Гордость

      В этом учебном году Джи клялась, что будет вести себя иначе: не создавать неприятностей, не влезать в конфликтные ситуации и, ради бога, не давать повод Дисциплинарному Комитету к себе придираться.       Все три пункта она нарушает, кажется, за неделю. Хотела бы обвинить новенькую, что втянула её, но сама знает, что хороша — могла не вмешиваться, но решила вступиться за несчастную одноклассницу.       — Знаешь, я не жалею, — Джи скрещивает руки на груди и, подняв голову, сталкивается взглядом с Хибари. Хочет ещё нахально ногу на ногу закинуть, как в фильмах, но не хочет получать ещё и от Хибари. Спина неприятно ноет от соприкосновения с полом. — Не жалею, слышишь? Правильно, что Кьяра решила вмешаться и помочь Изуку — эти курицы из Мидори давно нарывалась на…       — Заткнись.       — Хибари…       — Кто-то клялся, что будет вести себя как мышь, — продолжает Хибари. — Проблемы с памятью, Джиованна?       — Я…       — Иллюзионистам нельзя верить — спасибо за напоминание.       Джи прикусывает щеку, чтобы не разразиться тирадой. Ей казалось, когда она  кинулась в драку вместе с Кьярой, что хуже уже не будет, но оказалось, что может — Кёя заводит свою любимую песню, и она натягивает рукава кофты на ладони.       — Драка была не в школьное время. Какое тебе до этого дело?       — Потому что ты и Кьяра — учащиеся школы. Я не могу позволить, чтобы репутация нашего учебного заведения пострадала из-за того, что вам приспичило выдрать другу другу волосы.       — Я не хотела доводить до драки — мы должны были только поговорить, но…       — Что?       — Ничего.       — Нет уж, говори.       Хибари встаёт со стула и плавно огибает стол, подходя к Джи. Она впервые на его памяти отводит взгляд, и ему кажется это странным — совсем не похоже на Джи.       — Я сказала, что ничего.       — Если не скажешь, я отстраню тебя от занятий на месяц.       — Месяц?!       — Говори, — надавливает Хибари, и Джи чувствует на своём подбородке цепкие пальцы — Кёя, нависнув над ней и уперевшись ладонью в спинку дивана, пальцами другой руки поворачивает её лицо к себе. — Говори, или я спрошу у этих троих идиоток.        — Уродина. Они сказали, что я — уродина, а моя мать, вышедшая замуж за итальянца — позор города. Я и без них знаю, что не вписываюсь в местное общество — японка с итальянским именем — но такое нормальные люди не говорят. Я бы… Я бы смолчала, не задень они мою гордость, — добавляет Джи. — Не отстраняй Кьяру от занятий — она только поступила в Намимории не знает, какие тут правила. Зато математический клуб от неё в восторге.       — Гокудера говорил, — негромко произносит Хибари. Он прищуривает глаза, смотря в тёмные глаза напротив. Джи чувствует, как пересыхает в горле — такой его взгляд не предвещает ничего хорошего. Кажется, последний человек, на которого он так посмотрел, был Рику из садоводческого клуба, который теперь валялся на больничной койке со сломанными пальцами — возразил Хибари, когда тот велел «избавиться от каких-то сорняков и посадить нормальные цветы». — Свободна.       Кёя разжимает пальцы, отстраняясь, и Джи едва слышно выдыхает. Поднимается на ноги, хватает сумку и направляется к выходу, останавливаясь у зеркала. Смотрит на себя: взъерошенные волосы, половина выбилась из хвоста, царапины на лице — отец определённо будет в восторге, когда её увидит. А уж когда получит уведомление от школы, о том, что она…       — Господи! — вскрикивает она, когда Хибари бесшумно подходит сзади. — Нельзя же так пу…       Пальцы Кёи касаются и без того слабо болтающейся на волосах заколки. Этого хватает,  чтобы заколка упала на пол. Кёя касается каштановых волос и, приподняв их, перекидывает Джи на грудь.       — Хибари…       — Никогда не позволяй каким-то идиотам проходиться по своему достоинству. Кого волнует, полукровка ты или нет. Ты — это ты.       — Тебе бы в дискуссионный клуб, — шутит Джи, пытаясь заполнить воцарившуюся после его слов тишину. — Может, вступишь?       И забавно ойкает, когда Хибари дёргает за прядь волос.       — Ауч.       — Не забывайся. И подружке своей       передай — здесь ей не Италия, я не буду спускать с рук драки, даже если это — благородный порыв.       Хибари возвращается за стол, будто этой сцены и не было, оставляя Джи стоять перед зеркалом.       На следующий день, придя в школу, Джи узнаёт, что девочек из школы Мидори отстраняют на месяц от занятий.        И все они резко меняют имидж, почему-то срезав длинные и роскошные волосы, хотя в драке они никак не пострадали.