– Ты мне что, дождь принёс?. – ну, вообще-то извинения...

      Всё же голова поднялась, и наконец открылся вид на несколько подъездов и окна этажей. Всё лицо промокло, одежда больше напоминала мокрые кухонные тряпки, и эта чёртова футболка с олимпийкой сейчас мешала, как никогда ранее. Обувь, что также сильно промокла, хлюпала с более, на удивление, успокаивающим звуком.       — И пусть только не выйдет или не пустит. Дверь выбью.       Шиба то ли злится, то ли очень надеется... Ну конечно, столько идти только с мыслями поговорить, и по итогу уйти ни с чем. Ну уж нет, этого не должно случиться. Проходя угол дома, парень сразу же поднимает голову на светящееся окошко — значит, всё-таки он дома. Ну конечно.       Почти что на радостях, тот набирает полные лёгкие воздуха, и что есть мочи этот идиот орёт в окно, сложив две руки у рта, думая, что это сделает крик громче.       — ТАКА-А-А-АНЧИК!       И сейчас этот крик звучал крайне требовательно, хоть это и не было особо удивительно. Глаза и брови почти сразу будто бы сами собой опустились ниже в молящей просьбе — ну выйди, выйди же ты!

***

      Первой мыслью, отдаваясь в голове эхом, был один единственный вопрос — какого хера? Парень неуверенно, но всё же как можно быстрее поднялся насиженного места, и чуть-ли не рывком открывая окно выглядывает вниз, вглубь улицы, на землю.       — ХАК-...кмх-кхм. Хаккай, какого хера? Ты чё орёшь, девчонок разбудить хочешь? Ещё и дождь принёс?       — Я-... Я вообще-то извинения принёс. Выходи.       И этот идиот продолжает стоять, надеясь, что его не пошлют на три буквы и не оставят ни с чем, и оттого-то тот так яростно и пытается добиться встречи. По почти модельному лицу ручьём текла вода, и было уже совсем непонятно, что это на щеках — слёзы или струйки дождевой воды. Но и без того же понятно, что от такого Шиба бы не плакал, верно? А хотя...кто знает.       Хаккай медленно, и очевидно нехотя убирает руки в карманы, наблюдая, как мистер-злая-булка-Такаши пропадает с поля зрения и закрывает окно. Сразу и не понятно, собрался ли тот выходить или просто игнорирует, но, в надежде на первое, парень направился с угрюмой мордой к подъезду.       И Хаккай стоит под козырьком подъезда, бессмысленно пытаясь подкурить мокрую сигарету.       — Да сука!... Мх, ладно, у Таканчика попрошу.       Он уже явно понимал, что сам заболеет. Юзуха, как на зло, сейчас поехала к подруге с ночёвкой на несколько дней. А Тайджю… А что Тайджю? Он и так бы не был рад его болезни. Слава богу, что тот переехал сразу после битвы в церкви. Квартира сейчас пустовала, но, возможно, это к лучшему.       На улице было уже совсем темно. Прошло минут 10, а никто так и не появился. Фонари горели с новой силой, ну, или так казалось. Всё это время парень стоял и тупо смотрел в бетонную стену рядом с дверью, пару раз оглядываясь на третий этаж — вдруг там будет движение.

***

      — Вот же идиот...хотя бы в подъезд зашёл бы, так ведь точно заболеет.       Пока Мицуя собирался, он всё равно продолжал бухтеть на своего друга. Ну как можно было додуматься в такой ливень прийти к чужому дому, без зонта, да ещё и орать на ночь глядя? Именно это и заставляло блондина быстрее искать что-нибудь потеплее, хотя тут уже и разницы особо не было — нужно просто затащить Хаккая в дом, дать ему сухую одежду, зонтик, и отправить его обратно — и дел с концами.       Уже через миг более остывший Такаши спускается по сырой лестнице вниз, но всё также медлительно открывает дверь подъезда, и тут же почти из-подо лба лавандовые глаза пронзительно поднимаются на Шибу, и светлые брови забавно хмурятся. Без сомнений — он недоволен.       — Ну и чего ты пришёл-то в такой ливень?       Приглушённый голос даже из-за шума ливня отдавался почти что эхом, но всё из-за того что даже сейчас между парнями почти не оставалось расстояния. Опираясь на дверной косяк, Такаши наконец поднимает голову, но только больше хмурится. Ну надо же было так сильно тому промокнуть...с Шибы уже можно было воду выжимать — им бы хоть полы мыть, ей богу идиот...       — Ну-... Я просто-... Да как бы это сказать-то...       Внезапно даже для самого Хаккая, все мысли и слова улетучились, стоило только этому, чёрт возьми, прекрасному созданию выбраться на улицу. Серебряные волосы, помятое худи, узкие джинсы и немного уставший вид. Господи, ну просто произведение искусства. — Я просто это-... Извинения принёс. Я правда дебич, что тогда спизданул такое. И вовсе форма не пидорская. Если хочешь, могу её хоть сутками носить.       Рука сама собой начала поглаживать затылок, и Хаккай, отводя взгляд в сторону, так только больше походил на круглого идиота. «Ну не могу я ему в глаза смотреть. Как сейчас он может выглядеть так устрашающе и так… Так охерительно?!» — именно так перед собой объяснялся Шиба. Щёки, уши и нос, может от холода, а может от смущения, порозовели, выдавая того с потрохами.       — А ещё-... Это.       Вновь заговариваясь, но уже чуть более смелым тоном парень выдавливает из себя едва связанные между собой слова, и всё же поворачивается лицом к другу, хватая его за худи и притягивая в объятья. Он в самом деле был весь мокрый, с головы до пят, но сейчас слова были излишни. Это надо было сделать, даже если после этого его пнут под зад с матами.