она после всей этой хрени тоже суициднулась. — Я не думаю, что Алистер так поступит. Он же не идиот конченный, чтобы убивать себя, — Дживас задумчиво посмотрел в окно, подпер щёку рукой и вздохнул. При том, насколько параллельно было всей администрации приюта на то, что происходит с подопечными, было даже странно, что таких случаев не было в разы больше. — А ты, значит, идиот, да? Ты хоть представляешь, как меня напугал тогда? — Это другое, — голос Майла прозвучал слишком резко, и Михаэль предпочёл дальше не спорить, хотя ему было, что сказать по этому поводу. Сейчас было не очень подходящее время. — Ладно. Пойду в душ, — не придумав ничего лучше, чтобы перевести тему, Кель решил просто сбежать от разговоров. — Ополоснусь. А то реально от меня Ривером несёт. Фе…       Легко поднявшись с кровати, он поспешил скрыться в ванной комнате, оставляя Майла наедине с мыслями. Дживас проводил его подозрительным взглядом и отвернулся обратно к окну. Михаэль вёл себя последнее время довольно странно, будто заставлял себя делать что-то, что ему не хочется, потом забывался, потом снова спохватывался… Передёрнув плечами, Майл с ненавистью посмотрел на лежащий перед ним учебник. Надо было делать домашнее задание. Специально ведь подрочил перед этим, чтобы не отвлекаться на посторонние мысли. Например, на воспоминание о том, как Михаэль трахал Ривера в кабинке общего туалета на втором этаже школы…       Майл их тогда застукал случайно, эти идиоты не закрыли дверь на щеколду. А может, и не случайно это произошло… Чёрт его знает. В тот момент Дживасу на мгновение показалось, что Михаэль поначалу испугался, хотел начать оправдываться, но в последнюю секунду всё же справился с собой, будто всё так и должно быть… А Майл за время их близкого общения уже успел себе напридумывать, что между ними может быть что-то большее, чем просто приятельские отношения. Позволял себе иногда фантазировать, что когда-нибудь, когда он будет готов, когда его перестанут преследовать кошмары из детства, они смогут быть вместе… А по всему выходило, что Кель ничего такого к нему не испытывал, а просто хотел потрахаться. Нашёлся кто-то более доступный — и он переключился на него.       И всё же, что бы Майл об этом ни думал, как бы ни ревновал в глубине души, а Кель с Ривером смотрелись красиво. И возбуждающе. Этот хлюпающий звук, с которым член Михаэля двигался в Нэйте, сводил с ума, преследовал Майла, вызывал в голове образы более приятные, где Михаэль с таким же упоением трахает не этого ненормального, а его… Это всё течка. Чёртова течка, которая не даёт сосредоточиться на делах. Только ведь подрочил, и вот опять надо, а ванная занята. Может, он успеет прямо сейчас? Пока Михаэль не вышел?       Не успел. Хлопнула дверь, за спиной раздались мягкие шаги, а через минуту тонкие руки опустились ему на плечи, обнимая и поглаживая. — Прости меня, — горячее дыхание коснулось шеи, и Майл вздрогнул. — За что? — За Ривера, — влажный поцелуй в шею, от которого мурашки по коже. — Ты постоянно держишь со мной дистанцию, будто мы совсем никто друг другу. А я хотел твоего внимания. Я начал всю эту ерунду с Нэйтом только для того, чтобы ты ревновал. Прости, пожалуйста.       Ещё один влажный поцелуй чуть ниже, ближе к плечу. Майл зажмурился, с шумом выдохнул сквозь зубы, сжал кулаки. Слова Михаэля эхом раздавались у него в голове, но смысл ускользал, сосредоточиться было всё сложнее. — Ненавижу… Когда заставляют ревновать… — ясно излагать свои мысли тоже было непросто, Кель не прекращал целовать ему шею и плечи, водил ладонями по груди, и от этого Майл терял контроль над собой. — П-простая логика… Если ты не со мной… Значит, я не нужен… — Нет. Не правда. Прости. Очень. Очень нужен, — слова чередуются с поцелуями, руки скользят под кофтой. Жарко, в паху давит уже нестерпимо, на брюках начинает расползаться влажное пятно. Чёртова течка… По комнате уже поплыл сладковатый запах возбуждения, смешивающийся с запахом мыла из ванной комнаты. Нельзя было подпускать Келя так близко к себе… Это всё плохо закончится…       Правда, пока всё было очень хорошо. Михаэль уже втиснулся между столом и грудью Майла, усевшись ему на колени, стянул и отбросил куда-то в сторону кофту. Обнял за шею, провёл губами по линии челюсти, поцеловал в шею. Дживас глухо застонал и с силой прижал Келя к себе. К чёрту выдержку, всё к чёрту. Он устал терпеть и держать себя в руках.

