Притворись моим парнем!

You were out of my league,

All the things I believe,

You were just the right kind.

Yeah, you are more than just a dream.

***

Ремус Люпин весь день пребывал в лёгком волнении в ожидании вечера. Он несколько раз прокручивал в голове возможные вариации того, чем закончится их разговор и к чему хорошему или плохому они могут прийти. Вариантов было несколько, и он был без понятия, какой из них окажется правдой. Может, Сириус скажет, что эта ночь была ошибкой и попросит не вспоминать об этом? Может, Блэк предложит повторить ещё раз, при этом не уточняя, к чему ведут эти перемены в их отношениях и ведут ли к ним вообще? Может быть, Сириус снова, не смотря на свои обещания, попробует отшутиться или вовсе промолчать..? А вдруг всё-таки... Сириус мог бы что-то чувствовать к нему, Рему..? Голова от всех этих размышлений начинала кипеть, хотя сегодня он действительно чувствовал себя отдохнувшим и почти свежим и бодрым. То ли на нём сказался хороший секс, то ли просто само присутствие Сириуса в его постели... Так или иначе, заставляя себя успокоиться и не думать о Сириусе, Ремус даже мог сосредоточить внимание на работе и провёл вполне продуктивный день. Во время обеда он не нашел Марлен, хотя сегодня она точно была на рабочем месте. Это было необычно. Он уже как-то отвык есть в тишине. К обществу девушки и ее разговорам очень на самом-то деле быстро привыкаешь. Так или иначе, день прошел почти незаметно. Люпин даже толком не успел пострадать, бессмысленно пялясь в монитор. Однако когда он шел домой, то нервозность снова давала о себе знать. Он пытался понять, что ему самому следует сказать Сириусу и насколько и в какой ситуации стоит быть честным..? Это всё до ужаса раздражало. Да, он работает ебучим аналитиком в офисе, но это не значит, что он так уж хочет анализировать каждое свое слово и движение и продумывать разные исходы важных разговоров. Это уже даже не профдеформация, это скорее просто ебаное тревожное расстройство. Уволиться ему надо к хуям. По приходе домой он никого не обнаружил. Ну, кроме маленькой голодной Чепухи и новых зацепок на кресле, потому что это маленькое существо повадилось точить об него свои крошечные, но острые коготки. Ремус успел выпить несколько кружек чая, пока в задумчивости буравил взглядом настенные часы и отстраненно играл рукой с Чепухой, сидящей у него на коленях. Она, забавно растопырив лапы, кидалась на его раскрытую ладонь и опасливо покусывала пальцы. К Поттерам идти не хотелось, да и не был он уверен, были ли они дома. Будущие родители были все в заботах, ходя по врачам и магазинам в поисках предметов первой необходимости. Лили всё сокрушалась, что скоро не сможет надеть недавно купленное платье и потому всё искала повод куда-то в нем выйти. Пускай даже и в торговый центр. Люпин устал маяться от скуки и неприятной тянущей тревоги часам к девяти вечера. Вымотав свою нервную систему, он, наконец, немного успокоился и расслабился. Возможно, он зря нервничает, и Сириус вообще не придет. Или просто забудет про то, что пообещал поговорить именно сегодня... Мог ли он? Вряд ли. Всё же Блэк, хоть и был распиздяем, к обещаниям, данным друзьям подходил ответственно. Тогда где его черти носят..? Кто знает..? Внезапно взгляд зацепился за скетчбук, лежащий на журнальном столике. Сириус, кажется, давно не рисовал... Сейчас у него была загруженность с чертежами нового проекта, и не то чтобы он находил время на рисование чего-то другого. Люпин взял в руки книжицу, покрутив в руках. Переплет сильно износился. Это был один из старых скетчбуков. Судя по потрепанности, Сириус откопал его откуда-то из дальних закромов. Зачем-то. Кажется, он упоминал на днях что-то о своей старой работе, которую он хотел превратить во «что-то стоящее», как он выразился. Но Люпин не думал, что работу он имел в виду настолько старую. У Ремуса в воспоминаниях всплывали картины с Сириусом-школьником, сидящим под деревом на их излюбленном месте у озера и сосредоточенно что-то выводящим карандашом в альбоме. Время от времени он заправлял за уши мешающую челку и отодвигал лист подальше, чтобы посмотреть, как