Первый школьный омегаверс

Всю последующую неделю Антон старался учиться как обычно, но это становилось трудно хотя бы из-за того, что присутствие Арсения ощущалось повсюду. Он снова начал думать, что сходит с ума, но уже в более легкой форме: запах цитрусовых и апельсина, после выяснения того, откуда он исходит, стал приятным и даже более притягательным, чем раньше, отчего парень чувствовал его чуть ли не по всей школе. Арсения он видел нечасто, хотя почему-то хотелось видеть. Просто общаться или слушать, но он отчего-то не решался подойти первым. Мужчина не ел в школьной столовой, не находился в своем кабинете на переменах, а на уроках парень все силы посвящал биологии, не смея думать о чем-то другом. Он видел, как учитель выделяет его, и это было приятно. Арсений, если честно, и оценки Шастуну завышал бы, но увы, его омега учится отлично по биологии и выше пятерки он оценку поставить не сможет. Но все так странно и одновременно гладко было только с биологией. Училка алгебры, старая, одинокая, никому не нужная бета откровенно заколебала всех со своими самостоятельными и контрольными уже на второй неделе учебы. Антон раньше жалел её, понимал, как это плохо — быть одной, но после случая, когда он чуть ли не в ногах у неё валялся в прошлом году, лишь бы та дала исправить незаслуженную тройку в триместре, сразу разлюбил. Сейчас он как мог, учил долбанные термины, практиковался на шести разных сайтах и послушал мнения и советы по этой теме у десятков людей с ютуба; был уверен на все сто процентов, что напишет самостоятельную на пять, ведь знал всё прекрасно. Но, сдав вчера листок, оставаясь уверенным в том, что там отлично, получил сегодня три. Опять. И так всегда. Он злой, расстроенный и подавленный, потому что именно в этом году работает на аттестат, пытается успокоиться, идя на пожарную лестницу через второй этаж, и сжимает руки в кулаки до боли в ладонях, потому что в них впиваются ногти, оставляя следы-полумесяцы. Арсений, спускаясь вниз с третьего этажа по общей лестнице, чувствует невыносимо-кислый запах яблока, отчего даже морщится. Сначала он по привычке думает, что старшеклассники в кабинете химии опять что-то пролили или не так смешали, поэтому такой запах. Но после складывает два плюс два или запах яблока и свою истинную омегу, которую так полюбил за столь короткое время, и идет на запах. Изучая в институте химию и биологию, делая больший акцент на истинность, альфа знает, что окисление запаха ни к чему хорошему не ведет. Это либо портит здоровье, либо предупреждает вторую половинку о своей опасности, а может быть и всё вместе, отчего мужчине становится тревожно. Запах приводит его на пожарную лестницу, где непривычно тихо для школы, и он видит стоящего у панорамного окна Антона, сжимающего перила мёртвой хваткой. Кислый запах яблока стал ещё и горьким, но мужчина сдерживается, не морща нос. — Антон, что случилось? — как можно спокойнее спрашивает преподаватель, становясь рядом. Парень не вздрагивает, глубоко вдыхает цитрусово-апельсиновый — как он решил называть — аромат, немного успокаиваясь. — Я в этом году работаю на аттестат, и если прошлые пару лет я закрывал глаза на то, что она ненавидит меня и занижает оценки, то в этом я просто сломаюсь. — сквозь зубы произносит Антон, сжимая перила сильнее. Арсений замечает это и осторожно касается родных плеч. Девятиклассник вдруг шмыгает носиком и поворачивается на учителя, безмолвно прося помощи или хотя бы поддержки, пользуясь все тем же правилом «Он старше, значит опытнее, значит поможет» и прижимается к нему, дыша в карман пиджака. У Арсения сердце разрывается от такого Антона. Его омега просит о помощи, это он чувствует без слов — они ведь истинные, и он, как настоящий альфа, не имеет права оставить его одного, давая себе обещание поговорить с этой дамой. О своих планах Попов решает умолчать, чтобы не нервировать Антона больше. Сейчас он крепко обнимает его в ответ, глубоко дыша, концентрируясь на том, чтобы запах Антона восстановился и вновь стал сладким яблоком и больше не менялся. — Все будет хорошо. — заверяет Арсений. — Спасибо тебе, ну, что пришел. У меня дебильный синдром отличника с детства, я вроде бы поборол его, но меня иногда накрывает. — объясняет младший свое поведение. — Всё в порядке, ты не виноват. Какой у тебя сейчас урок? — История. — улыбается омега, думая, что их учитель опять опоздает примерно на полчаса и можно будет отдохнуть. — Ты завтракал? — серьёзно. — Завтракал, Арсень, не переживай. — смеётся подросток, видя растерявшееся лицо биолога. Мужчину так ещё никто не называл. — Ладно, я побегу, всё-таки не нужно опаздывать. — Антон думает, что на прощание мог бы и в щеку поцеловать, но потом одёргивает себя. Слишком рано, Антон. Слишком рано. Такая забота со стороны альфы омеге очень приятна, но он хочет сначала разобраться в себе и своих мыслях, все обдумать и решить, прежде чем переступать черту. По секрету, Антон знает, что Арсений ему нравится, что он его истинный, да, но думать об отношениях он ещё пока не готов. Возможно, после девятого класса будет готов. Сейчас — нет.

