Нежданный родственник

Зонтик всю ночь думал о том способе защиты, что показал ему Пик. Пусть полицейский и убеждал, что в этом нет ничего страшного, Тимофею было не по себе: идея шла слишком вразрез с его ценностями. Так что ученик мысленно умолял Вару лишний раз не встречаться с ним, чтобы не пришлось делать тяжкий выбор. Но, конечно, Вару не умел читать мысли, а даже если бы умел, всë равно бы не послушался. Так что вскоре, спустя пару уроков, над ухом раздался знакомый голос, показавшийся, однако, не таким задорным, как обычно: — Чего стоишь, как не родной? Ищу тебя, ищу. Пойдëм, поговорим немного. — Вару, пожалуйста… — начал было бормотать Тимофей, но его грубо и требовательно потянули за руку подальше от людей, в одно из излюбленных Валерой мест для так называемых «бесед», дорогу к которому Зонтик мог бы показать с закрытыми глазами. — Хватит мямлить. Ты как будто не мужик, — фыркнул хулиган и, остановившись, несильно, но неожиданно обхватил горло Тимофея. — Кадык на месте. Единственное, что говорит о том, что ты не баба. — Перестань, пожалуйста, — Зонтик недовольно поджал губы и попытался отступить, но был схвачен за руки ещë сильнее, чем прежде. — Чего ты добиваешься? Зачем ко мне лезешь? — Затем, что ты тряпка, а таких уважать нельзя, — отрезал Вару. — На репетиции ты может и защитил Габриэля, но одного раза явно недостаточно, чтобы перестать быть подстилкой человечества. Впереди показался знакомый тëмный закоулок школы, и Зонтик понял, что у него есть последний шанс образумить Валеру прежде, чем терпение, ощущавшееся невероятно натянутым, лопнет, и выбор падëт на совет Пика. Лихорадочно соображая, Тимофей заговорил: — По-твоему, лучше обижать всех подряд, чтобы никто тебе не доверял и не хотел общаться? Как по мне, лучше быть слабее, но добрее и никому не делать зла понапрасну. Чего ты добьëшься, издеваясь над всеми? — Таковы законы, Зонтик, — хмыкнул Вару, прижимая оппонента к стене. — Сильный жрëт слабого. Если он не будет это делать, его сожрëт кто-то другой. — Богом заведено не так! — Точно, совсем забыл, — Вару ухмыльнулся. — Ты же у нас святоша. Ну, и где сейчас твой «бог»? Почему не спасëт тебя? — На Бога надейся, а сам не плошай, — пробомотал Зонтик, нервно сжимая кулаки. — Чего-чего? — Вару насмешливо нагнулся ближе к Тимофею. — Ты всегда так тихо пищишь, что тебя фиг услы… Через мгновение Зонтик резко выпрямился, едва не ударив Вару макушкой в челюсть, обхватил его за плечи и, поставив с одной стороны от него ногу, мощным рывком направил тело в еë сторону, заставив Валеру потерять равновесие. Противник полетел на вечно грязный школьный пол, а Тимофей, попытавшийся смягчить его падение, не справился — не хватило сил удержать Вару, — и теперь в ужасе застыл, переводя взгляд со своих рук на неподвижно лежавшего хулигана. — П-прости, я сильно, слишком, я не хотел, я… — беспорядочно бормоча что-то, перебивая самого себя и путаясь в словах, Зонтик упал на колени возле Вару и потянулся к нему, чтобы помочь, но Валера опомнился самостоятельно. Вскочив на ноги, хулиган грозно уставился на Зонтика, поджал губы и, показав кулак, поспешил в неизвестном направлении. Тимофей долго не мог понять, как будет лучше: больше не показываться Вару на глаза или проследовать за ним, чтобы убедиться, что ничего серьëзного с ним не случилось, а возможно даже извиниться ещë раз, ведь Зонтику и правда было очень жаль. Наконец было решено отправиться в том же направлении, что выбрал Валера, и положиться на судьбу: хулиган ушëл несколько минут назад, так что можно было и не набрести на него. Бродя по коридорам, Тимофей было решил, что действительно не увидит его, но вдруг заметил уголком глаза зелëные кудри и обернулся. Охранник, следивший за тем, чтобы из школы не сбегали ученики, куда-то отлучился, и Вару, воспользовавшись случаем, пролез под турникетом. — Валера, я… я так сильно тебя ударил? — Зонтик нерешительно поспешил к нему, но был остановлен раздражëнным взглядом и требовательным полушëпотом: — Только попробуй сказать кому, что видел, как я свалил, понял? Зонтик поспешно закивал и, проводив Вару взглядом, потерянно облокотился о стену. «Виноват ли я в этом? Вдруг он больно стукнулся? Или… Или я слишком его расстроил?» — в голове зажужжал рой осуждающих мыслей, под давлением которых голова сама собой опустилась. Встрепенуться заставил только школьный звонок. «Ещë и опоздаю!..» — Зонтик сорвался с места, чувствуя, как в груди всколыхнулась тревога.