получается. Кажется, это был тот самый, сохранившийся с тех времён, скетчбук, который Ремус сейчас держал в руках. Он с интересом открыл альбом и, полулёжа на диване в гостиной, стал просматривать карандашные наброски. Архитектура – здание напротив их школы, Биг-Бен, Тауэрский мост... Всё потрясающе детализировано и четко. Природа встречалась реже и чаще в качестве набросков – то самое место у озера, свисающие ветки плакучей ивы, утки, примостившиеся у берега; целый разворот Сириус посвятил бездомной собаке, которую он прорисовал с разных ракурсов и в разных позах. А дальше были скетчи разных людей. Какая-то кудрявая девушка, сидящая на скамейке в парке, пожилая пара, прогуливающаяся вдоль аллеи под фонарными столбами... Лили Эванс в забавной зимней шапке с помпоном. Джеймса художник изобразил на другой странице (и пририсовал ему оленьи рога). Ремус улыбнулся. Он никогда не забывал, насколько Сириус талантлив... но эти старые рисунки выполнены так хорошо, что погружают в какую-то особую степень ностальгии, когда глядишь на знакомые места, изображённые на листе, на друзей, запечатлённых в рисунках ещё совсем юными... И на себя. Ремус удивлённо разглядывал целый разворот, где Сириус, очевидно, очень долго и детально вырисовывал портреты Люпина в профиль, анфас и три четверти. Он детально прорисовал каждый шрам и веснушку... Ремус перевернул лист и снова обнаружил себя, но уже сидящего на скамье в школьном коридоре и погруженного в чтение книги. Он пролистал весь скетчбук и обнаружил еще множество рисунков самого себя. Ни Джеймс, ни Лили, ни Питер, ни даже Регулус, найденный на паре рисунков, не появлялись из под карандаша художника так часто, как Люпин. И это странно цепляло и льстило. Где-то Ремус слышал о том, что если художник рисует вас больше трёх раз, то возможно это флирт... Ну или по какой-то причине Сириус в школьные годы находил его самым интересным для натуры. Что в любом случае было приятным. Внезапно в двери зашумел поворачивающийся ключ, и на пороге появился промокший до нитки Сириус собственной персоной. Люпин тут же сел на диване, отложив в сторону скетчбук. Он бросил взгляд за окно. Он и не заметил, что там начался самый настоящий ливень. Крупные капли шумно барабанили по стеклу. – Привет, Лунатик! – поздоровался он, по-собачьи встряхивая мокрой головой. Независимо от того, что с него стекала вода, и Чепуха недовольно отскочила от него, когда на нее упала крупная капля с его куртки, Сириус выглядел очень довольным. – Ты весь промок... – сокрушенно пробормотал Ремус, направляясь в ванную за полотенцем, пока Сириус стягивал куртку и ежился от неприятно прилипающей к телу мокрой одежды. Люпин молча притянул Сириуса за руку поближе к себе и обтер его волосы махровым полотенцем. – Да фигня, не страшно! – легко отмахнулся Сириус, но не пытался вывернуться из чужих рук, пока Рем не промакнул лишнюю воду с его волос. – Не заболей, смотри, – фыркнул Люпин. Сириус бросил взгляд на скетчбук, который Ремус просматривал до его прихода, и улыбнулся. – Понравилось? – он кивнул на альбом. Рем проследил за его взглядом. – Ещё бы, – искренне отозвался он. – В этом скетчбуке очень много тебя, – заявил Блэк, разглядывая лицо парня.– Поэтому он мой любимый. Ремус почувствовал, как щеки неосознанно тронул румянец, и не нашелся, что ответить. А Сириус ответа и не ждал. Он быстро забыл про скетчбук и, лихорадочно сверкая глазами и улыбаясь, начал ходить по гостиной взад-вперед. – Что с тобой? Ты нормально себя чувствуешь? – обеспокоенно поинтересовался Ремус, присаживаясь обратно на диван и следя взглядом за парнем. – Может, ты хочешь переодеться? Ты ж насквозь мокрый, хоть выжимай... – Нет-нет, это подождёт, – отмахнулся Сириус. – Чувствую я себя превосходно. Хотя, думаю, может стать ещё лучше, в зависимости от того, как ты воспримешь то, что я хочу сказать. Люпин почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Вот так сразу? Он весь день волновался о предстоящем разговоре и только успел перестать беспокоиться, отвлечься на что-то другое, как Сириус влетает в квартиру и начинает с места в карьер?! Впрочем, лучше так, чем ещё несколько