***

Арсений всячески ухаживает, подкармливает, и омежье сердце понемногу тает. С учителем интересно, — он весёлый и до невозможности тактильный, это Антон понял ещё во второй день их знакомства, когда они узнали, что истинные друг друга, но сейчас убедился на все сто. Последнее, что чуть не довело младшего до слёз радости, так это то, что злая математичка убрала тройку и теперь относится к Антону более благосклонно. Парень сначала рассказал об этом Арсению, просто как интересную историю, но теперь подозревает, что это он приложил руку к преподавательнице, но ничего говорить не будет. Хуже не стало, это уж точно. Попов даже устраивает дополнительные занятия лично Антону, что бы видеть парня чаще, проводя уроки в своем классе, а не дома, дабы не смущать парнишку, но тот ходит и реально занимается подготовкой к огэ по биологии. Это конечно очень похвально, но Арсений немного другого хотел. Шастун понимает, чего он хотел, просто держит границы.

***

Парень идет по пустому коридору третьего этажа. Он консультировался с историком по поводу сдачи обществознания, а потом задержался в туалете, так что теперь на третьем этаже никого нет: либо все ушли домой, либо учатся восьмой урок. Омега заворачивает за угол, но врезается лбом в какого-то амбала, что, кажется, не очень доволен их встречей и внезапным столкновением. — Ты че тут стоишь, мразь? Подслушивал, да?! — Антона тут же хватают за грудки и припечатывают к стене, поднимая, ведь даже с антоновским ростом амбал кажется огромным и сильным. — Я не… — девятиклассник обрывается на полуслове, когда на грудную клетку давят сильнее, а из-за угла выходят ещё три таких же здоровых альфы. — Ты омежка, что ли? — весело спрашивает один из них, подходя и принюхиваясь, касаясь своим грязным носом чужой щеки. — Так давайте выебем его! — предлагает третий и Антона резко швыряют на пол, окружая со всех сторон. — А что, неплохо. Дохлый правда, но это нам никак не помешает. — все четверо начинают противно-громко смеяться, и один из компании резко пинает парня ногой выше живота. — С нами пойдешь! — приказывает он. — Отошли от него! — раздается с другого конца коридора. — Ублюдки! Я вам все глотки по отрываю! — Арсений подбегает к самому ближнему, что ударил Антона, и врезает ему кулаком по носу. Оставшиеся альфы тут же разбегаются кто куда, не желая отхватить и быть пойманными, но это не надолго. У Арсения хорошая память на лица мразей, он запомнил их всех. Брюнет чувствует, как альфа внутри него не может успокоиться, пока не отомстит всем, кто посмел дотронуться до его чуда. Но он оставляет разборки на потом, подбегает к лежащему и сжавшемуся в комок на полу Тоше, осторожно кладя руку ему на плечо. — Солнце, Антош, это я, Арсений. Всё закончилось, Тош, вставай, прошу. — зовет старший, чувствуя, как мальчика трясет. — Арс? Арс, Арс! — Антон убирает непослушные руки от лица и видит голубые океаны перед собой. Нос чувствует приятный запах цитрусовых и апельсина, запах его альфы, который всегда будет рядом, который сумел его защитить. Шастун забирается на Арсения, обвивая его ногами и руками, пока Попов встает, удерживая собственный и дополнительный вес, обнимая в ответ. Антон мнет рубашку учителя на спине в кулаках, наверняка до противных складок, и дышит ему в шею, вдыхая как можно сильнее, пропуская запах апельсина глубоко в легкие и сосредотачиваясь на нем. Брюнет так и несёт подростка в класс на руках, крепко обнимая. Он никогда не откажется от объятий, а пока они нужны ещё и его омеге, вообще не позволит их разорвать. В итоге Арсений относит Антона в лаборантскую и кладет его на небольшой диван, закрывая кабинет, оставляя ключ в двери. Проходя мимо небольшого зеркала над раковиной, Попов замечает влажное пятно на рубашке в районе плеча. Понимая, что Антон всё же плакал, он подсаживается рядом. — Антош, посмотри на меня. Подросток вновь отнимает руки от лица и поднимает мокрые и красные от слёз глаза на мужчину, сжимаясь в комочек, будто всё ещё боится. Сейчас он выглядит маленьким и беззащитным, от этого у биолога сердце сжимается так, что становится трудно дышать. Альфа внутри него вот-вот разнесет эту долбанную школу к херам, потому что надо знать, каких уродов они берут сюда. — Тош, всё закончилось, ты можешь больше не бояться. Ты в безопасности, никто не тронет тебя. — с расстановкой не спеша произносит Арсений, смотря в заплаканные, цвета мокрой травы, глаза. — Спасибо. — одними губами произносит Антон, вытирая остатки слёз с лица чуть дрожащими руками. — За что? — не понимает старший. — Ты меня спас. — парень выпрямляется, одну руку продолжая держать чуть ниже груди и кривиться. — Больно? — тут же ловит изменение в лице напротив преподаватель, накрывая руку у груди своей. — Они… Ударили… — шёпотом, чтобы голос не дрожал. Арсений тяжело вздыхает. Как же он ненавидит этих подонков. — Ложись, я тебя осмотрю. — ласково произносит старший и омега слушается, принимая горизонтальное положение на диване и приподнимая футболку. Арсений видит плоский, почти впалый живот парня, — в рубашках и худи он выглядит не таким худым, — и старается не показывать своего удивления, но, кроме худобы, выше живота уже успел проступить синяк от удара. Попов аккуратно касается молочной, тонкой кожи, боясь причинить хоть каплю боли. Он осматривает гематому и уходит за аптечкой, из которой потом достает тюбик с мазью от синяков. — Ничего страшного, Антош. Мы помажем и через пару дней всё пройдет. — говорит альфа, нежно касаясь пальцами ушиба, на который выдавил мазь. — Арс, спасибо, что… спас. — выдыхает Антон, и Арсений вновь садится около него на корточки, замечая, как у того мелко подрагивают руки, поэтому берёт их в свои и целует. — Не благодари. Я же говорил, что всегда рядом и никогда не брошу тебя. — мужчина прекращает поцелуи, смотря своими честно-влюбленно-голубыми в посветлевшие, зелёные глаза. — Я никогда не целовался. — вдруг говорит Шастун, смущённо краснея, но не отводит взгляда, что, Арсений уверен, даётся ему с трудом. — Хочешь, я тебя поцелую? — тихо спрашивает учитель, будто боясь спугнуть. — Нет. Я хочу поцеловать тебя сам. Антон осторожно кладет руки на скулы учителя и переводит взгляд на губы, в то время как у Арсения перехватывает дыхание. Девятиклассник осторожно приближается и касается родных губ своими, начиная неумело водить по ним, но это не очень удобно, так как губы у обоих сухие. Мужчина решает помочь, касаясь любимых рук и сминая нижнюю губу подростка. Он начинает вести в поцелуе, перехватывая инициативу, и Антону это нравится, его всё устраивает. Альфа сминает поочередно верхнюю и нижнюю губу, на пробу просясь внутрь языком и Антон позволяет — немного приоткрывает рот и Арсений водит языком теперь по ровной линии зубов, нёбу, сплетаясь наконец с другим языком. Сидеть на корточках и целовать парня не очень удобно, и брюнет поднимается, не разрывая поцелуй, укладывает младшего на диван, нависая сверху и продолжает целовать. Такой сладкий, такой податливый и горячий. Именно таким Арсений представлял своего истинного омегу. Не прогадал. Он чувствует, как в нос ударяет приятно-сладкий запах яблока, как-будто они целуются в яблочном саду теплым летом, и младший раздвигает инстинктивно ноги, обвивая ими пояс старшего, но тут же убирает их и отстраняется. Нет. К большему он не готов. Не в школе и не в лаборантской. — Прости. — на выдохе. — Ты прекрасный, Тош, не нужно извиняться за это. — Арсений, собрав всю свою выдержку в кулак, встаёт, поправляя рубашку, хотя это бесполезно — та вся мятая и в складках, что только утюгом разглаживай. — Арс, а что будет… С ними? — поправляя на себе футболку, так же безуспешно пытаясь разгладить её, спрашивает омега. — А это я сейчас пойду и со всем разберусь. — заверяет Арсений, подходя вплотную и обнимая. — Они тебя больше не тронут, обещаю. — шёпот на ухо. — Никто больше не тронет.

