Отдать на хранение душу. Цикл

Некоторые решения принимать не стоит. Но из них состоит жизнь. Вегас выбор сделал и обзавелся щенком. Который прямо сейчас сидел и смотрел на него с таким облегчением, что где-то в груди шевельнулось нечто, схожее с простой человеческой эмоцией вроде совести. Питу все таки удалось сделать из него... человека. И теперь это что-то нашептывало... Он же еще ребенок... Не нужно его портить... Он - не Пит... Он - не вы... А потом шепот заткнулся. Когда Порче скользнул рукой по простыне, на секунду коснувшись чужого запястья горячими пальцами, и прошептал, точно ломаясь: - Спасибо...Пи... Степень отчаяния, когда ты готов уйти к чужаку, надеясь, что станет легче. Вегас все еще удивлялся. И в чем-то понимал. Замечая за собой, что серые цвета вокруг начинают обретать в его склепе подобие цвета из-за того, кто потревожил покой. Вегас схватил его за руку, с силой, не заботясь, что может оставить на тонкой коже синяки, и велел: - В глаза смотри. Порче посмотрел. В них снова блестело стекло из слез. Но он чуть улыбнулся, стараясь казаться обычным: - Да, Пи? - Тебя правда устроит быть щенком? Порче всхлипнул и прошептал: - А тебя правда волнует ответ? Если честно, то нет. Раз он принял решение. Теперь все будет так, как скажет он. И Порче согласился. - Снимай футболку, - велел он, отпуская запястье - И ты прав. Ответ меня уже не интересует. Порче явно замялся, услышав про одежду. Прикусил губу, глядя непонимающим взглядом. На что Вегас напомнил: - Правила. Порче кивнул. Медленно снял футболку, положив перед собой. И опустил голову. Вегас буквально кожей чувствовал его неловкость и смущение. В очередной раз понимая разницу между ними. Ему нужно было кое-что выяснить. Забрав футболку, он спокойно спросил: - Ты любил его? Порче вздрогнул. А Вегас спокойно смочил в тазу полотенце - Отвечай. - Да, - тихо отозвался парень. - Любишь? Тишина. Выжав полотенце, не церемонясь, Вегас дернул за ошейник, просунув под него указательный палец, и велел: - Смотри в глаза и отвечай. Слезы. Че поднял голову, дернувшись от хватки, словно поломанная кукла, и сказал: - Да. - Хорошо. Хотя на самом деле ни черта хорошего. Вегас знал это по себе. Эмоции причиняли боль. За это Пита он проклинал. А Порче, вероятно, Кима. Иначе не пришел бы. Боль тоже эмоция, и у нее очень много граней. Как и ран. Дернув еще ближе на себя, Вегас провел полотенцем по его лицу, стирая слезы, и продолжил допрос: - Вы спали? - Пи, ты же зн... - Отвечай. - Нет. - Что-то было? - Нет. - То есть между вами не было вообще ничего, и ты пришел ко мне? Порче кивнул. Вегас буквально видел, как глаза снова наполняются слезами, становясь яркими и блестящими. Такими глубокими, что казались нарисованными. Еще и лихорадка. Да, и правда красивые глаза. Человека, полюбившего впервые в жизни. Вегас бы посмеялся, если бы хотя бы отчасти не понимал его. У Пита глаза были совсем другими. Добрыми, несмотря на то, кем он был и что умел. И даже когда злился, смотрел на Вегаса с пониманием. Он всегда его понимал. И верил. А Порче... даже сейчас этот блеск постепенно затухал. И если слезы прольются, потом медленно будет появляться...ничего. - Он хоть раз тебя целовал? Порче сглотнул, вытянувшись в захвате Вегаса. Он не понимал, он страдал и ему было больно. Его бил озноб и собственная боль, возможно разная, возможно разрезая прямо сейчас мозг и сердце невидимыми ножами. Дело не в сексе или в том, что между ними было. Да ничего там не было. Но для кого-то рухнул МИР. Он бы посмеялся, если бы не похоронил свой собственный... Вегас смотрел, изучал, точно препарировал. Потому что если это его щенок, он будет задавать такие вопросы. Он будет ломать. Он будет сравнивать, чтобы искать отличия. Чтобы убеждаться, что принял верное решение. Или нет. И тогда однажды случится какое-то дерьмо. Он Терипаньякул, оно все равно случится. Однажды. Он снова аккуратно провел краем полотенца по его лицу. По щекам, стирая дорожки слез; по лбу, убирая испарину; по носу, заставляя чуть нахмуриться. По губам, мягким и приоткрытым. Резко дернул на себя еще ближе и прижался к ним своими, тут же раздвигая языком и проникая внутрь. Порче издал удивленный звук, отчаянный и слабый, попытался отстраниться, но