Чувстует

Ёнджи — идеальный солдат Джермы. Сочувствие? Радость? Сожаление? Не смешите, все равно ведь не сможете. Сущие глупости. В нем нет ненужного. Ёнджи может спокойно принимать рациональные решения, не отвлекаясь на всякую чушь. Эмоции абсолютно бесполезны, от них одни сплошные минусы. Даже самые великие полководцы проигрывали битвы, которые легко могли выиграть, всего лишь поддавшись каким-то там неразумным побуждениям. Это становилось для них фатальной ошибкой. — Санджи, — Ёнджи кривится, наблюдая за плачущим комком на полу. — Ты не заслуживаешь даже имени! Ха. Да, правильно. Вот кто настоящая ошибка. Санджи, который не может бегать с приемлемой скоростью, не может подпрыгнуть даже на несколько жалких метров верх, не может защититься от удара кулаком или же хоть попытаться ударить в ответ. Санджи, который, на самом-то деле, вообще ничего не может. Санджи. Не он. Величайшая и грубейшая ошибка, раздражающий просчет, досадное недоразумение, позор их семьи. Если бы у Ёнджи все-таки были эмоции, то от такого «старшего братца» он бы уже давно сгорел со стыда. Возможно, всего на долю секунды, ему бы даже стало жалко это бесполезное, беспомощное существо. Возможно. Если бы. Но у него нет эмоций. Он не такой. И его браться с сестрой не такие. Правда, с возрастом, с течением времени, когда Ёнджи узнает наиболее точное обозначение слову «эмоция», у него все же появляются некоторые довольно неудобные вопросы. Почему братья регулярно избивают ошибку? Почему они обращаю внимание на что-то, кроме идеального выполнения упражнений на тренировках и сдачи нормативов, если для отца важны лишь эти результаты? Да и вообще! Разве такое стремление угодить и вызвать радость у уважаемого родителя — не явный признак эмоции? Разве должны объятья оказывать на них хоть какое-то влияние? Почему Рэйджу никогда не принимает участия в «веселье», лишь хмурясь на все предложения? Почему этот процесс вообще называется «весельем», если они не способны его испытывать? Почему Ичиджи показывает им язык и высоко задирает подбородок, громко объявляя, что он самый лучший и сильный среди всех? В чем причина хвастовства, если он ничего не чувствует? Почему сразу же после этого Ниджи громко цокает языком, закатывает глаза, фыркает и бормочет себе под нос саркастичные высказывания? Откуда появились эти невербальные сигналы и странная интонация? Почему они в принципе говорят с какой-либо интонацией, если никто их этому не учил? Почему Ёнджи вообще акцентирует внимание на этих странных фактах и задает бесконечные вопросы? Почему он так чертовски сильно хочет узнать ответы? Настолько сильно, будто от этого зависит его жизнь. И отчего его так сильно тошнит, когда им говорят про смерть ошибки? Братья только громче смеются. Ему почему-то совсем не хочется повторять за ними, но он все равно делает это. Просто смейся. Ведь смех по любой причине не означает эмоции, правда? Раз братья смеются… И нет ничего неправильного в том, что что ему действительно хочется смеяться, когда ошибка оказывается жива. Да, в этом непроизвольном и беспричинном смехе совсем нет эмоций. Глупости. Какие же глупости. Поток вопросов даже не думает останавливаться, не давая заснуть ночью и отбирая каждую свободную минуту. Эй, почему его отец дрожит? Почему величественный и жесткий Король Джермы так боится чужого равнодушного взгляда? Почему смотрит на них, своих любимых детей, с таким ужасом и отвращением? Это же он сам создал их такими вот, лишенными глупого страха смерти. Так почему?! Почему в его голове проносится сотня моментов о том, как Джадж улыбается им, как говорит, что очень гордиться? Почему именно при виде этого взгляда вкупе с назойливыми воспоминаниями в груди резко начинает болеть? Че-е-ерт. Ёнджи абсолютно плевать. Плевать, ясно?! Он не может чувствовать интерес, он не может задавать столько вопросов, на которые никогда не получит ответов. И он уж точно не может чувствовать обиду за этот иррациональный страх их отца. Не может. Но чувствует. Ёнджи чувствует.