***

Попов, отвезя Антона домой и созвонившись на обратном пути с директором школы, убедился, что он там и поехал на работу. Этого нельзя было так оставлять. Он понимал, что, возможно, его уволят, он ведь ударил одного из этих уродов, но он ни о чем не жалеет. Когда на кону стояла безопасность его истинного омеги, он был готов на всё. Павлу Алексеевичу — директору школы — врать и не договаривать очень сильно не хотелось, но, видимо, придётся. Не хватало, чтобы и репутация Антона была испорчена, ну уж нет. Рассказав вкратце, что одного девятиклассника избили и чуть не изнасиловали четыре амбала, Павел Алексеевич был просто в шоке. Выяснив время, он понял, что четыре альфы пришли в их школу на занятия футболом, что были доступны для всех, но вот по территории здания ходить чужакам запрещалось. Как в дальнейшем происходили дела, Попов понял не до конца. Вроде бы те уроды рассказывали свою версию уже полицейским, но, оказавшись ранее стоявшими на учете за подобные выходки, им даже не поверили про то, что кого-то ударил учитель. Ситуация оказалась сложная, но Арсений и Антон все же сумели выйти сухими из воды. Как не любит говорить мужчина — прокатило. Зато Антон теперь может спать спокойно, не боясь никого и ничего.