Купаясь в крови Бонтена.

23:00 Токио. Район Сибуя. На грандиозном экране одного из высоких зданий, в самом сердце известного перекрестка японской столицы, началась трансляция новостей. — Полгода назад произошло жестокое убийство юной девушки. Множественные изнасилования, разрывы гениталий, рваные раны. Удушение. В крови были найдены этанол и запрещенные вещества. Полиция пока не смогла установить личность преступника, но власти полагают, что к данной трагедии может быть причастна группировка «Бонтен». Расследование продолжается, новые улики появляются. — Уважаемые граждане! Будьте бдительны! В темное время суток старайтесь не покидать свои дома без необходимости во избежание угрозы вашим близким и детям. — А сейчас о погоде. В То… Большой палец правой руки выключил телевизор кнопкой пульта, и мужская рука отшвырнула его куда-то в сторону. Пластмассовая черная вещь с грохотом ударилась об стену, а затем об пол. В просторной пятикомнатной квартире воцарилась тишина. Напротив большого телевизора сидел парень двадцати восьми лет. Черный свитшот на несколько размеров больше висел на теле. Под ним чистая белая борцовка, лямки которой были видны на плечах и ключицах. Пепельные волосы не касались худых плеч. Черные глаза смотрели будто в пустоту. Мимика лица была расслаблена, не вызывая никаких эмоций после просмотренных новостей. Парень сидел, расслабленно закинув одну ногу на другую, а правой рукой облокачивался о белоснежный мягкий диван. — Угомонись, Санзу. Высокий парень с розовыми волосами и стрижкой «Медуза» хаотично в гневе расхаживал перед сидящим человеком в черном. — Да блять! Как они заебали все скидывать на нас. Суки прогнившие! Пусть за своей работой следят! Майки! Хочешь, мы всех их уберем?! Парень продолжал сидеть без эмоций и смотреть в пустоту, будто в голове вел сам с собой монолог. — Нет. Мы сделаем все по-другому. Я позже дам тебе распоряжение. Майки резко повернул голову правее, а его черные пустые глаза окинули взглядом сидящую на коленях девушку, чьи руки были связаны позади спины. Безэмоциональные глаза провели взгляд сверху вниз, будто сканер и детектор лжи одновременно. Он тихо и спокойно проговорил. — Рассказывай, Ая. Кто ты и на кого работаешь. — Будешь лгать, закончишь как та девка. Лицо говорящего не менялось от слова совсем. Будто кожа — это белый гранит, а мышцы и нервные окончания отсутствуют под его телесной маской. Двадцатишестилетняя Ая, голубые глаза которой дрожали, словно кубики льда в бокале бурбона, были устремлены вверх на безжалостное лицо Майки. Черные волосы, едва достающие до плеч, обрамляли лицо, напряженное до предела. Красное платье, чуть выше колен, обтягивало хрупкую фигуру, подчеркивая её беспомощность. Запястья были крепко связаны, и она, в отчаянной попытке освободиться, беспомощно вращала кистями, оставляя на коже едва заметные следы. Тишину комнаты разрезал только яркий скрежет, доносившийся из глубины помещения, — звук затачиваемого ножа, предвещающий что-то нехорошее по отношению к ней. Попытка девушки подняться с колен была пресечена грубой рукой Санзу, крепко схватившего её за худое плечо. Он резко, без лишних слов, прижал её обратно к холодному полу. Горло пересохло, слюна с трудом прокладывала себе путь. Ая, преодолевая страх, начала говорить. Её голос был тихим, но пронизан отчаянной мольбой и какой-то просьбой доверия. — Майки, я понимаю, всё выглядит странно… Девушка говорила тихо и аккуратно, стараясь подобрать слова. — Но, пожалуйста, выслушай меня. И поверь мне… Взгляд Майки оставался пустым, не отражающим ни капли сочувствия. Ая сглотнула, сосредоточившись, и начала свой рассказ. — Семь месяцев назад…