часов-дней-недель неясности. – Итак, сначала к коротким новостям! – торжественно объявил Блэк. – Сегодняшний день выдался насыщенным. Для начала: я поговорил с Марлен. Ну нихуя себе. Все возможные конструкции вариаций начала разговора в голове Люпина с треском обрушились и оставили впереди только неизвестность, потому что этого он не предвидел. – Это... неожиданно, – искренне удивился он. – И что ты ей сказал? Снова соврал или..? – Не-а. Правду, – улыбнулся Сириус, словно сам не веря в то, что он это сделал. – И представляешь, мы с ней даже до сих пор друзья. Она восприняла всё вовсе не так ужасно, как я себе представлял. Она – абсолютное чудо. А ещё она встречается с Мэри! – внезапно добавил Блэк. Люпин не удержался от слегка удивленной улыбки. – Неужели Мэри призналась? – поразился он. Сириус вскинул брови. – То есть ты знал? – Мэри упоминала о своих чувствах на вечеринке, – объяснил Ремус. – Спрашивала совета... А мы оба знаем, что советчик из меня в таких вопросах, как из мертвого – лётчик... В общем, да... Рад за них! – Я тоже, хотя для меня это неожиданность. Но сейчас не об этом. Я это к чему: теперь Марлен знает всю правду. Притворяться больше не нужно, и наш идиотский спектакль объявляю оконченным! – торжественно возвестил Блэк, а Ремус даже не знал рад он этому или нет... – Что же, это отлично. Горжусь тобой. Ты поступил правильно, – слабо улыбнувшись, заверил он. – Что там дальше? – Да, – кивнул Сириус. – Дальше! Я только что забегал к Лили и Джеймсу. Я стану крёстным их ребёнка! – гордо заявил он. –Лили предлагала мне, а я отказался, потому что в очередной раз побоялся ответственности, побоялся всё испортить... Но кое-кто сказал мне, что сомнения – это нормально. Поэтому вот. Принимаю поздравления. Заранее, да, потому что Эванс только на первом месяце, и зачем она вообще подняла этот вопрос так рано..? Но кто их, этих беременных, разберет! – он усмехнулся. Ремус почувствовал, как его отпускает и медленно накрывает спокойствием. Сириус был так счастлив, что Рем просто не мог продолжать тревожиться, глядя на эту яркую улыбку и горящие глаза. И будь что будет, ей Богу. – Сомнения – это действительно нормально, – улыбнулся Ремус, соглашаясь со словами неизвестного автора. – И я поздравляю. И ещё раз повторюсь, что горжусь тобой. Что-то ещё..? – с надеждой поинтересовался он, следя взглядом за мечущимся Сириусом. Тот, наконец, остановился и воззрился своими серыми глазами на Ремуса. – Да. Теперь самое важное, – резко сменяя тон на серьезный, произнес Сириус. Однако при всей серьезности он не звучал слишком напряжённо и нервно. Глаза Блэка продолжали сверкать уверенностью из-под налипшей на лицо мокрой челки. – Та-ак, – подбадривающе протянул Ремус. В отличие от вчерашней ночи, когда Сириус пришел к нему поговорить и так и не смог облечь мысли в слова, сейчас Блэк не бегал глазами и не боялся ловить взгляд карих глаз напротив. И все эти перемены в Сириусе заставили Люпина неосознанно собраться, как перед прыжком. Он не вполне понимал, что его ожидает, хотя ему и нравились общий настрой и течение разговора. Сириус глубоко вздохнул. – Итак. Вчера я приходил поговорить, ещё толком не зная, что хочу сказать. И как ты видишь, человека, не знающего, что он собирается говорить, очень легко сбить с шаткой мысли, – Сириус хитро усмехнулся, напоминая о причинах прерывания вчерашнего разговора. Люпин пожал плечами. – Этого не было в планах. – Я уж понял. Не то чтобы я жаловался, – Блэк закатил глаза. – Но сейчас, Ремус, я точно знаю, что происходит и точно знаю, что я скажу. Я шел по улице, пытаясь придумать «речь», но потом плюнул на это дело, так что буду говорить от сердца. Ремус ничего не ответил, только садясь прямее и склоняясь к нему ближе всем телом, со всем вниманием впитывая каждое слово. Сердце колотилось где-то в горле. – Чуть больше месяца назад я попросил тебя притвориться моим парнем и благодарен тебе за то, что ты, даже не одобряя эту затею, всё равно помог мне... А сегодня я прошу: Ремус, пожалуйста, больше не притворяйся! – со всей искренностью воскликнул Сириус сверкая глазами. – Ну так конечно, ты же все