***

Вару чувствовал, что внутри скользкой змеëй зашевелился страх. Он, заползая всë выше, заставлял желудок болезненно сжиматься, а тело, по которому волнами пробегали мурашки, — напрягаться. «О да, детские воспоминания, — Валера с напускным цинизмом оглядел хорошо знакомый район, не забывая, однако смотреть и по сторонам, чтобы родное местечко не принесло неприятных сюрпризов. — Скорее бы свалить отсюда… Не думал, что будет настолько не по себе. Хватит, спокойно! Она просто конченая наркоманка, хватит бояться какой-то бабы». Одëрнув себя, он ускорил шаг, но не слишком — тот, кто ходил по улицам чересчур поспешно, рисковал вызвать подозрения, за которыми, без сомнений, последовали бы неприятные разговоры с местными, среди которых были и прежние товарищи, которых сам Валера назвал бы партнëрами, не больше. За углом мелькнула тень, и Вару понял: преследователь специально показался, сигнализирует, что его ждут. И, на случай, если парнишка решит сделать глупость, — следят. Хотелось сжаться в комок и зажмуриться; в голове как назло всплыли слова Зонтика про доброту, пробудившие внутренние, по мнению Валеры, крайне позорные слабости: страх и мягкость. Но у него хватило воли, за годы тренировок ставшей стальной, отказать своим желаниям. Расправив плечи и храбро выкатив грудь вперëд, Вару двинулся во мрак неприметного переулка. Едва только он вышел на открытое пространство и увидел перед собой две фигуры в тени, как сзади тут же явственно скрипнули по снегу чьи-то шаги, остановившиеся за спиной Валеры. Вглядевшись в силуэты, Вару вздохнул с облегчением, не найдя среди них никого похожего на мать, но расслабляться не спешил: «Она бы не стала отправлять меня в ловушку… Я… Я знаю» Даже внутренний голос теперь звучал неуверенно. Рука в кармане нервно сжала телефон; снаружи этого жеста слабости никак не было заметно. Но тем не менее, присутствующих, кажется, раздражало, что они не могли видеть чужой ладони, и Вару, почувствовав это, медленно, чтобы не нервировать оппонентов, вынул еë. — Так-так, смотрю, ты ничуть не растерял своей наглости. А, Валер? — один из мужчин вышел вперëд, кивнув тому, кто стоял за спиной. Тот послушно стал ощупывать школьника на случай, если тот принëс с собой оружие. Вару тем временем ухмыльнулся с нескрываемой угрозой и ответил, не гнушаясь взглянуть человеку ростом почти на две головы выше его в глаза: — А ты ничуть не поумнел, раз так и не смог допереть, что я Вару, а не Валера. — Скажи это своей матери, — огрызнулся собеседник. — Как раз за этим сюда и шëл, — Вару едва не упал, когда с его спины попытались сдëрнуть рюкзак. — Вы чë, все имбициллы? Можно ртом сказать, не? Он высвободил руки из лямок, и рюкзак перекочевал в руки стоящего сзади амбала, а собеседник тем временем усмехнулся: — Ты что, всерьëз думал, что твоя мать оторвëтся от дел, чтобы встретить тебя? Самомнения у тебя столько же, сколько наглости. — Ну да, это в еë духе, — фыркнул Вару. — Сама слëзно просила прийти и помочь, а в итоге даже встречать не стала. — Врать-то не стыдно? — собеседник вскинул бровь. — Она передала, что это ты искал способ подзаработать. — Ни стыда, ни совести, ничего лишнего, — Вару самодовольно ухмыльнулся. «Опять вертит всë как хочет, — мысленно процедил он. — Ладно, мне-то что. Хочет сделать вид, что самая умная, пожалуйста. Судя по всему, дела у неë идут не очень гладко…» — Чистый, — раздалось за спиной, и рюкзак грубо