Ночь в полицейском участке

      Из лёгких выбило воздух, когда Рикс ударился спиной о противоположную стенку. От лязга цепей и скрипа решётки зазвенело в голове. Он поднял взгляд как раз в тот момент, когда замок закрылся.       — Посидишь, подумаешь о своём поведении, — весело заключил полицейский и помахал перед собой связкой ключей.       — Мне кажется, что в десятый раз я ничего нового не подумаю, — раздражённо проговорил Рикс, подходя обратно к прутьям обезьянника, куда его посадили. — Хотч, ну вот к чему всё это?       Он поднял на уровень глаз свои запястья в наручниках и позвенел ими, но Хотч только изобразил, как ему нравится эта мелодия. В ответ полицейский потер между собой указательный и большой пальцы и хитро улыбнулся.       — А что, нашлось чем оплатить свободу?       Не нашлось, поэтому Рикс несдержанно ударил наручниками о прутья. Хотча его экспрессивность только повеселила.       — Да пошёл ты, — надо было замолчать, но сил вести себя хорошо не было.       — Осторожнее с выражениями, а то добавлю тебе оскорбление представителей власти. Мусор пойдёшь собирать, — ехидно ответил Хотч.       — Чего тебя собирать, ты же здесь всё время ошиваешься, — передразнил его манеру говорить Рикс. Полицейский оскалился, собираясь осадить, но его перебил вошедший напарник.       — Хорош кошмарить, дел что ли нет, — этого Рикс тоже знал. Его звали Гарс и он был жёстче Хотча, если доконать, но хотя бы не подкалывал, из-за чего и ругаться с ним не хотелось.       — Как скажешь, папочка, — новый объект для развлечения полностью поглотил внимание болтливого Хотча, который забыл о существовании задержанного.       — Чего? — с плохо скрываемой усмешкой ответил Гарс, отрывая взгляд от бумаг в руках. У него были ясные голубые глаза и шикарная русая шевелюра по плечи, он был больше похож на актёра, который играет блюстителя порядка. Но так только казалось, пока он не начинал задержание.       — Где моя папочка с делами, говорю, — не меняя тона и проведя пятернёй по коротким чёрным прядям, Хотч невозмутимо повторил не те слова и отошёл к своему столу.       — Не могу поверить, что вы друг с другом начали спать, пока я отсутствовал. Хотя я догадывался, что к этому идёт, — подначил Рикс, облокачиваясь локтями на горизонтальные прутья на уровне плеч. Не сидеть же молча в такой игривой обстановке.       — Умолкни, — взвинтился Хотч и сделал шаг в его сторону, схватив со стула дубинку.       — Успокойся, — тут же остановил его Гарс, оттеснив напарника от клетки, к которой подошёл сам и обратился уже к Риксу. — Что тебе неймётся? Предупреждали же.       — Да скучно иначе.       — Нескучно зато участвовать в подпольных боях, да? — взгляд у Гарса был холодный и осуждающий. Рикс пожал плечами, улыбнулся одним уголком губ, рассматривая свои сбитые костяшки.       — Выбора не было, товарищ сержант.       — Выбор всегда есть, даже у всяких оборванцев вроде тебя, — сухо закончил полицейский.       — Оборванец? Я вообще-то в новых кроссовках!       Но Гарсу было всё равно и он оставил Рикса куковать до назначения исправительных работ в одиночестве, хоть они с Хотчем и оставались в той же комнате.       Рикс ещё раз подумал, как двум этим коротышкам в неудобной форме удаётся каждый раз с ним справиться и притащить сюда. На самом деле он был незначительно выше их обоих, да и против двоих с дубинками и шокерами мало что помогает даже тому, у кого сила недюжинная. Улёгшись на жёсткую лавку, Рикс закинул руки за голову и уставился в потолок грязного угла, в котором предстояло провести ночь. А сейчас только утро, это практически целые сутки. Паршиво, но и не привыкать. Наручники неприятно упирались в затылок. Он зевнул, прислушался к шуршанию ручек двух своих охранников, которые писали нудные рапорты. Им не позавидуешь, в отличие от них Рикс свободный человек. Ну не сейчас, конечно, а так в основном свободный. Под гнётом мрачных мыслей о потраченном впустую дне и соседстве с дрянными полицейскими он сам не заметил, как задремал.       