объяснил Марлен, к чему бы..? – пробормотал Люпин. На лицо лезла идиотская улыбка. Он, кажется, понимал, к чему клонил Блэк, и ему это до безумия нравилось. Даже не верилось, что он правильно его понял... Сириус фыркнул. – Я не об этом, придурок! – отрезал Блэк. Он пересёк комнату и присел на корточки возле ног Люпина, заглядывая ему в глаза и хватая за руки. – Пожалуйста, не притворяйся моим парнем. Стань им по-настоящему. Точнее, не так... Позволишь ли ты мне стать твоим парнем? Сегодня целых три человека напомнили мне о том, что я слепой идиот, раз осознал это только сейчас... Но я правда очень хочу быть с тобой. Эта клоунада была совершенно бессмысленна для Марлен, хотя она вынесла из ситуации свои плюсы не без нашего прямого содействия, – Сириус криво улыбнулся. – Но всё это очень помогло одному глупцу понять, что он очень... очень... плохой актер. И всё это время ему совсем не приходилось играть. Потому что этот глупец по уши в тебя влюблен, Рем. Люпин пораженно распахнул глаза. Вот это да... Всё, о чем он смел подумать, не шло ни в какое сравнение с тем, что он получил в итоге. Ремус не мог сказать ни слова, неверяще разглядывая каждую чёрточку лица Блэка. Его слегка сведённые к переносице брови, влажные после дождя волосы, лезущие в глаза, губы, изогнутые в лёгкой нежной усмешке. В серых глазах плескалась огромная надежда и волнение. Боже, неужели он смеет думать о том, что это будет не взаимно?! Сириус терпеливо ждал ответа. Из-за долгого молчания и не вполне понятного выражения на лице Ремуса он немного обеспокоенно нахмурился и крепче сжал его ладони в дрогнувших пальцах, не понимая, как слова были восприняты. – Скажешь что-нибудь..? – наконец не выдержал Сириус, отводя глаза. – Я пойму, если ты не захочешь. Я столько дров наломал... Но в любом случае, не зависимо от твоего ответа, я не хочу тебя терять... и мы могли бы..? – он оборвался на полуслове, когда Рем тихо рассмеялся. Блэк снова поднял взгляд и тут же оказался в плену счастливой, так горячо им любимой улыбки. Люпин на секунду прикрыл глаза и прошептал: – Ни слова больше, Сириус, – а после, не в силах дольше себя сдерживать, наклонился к нему, осторожно освобождая ладони от его хватки, и поцеловал своего парня, обхватив его лицо руками. Блэк вздрогнул от неожиданности, но мгновенно ответил на поцелуй, чувствуя чужую улыбку губами и не в силах сдержать ответной. Повинуясь рукам Ремуса, потянувшим его к себе, Сириус, не отрываясь от его губ, медленно поднялся с пола и плавным движением опустился на чужие колени, прижимаясь к горячему телу и скользя ледяными руками по его шее. Люпин заметно дернулся от касания холодных пальцев и, тихо засмеявшись, слегка отстранился. – Ты до ужаса холодный. И мокрый, – он ласково убрал влажные волосы с лица Блэка и огладил скулы большими пальцами. – Тебя это останавливает? – с хитрой улыбкой протянул Сириус, поддаваясь навстречу и ещё раз коротко целуя парня в уголок губ. – Ты не поверишь, но да, – усмехнулся Люпин. – Я не хочу дёргаться от каждого твоего прикосновения. А ещё я беспокоюсь, что ты простудишься. На улице все-таки не лето. Сириус закатил глаза и по-доброму фыркнул, быстро целуя Рема в шею и всё-таки слезая с него. – Ну и пожалуйста, – отозвался он. – Кстати... Я же правильно понимаю... Это «да»? Ремус снова не удержался от смеха. Он встал и, обхватив Сириуса за талию, притянул к себе, крепко обнимая. Касаясь губами виска, уха, щеки. – Ну и дурак ты, Сириус! – воскликнул он, качая головой. – Конечно же это «да»! Да, я хочу быть твоим парнем! Я и не смел надеяться на это, слышишь? Сириус отстранился от него, схватив за плечи, и с таким искренним удивлением пополам с детским восторгом уставился на Ремуса, что тот счёл необходимым повторить свои слова ещё раз. – Я хочу быть с тобой, Сириус. И всегда хотел. И всегда буду этого хотеть, – уверенно произнес он. Сириус часто-часто заморгал, словно вот-вот заплачет, и буквально запрыгнул на него, обнимая руками и ногами. Рем тихо охнул, но подхватил его под бедра, удерживая и прижимая к себе. – Ты всё ещё холодный и мокрый, – пробормотал Ремус, возможно и желая звучать