ткнулся в спину Вару. Валера развернулся и подхватил его, зная, что если заставит ждать слишком долго, вещь окажется в слякоти под ногами. — Кончай прелюдию, — потребовал второй человек, оставшийся в тени, и бросил в снег докуренную сигарету. — Нечего с ним нянчиться. — Итак, Вару, — собеседник запустил руку в карман, но почти сразу вынул еë и потянулся к куртке школьника. — У тебя грязь возле кармана, позволь протереть. — Я так понимаю, сейчас вся грязь окажется в кармане, да? — Валера задумчиво отступил на шаг. — Я кто, по-вашему? Слить сразу задумали? Нет уж, я не такое не поведусь. — Твой батяня в полиции работает, — раздражëнно убрав руку обратно в свой карман, пояснил собеседник. — Тебя вряд ли заподозрит, если ты ничего не творил. А найдëт что — отмажет. — Или сдаст, — фыркнул Вару. — Не в его интересах. Тебе нет шестнадцати. Вару задумчиво поджал губы. Незнакомец с сигаретой не терпеливо переступил с ноги на ногу; дыхание за спиной стало недовольным; стоящий перед учеником цыкнул, закатив глаза. Принять решение нужно было как можно скорее. — Я вам только за этим? — Сегодня да. Но тебе разная работа предстоит: прикрывать будешь, тебе легче всего. — И надолго это? — Вару вскинул бровь, неприязненно скривившись. — На месяц где-то, — собеседник неопределëнно повëл плечами. — Сделаем всë, заберëм то, что нам причитается, и сможем отправиться на заслуженный отдых. Так что, ты в деле? Вару нервно сглотнул, буравя взглядом карман говорящего. Сердце в груди бешено заскакало, как будто доза попала через глаза; от волнения снова начало тошнить. Тихо вздохнув, Валера ответил: — Где, говоришь, грязь была? — Прямо тут, — собеседник проворно потянулся к карману, и только на мгновение Вару услышал шелест пакетика. — Если снова запачкаешься, приходи к нам, как бы сказала твоя мать, в ночь рождения. «Время, когда я родился… Три пятнадцать», — Вару коротко кивнул, застëгивая карман. — Ëкарный бабай! — раздалось в относительной близости. — Сигнал, — Трое мужчин подобрались. — Мы теперь в одной лодке. В твоих же интересах сохранить остальное: отвлеки, а мы всë заберëм. Не успел Вару опомниться, как троица исчезла в трëх разных направлениях, а за спиной раздались крики «лови!», «быстрее!» и всë в таком духе. Валера почувствовал, как его прошиб холодный пот, и юркнул в узкую щель по соседству в надежде, что план придëт в голову на бегу. Судя по тому, что тяжëлые шаги за спиной не утихали, план нашëлся сам собой: полиция рванулась за ним, заподозрив неладное. На повороте оказалось скользко. Вару вовремя это заметил, но решил не огибать лëд, а подстроить случайное падение, чтобы точно задержать преследователей. Ботинки проехались по ледяной поверхности, колени и запястья ударились о твëрдый слякотный асфальт. Вару зажмурился, готовый к ударам и другим неприятным вещам. Его схватили за шиворот и тряхнули; очки слетели под возмущëнный вскрик их обладателя. Шум преследователей на мгновение замер, затем за спиной послышался знакомый голос: — Дальше, не тот. Я догоню. «Интересно, каким способом умереть будет менее больно? — мрачно подумал Валера, шаря перед собой рукой в поисках очков. — Передознуться тем, что у меня в кармане, или дождаться того, что со мной сейчас сделают?» Словно в ответ на его мысли чужие пальцы так больно сжали плечи, что из глаз едва не брызнули слëзы. Над ухом прогремело: — Что ты здесь забыл?! — Жил тут, — честно ответил Вару, поняв, что