От порока к милосердию

Жадные руки срывали последние нити непорочности, овладевая каждым дюймом мягкого фарфора. Губы с парой острых клыков работали в одном ритме собственничества и вековой жажды. Постепенно тело эльфийки покрывалось всеми видами меток своего Короля, ублажая его своей восприимчивостью к любому дразнящему прикосновению. Сладкие стоны затуманивали проклятый разум, отдаваясь рычанием в мужской груди. С каждым шлепком по ягодицам контроль истекал как содержимое песочных часов. С последним мокрым поцелуем Сукуна поднял взгляд к раскрасневшемуся лицу, что выражало противоречивые эмоции. Тонкая паутинка все еще соединяла его подвергающиеся уста с искусанной кожей, прежде чем он заговорил охрипшим от голода голосом. - Я буду груб, как бы тебе не хотелось нежности. С этими словами мужчина обхватил пухлые бедра, устраиваясь между ног дрожащей Клиффорд. Его зрачки потемнели при виде и ощущении соприкосновения телесных жидкостей, головка члена уперлась во влажный жар излюбленной его одержимости. Резким движением, с характерным мокрым шлепком он погрузился полностью, охваченный диким наслаждением лишить эльфийку последней чистоты. Безумный темп выводил Клиффорд из зоны комфорта, заставляя выгибать спину и жалобно стонать от смешанных ощущений. Принятия столь внушительного размера казалось непостижимым и вызывало хаос как в теле так и в разуме. Удовольствие смешалось с острой болью от неопытности, делая наркотический коктейль. Каждое движение мужских бедер проносилось звездочками в помутненном зрении. Сукуна лапал все, что было в пределах досягаемости, пока грубо трахал некогда дерзкую эльфийку. Пальцы скручивали влажные от поцелуев соски, вызывая новый поток музыкальной поэзии. Взгляд не отрывался от покрасневших меток и прерывающихся полумесяцев от укусов, от дрожащих рук, что так тщетно сжимали простыни, от приоткрытого рта и припухших алых губ, чей нежных оттенок пал под давлением порока. Однако любой шорох, стон, крик или шлепок делал Сукуну более жестким и непоколебимым, приближая обоих к головокружительной разрядке. Эльфийка лишь могла цепляться за мускулистые плечи, робко утыкаясь в них в поиске какой-то поддержки от животного натиска мужчины. Тонкие пальцы судорожно дрожали, пока ногти царапали угольные метки, оставляя багровые полосы в качестве своей капитуляции. Пульсирующая эрекция врезалось с тугие стенки, растягивая рамки дозволенного. Пределы хрупкой девушки размывались под атакой психа, которому она позволила взять контроль над потерей девственности. По истечении грубого секса Сукуна дернулся всем телом на хрупкую эльфийку, найдя долгожданное освобождение внутри. Но встречного порыва от любимой не предвиделось, давая отчет в его небрежности и похоти. Аккуратно выйдя из нее, Король Проклятий впервые осмотрел весь результат своих деяний. Клиффорд потеряла сознание где-то в конце процесса, на дрожащих ресницах застыли последние слезы, а мокрые полосы на щеках лишь доказывали сколько стресса и боли пережили ее тело и разум. Судорожно метающиеся глаза скользнули вниз по израненному телу, прежде чем остановится на алых брызгах. В собственных глазах помутнело от увиденного ужаса, дыхание сбилось. Стыд, вина и странная колкость в грудной клетке отправили его в свободного плаванье реальности. Сукуна очнулся в холодном поту, один в покоях - это был кошмар, сон в ночь Хэллоуина, напрямую олицетворяя сладость и пакость в одном флаконе.  Он пытался успокоиться, потирая виски, но волнение вырывалось наружу с пульсирующей мигренью. Ему нужно было убедиться, что это сон, лишь плод его испорченного воображенья... но никак не жестокая реальность, на которую способно его тело. Накинув традиционное кимоно и закрепив длинным поясом, Сукуна быстрыми целенаправленными шагами подходил к отдельному зданию, где Клиффорд нежилась под хлопковым одеялом. Бесшумным прыжком мужчина оказался в ее спальне, лицезрея спящее тело. Недолго думая, он стянул одеяло, осматривая миниатюрное тело на наличие своей порочности. От резкого холодка Клиффорд заерзала и начала просыпаться. Как только она успела лениво приоткрыть слипающиеся глаза, Сукуна одним движением раздвинул ее ноги так, что его головы не было видно. Эльфийка пискнула от неожиданности, рефлекторно ударив его по голове. Ее лицо приобрело багровый цвет, не в силах утаить замешательство, смущение и гнев. Ноги быстро сомкнулись и спрятались под одеялом как и все остальное тело.  - К-какого черта, придурок!? - единственное, что смогла выдавить Клифф, чувствуя, как паника окутывает ее конечности. Сукуна поморщился от удара, но не выказал хмурое выражение лишь... вину. Сложно объяснить маленькому милому существу, что в намереньях монстра только благие поступки, когда он раздвигает у сонной ноги. Он неловко почесал затылок, отводя взгляд. - Я лишь хотел убедиться, что ты в порядке.. - пробормотал мужчина, не решаясь встретиться с ней напрямую. - И как же мое здоровье связано с этим!? - промямлила она, пытаясь прикрыть себя сильнее. - Я просто моральный урод, милая.. прости.. Сукуна поспешно решил вернуться к себе, проклиная себя за очередную несобранность в последнее время, однако робкая рука на ткани его одеяния словно нерушимая клятва не сдвинула его с места.  - Что-то случилось? - спросила слегка обеспокоенно девушка. - Просто кошмар, где ты.. очень ранена - притихал мужчина с каждым высказанным словом. Эльфийка замешкалась и потянула ткань ближе к себе. Ее слегка вздернутый нос прижался к шелку, безмолвно вдыхая запах пепла и чего-то приятного. Тяжелая фигура опустилась на край кровати, повернутая спиной. Что-то в поведении холодного существа изменилось, и эти градации обеспокоили Клиффорд.  - Со мной все в полном порядке.. правда.. тебе не придется менять мне тряпочки при лихорадке - нежно шептала девушка и села рядом, пытаясь разгрузить его неожиданное состояние. Сукуна осторожно притянул эльфийку в крепкие объятья, уткнувшись в платиновые пряди и закрыв глаза. - Если потребуется, я буду заниматься этим чертовым занятием каждый день... *лишь бы ты не ускользала от меня.. лишь была счастлива, чертова ушастая..*