ворчливо, но точно таковым не звуча, тихо выдыхая и утыкаясь носом в шею парня. – Ты можешь это исправить, – заявил Сириус, вплетаясь пальцами в русые волосы. – Ну, знаешь... Ты довольно неплохо справляешься с тем, чтобы согревать. – Чертов искуситель, – шепнул Ремус, снова вовлекая его в поцелуй. И в это мгновение необходимость во всех серьезных разговорах и долгих объяснениях, давившая на них обоих все это время, отпала. Все те слова, представляющиеся сложными в объяснении, все те слова, которые пугали, всё то, что как будто мешало... всё это отпало, сжалось до невидимых размеров и растворилось в каких-то нескольких фразах и поцелуе. И всё резко стало кристально ясно. Ремус отчётливо осознавал, какими идиотами были они оба всё это время... Но почему-то это совсем его не волновало. И он не уверен, что теперь его будет волновать вообще хоть что-то. Он держал в своих руках Сириуса Блэка. Целовал его и прижимал к себе. Чувствовал его тепло даже сквозь мокрую и холодную одежду. И теперь он сможет делать это сколько душе угодно. Может ли быть что-то лучше? Сириус немного отстранился, обхватывая его лицо своими уже не такими ледяными пальцами и сталкиваясь взглядом с темными глазами своими, которые в этот момент показались совсем светлыми, ясно-голубыми. Ремус каждый раз удивлялся, как глаза Сириуса могли каждый раз выглядеть по-разному – разного оттенка, цвета. Но каждый из них был прекрасен и совершенно удивителен. Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, молчаливо передавая взглядами то, что не желало слетать с губ, чтобы не нарушать тишину и не перебивать барабанную дробь дождевых капель по окнам. Слова, кажется, больше были не нужны. «Я люблю тебя» читалось в каждом сердечном ударе, в каждом тихом вздохе. – Спальня? – шепнул Сириус. – Спальня, – без промедления согласился Ремус.

***

Тишину спальни прорезал раздражающий сигнал будильника. Но в это утро даже он не нервировал. Ремус открыл глаза и... почувствовал себя абсолютно отдохнувшим. Как же это странно! Ведь по сути-то из-за Сириуса он спал гораздо меньше, чем мог бы, (не то чтобы он жаловался, что Вы!), но по каким-то причинам именно его присутствие обеспечивало по-настоящему спокойный и крепкий сон. – Выруби эту хренотень, – пробормотал Сириус в полудрёме, крепче обхватывая его руками за пояс и хмуря темные брови. Ремус беспрекословно подчинился, выключая будильник и вовсе не торопясь вставать. Ему совсем не улыбалось сейчас отправляться на работу. Возможно, сегодня он, наверное впервые, соврет по поводу своего самочувствия и останется дома... Люпин зевнул и по-хозяйски обнял парня за обнаженные острые плечи. Спать больше не хотелось, но и выбираться из-под Блэка, закинувшего на него ногу и обжигающего равномерным дыханием кожу на груди, тоже не хотелось. Потому он спокойно остался в кровати без единой задней мысли. Опоздает на работу? Пускай. Уволят..? Да похер. Он не знает, сколько времени прошло. Он просто лежал, прислушивался к дыханию Сириуса и чувствовал своей грудной клеткой тихий стук его сердца. Темные пряди мягких волос слегка щекотали шею, но и это он не хотел исправлять, чувствуя себя полностью, бесповоротно, совершенно счастливым. Он, расплываясь в глупой улыбке, думал о прошедшей ночи. Эта ночь отличалась от вчерашней тем, что и Ремус, и Сириус совершенно никуда не торопились, позволяя себе полностью окунуться в тягучее и обжигающее удовольствие и раствориться в нем. Иногда они позволяли той самой щемящей нежности полностью завладеть разумом и сердцем и просочиться в каждое движение. Наверное, именно этим отличается обычный секс от занятия любовью... Этой ночью, (в перерывах между сексом, разумеется), как это не странно, действительно было сказано много слов – важных и не очень. Но не потому, что была необходимость их сказать. А лишь потому, что было желание многим поделиться. Как так вышло, что все внутренние барьеры с треском переломились и позволили всему: мыслям, чувствам, опасениям, желаниям, секретам – выйти на поверхность именно сейчас..? Ремус не знал. И был уверен, что не знал этого и Блэк. Но опять же, никого это не беспокоило. Пусть всё