воспалëнный событиями мозг не сможет выдумать правдоподобную ложь, и правда остаëтся единственным оружием. — Навестить район пришëл, полгода не видел. — Быстро домой! — рявкнул Пик, грубо сунув Вару очки и вздëрнув его за шкирку, чтобы тот встал на ноги. — Сидеть и не высовываться! Едва договорив, он перескочил лужу и ринулся за другими оперативниками. Вару нацепил очки и сделал пару шагов назад, к стене. Ноги подкосились. Он ещë никогда не был настолько по ту сторону закона. Валера многое любил делать назло, но даже в страшном кошмаре представить не мог, что когда-то окажется связан с наркотиками. Оперевшись о стену, он сполз по ней на корточки и откинул голову назад. Над ним по мрачному небу плыли тëмно-зелëные облака.

***

Пик сидел на стуле в компьютерной комнате, запрокинув голову и сжав кулаки так, что ногти, которых почти не было, чуть ли не до крови пронзали ладони. Рядом Куромаку что-то торопливо строчил на клавиатуре, лихорадочно переводя взгляд с монитора на клавиратуру и обратно. Пику было запрещено двигаться, но он и не хотел: стыд за провал сковал движения, и тело отяжелело, словно весь неотнятый у банды товар вкачали ему в вены, и теперь он быстро и верно умирал. — Есть, — выдохнул Куромаку, откинувшись на спинку стула, но не отрывая взгляд от экрана, и обратился к остальному отделу, проделавшему почти то же: — Кто-то должен дежурить. Ещë один останется для подстраховки, если атака будет масштабной. Дежурить могу я. — Не можешь, — по привычке бросил Пик и, спохватившись, сжал губы. — Можешь двигаться, — хмыкнул Кирилл. — Вчера у меня был выходной, поэтому я… — Тебе девятнадцать. По отделу пронеслись недовольные шепотки, и сотрудники, быстро и тихо повскакивав с мест, выскользнули из кабинета, не желая присутствовать при товарищеских разборках. Куромаку тем временем обернулся к Пику и недовольно нахмурился, надвинув очки на переносицу: — Я не просил меня опекать. Я самостоятельно осознаю степень риска тех или иных задач и знаю свой предел. У меня всë под контролем, ясно? — Я, конечно, не спец в отношениях с людьми, но кое-что знаю получше тебя, — хмыкнул Пик, садясь ровнее, и сложил руки на груди. — У друзей, знаешь ли, принято переживать друг за друга. Если человек ходит по грани, чтобы что-то доказать или ещë по какой-нибудь глупости, иногда ему нужно вправить мозги. — Ты на удивление точно выразил мою позицию… — временно обескураженный Куромаку ненадолго замолчал, но вскоре встрепенулся и добавил: — Но я всë ещë с тобой не согласен. — Это как? Я уже ни черта не соображаю, — Пик тяжело вздохнул, потирая висок. — Я испытываю это по отношению к Феликсу. Но считаю себя намного разумнее него, именно поэтому ко мне не должны применяться контролирующие меры. — Кирилл, вы буквально клоны, — усмехнувшись, Пик опëрся о стол, наклоняясь к Куромаку, и вдруг резко стянул с него очки. — И, я повторюсь, тебе девятнадцать. Как и Феликсу. Ты только-только был подростком, ты ещë не в адеквате. До двадцати одного хотя бы подожди, а пока послушай других, доверься и не пытайся сделать всë сам. Это раздражает. — Меня не покидает ощущение, что ты завидуешь, — Куромаку вытянул руку и сжал ей пустой воздух. Покачав головой, Пик слегка улыбнулся и вернул очки Кириллу на нос. Пока друг педантично поправлял их, полицейский ответил: — Было бы чему завидовать. Это же сумасшествие — устроиться в полицию, а работать так, как будто ты бухгалтер