Всё, как в прошлый раз.

Когда всё это началось? Я не успела заметить никаких изменений, пока остальные твердили о многом, чего в моей жизни я так и не застала, хотя.. Глупо игнорировать то, что буквально перед носом. В желудке пустота. Хуже, чем в чёрной дыре. НАПОЛНИ-НАПОЛНИ-НАПОЛНИ-НАПОЛНИ САМЫМ ОТВРАТИТЕЛЬНЫМ, САМЫМ УЖАСНЫЙ И САМЫМ НАИХУДШИМ, ЧТО ТОЛЬКО НАЙДЁШЬ. ПУСТЬ ЭТО БУДЕТ ТЕБЕ УРОКОМ. Погоди же, я точно что-то упускаю.. Знаешь, это такое.. противоречивое чувство, словно под кожей несколько сотен бутонов с шипами, к слову, пробивающих тебя насквозь меж ребер, да чёрт возьми, попросту вырываясь из тела, пока ты кричишь, и настолько громко, что слышат его все, но отказываются помочь, мол, "очередная смехотворщина, чего тут внимание обращать?", а пока бьёшься в неистовой агонии под этими, блять, сраными цветами, слезы заканчиваются, остается мерзкий осадок в глубине души - с одной стороны тебе уже всё равно на происходящее, но с другой ты по прежнему жаждешь жить как раньше и не важно, что там было слишком много неудач - по крайней мере там было в четверть раз ЛУЧШЕ, ЧЕМ СЕЙЧАС, и пока ты додумываешь предварительное время смерти, кто-то стоит за твоей спиной, поддерживая тебя ладонями так нежно, но отстранённо, словно ему всё равно, но в тоже время он не горит желанием тебя потерять, а вся эта тошнотворная история превращается в неистово-громадный комок опухоли возле сердца, отнимая последние секунды, но этот кто-то по прежнему стоит где-то рядом, ты чувствуешь только его холодные руки, он шепчет тебе сквозь дрожащий лепет: "Потерпи ещё немного." Эти слова якобы наполняют надеждой, ты снова врёшь, тебе больно, чертовски больно, он появляется только тогда, когда его не отвлекают, когда его не отнимают у тебя, но это не так - ОН ВСЕГДА БЫЛ С ТОБОЙ; смотрел на то, как ты мучаешься, плакал, его трясло как осиновый лист и держал твою ладонь крепко-крепко, сладко приговаривая о пощаде, когда наступал самый пик невыносимости, как точка невозврата, но похуже в несколько сотен раз, и ты бы с удовольствием продемонстрировал каково это, прочувствовал-бы это еще раз, желая испытать боль в четырёхкратном размере, но что-бы он И ТОЛЬКО ОН был рядом, что-бы он понимал, что не зря здесь оказался, что всё это было затеяно ради НЕГО.

***

Болотные цветы, вперемешку с тёмно-алой кровью, удушливо перетягивают моё тело, спутываясь в трясине и сжимая до посинения каждые свободные участки тела так нещадно и протяжно, захватывая моменты как фотопленка. Кстати о фотопленке.. Припоминаю, как мы с Азриэлем баловались камерой отца, щёлкая всё, что попадалось в глаза. Слышу треск. ВИЖУ КУХОННЫЕ НОЖИ В СТОЛЕШНИЦЕ. Похоже, мои кости. В глазах не мутнеет? ЗАПАХ МОЛОЧНОГО ШОКОЛАДА, ДОНОСЯЩИЙСЯ ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА. Темно. Темнее? *7%4№4)+?? Почему с глаз течёт эта ЧЕРНАЯ СЛИЗЬ ВМЕСТО СЛЁЗ. Чувство, будто кто-то зовёт.. Я узнаю этот нежный и такой.. тихий голос. 6:37, утро ПОНЕДЕЛЬНИКА. Устало вскарабкавшись с запотевшего одеяла и осмотревшись, Чара присмотрелась к сладко-спящему Фриску и выше-расположенному Азриэлю, полусидящему в наушниках, откуда доносились примитивные звуки рока, кликающего на кнопки консоли, похоже, даже не ложась спать. У него сегодня выходной, наверное. - Чёртовы везунчики, – лениво проронила девушка и бросив под кровать изношенную временами майку, накинула любимый свитер и исчезнула за тенью дверного проёма, томно поскрипывая потёртыми сапожками. Всё, что было предано ей – тихий стук и