будет так, как оно будет. И больше никто не собирается портить это своими идиотским играми в молчанку и рефлексией. Сириус, похоже, наконец проснувшись, сонно что-то пробормотал и, приоткрыв один глаз, бросил взгляд на часы. – Ты опоздаешь. Почему не встаешь? – протянул он, не слишком уж настаивая и даже не шелохнувшись. Ремус, (как мог, под весом Сириуса) пожал плечами. – Не хочу. Ну ее. Работу. – Вот это по-нашему, Лунатик! – довольно заключил Сириус, звонко целуя его в плечо. – А не хочешь... Уволиться? – внезапно предложил он, сверкая азартной улыбкой, словно спрашивая: «слабо́?» Ремус внезапно осознал... что нет. Не слабо́. – Хочу. Почему нет? – невозмутимо отозвался он. Сириус даже приподнялся на локте, чтобы удивленно заглянуть ему в глаза. – Ты серьёзно? – Нет, это ты серьезно – всё также спокойно улыбнулся Люпин. Блэк закатил глаза и легко толкнул его. – Да, я серьезно, Сириус. А почему нет? Что меня держит? Привычка? К черту привычку. Я ненавижу этот поганый офис. Стану укротителем львов! Сириус звонко засмеялся, падая на спину на подушки и глядя в потолок. – Боже, ты неповторим! Может быть, и не укротитель... но из тебя вышел бы отличный космонавт, знаешь? – с наигранной серьёзностью добавил он, вызывая у Люпина усмешку. – Но перед тем, как отправляться на Марс... может, сначала попробуешь что-нибудь попроще? Например... – Учитель? – Например, учитель, – согласился Сириус. Выглядел он так, словно не испытывал ни малейших сомнений в том, что у Ремуса все получится. И Люпин волей-неволей тоже подхватывал этот настрой. Внезапно дверь, не закрытая до конца, приотворилась. Тихий топот лап, и матрас у них в ногах слегка прогнулся под весом Чепухи. – Ох, ну конечно, куда же мы без тебя? – довольно поприветствовал котенка Сириус, потрепав его по загривку. Чепуха требовательно и пискляво замяукала, будучи маленьким голодным ребенком. – Так, пора вставать, мой будущий львиный дрессировщик, – усмехнулся Сириус, лениво садясь и потягиваясь. Ремус с удовольствием наблюдал за изящным прогибом его поясницы и линией шеи, раскрашенной алыми отметинами, думая, а не задержаться ли им в кровати ещё ненадолго..? Но, кажется, Сириусу накормленная Чепуха была дороже утреннего секса, и Ремус не мог его винить. Сириус бросил через плечо свой фирменный озорной сверкающий взгляд и мягко усмехнулся, выходя из комнаты. Люпин даже не пытался сдерживать счастливой ответной улыбки. – Кофе? – раздался голос Сириуса с кухни. – Непременно, – согласился Рем, тоже лениво поднимаясь. Это утро было на все тысячу процентов идеальным.

***

– Привет! – звонко воскликнул Сириус, влетая в квартиру Поттеров этим же вечером. Сегодня он тоже никуда не ходил, благо, что его сегодня на объекте и не ждали. Ему нужно было поработать с чертежами, но, черт, как же ему сегодня было не до этого. Ремус вошёл следом, предоставляя Сириусу бразды правления разговором. Этот день был совершенно прекрасный, и к вечеру у Люпина, если честно, с непривычки начало болеть лицо от этой счастливой улыбки. Поэтому сейчас на губах играла немного усталая мягкая полуухмылка. В отличие от яркой, словно его тезка-звезда, улыбки Сириуса, чей запас энергии был, кажется, неиссякаемым. Сегодня они никуда не выходили и не виделись ни с кем из друзей до вечера, по-новому наслаждаясь компанией друг друга. Привыкая к новой реальности, в которой в любой момент можно коснуться чужих губ поцелуем, можно скользнуть руками по телу и сжать в объятиях... До обеда они прохлаждались в комнате Ремуса, просто валяясь в кровати, болтая обо всякой всячине, смеясь. После обеда (пообедали они, конечно, едой из доставки, потому что готовили оба из рук вон плохо, а выходить из квартиры совсем не хотелось), Сириус перетащил их в свою комнату к проигрывателю. И время до вечера они провели, заслушивая до дыр старые пластинки с песнями Боуи и Битлз. Сириус упорно пытался вытащить Ремуса на танец, что ему после долгих уговоров удалось. Люпин не умел и не любил танцевать, но он любил Боуи (и Сириуса Блэка). Потому некоторое время они, умирая от смеха, как дети, скакали по комнате, кружась, хватаясь друг за друга и