Баронская ложа

      Истошный крик истязаемого неаккуратно прервал флирт леди Фенринг и молодого наследника. Баронская ложа в самом верху дворцового театра Дома Харконненов была скрыта полутенью — очень удобно для всякого рода темных дел.       Палачи барона сделали надрезы на плечах несчастного почти безболезненно, и это было обманчиво.       Опасная иллюзия, что все закончилось.       Леди Фенринг откинулась на кресле, уходя ещё больше в тень — но ни одно движение не ускользнуло от внимания Хасимира Фенринга, запрокинувшего голову и в упор разглядывавшего плотно задрапированную ложу.       На-барон наверняка уже потерял голову: Марго умела свести с ума одним движением ресниц. Судя по взглядам Фейда, напряжённой позе и якобы случайным, небрежным прикосновениям, его жену ждали несколько часов гораздо более близкого общения с племянником старого Харконнена.       Крик — не о помощи, здесь некому было помочь несчастному созданию, — загнанного, запуганного, обречённого зверя — и волна пронеслась по зрительному залу; публике обычно не нравится медлительность палачей, если та становится чрезмерно нарочитой       Марго Фенринг знала, в каких дозах отпускать знаки внимания Фейд-Рауте так, чтобы добыча не сорвалась с крючка. Горячая дрожь желания, волна феромонов окатывала ее всякий раз, как Фейд касался ее — вне всяких сомнений, случайно.       Как символично, горько подумала она, выбор казни для раба совпал с небольшими семейными планами Фенрингов.       Оба палача, с черными гербами во всю спину, отдаленно похожие на арракинских стервятников, одновременно рванули крючья с насаженными лоскутами надрезанной и отделенный с плеч кожи казнимого. Рев толпы заглушил крики, потоки крови хлынули на помост. Марго кусала губы и старалась не шевелиться: Фейд-Раута сжал ее запястье с такой силой, что кожа под его пальцами побелела. Он отдернул руку и что-то начал говорить, возможно, хотел извиниться.       Марго почти ничего не слышала. Рыжие волосы растрепались и лежали волнами по плечам, полная грудь в вырезе платья мерно вздымалась в такт с тщательно отмеряемыми вдохами-выдохами. Графиня постаралась быть совершенно естественной и бесстыдной — и Фейд не заставил себя упрашивать.       Из своей ложи двумя ярусами ниже Хасимир Фенринг внимательно наблюдал за происходящим. Разумеется, не на сцене, где палачи, скользя в крови, обходили едва живого раба. Кусок мяса — освежеванный, с бледными осколками переломанных костей, торчащими из локтей и бедер, с обрывками выдранных мышц. Лоскуты кожи, в крови, в ошметках желтоватого жира, валялись здесь же. Темная масса кишок свисала передником до колен.       Пора было заканчивать.       Не отводя взгляда от сцены, Фенринг держал в поле зрения баронскую ложу: сейчас там, судя по тому, что ему удалось разглядеть и понять, дело тоже двигалось к развязке. Если данные его разведки не подводят, то Фейд просто задерет на Марго платье до подмышек и, учитывая привычки, позаимствованные в доме его дядюшки, поведет прямое наступление на содомские врата прекрасной графини.       Что ж, все будет так, как они задумали.       Фенринг ухмыльнулся. Его жена отлично знала свое дело.