ветхий лязг цепочек на обуви: они были вместе с нею всегда, в независимости от происшествий. В жизни она не особо была чем-то известна, разве что своими отголосками садо-мазохиста, но в этом ничего удивительного, простые слухи, от которых не избавишься даже спустя десяток лет: придумают новые, обязательно расскажут и не побояться что ты узнаешь об этом, напротив, посмеются и пойдут своей, тьфу, сраной дорожкой. Городские улицы полупусты и светлы. Церковные колокола, на далеко-далёком пустыре, объявляя о предстоящих майских праздниках звонят, донося тихие, звонкие переливы. Сопливых облаков особо нет, разве что есть парочку - тянутся, как нити с бабушкиного клубочка пряжи, подхватываемые толстыми кошачьими лапками, лицезрея сонных граждан. Однако, холодно. Непривычно. Жухлая, только разрастающаяся не спеша зелень, моргая созревшими почками на деревьях, качаясь на дыхании усопшего ветра под свист непослушных кустарников. Пахнет дымкой и странными людьми. "Не зря я повернула в другую сторону - лицезреть на компанию умственно-недалёких пьяниц, непросыхающих с позапрошлой зимы - наихудшее утро после кошмаров",- подумала Чара, до хруста сжимая кулачки в карманах бридж и заметила неподалёку скамью: кажется, там кто-то лежит, и полагаю никто бы не осмелился туда подойти, но нет же, не в этом вовсе дело, ей и так понятно кто-же это такой монстр, который испортит настроение лишь одним вдохом на расстоянии десяти километров. "Хах, правду ведь говорят, мол "судьба" настигнет каждого, хотя бездумно полагаться на всё это – что то, что это: в любом случае смириться - глупо, а жить с этим в отчаянии - тошно.", - задумалась девушка, миновавши сонного неприятеля. Пройдя шагов 8 неподалеку от него, если не больше, почувствовала прожигающий взгляд на спине. - Какого чёрта? – истерично промолвила Чара, поспешно отходя на якобы безопасное для неё расстояние, резко почувствовав слабость в ногах. - И тебе апрелительского утречка, – закончив, Санс зевнул и привстал, потирая костяшки. - Будешь продолжать в том же духе - станешь не хуже их, - поправив рукава кофты, она указала в сторону вышеупомянутой "банды", которая уже бездумно валялась на тротуаре, пропевая серенады не хуже жаворонков, напевающих ночью. - Мне до них - как тебе до понимания основ геометрии. - Больно-право уж, не зазнавайся. Теорема Пифагора ко мне уже не только в кошмарах приходит, - театрально отмахнулась Чара, хихикнув в кулак. - Было не косльтурно* так выражаться, моя вина, - Санс подмигнул и пожал плечами, - В любом случае - чем маешься в такой поздний для жизни час? - Для тебя может и поздний, а мне в самый раз. Лекции пораньше объявили, но и домой поскорее приду, а не как твоя угубленная-душенька - шляться по свалкам в поисках внимания и заботы с утра до ночи, - она подколола его знатно. - Держу пари.. облом. Даже я знаю, что режим работы твоего колледжа с 8 утра. Не под крылечком же сидеть в ожидании грошей со стипендии чисто за чек-лист без опозданий?, - посмеиваясь, проговорил скелет, принимая участие в этой битве умов: "Мать-вашу-я-тут-не-причем-он/а-первый/ая-начала!" - Да ну, будто ты так не делал ни разу в жизни. Ради денег можно хоть и вены вскрыть. Вот так вот, - на одном дыхании изложила девушка. Рассказывать о проблемах в виде шутки - наихудшая версия происходящего помимо раздробления костей автономно-ядерной газонокосилкой, которой и не существует в помине. - Вот-вот, верно мыслишь, - было видно, что Санс хотел что-то ещё добавить, но взглянул на ладонь, якобы на часы, тот лишь сказал, - упси-вупси, малая, бывай, Гриллбз открылся, каким-нибудь вечерком проведаю вас. - ... В душе кишит неприятный осадок. Похуже червей в тех консервах с помойки. "Просто взять и испариться на глазах не закончив поэтически излагать о моих проблемах - не имело смысла вообще с этим идиотом-костлявым болтать," - с некой обидой подумала Чара, похрустев до тошноты поясницей и взглянула на смартфон. 