совершенно не попадая в ритм музыки, пока Чепуха испуганно спрыгнула с верхней полки стеллажа, куда она от греха подальше забралась от свихнувшихся хозяев, и засеменила прочь из шумной комнаты в более тихое место. По итогу этих сумасшедших плясок, которые и танцем-то язык не поворачивается назвать, Сириус снова повалил Ремуса на кровать и уселся ему на бедра. Где-то в этот момент мозг Люпина снова завершил работу, медленно включившись только после того, как отголоски оргазма поутихли. Так что... День при всей своей непродуктивности был насыщенный. Ремус чувствовал приятную тяжесть во всем теле, лёгкую усталость и головокружение от постоянной близости Блэка, пока Сириус все еще изобиловал энергией, потащив его к Поттерам, (потому что ему не терпелось похвастаться Джеймсу). Ремус не возражал. Он бы и сам сейчас не прочь похвастаться. Не каждый день ты счастлив настолько сильно. Потому часов в восемь вечера они уже появились на пороге квартиры №65. – Привет-привет! – отозвался Джеймс. Голос шел с кухни. Джеймс Поттер и так являлся бесконечно заботливым и любящим супругом для своей жены, которую обожал всем сердцем. Но когда он узнал о ее беременности, он желал еще больше порадовать её и не позволял ей выполнять дела по дому после тяжёлого рабочего дня. Потому сам готовил по вечерам, что, надо сказать, у него весьма здорово получалось. – Привет, Бродяга! – помахала Эванс из кресла, улыбаясь. Её рыжие волосы были заплетены в небрежную косу, что придавало ей умилительно детский вид. – О, и ты здесь, Ремус! – Лили окинула их обоих взглядом, когда они уселись на диван подле нее, и её улыбка стала шире. – Я вижу, ваш вчерашний разговор не прошел даром? – хитро спросила девушка у Сириуса. – Так и светитесь. Блэк довольно пожал плечами, соглашаясь с её словами. Он забрался на диван с ногами и, прислонившись спиной к Люпину, уронил голову ему на плечо. – Ну так что молчите, как партизаны?! – возмутилась Лили. – Вы теперь..? – Вместе? О да! – опередил её Сириус, сверкая глазами. Лили звонко засмеялась и даже захлопала в ладоши от радости. – О Боже, вы, наконец, разобрались с балаганами своих голов! Я так счастлива за вас, правда! Ремус склонил голову, принимая поздравления, выглядя как сытый, разомлевший и довольный кот. – Да бросьте! Поверить не могу! На этот раз точно не шутка? Всё по-настоящему? – с любопытством поинтересовался Джеймс, появившись из кухни, забросив полотенце на плечо и привалившись к дверному косяку. Его черные волосы были в еще большем беспорядке, чем обычно, а очки покосились на переносице. – Боюсь, что да... – якобы обречённо вздохнул Ремус, позволяя Сириусу несильно пихнуть себя локтем в бок. Поттеры рассмеялись. Лили, желая чем-то себя занять, все-таки встала и отправилась к мужу на кухню, чтобы налить чай. Оттуда послышался приглушённый спор, когда Джеймс снова начал настаивать на том, что жене нужно отдыхать, а Лили возмущалась, что она вполне способна заварить чай. – «Боюсь, что да?» – возмутился Сириус, всем телом разворачиваясь к Люпину. – Неужели уже успел устать от меня? Эх, а я говорил тебе, что я определенно не лучший вариант. Но ко всему прочему я ещё и эгоистичен, поэтому я рад, что ты в достаточной степени идиот, чтобы быть со мной,– хитро улыбаясь, заявил он. Ремус закатил глаза и усмехнулся, приобняв парня за плечи. – Если ты не заткнешься, я действительно передумаю и закроюсь от тебя в комнате. – Не сможешь, – заявил Блэк. – Ты быстро сдашься и впустишь меня, ведь так? – Да, так, – вздохнул Люпин, притягивая к себе его лицо и целуя. – Твою мать! – воскликнул позади голос Джеймса, и они оба удивлённо воззрились на него, отпрянув друг от друга. – Блять, простите. Мне нужно привыкнуть! Лили рядом с мужем согнулась в беззвучно смехе. Сириус присоединился к ее веселью. – О, да брось, Сохатый! Я же привыкал, когда ты сосался с Эванс каждую свободную секунду своего времени, когда вы только начали встречаться? Это моя месть! – воскликнул Блэк, коварно усмехаясь. И Люпин не имел совсем ничего против такого отмщения. Джеймс пробубнил что-то невразумительное, усаживаясь в кресло напротив них и ставя на стол две