в офисе. Опасность разве что вроде виртуальной атаки, а этого и в видеоигре навалом. — Между прочим, из-за этой «видеоигры», — Куромаку раздражëнно выделил последнее слово, — они теперь имеют ранее засекреченные данные о специальных сотрудниках. План с двойным агентом можно признать недействительным: кого теперь отправить, чтобы не узнали? Добровольца с улицы?! — Чудеса случаются, — пожал плечами Пик. — Ну, найди мне того, кто в здравом уме согласится пробраться на территорию врага, подвергая себя наркотической опасности! — Куромаку резко откинулся на спинку скрипнувшего стула. — Лучше об этом и думай, а не за мной следи. Я уже давно не ребëнок, самолично обеспечивал себя после кончины матери, параллельно учился, работал и следил за братьями в приюте. Я вытащил оттуда Зонтика, которого не выпустили бы в мои руки ещë три года, не будь я способен обеспечить ему надëжные условия. Ясно? — Данте был прав, — Пик невесело усмехнулся. Куромаку замер в ожидании продолжения, но его не последовало. Пришлось вопросительно приподнять бровь, призывая продолжить. — Да забудь, — Пик махнул рукой. — Договаривай. — Тогда откажешься от идеи с дежурством? — Подумаю. — «Подумаю, что ты неправ, и останусь при своëм», да? — Пик недоверчиво окинул Куромаку взглядом и хмыкнул. — …Хорошо, в этот раз я дежурить не буду, — сдался Куромаку, буркнув под нос: — И так дома разборками занят буду. — Прежде, чем опять спорить с Феликсом, лучше выговорись Данте. — Рекрутируешь ему клиентов? — Куромаку недоверчиво фыркнул. — Тебе надо вправить мозги, пока ты Даню до срыва не довëл. Меня же ты слушать не хочешь, так может хоть Данте до тебя достучится. — Рассказывай, иначе передумаю, — процедил Куромаку. — Да что рассказывать?.. — Пик неловко отвëл взгляд: слишком непривычно было рассказывать о своëм прошлом, пусть даже намëками. — Данте говорил, что заметил, как будто друг к другу притягиваются люди с похожей судьбой. Потом, когда отошëл от… В общем, на следующий день, сказал, что это абсолютный бред. Но эта теория, на мой взгляд, как будто бы только сильнее подтверждается с каждым днëм. Дверь распахнулась, и внутрь вошло несколько сотрудников. Один из них сообщил: — Товарищ капитан, там снова журналистка. Очень настойчивая, говорит что-то о сегодняшних результатах. — Эмма, — Пик закатил глаза и нехотя встал со стула. — Уже день рабочий почти окончен, а ей всë неймëтся. Кирилл, собирайся. Куромаку кивнул другу и пояснил сотрудникам: — Корректировка технического задания: я не дежурю. Пик поспешно спустился с лестницы и поморщился, услышав настойчивый и грубоватый, к несчастью, довольно хорошо знакомый голос: — Вы не скроете провал от общественности, как бы ни старались! Город гниëт изнутри, а вы чем занимаетесь?! Отказываете подавляющему большинству женщин в трудоустройстве, и вот результат! Ничего сами не можете, а менять систему не собираетесь, как я вижу. — Опять припëрлась? — без церемоний обратился к ней Пик, облокачиваясь о стойку администрации в метре от собеседницы. — Как ты сама утрвеждаешь, день у нас был не лучший. Так что оставь нас в покое, мы все устали, как собаки. — Кажется, вы устали ещë до начала задания, раз никого так и не поймали, — Эмма вскинула голову и хмуро уставилась на Пика. — Мы поймали две группы! — Из более чем десяти! — У нас не хватает рук, так что чем очернять репутацию полиции, лучше бы новых сотрудников привлекала, — Пик заметил, как