7 часов утра. Неужто магия проявляется в экстрасенсорике? Ну нет, она скорее поверит в то, что живой Фроггит может выдержать пытку, при которой его секунд на 20 окунут в кипящее масло, чем в это. Поджав коленки, девушка уютно пристроилась к дверям какой-то хилой забегаловки, информационный лист на которой гласил о переезде в другой квартал. Чертовски, чертовски хотелось спать. Ты уверен, что это я, а не ты?Прошу, освободи меня отсюда. Чара покачивала головой из стороны в сторону, тихо и неспешно проваливаясь в бездонный мир кошмаров и мечтаний, среди которых покоились пустые пачки пластырей, странная музыка, что доносилась из-за тёмного угла, чёрные лужи из слизи вперемешку со слезами Фриск и глубокие отпечатки на стенах, похожие на когти свирепого хищника. Во всей этой неразберихе тихонько дрожит Фриск, подползая к Чаре, и обнимая её с безграничной силой, заставляя спуститься на колени, шептая ласковое, словно в пустоту; шептая нежное, словно не Чаре; шептая тёплое, словно кому-то позади неё; шептая непристойное, такое несуразное и глупое, обращаясь к ней, а в свою очередь оба вспыхивают блёклым огоньком, поглаживая друг-друга уже не так ласково, и вовсе не нежно, но чертовски усиленно согревая свои замёрзшие от тактильного голода тела. Руки - ничто, лишь руководимые части тела, но под воздействием похоти стрелки управления стремительно игнорируются и вовсе ломаются, сводя с ума партнёра горько-сладкими движениями. И вот игривые пальчики лезут под майку, перебирая меж себя молочные соски и уделяя чуточку внимательности и мягкости - словить хрупкий, болезненный стон, продолжая доставлять удовольствие в ускоренном темпе, зная, что на большее ты не способна; наступает черед степени необходимости, он умоляет, захлёбывается, снова умоляет, придерживая её ладони и говоря, что не нужно переживать и она сделает всё правильно, он не сомневается, на что Чара кидает серьезный взгляд, меняясь ролями, шептая, нет, мурлыкая на ушко: - Грязная, похотливая сладость, умей наслаждаться полученным, - и исчезает. Исчезает в пучине собственного недоверия к себе. Исчезает с урчащим желудком. Никого нет дома. Если ли вообще кому прийти? Дверь уборной хлипко держится после роли боксёрской груши. Ночами, бывало, сладко не спалось. Уверена, что именно в этом проблема? Щеколда замка выломана, выцарапана тем хищником, помнишь? При таком раскладе, в горле окажутся не цветочки-золотой-каёмочки, от которых, ещё тогда, было не так удручающе. Она возражает, мол, нечего заниматься чепухой. Она? настойчиво твердит о неукротимости ненависти. Она?? была готова на всё, что могло усугубить ситуацию. Чара, на последнем издыхании стоит, нехило подрагивая, всматриваясь на текущую воду в душе. Никого здесь нет. Будет ли? Кричит, срывается, шатается. Зеркало разбивается. Замок входной двери поворачивается. (В кулаке накрепко засели стёклышки, как ни повернёшь - больно. Пинцет не достанет. Думай глубже.) Рука дрожит, истекает пряной кровью. Поделилась бы она с ним своей болью? Сердце стучит, скулит. Сейчас желудок заболит. Всё, как в прошлый раз.