Из неглубокого сна его вырвали громкие голоса. Рикс не стал открывать глаза, притворяясь дальше спящим, чтобы послушать разговор без цензуры.       — Да ты паришь что ли, что за отстой, — гундел Хотч.       — Если что-то не устраивает, можешь пожаловаться прямиком начальству. Правда не думаю, что у Граута найдётся для тебя время, — насмешливо ответил женский голос.       — И когда он придёт? — спокойно поинтересовался Гарс.       Последовала пауза, видимо девушка проверяла информацию.       — В течение часа. И не позорьтесь, не надо лебезить или тем более мразотно себя вести, — сказала, как отрезала. Звучала она жёстко, что наводило на мысли о её звании повыше.       — То есть как обычно? — подал голос Рикс, привлекая всеобщее внимание. Он продолжал лежать и только повернул голову в их сторону. Перевёрнутая набок девушка показалась ему симпатичной, но слишком уж строгой.       — Заткнись, — огрызнулся Хотч, хотя угрожающе шагать к нему не стал. Видимо присутствие старшей по званию не позволяло. Неожиданно девушка усмехнулась.       — Не как обычно, именно, — снова вернулась взглядом к раздражённому Хотчу и всё ещё уравновешенному Гарсу, — так что принимаем его вежливо, всё, что захочет, объясняем, показываем. Из здания не вывозим, Флавий запретил.       — Боже, да понятно и так всё, — пробубнил Хотч и уселся обратно за стол, откидываясь на спинку стула, — нянчить сынульку, вот это занятие для полиции. Неужели каких-то дел поинтереснее для нас не нашлось?       Она снисходительно посмотрела на того, кто явно выводил её из себя довольно часто.       — Не хочешь посидеть без проблем в отделе, охота лазить по подвалам и свозить сюда таких как этот? — полицейская кивнула в сторону Рикса, который в ответ на её уточнение закатил глаза. Хотч пожал плечами.       — Всё лучше просиживания штанов.       — Сторция, я правильно понял, что его даже одного не оставишь? — подал голос Гарс, всё это время не отрывая головы от своей бумажной волокиты.       — Нежелательно, — ответила Сторция, но прозвучало это словно сквозь зубы. Они с Гарсом встретились взглядами, видимо понимая друг друга без слов. Захлопнув ежедневник, полицейская выпрямилась и взмахнула вплетёнными в волосы косичками. — Всё, мальчики, я пошла. Ещё раз попрошу не позорить наше подразделение.       — Всё я пасла, — передразнил её Хотч писклявым тоном, за что Сторция замахнулась на него и он шарахнулся в сторону, отъехав на стуле на колёсиках.       — Счастливо, — миролюбиво попрощался Гарс, с улыбкой наблюдая за тем, как напарник не может справиться с собственным стулом. Сторция кивнула им обоим, не посмотрела в сторону задержанного и ушла.       — Запрягли вас сидеть с детьми что ли? — полюбопытствовал Рикс, но Гарс быстро оборвал желавшего пожаловаться Хотча и грозно посмотрел в сторону клетки.       — Сиди молча, иначе в изолятор пойдёшь.       — Ого, серьёзное дело, — вернувшись к праздному лежанию, Рикс прикрыл глаза, но пробормотал вдогонку. — Если вам доверили ребёнка, то всё совсем плохо.       — Я прикончу его! — взорвался Хотч, кидаясь к прутьям и желая видимо бить по ним дубинкой до посинения, но его в очередной раз остановил Гарс. Под их переругивания Рикс снова задремал.       Через час за дверью послышалась суета, переговоры и чьи-то громкие речи. К сожалению, недостаточно громкие, чтобы можно было разобрать слова. Когда всё стихло к ним вновь зашла Сторция, в этот раз не одна, а в компании с ещё одним полицейским. Точнее, так показалось с первого взгляда. Как только с мест вскочили Гарс и Хотч, Рикс понял, что намечается что-то интересное. Он сел на лавке и присмотрелся сквозь прутья к незнакомцу. Выглядел тот как инородный объект в пространстве побитого жизнью потасканного отделения. Весь какой-то слишком долговязый, слишком худой, слишком холёный, слишком смазливый, слишком, слишком, всё в нём было слишком. Сторция представила его олухам.       — Лабель Флавий, наш новый сотрудник. Это Гарс, Хотч, сегодня они полностью в твоём распоряжении. Можешь обращаться к ним по любому поводу. Я проведу Лабелю экскурсию по отделению, потом вернёмся и уже продолжите без меня, — пока она говорила, новенький приветственно покивал обоим полицейским, затем посмотрел на задержанного. Взгляд у него оказался проницательный, он заглядывал прямиком в душу, словно искал там что-то. Неужели песчинки добра в страшном зле? Рикс не отвёл глаз. Флавий, значит. Сын мэра?       Сторция и Лабель ушли на экскурсию, Хотч снова начал недовольно бурчать, пока мешал в бумажном стаканчике растворимый кофе. Гарс открыл окно, видимо устав от чьей-то душноты. Палочка в кофе замерла.       — А что если… — Хотч вдруг оживился, быстро подошёл к Гарсу и, бросив злой взгляд на Рикса, перешёл на неразборчивый шёпот. Реакция напарника была неудовлетворённая, но после уговоров сменилась на задумчивую. Что бы Хотч ни предложил, это было в итоге принято благосклонно.       — Заговоры строите против высокопоставленных особ? — весело встрял Рикс, вновь подходя к прутьям. В какой же необычный день его решили сюда засадить. Ему не ответили. — Если не возьмёте меня в долю, я ему потом скажу, что вы тут его убийство планируете. Или нет, ещё лучше — его папаши.       — Кто поверит твоим бредням? — не выдержав игнорировать, Хотч всё-таки презрительно отозвался. Он прихлебнул свой дрянной кофе, но уже так к нему привык, что даже не скривился. — Может лучше мы ему покажем показательную порку сопротивляющихся задержанных?       — А что стало с мэрским обещанием искоренить произвол полиции? — Рикса всегда пробирало на смех, когда в новостях в очередной раз мэр хвалился тем, как вымуштровал охрану общественного порядка.       — Так это у других произвол, а у нас всегда за дело, — Хотч отсалютовал ему стаканчиком и улыбнулся со своим типичным хитрым выражением. Напарник от дискуссии воздержался.       Через какое-то время Сторция вновь привела Лабеля. Ещё раз обведя всех строгим взглядом железной няни, она наконец оставила его в весёленькой компании. Гарс тут же принялся рассказывать какие-то вводные вещи, постучал ладонью по столу, за которым предлагал сидеть Лабелю, они заглянули в ящики, но в целом ничего нового Рикс не услышал, хотя внимательно за ними наблюдал. Кажется, ему уже доводилось присутствовать при введении в курс новенького.       — Может, расскажешь нам по секрету, почему ты не на каких-нибудь островах греешься, а решил поработать в такой грязи? — доверительным тоном уточнил Хотч, подъезжая на своём стуле к осевшему за предложенным столом Лабелю. Тот сидел ровно, будто проглотил палку, и перебирал какие-то оставленные папки.       — Потому что это то, чем я хочу заниматься, — голос у него оказался мелодичный и мягкий, подходящий его внешнему холёному виду белоручки, но не хранителю порядка.       — Пффф, — полицейский закатил глаза, явно не собираясь удовлетворяться таким ответом, — ну это мы все, конечно, только и мечтаем, как с отребьем якшаться. Скажи честно, может, косишь от чего? Или папа наказал?       Лабель повернул к нему голову вполоборота, из-за чего Рикс не мог видеть его выражения лица, но можно было догадаться по тому, как сползла улыбка Хотча.       — Во-первых, я бы попросил не называть жителей нашего города отребьем. Во-вторых, я здесь исключительно по своему желанию и протекцией отца ни разу не пользовался, — Лабель поморщился, возвращаясь к прерванному делу, и закончил тише. — Даже если он настойчиво старается её мне обеспечить.       Растерянно поморгав от такого длинного ответа, Хотч открыл рот, потом закрыл. Снова улыбнулся, но уже вымученно, и легко похлопал Лабеля по плечу.       — Да я так и думал, дружище, не беспокойся, — впрочем, от ещё одного выразительного взгляда руку с его плеча Хотч быстро убрал и вообще вернулся на своё место.       — Не обращай на него внимания, он у них здесь за дурачка, — не удержался от ремарки Рикс, садясь на лавку. Теперь Лабель посмотрел в его сторону, всё также повернув голову только вполоборота. Длинная чёлка бросила тень на глаза, из-за чего понять выражение его лица не получалось. Интересно, станет ли Хотч распускать руки при сыне мэра?       — Когда ты уже закроешь рот?       Судя по усталости в голосе, за дубинку хвататься желания не было.       — Надо было дать мне забрать с собой книжку, сейчас бы сидел и читал, а так скучно, — просто ответил Рикс, переводя взгляд с полицейского на Лабеля и обратно.       — Да-да, ещё зубную щётку, полотенце и тапочки домашние. Может, вообще тебя домой надо было подвезти?       — Было бы неплохо, — ухмыльнулся Рикс, но Хотч не оценил его юмора.       Все взялись за работу и снова воцарилась тишина, прерываемая шагами, вздохами, почёсываниями, клацаньем ручек и шуршанием бумаг. Лабель только расслабленно читал свежие дела, даже позволил себе откинуться на спинку стула, а не замереть над столом. Исподтишка Рикс рассмотрел его изящные кисти с длинными пальцами, которые перелистывали страницы. Что здесь в действительности забыл этот несостоявшийся музыкант? Или хирург, или… Рикс помотал головой и отвернулся, вновь посмотрев в потолок. Ну и мысли.       Ещё днём должна была быть пересменка, но, видимо, Сторция попросила Хотча и Гарса остаться до вечера из-за новенького, пока вторая смена ездила по вызовам.       — Так, — внезапно установившийся покой в участке нарушил Хотч, резко встав с места. Он посмотрел на часы на стене, затем на свои наручные. — Мне надо отойти, не скучайте.       Рикс заметил, как они с напарником переглянулись. Не к добру. Через минут десять куда-то понадобилось выйти и Гарсу, который нахлобучил перед этим фуражку. Лабель молча проводил его взглядом. Стало уже совсем невыносимо тихо, потому что из звуков остались только тикающие часы и перелистываемые страницы дел.       — Думаешь, они вернутся? — осторожно начал Рикс, впрочем, зная ответ на свой риторический вопрос.       Сложив папку в руках, Лабель посмотрел сначала на закрытую дверь, потом на задержанного. Снова эти его проницательные глаза, будто ему известно абсолютно всё.       — Сомневаюсь.       — Вот так просто? — Рикс встал с места и подошёл к прутьям, чтобы быть к собеседнику ближе. — Тебя это не напрягает?       Лабель невозмутимо снова открыл дело, не собираясь, видимо, продолжать диалог.       — Да хорош читать, ты там уже все их наизусть, наверное, выучил за это время.       — Я не общаюсь с заключёнными.       — О, понимаю, но это ведь только камера предварительного заключения, я пока задержанный, — усмехнулся Рикс. — И заключённым быть не планирую.       На самом деле ему просто хотелось нормального человеческого общения, иначе эти сутки совсем сведут его с ума. Видимо, и Лабель не хотел провести остаток дня в странном молчании один на один с человеком в клетке, потому что всё-таки встал с места и подошёл к ближайшему столу перед камерой. Он облокотился одной рукой на поверхность, пока во второй покоилась раскрытая папка с делом.       — Подозрение в краже колёс с машин, подозрение в мошенничестве при получении социальных выплат, подозрение во взломе частной собственности, — монотонно читал Лабель с ничего не выражающим лицом, — подозрение в незаконной торговле, подозрение в вымогательстве… десяток драк с тяжёлыми телесными повреждениями и подозрение в организации подпольных боёв.       Он оторвался от чтения и встретился взглядом с Риксом, который с интересом слушал перечисление своих провинностей. Глаза у Лабеля оказались серые и особенно подчёркивались совсем чёрными волосами.       — Одни подозрения и ни одного реального срока.       — Круто, скажи? — Рикс подмигнул ему, закинув локти на горизонтальные прутья.       — Что крутого быть преступником? — непонимающе уточнил Лабель, отложив папку и облокотившись на стол со спины. Он сложил руки на груди и под белой кожей можно было разглядеть выпуклые голубые венки, так как форма у полицейских сейчас была с коротким рукавом. Оторвать взгляд от зрелища получилось с трудом.       — Преступником? Так не доказали ничего. Ты вообще когда-нибудь видел настоящего преступника, белоснежка? — от насмешливого обращения аккуратная бровь Лабеля вопросительно изогнулась.       — Мой отец считается?       Рикс присвистнул.       — Ого, какие пошли откровения.       Кажется, Лабель понял, что сказал лишнего, и упрямо поджал губы. Он ещё раз на мгновение приоткрыл дело и резко сменил тему.       — Я в полицейской академии больше всего любил психологию. Почему совершаются преступления, что толкает людей нарушать законы, — Лабель рассеянно погладил стол ладонью и сжал пальцы на крае, задумавшись, — какая у этих людей судьба. Я бы с удовольствием послушал твою историю, Рикс.       Как мелодично звучит его грубоватое имя в этих устах. Поболтать с полицейским за жизнь? Такого нарочно не придумаешь.       — Не знал, что мне полагается бесплатная психологическая консультация, — Рикс улыбнулся одним уголком губ. — Я пропустил какой-то новый указ твоего отца?       Взгляд Лабеля мгновенно помрачнел, а черты лица стали острее от сжатых челюстей. Задел по-больному, почти не специально.       — Просто шучу. Хорошо, расскажу тебе сказку, но взамен ты расскажешь мне кое-что про себя, иначе нечестно получается, — игривый тон Рикса явно подкупил Лабеля, который хоть и пытался корчить из себя аристократика, но интерес к задержанному скрыть не мог.       — С чего бы мне что-то рассказывать, я могу просто продолжить заниматься своими делами, — спокойно ответил полицейский, хотя прищуренные глаза выдавали его истинное желание как раз не продолжать скучное чтение дел.       — Это ты начал, мне-то что, — Рикс пожал плечами и протянул одну ладонь через прутья к Лабелю, насколько хватило цепи наручников, — соглашайся. Посекретничаем, никто не узнает.       Лабель кивнул на камеру видеонаблюдения с мигающей красной лампочкой на противоположной стене.       — Не могу пожимать тебе руку, сочтут, что в сговоре.       Можно было сказать ему, что красное мигание означает как раз неисправность камеры, которая не работает уже неделю. Но зачем портить веселье. Пришлось с наигранной печалью убирать руки обратно в клетку. Рикс отошёл к боковой стене и прислонился к ней спиной, сложил руки на груди. Врать ему не хотелось, раз уж кто-то хочет послушать грустные истории, пусть напьётся тоской до дна.       — Знаешь же банду, которая держит район Паитрум?       Осторожный кивок.       — Клириками себя называют. Типа дохрена верующие. Мне было семнадцать, когда они появились. Так быстро захватили территории и подмяли жителей под себя. Ходили, выискивали молодых парней, чтобы вербовать себе на службу. Пришли и в мой дом, — Рикс говорил отрывисто, морщась от необходимости погружаться в свои воспоминания. — Я отказался. Начали угрожать родителям, младшей сестре. У меня на глазах.       Он уставился в стену перед собой и замолчал. Из зыбучих песков прошлого его вытянул тихий голос Лабеля.       — Неужели тот случай с жестоким убийством семьи…?       Подняв мрачный взгляд, Рикс столкнулся с озабоченным выражением. Кажется, теперь была его очередь болтать лишнее, но дамбу уже прорвало, слова рвались из горла, обжигая связки.       — Где всё свалили на сбежавшего сына? — они буравили друг друга взглядами несколько невыносимо долгих секунд. Наконец Рикс усмехнулся. — Нет. Это точно не моя история.       Он лгал и это было очевидно, но в стенах полицейского участка ты не можешь говорить правду. Глаза Лабеля расширились от осознания, а пальцы крепче сжали край стола.       — В общем, не очень у меня с ними сложилось, — почти невозмутимо продолжил Рикс, хотя голос всё же дрогнул. — Ни родных, ни дома, ни крыши. Скитания да поиск, как жить в новых условиях. Бежал от одних бандитов, попал в руки к другим. Кстати, мистер Флавий не спешил выгонять клириков из нашего района. Ему и дела до Паитрума не было, всё только Блор да Блор. Центр города, как никак.       Захотелось смачно харкнуть на пол от злости, но ему в этой камере ещё до утра торчать, пришлось сдержаться.       — Всех там олигархов ублажил твой папаша? — вопрос был риторический. — Впрочем, столько лет прошло, а ничего не поменялось. Такая вот история вкратце. Как думаешь, легко быть добропорядочным гражданином, который живёт по правилам, после такого?       