Вегас ему не дал. Прошелся языком по кромке зубов, прикоснулся к чужому, заставляя просто застыть. Губы правда мягкие. Горячие от температуры. Полные и неумелые. Чужие. И на поцелуй-то не похоже. Но для Порче это именно он. - А теперь запомни. Он не был первым, когда тебя поцеловали. Это сделал я, - спокойно сказал Вегас, отстранившись лишь на несколько миллиметров. Он ждал. Ему стало любопытно. Скорее всего Порче даже сквозь лихорадку сообразит, что случилось, и попытается сбежать. Вегас даже даст ему уйти. Свою метку, вторую после ошейника, он уже оставил. Одну из тех, что будут. Но Порче его удивил. Распахнул глаза и спросил: - Зачем? Вегас жестко ухмыльнулся: - Ты же хотел стереть его. - Пи? Не понимал пока. Что ж, Вегас и не ждал. - Ты глупый ребенок. Но ты пришел сам. Он отодвинулся, снова потянулся и опять вытер его губы. Стирая легкий след своей слюны. Сейчас хватит. И ему тоже. Он давно ни к кому не прикасался. И очень давно к кому-то, кроме Пита. Наблюдая за опустившим голову Порче, Вегас убрал пальцы из-под ошейника, снова смочил полотенце, собираясь обтереть парня. О щенке все таки придется позаботиться. И неожиданно услышал тихое: - Пи... - Что? - Можно... еще раз? Вегас вскинул брови. И сказал: - Сделай это сам. И вот тут Порче залился краской. Выглядело забавно, если учесть его итак покрасневшую от температуры кожу. Но Вегас не собирался давать ему поблажек. Иначе все это не имело смысла. Просто и этого тоже Порче еще не понимал. - Не можешь? Значит ты не хочешь его забыть, - Вегас говорил спокойно. Ошейник словно поделил его эмоциональное состояние на две части. На пресловутое ДО и ПОСЛЕ. И принятое решение теперь казалось куда легче. Осталось... вырастить. Интересно, что бы сказал Пит... Он чуть не рассмеялся, нехорошо, и так, что мог обидеть, впрочем не заботясь об этом, когда Порче сам подался вперед, уперевшись рукой в его колено. Слабая рука почти подломилась, но он все равно добрался до Вегаса и сам прижался к его губам. Позволяя тут же схватить себя за волосы на затылке. Позволяя дернуть на себя. Хотя почему позволяя? Вегас просто делал то, что считал нужным. Потому резко укусил за нижнюю губу и строго сказал: - Всегда спрашивай разрешения. Ясно? - Да.... - стушевался Порче. - Хорошо. Расслабь челюсть. И поцеловал снова. Нормально, как целовал других. Как целовал... Да, черт возьми. Как то, что принадлежит ему. Вышло неумело и глупо. Вышло влажно и мокро. И правда, Ким не успел и раза его поцеловать, иначе Порче бы не ойкал, царапаясь губами и языком о чужие зубы. Он бы не трясся весь осиновым листом. Он бы вел себя спокойнее. А его колотило, заставляя Вегаса целовать все глубже и глубже. Пока не услышал скулеж. Разорвав поцелуй, он опустил взгляд на бедра Порче, резко стащил простыню и понял в чем дело. И ухмыльнулся: - Что ж. Поздравляю, твоя любовь к Киму не мешает тебе хотеть меня. Ты как минимум предпочитаешь и парней тоже. Порче прикусил нижнюю губу, глядя на Вегаса больными глазами, сглатывая и словно бы теряясь. Заставляя Вегаса усмехаться все шире. Отпустив его волосы, он спокойно велел: - Вытяни руки. Порче послушался и следующие несколько минут Вегас влажным полотенцем протирал его. А когда добрался до шеи и груди, сказал: - Я сотру его. И тебя. - Ты... меня... - голос Порче надломился. На что Вегас посмотрел ему прямо в глаза. Он вообще не похож. Ни голосом, ни телосложением. Ни глазами или желанием жить. Порче умирал. Единственный способ заставить его жить - выдрать из себя все. А самому Вегасу - выдрать из себя Пита. И почему-то думать об этом становилось легче. Принятые решения порой помогали сделать глубокий вдох. - Сначала вырасти, щенок. Порче слабо улыбнулся. Кивнул и опустил голову. Отозвавшись: - Спасибо... что... заботишься... Вегас не ответил. Поняв, что Порш, вероятнее всего, уже потерял брата. Ему жаль кого-то из них? Нет. Его волновало только то, что возможно, однажды, он перестанет ощущать в легких пепел. А из щенка и правда вырастет тот, кто сможет справиться с Макао. Его собственный брат... тоже исчезал. И Вегас ему помочь не мог. У него не было плана. Даже собственную жизнь. Но у него теперь была ответственность. Его жизнь вдруг оказалась ПОСЛЕ. Он глубоко вдохнул.