История одной встречи

Се Ван готовил очередную мазь в импровизированном медпункте. Руки привычно выполняли знакомую работу, а голова, оставаясь свободной, начинала болеть. Он откровенно завидовал тому, что даже эти два оболтуса нашли того, кто готов любить их обоих, наплевав на всё, а он же, столько лет находясь рядом с тем, кто заставляет сердце биться чаще, обречен на одиночество. — Се-эр, у тебя ещё осталась настойка бодяги? Эти двое весь грим изведут, пока свои синяки замажут, — Е Байи ввалился без стука. — Да, на второй полке, в зеленом флаконе,— отозвался тот, почти не вздрогнув. Е Байи огладил взглядом ладную фигуру в черном и повернулся к полкам. Надо было сразу выгнать мальчишку, как только появились эти неподобающие чувства, или уйти самому, но он — руководитель труппы, от него зависит столько народу, не мог же он всё бросить. И найти достойный повод, чтобы избавиться от Се Вана тоже не мог. Или не хотел? Вся труппа знала про то, что мальчишка влюбился в руководителя, некоторые даже набирались смелости и высказывали ему в лицо, что не надо мучить ребенка. Е Байи только отмахивался. Се Ван молод, в голове ещё гуляет ветер, перебесится. Ну в самом деле, Се Вану нет ещё и двадцати пяти, а ему скоро стукнет шестьдесят, и зачем мальчишке старая развалина? А что ему делать, когда Се Ван поймет, что это не великая любовь, а юношеская блажь? Это сейчас он думает, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть, но Е Байи давно понял, что лучше не иметь вовсе, чем иметь и потерять. Поэтому запретил себе думать о мальчишке иначе, чем о других членах труппы. Однако не смог отказать ему, когда тот набился в добровольные помощники. У парня действительно были золотые руки и талант к медицине, Гу Мяомяо с руками бы оторвала его, но Е Байи ей не говорил. Если захочет уйти — он подскажет направление, пока хочет быть рядом — пусть будет. Это горько-сладкое чувство сродни расчёсыванию раны, но у каждого свои маленькие слабости. В конечном итоге Е Байи тоже человек. Се Ван чувствовал взгляд, но ему этого было мало! Он хотел почувствовать эти сильные руки на теле, реально снимающие вещь за вещью, добирающиеся до кожи, хотел слышать этот хрипловатый голос с вечными командными нотками в тишине своей одинокой спальни, хотел узнать, каковы эти губы на вкус! Видимо, не сдержав эмоций, он опалил Е Байи жадным голодным взглядом. Е Байи нашел нужный флакон и искал повод остаться ещё на пару минут. — Что ты думаешь об этом Чжоу Цзышу? — спросил он, устраиваясь на стуле. Се Ван предпочитал работать стоя. Он традиционно проигнорировал взгляд Е Байи. — Кажется, он третий, после матери и брата, к кому Вэнь Кэсин готов прислушаться. Думаю, что братьям очень повезло, он будет осаживать Вэнь Кэсина и сумеет, наконец, вытащить Чжэнь Яня из панциря. Он явно тот, кого им не хватало, чтобы стать цельными. — Ты неправ, они как раз и были единым целым, разделенным в утробе матери, вдвоем против всего мира. Я с ужасом думал о моменте, когда они действительно влюбятся. Ты заметил, что Чжэнь Янь заболевал именно тогда, когда у Вэнь Кэсина нарисовывалась очередная пассия? Думаю, он сам этого не осознавал, пытался скрыть, что ему плохо, но разве ж можно скрыть что-то от человека, который знал тебя ещё до рождения? Сначала я думал, что он такой хитрый манипулятор, но Чжэнь Янь слишком честный и открытый. Я специально не спускал с него