Лабель не отреагировал на последний вопрос, видимо, погрузившись в свои мысли.       — Мне Гарс каждое задержание рассказывает о том, что у меня есть выбор. И всегда был. Посмотрел бы я на него… — начал было Рикс, но прервал сам себя. В конце концов, ведь и в полицию приходят не от хорошей жизни. — Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Твоя очередь, белоснежка.       — Что за дурацкое прозвище? — вздохнул Лабель, всё ещё не отойдя от услышанного.       — Ну, волосы у тебя чёрные, кожа белая. Не хватает алых губ и отравленного яблочка, — ехидно ответил Рикс и снова вернулся ближе к прутьям.       — Я смотрю, ты знаток принцесс, — полицейский не удержался от слабой улыбки. Рикса подкол не смутил.       — Младшая сестра, что тут ещё добавить.       — Представляю. У меня тоже есть младшая, правда, она уже взрослая, — Лабелю стало неловко от того, что его сестра жива. Как бы странно это не звучало. — И старшая. Но у неё свои принцессы для взрослых уже.       — О, я знаю Августу и её интересы, — Рикс улыбнулся чеширским котом, застав собеседника врасплох. — Знаком с некоторыми из них.       — Боже, какой стыд, — отведя глаза, Лабель заметно покраснел. На такой коже, наверное, останется видимый розовый след, даже если просто надавить пальцем.       — Так что если захочешь рассказать мне взамен секрет про сестру, то можешь сразу поискать что-нибудь другое и…       — Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это, — и без уточнения было понятно, о чём именно сожалеет Лабель со своей грустной мордашкой. Не о списке достижений в личной папочке уж точно.       — Спасибо, конечно, но жалость мою семью не вернёт, — жёстко отрезал Рикс. Хотелось уже поговорить о чём-то другом. О чём-то, от чего не начинает кровоточить наспех заделанная дыра вместо сердца.       Лабель прокашлялся, смущаясь и обдумывая, чем ответить на такую откровенность.       — Даже не знаю, что могу рассказать. У меня нет секретов, по-моему, всё про меня и так известно, — говорил искренне, но Риксу послышались нотки неуверенности. Он склонил голову набок.       — Я и правда уже кое-что слышал. Давай так: с меня слух про тебя, с тебя — подтверждение или опровержение.       — Занятные у тебя игры, — Лабель посмотрел на него с недоумением. — Про меня есть слухи?       — Про всех детей Флавия есть, — уклончиво ответил Рикс. — Итак, первый слух. Ты приёмный.       Замерев на секунду, Лабель фыркнул от смеха, закрыл лицо рукой и продолжил смеяться в ладонь.       — Ты что, сам это только что придумал? — улыбка удивительно меняла его лицо и наполняла жизнью глаза. Как будто оживала мраморная статуя. Завораживающе.       — Нет, правда так некоторые считают. Хотя я лично сам считаю бредом, вы очень похожи с Августой. Я бы скорее поставил на то, что приёмная у вас младшая.       — Её ведь не показывают в сми, — с неожиданной хрипотцой добавил Лабель. Рикс неопределённо покрутил кистью в наручнике в воздухе.       — У меня свои источники.       — Нет, я не приёмный, — всё же ответил Лабель и поспешил добавить, — как и мои сёстры. Откуда только это берётся…       Впрочем, последние слова прозвучали с интонацией, как будто часть семейной тайны родства осталась при Лабеле.       — Ладно, допустим. Второй слух, — Рикс важно прошёлся по своей камере, демонстрируя глубокую задумчивость. Остановился прямо напротив полицейского, поймал его впервые за разговор открытый взгляд и чётко проговорил: — Августа хочет быть мэром после Флавия, но тот из-за своей приверженности традиционным ценностям не хочет передавать это место дочери, а предпочёл бы тебя, как единственного наследника. Только тебя настолько отталкивает деятельность отца, что ты скрылся в полицейской академии, лишь бы тот не смог готовить тебя в преемники.       Рикс произнёс свои догадки на одном дыхании, сразу после повисла вязкая тишина. Глаза Лабеля потемнели, словно на сером небе намечался шторм. Последовал глубокий вдох, затем долгий выдох, в каждом его движении ощущалось едва сдерживаемое раздражение. Уже по этой реакции было понятно, что Рикс попал в точку, либо был очень близок к правде, но признать его слова было нельзя. Впрочем, ему было достаточно этой подтверждающей всё бледности лица.       — Откуда эта информация? — с бессильной яростью спросил Лабель, смотря на Рикса уже совсем не так доброжелательно, как ещё минуту назад.       — У вас много врагов. Не буду тебя мучить, можешь не отвечать, я понял. Третий слух! — торжественно объявил Рикс, игнорируя растерявшегося Лабеля.       — Хватит с меня, я и так уже пожалел, что ввязался в разговор с тобой.       — Стой-стой! Это последний, обещаю, — его жалобный тон не возымел эффекта, Лабель уже отвернулся к своему столу, так что Рикс пошёл ва-банк. — Говорят, что ты гей.       Спина Лабеля, и так ровная, стала ещё прямее. Уже не проглоченная палка, а удар электрошокера, парализующий мышцы. Рикс не удержался, отметив, как всё-таки ему идёт полицейская чёрная форма, подчёркивающая атлетичную фигуру. Это только издалека казалось, что он долговязый и худой, а на расстоянии вытянутой руки было видно проделанную над своей внешностью работу. Пока Рикс его бесстыдно разглядывал, Лабель медленно повернулся и взгляд его метал молнии. Долгожданный шторм в разгаре. Он подошёл к клетке почти вплотную, вынудив Рикса отодвинуться от решётки.       — Это что какая-то проверка? — голос у него дрожал от ярости. — Если да, то передай отцу, чтоб он шёл куда подальше.       — Что? — Рикс не ожидал такой реакции и теперь сам запутался. А ещё ему мешала думать эта внезапная близость полицейского, от чего по привычке напрягались все мышцы, готовые давать отпор. — Это не проверка. Честно.       — Не надо было вообще с тобой разговаривать, — раздражённо вздохнув, Лабель хотел отойти, но Рикс просунул руку между прутьями и схватил его за запястье. — Пусти!       Он шипел сквозь зубы и дёргался, как пойманный дикий кот, даже рефлекса хвататься за кобуру на поясе ещё не было. Рикс почти ударился носом о клетку от такого рвения.       — Да постой ты, ничего я тебе не сделаю, — ещё раз вздохнув, Лабель остановился и грозно посмотрел на задержанного. — Я не знаю, что за проверка, но…       Вместо продолжения рука Рикса соскользнула с запястья Лабеля ниже, он подхватил его ледяные пальцы и быстро поднёс к своим губам, пока тот не успел опомниться. Поцелуй был невесомый, как будто и не случилось судьбоносного касания. Это было импульсивное желание, иррациональное, которому не находилось объяснения. Просто захотелось. Кисть Лабеля была такая холодная, что теплолюбивый Рикс покрылся мурашками. Он открыл глаза и встретился с серыми напротив, где затих шторм. Там остался только шок, смешанный с ужасом. Бледная кожа лица порозовела. Через мгновение Лабель вырвал руку из некрепкой хватки и убрал за спину, нервно сглотнул.       — …но я выдумал этот слух, просто решил тебя подразнить.       Рикс усмехнулся, сделав шаг назад. Мало ли, красная пелена застит глаза. Хорошо, что ключ от клетки был у Хотча, который ушёл. Забавно, но сейчас в обезьяннике он действительно был в безопасности от чужих кулаков.       — Ты сделал… что? — с трудом выговорил Лабель и потёр переносицу, пока сжимал и разжимал пальцы другой руки.       — Кажется, не таким ты планировал свой первый день на новой работе, — весело отозвался Рикс, продолжая держаться от клетки на расстоянии.       Лабель открыл было рот для ответа, но вместе с тем открылась и дверь, от чего серые глаза превратились в два блюдца. Метнувшись к своему месту, он закрыл лицо рукой со стороны вошедших в попытке скрыть одолевший его красный нервный румянец.       — Голубки вернулись, посмотрите-ка, — Рикс сразу же привлёк к себе внимание, хотя улыбка из-за чужого смятения рвала уголки.       — А ты всё никак не заткнёшься, — съехидничал Хотч, плюхая на свой стол коробку с пончиками, как в фильмах про глупых полицейских.       За ним зашёл и Гарс, прикрывающий на ходу раскрытый в зевке рот. При виде еды живот Рикса протестующе заурчал, он вспомнил, что не ел толком со вчерашнего дня.       — Лабель, — отзевавшись, начал Гарс, — можешь идти, у нас скоро пересменка с ночными, да и поздно уже. Завтра тогда точное расписание со Сторцией составите.       — А меня также отпустите? — встрял Рикс, вновь прижавшись к прутьям. В конце концов, его посадили сюда показательно, ничего у них на него нет.       Хотч резко подошёл к нему и ударил по клетке дубинкой, почти попав по пальцам. Но, к своему счастью, Рикс успел отскочить. Краем глаза он заметил, как вздрогнул Лабель.       — Понял-понял, — мирно подняв обе ладони перед собой, Рикс изобразил затем, как закрывает рот на замок.       — Надо было сразу вдарить, видимо, — фыркнул Хотч и стукнул ещё раз, но мягче.       — Да, я пожалуй пойду, — заговорил Лабель, видимо, не желая наблюдать запугивание задержанного.       — Он тебя тут не доставал? — забив на свой объект издевательств, Хотч вернулся к пончикам и взял один.       — Кто? — полицейский кивнул на Рикса, потому что уже начал жевать. — А. Нет. Не доставал.       Лабель встал с места, но пальцы продолжали напряжённо упираться в поверхность.       — А то смотри, если понравился, оставим ещё на сутки. Лучше уж этот, чем алкаши да нарики. Хотя они всё равно будут.       — Я думал, я тебе надоел, — ключ от фантомно закрытого рта у Рикса как обычно потерялся. Хотч проигнорировал, только довольно хмыкнул.       — Мне никто не нравился, — нервно ответил Лабель, ни на кого не смотря. — До завтра.       Скомкано попрощавшись, он едва не выбежал из комнаты задержания. Гарс и Хотч переглянулись, затем одновременно перевели взгляды на Рикса, который непонимающе развёл руками.       — Да что?!       — Ты ему что-то сделал? — угрожающе спросил Гарс.       — Никак нет, ни слова не сказал. Да и что я сделаю, я же тут сижу в цепях, — Рикс демонстративно позвенел наручниками. Было непонятно, поверили ли ему полицейские, но вроде удовлетворились таким ответом.       Рикс вернулся к лежанию на лавке, ноги гудели, а голова была ватная. Голод давал о себе знать. От этих уже еды не дождёшься, может, ночная смена окажется сговорчивее. Он ещё раз прокрутил в мыслях сегодняшний день. Когда утром их в подполье накрыла полиция, пришлось сдаться, чтобы другие могли сбежать. Как обычно, слишком мало товарищей в форме на всех собравшихся, малейшая рассыпная и уводят хотя бы тех, кто попался в руки. Риксу не было себя жалко, не привыкать. Но кто же знал, что удача не просто улыбнётся, она порвёт рот от уха до уха в самой широкой ухмылке, дав пообщаться с сыном мэра. Копать под семью Флавия было сложно, каждая крупица информации была на вес золота, слишком хорошо старый хрыч шифровался. А тут вдруг почти прямая линия через сына, который словно ждал момента, когда можно будет поделиться всем, что его гложет. И который, походу, очень плохо знаком с преступным миром города, одного своего папашу и знает. Как интересно. Неужели придётся попадать в камеру предварительного заключения почаще для продолжения знакомства?       Ну а его внешние данные и попадание во вкус Рикса было скорее приятным дополнением. Ему всегда нравились недосягаемые. Он снова вспомнил шторм в серых глазах и мечтательно вздохнул.       Кстати, перед концом такого насыщенного дня можно и суету навести.       — Эй, Гарс, — Рикс привлёк внимание сурового полицейского, — почему ты уходил в своей фуражке, а вернулся в ней Хотч?       — Фура… — начал было Гарс, касаясь своей пустой головы, замолчал и уставился на напарника, который как раз отправлял в рот очередной пончик. Тот тоже замер.       — Не твоё дело, — наконец нашёлся с оригинальным ответом Хотч и швырнул сорванную фуражку в Гарса.       — Пойманы с поличным, — засмеялся Рикс, — обещаю никому не рассказывать про ваши шалости на рабочем месте.       — Даже я уже устал от твоей болтовни, — оттряхнув пойманный головной убор, пробормотал Гарс. — При следующем задержании, Хотч, можешь его не жалеть.       — Сопротивление полиции не редкость, — в тон ему ответил Хотч.       — Следующего раза не будет, — Рикс поднял в воздух кулак из лежачего положения и показал им обоим средний палец.