***

      Как они оказались в кровати, Майл плохо помнил. Михаэль что-то шептал ему, целовал и кусал за плечи, сжимал пальцами соски, вызывая громкие стоны… А потом Дживас уже прижимал к лицу подушку, чтобы скрыть своё смущение и не видеть, с каким упоением ему отсасывает Кель. Это было в тысячу раз приятнее, чем наяривать свой член рукой, но при этом было максимально неловко. Несмотря на все свои попытки идти против системы, навязываемые обществом стереотипы всё равно оказывали на Майла слишком сильное влияние, и поэтому нынешнее его положение вгоняло его в краску, и он старался не задумываться о том, чем заслужил такое особое к себе отношение и не придётся ли ему потом как-то за это расплачиваться.       Михаэль работал ртом так уверенно, будто всю свою жизнь только этим и занимался. Ну или по крайней мере так казалось Майлу, чей сексуальный опыт ограничивался только насилием со стороны отца и онанизмом. В любом случае, Дживасу было настолько хорошо, что он даже не пытался сдерживать стоны, и только подушка немного заглушала все звуки. И именно из-за подушки Майл не увидел и не услышал, что они с Михаэлем в комнате больше не одни.       Оргазм накрыл Дживаса довольно быстро. С протяжным стоном он задрожал, выгнулся в спине, сильнее прижал к лицу подушку… А затем на него будто вылили ведро ледяной воды — от двери донёсся резкий, язвительный голос Линды. — Фу, какая мерзость. Не ожидала от тебя такого, Кель. Сосать у гаммы…       Майл испуганно дёрнулся, убрал подушку от лица только чтобы прикрыть член, вжался спиной в изголовье кровати, пытаясь выровнять дыхание, и вообще старался сделаться максимально незаметным. Михаэля же эта ситуация, кажется, забавляла. Он нарочито медленно облизал остатки спермы, тонкой струйкой вытекающей у него из уголка рта, и с вызовом посмотрел на Линду. — А тебя не учили, что подглядывать неприлично, злюка? Мерзость — это когда тебе пизду лижут тем же языком, которым перед этим лизали чей-нибудь ещё зад. А я своему пирожочку делаю приятно. — Ты отвратителен, — Линда поморщилась и прощёлкала каблуками по паркету в направлении окна. — Хоть бы физиономию вытер, смотреть противно. — Не нравится — не смотри, — Михаэль фыркнул и подполз на коленях ближе к Майлу, обнимая его и прижимая к себе. Дживас сдавленно выдохнул и уткнулся лицом в плечо Келю. Стоило один единственный раз поддаться эмоциям, и он оказался в такой неловкой ситуации. Наверняка Линда всему приюту расскажет о том, как они с Михаэлем проводили время… И как он теперь сможет вообще по коридорам ходить? Он даже глаза ни на кого поднять не сможет от стыда.

***

      Естественно, Линда всё разболтала. И следующие недели две разговоры все были только о возобновившихся отношениях Майла и Михаэля, даже про Алистера с его проблемой все временно забыли. Вот только эффект от новости был совершенно не тот, на который рассчитывала Линда. Она планировала опозорить и публично унизить Михаэля, а в итоге только сделала дополнительную рекламу Майлу. На Дживаса и раньше поглядывали с интересом — что такого в этом мальчишке, не то гамме, не то вообще омеге, нашёл Кель? Тот факт, что за второсортным по сути человеком бегает бета, всех приводил в замешательство.       Впрочем, когда Михаэль внезапно переключил внимание с Майла на Нэйта, все решили, что это просто прихоть не в меру активного и агрессивного подростка, связанная с переходным возрастом, гормональным всплеском и желанием трахаться. И поэтому новость, что Михаэль не только вернулся к Майлу, но и отсасывал ему, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Все тут же решили, что всё-таки в Дживасе что-то такое есть особенное, что Кель так с ним носится. Наверняка что-то должно быть особенное.       Линда от злости скрипела зубами и демонстративно игнорировала соседей по комнате. Нэйт, кажется, даже не заметил, что Михаэль благополучно забыл про него. Остальные же не давали Майлу прохода, пытаясь выяснить, насколько у них с Келем всё серьёзно, не хочет ли попробовать с кем-нибудь ещё. Были даже такие, которые предлагали себя в качестве пассива для анального секса. Майл смущался, злился, огрызался, потом перестал вообще выходить из комнаты без Михаэля, который был только рад стараться набить кому-нибудь морду за «своего пирожочка».       Но длилось это безобразие не долго — к счастью или к сожалению. Однажды утром всех ребят разбудил оглушительный визг одной из старших девчонок. После недолгих расспросов выяснилось, что Алистер всё же покончил с собой. Кто-то из парней поделился, что омега всё-таки залетел, а вызванный из города врач категорически запретил делать аборт. Про Бейонда после его выпуска из приюта никто ничего не слышал, якобы он вообще собирался свалить куда-нибудь в Америку. Видимо, перспектива растить не очень-то нужного ребёнка одному, безо всякой помощи, Алистера не прельщала настолько, что он предпочёл просто уйти от решения всех своих проблем.       Подробностей происшествия так никому и не сообщили. Майл даже не был уверен, что по данному факту привлекали городскую больницу и полицию. Во всяком случае никаких посторонних на территории приюта не появилось ни в тот день, ни на следующий, ни потом тоже. Хоронили Алистера в закрытом гробу, и распоряжением директора на похороны не был допущен никто, кроме нескольких человек из преподавательского состава.       А ещё через пару месяцев пришли «новости» из Америки — Бейонд был арестован и осуждён пожизненно за жестокие убийства троих человек, в том числе ребёнка.