глаз весь день, кормил чуть ли не с рук, чтобы исключить отравление, и всё равно у него поднялась температура, появилась одышка, глаза начали слезиться. Чжэнь Янь даже просил меня спрятать его от брата, чтобы тот спокойно ушёл, но какое там, Вэнь Кэсин мне чуть дверь не снёс. Даже шкуродер не помог. А тут этот А Сюй. Кстати, почему они его так зовут? И Чжэнь Янь совершенно здоров, не считая рассеянности и влюбленного взгляда, но тут лекарства бессильны. Как они его будут делить? — Если Чжоу Цзышу не дурак, а он таковым не выглядит, он предложит попробовать триаду. И зная наших братцев, они будут только за, хотя Чжэнь Яня наверняка нельзя будет к тренировкам подпускать, пока не поверит в то, что это правда. — И потом тоже, когда откроет для себя радости секса. Хорошо, что Чжоу Цзышу пока не в том состоянии, успеем немного поработать, — проворчал Е Байи. — А что, ему, по-твоему, надо было послушать того идиота — как там его звали? Не помню, Развратник — самое подходящее прозвище. Он советовал изучать плотские радости с братом. Если бы ты тогда не оттащил Вэнь Кэсина, он бы просто убил этого шутника. — Фу, нет, конечно. Но серьёзно, ему без малого тридцать, а он краснеет при слове “секс”. Ты на пять лет моложе, ты всё ещё девственник? — Я не Чжэнь Янь, — открестился Се Ван. — Я вообще не понимаю, как при таком брате, как Вэнь Кэсин, и работе в труппе он все ещё умеет краснеть. — Этот Чжоу Цзышу... Я хотел узнать его планы на жизнь, но Вэнь Кэсин с грацией слона ввалился к нам. Хотел пригласить его присоединиться к нашей семье. Попади он мне в руки лет десять назад, я сделал бы из него акробата, выступал бы с братьями, а теперь уже возраст не тот, да и травмы... Думаю, он хорошо обращается с оружием, может быть, вам сделать совместный номер? Как думаешь, братья не попытаются тебя убить в приступе ревности? Се Ван, ровно нарезавший в этот момент корень женьшеня, почувствовал жуткую злость. В этом всегда весь Е Байи, думает о ком угодно: о братьях, у которых есть родители и которые давно совершеннолетние, о малознакомом мужике, которого буквально вытаскивал с того света, о труппе, но не о нем! Нож соскользнул, глубоко рассекая кожу, по ощущениям, он даже чиркнул по кости. Тут же обильно хлынула кровь. — Се-эр, — Е Байи не узнал свой голос. — Зажми рану! — Он на секунду прикрыл глаза. Сейчас не время паниковать, перевязка тут не поможет, нужно зашивать. Он нашел иглу и шовный материал. — Потерпи, мой хороший, я постараюсь аккуратно. Е Байи отбросил посторонние мысли. Сейчас перед ним просто человек, которому нужна помощь. Ничего сложного. Продеть иглу сквозь податливую плоть, потянуть. Не смотреть на побледневшего Се Вана, главное, не смотреть. Когда не слишком аккуратный шов закрыл рану, Е Байи достал телефон. — Вэнь Кэсин, дуй ко мне, в медпункт. Срочно. Через пару минут недовольный Вэнь Кэсин открыл дверь. — Перевяжи Се-эра, — попросил Е Байи и протянул бинт. Как только Вэнь Кэсин занялся перевязкой, Е Байи обнял бледного Се Вана со спины, прижался губами к виску. — Как же ты меня напугал. Рука сильно пульсировала болью, от потери крови голова начала кружиться. По-хорошему нужно было выпить гранатового сока и лечь спать, чтобы организм восполнил потерю, но за ощущения, которые дарили объятия его наваждения, и поцелуй, что тут же костром вспыхнул на коже, Се Ван был готов хоть всего себя изрезать. Вэнь Кэсин на