чашки чая. Лили принесла оставшиеся две и присела поодаль, окидывая их сияющей улыбкой. – И как ощущения? – деловито поинтересовалась женщина. Создавалось впечатление, что они пришли на прием ко врачу или психотерапевту. Сириус и Ремус переглянулись, синхронно пожимая плечами. – Волнующе, – заключил Сириус. – Страшно напортачить. Непривычно. Пугающе непривычно. Но невероятно здорово. Как-то так, да? – Да, весьма верно, – согласился Ремус. – Но, как завещал котенок Гав, пожалуй, бояться вместе не так уж и страшно. Блэк тихо рассмеялся, его лицо озарилось ласковой улыбкой. Джеймс с радостным удивлением наблюдал за счастливыми друзьями. Он, женившись на Лили, в тайне очень переживал за своих одиноких друзей-холостяков и все ждал, когда же, наконец, сможет увидеть их по-настоящему счастливыми и делящими это счастье с кем-то. Кто же знал, что все обернется именно так? Это было удивительно. Непривычно. Но... Глядя в сияющие от счастья глаза Сириуса и мягкое теплое выражение на лице Люпина, Джеймс был всем сердцем рад, что всё вышло именно так. Лили, поймав его взгляд, лукаво улыбнулась, легко пожимая плечами. Она думает о том же. В прихожей хлопнула дверь. Лили по привычке снова беззлобно заворчала о том, что она выходила только за Джеймса, а не за всех его друзей разом. – Привет, ребята! Я вам сейчас такое расскажу! – с ходу заявил Питер, появляясь в гостиной и бесцеремонно хватая с журнального столика чай Сириуса. Тот открыл рот, намереваясь возмутиться, но тут же его закрыл, когда Питер начал расхаживать по комнате и вещать захватывающую историю о том, как сегодня утром его затопили соседи сверху. Он убирался, а после ходил разбираться, из-за чего опоздал на работу и получил пиздов от начальства. Никто не понял как, но конец увлекательного повествования привел к тому, что Петтигрю упорно пытался найти в магазине такую штуку, именуемую у русских, как «чебупицца» или хотя бы понять, что такое эта чебупицца. В конце концов, никакой чебупиццы он не нашёл и в расстроенных чувствах купил обычную «Маргариту». И так уж вышло, он всё-таки познакомился с девушкой-соседкой, случайно затопившей его. Она (Дейзи) оказалась совершеннейшей прелестью и не отказалась выпить как-нибудь чашечку кофе. – То есть ты позвал на свидание девчонку, которая затопила твою квартиру? – усмехнулся Люпин, скептично приподняв бровь. – Да, звучит так, будто я в отчаянии, – фыркнул Питер. – Но на самом деле ты бы и сам так поступил, если бы её увидел и пообщался с ней. Она просто чудо! – Вряд-ли я бы так поступил, – весело хмыкнул Люпин. – Мне слишком нравятся парни, чтобы звать на свидания чудесных девушек. Питер запнулся и в удивлении уставился на друга. – А, точно, он же не знал! – осознала Лили, хлопая себя по лбу. – Ну, сюрприз, Питер. – Тебе нравятся парни? – тупо переспросил Петтигрю. Ремус тихо рассмеялся. – Я тебе даже больше скажу: один конкретный. Питер вытращился на Ремуса и выжидающе обвел глазами всех остальных в комнате в поисках бурной реакции. – Я что, один удивлен? – растерянно пробормотал он. – Прости, Пит, мы знали, – пожал плечами Джеймс, виновато улыбаясь. – Ремус и Сириус теперь встречаются, кстати говоря. Питер недоверчиво усмехнулся. – Пф! Я не поверю в это ещё раз! Придумали бы что-то оригинальное! Сириус хитро прищурился на него и, демонстративно притянув к себе Люпина за шею, впился в его губы сладким желанным поцелуем. Джеймс начал наглядно изображать рвотные позывы, за что получил подзатыльник от жены. Отстранившись от Люпина, Блэк дерзко ухмыльнулся Питеру. Ремус извиняющимся (очевидно, за сломанную психику) жестом пожал плечами. Друзья с интересом наблюдали за произведенным эффектом. Петтигрю глупо моргал пару минут, ни произнося ни слова.Он попытался что-то сказать, открыл рот, но снова его захлопнул, потому что не нашел слов. Бедный Питер медленно пододвинул к себе табурет и опустился на него. Его лицо выражало полнейший шок. – Не день, а чёрт знает что... – пробормотал Петтигрю, потирая лоб. – Если бы табуретка сломалась, то у меня бы возникло острое ощущение дежавю... Квартира №65 разразилась громким смехом. Все было хорошо.

Конец.