удивление аккуратно перевязал рану. — Старший Е, он сейчас упадет, — предупредил Вэнь Кэсин. — Смотри, все кровью залито, ему нужно в кровать, выпить гранатового сока, желательно подогретого, и спать. — Вэнь Кэсин, пожалуйста, подогрей сок. Я помогу Се-эру, он сам не дойдёт, — Е Байи подхватил полубессознательное тело. Мальчишка был удивительно лёгким, здоровой рукой обнял за шею, головой прижался к груди. "Мелкий засранец", — с нежностью подумал Е Байи. Ему нравилось ощущение чужого тела в руках. К сожалению, коридор закончился слишком быстро. Е Байи положил Се Вна на кровать и стал осторожно раздевать. Се Ван плавал на границе яви и сна. Ведь наяву суровый Е Байи ни за что бы не стал носить его на руках, переодевать, поить подогретым соком, дуя на него, чтобы остудить, и уговаривая выпить ещё и ещё. Он бы не стал бормотать глупости, реальный Е Байи бы рявкнул, что Се Ван безрукий идиот, и наверняка бы заставил вылизать медпункт до стерильности. На бледном лице большие глаза Се Вана казались огромными и бездонными, взгляд оставался расфокусированным, а на губах блуждала улыбка. Е Байи не на шутку перепугался: он бы понял, если бы Се Ван стонал от боли или стискивал зубы (старый дурак, нужно было дать ребенку обезболивающее, прежде чем иголкой тыкать), а он улыбался! — Се-эр? — Е Байи приложил ладонь ко лбу, может, он плохо продезинфицировал иглу и занёс инфекцию, может, у Се Вана жар? Се Ван, почувствовав знакомую широкую ладонь на лбу, застонал. — Не уходи, хоть во сне не уходи от меня. — Не уйду, я буду рядом, — Е Байи удобнее устроился на кровати, Се Ван тут же перевернулся и крепко обнял его пострадавшей рукой, отрезая путь к отступлению. Вэнь Кэсин, принесший ещё порцию подогретого сока, тихо закрыл за собой дверь. Се Ван уже получил свое лучшее лекарство. А чтобы старый монстр не отвертелся, он сделал пару фотографий. Сам ввёл правило в труппе, чтобы избежать шашней и драмы: провели вместе ночь — поженились. Может, запереть дверь? Хотя Се Ван и сам теперь не выпустит своё сокровище из рук. *** Е Байи злился. Чжэнь Янь всё ещё ходит с мечтательной улыбкой и думает только о Чжоу Цзышу, который только-только перестал походить на оживший труп, Се Вану прописан постельный режим, а остальная труппа обсуждает скорую свадьбу руководителя — в общем чате красовались фотографии, как Се Ван нежно прижимается к его груди. — Вэнь Кэсин, я убью тебя! — Да все бы и так узнали, — поганец даже не пытался прикинуться виноватым. — Правило есть правило. — Уйди с глаз моих. — Может, отпуск? А то вдруг мне будет скучно и я стану рассказывать, что не знал, кому первому помощь оказывать — Се Вану с порезанным пальцем, или старшему Е на грани сердечного приступа. А как он це… — Заткнись. — Так мы съездим к родителям? Надо же им познакомиться с А Сюем. — Значит, вы уже всё решили. — Как будто у А Сюя были шансы отказаться. Ай, за что?! — Вэнь Кэсин обиженно посмотрел на незаметно подошедшего Чжоу Цзышу, который отвесил ему подзатыльник. — Болтаешь много. — Привыкай, — хмыкнул Е Байи. — Через неделю чтобы были готовы к тренировкам. Все трое. — А я-то причём? — А ты пока заменишь Се-эра, потом сделаем вам совместный номер. Чтобы не запил от скуки снова. Чжоу Цзышу недоуменно хлопал глазами. — Добро пожаловать в семью, А Сюй, — Вэнь Кэсин бросил на Е Байи благодарный взгляд. Тот только раздражённо махнул рукой. — Собирайтесь уже.