девушка черкнула что-то в блокноте и дëрнул за него, пытаясь вырвать. Журналистка, однако, оказалась крепкой и удержала вещь, но выронила ручку. На неë не обратили никакого внимания, меряясь силой. Уже через пару секунд Пик с победоносным видом отшвырнул блокнот на противоположный от них конец стойки, откуда он, неудачно упав, рухнул вниз. — На пол ронять не собирался, прости. — Очень смело, — фыркнула Эмма. — Умеете бороться только с теми, кто слабее, да? — Странные слова для феминистки. — Пол — не единственная причина того, что я слабее тебя. И мы сейчас говорим не о причинах, а о факте: ты сильнее, и это видно. Но ты решил полезть и самоутвердиться, так? — Я предупреждал, что все сотрудники, включая меня, устали. А если я уставший, меня раздражает очень многое. К тому же, с учëтом твоей предвзятости, ты вряд ли будешь сопоставлять свои записи с реальностью. Значит, легко напишешь тот же самый фанфик про плохих дядь из полиции у себя дома. Незачем сюда приходить. — Я не виновата, что все ваши слова звучат как оправдание, — Эмма вызывающе провела рукой по коротким чëрным волосам и отошла, чтобы поднять блокнот. — Это не оправдания, а факт! — Пик чувствовал, что начинает раздражаться всë сильнее, но спор заканчивать не хотел и, чтобы чуть успокоиться, рывком поднял ручку с пола и стал крутить в ладони. — Банда знает, что главная проблема у нас — нехватка людей. Ориентируясь на это, она избрала тактику тотального разделения крайних каналов связи. У них много маленьких групп, и все они совершают нужные действия в один момент, так что на каждую группу приходится очень мало полицейских. А, помимо этого, и мало веществ. Так что таким способом убрать еë попросту невозможно, ясно тебе?! — Вы до сих пор не пробовали заслать двойных агентов? — Эмма скептически поджала губы. — Засекреченная информация, — оборвал еë Пик и резко протянул ей ручку, чудом не вонзив еë в девушку на такой скорости. В этот момент из-за поворота вышла большая толпа людей. Среди них был Куромаку. Пик махнул ему, призывая возвращаться одному, и снова повернулся к Эмме: — Пока мы болтали, рабочий день закончился. Вали. — Голос прессы ты не заглушишь, — вызывающе ответила Эмма. — И не пытайся запугать меня своим видом или руганью, мужлан. — Сделаю вид, что это был комплимент моей прямоте, — ухмыльнулся Пик. — Комплимент? Ты больной, если считаешь так. — Ты не лучше, — полицейский пожал плечами и отвернулся. — Сама гордилась, когда тебя наглой в прошлый раз назвали. — Собеседница не нашлась, что ответить, и только поджала губы. — Всë, расходимся. — Люди всë равно услышат правду о вашей работе! — воинственно крикнула Эмма вслед. Погода словно почувствовала еë настроение: на улице забарабанил дождь. «Только его не хватало, — Пик недовольно поморщился. — Чëртово потепление, опять слякоть и сырость». Забрав свои вещи, он накинул куртку и снова вернулся к выходу. Эмма всë ещë стояла там с телефоном в руках. — Я же сказал валить, — Пик требовательно подошëл к ней. — Не вдумай трепать нервы дежурным. — Мир не вертится вокруг вас, — хмыкнула Эмма, оглядываясь на окно. — Я просто пережду дождь. — Дальше только усилится. Это на всю ночь, — заметил Пик. — Ты без зонта? — Какой догадливый, — с театральным сарказмом протянула в ответ Эмма, раздражëнно засовывая телефон в карман. — Давай провожу, — поймав на себе недовольный взгляд, Пик закатил глаза. — Не потому, что у тебя нет кадыка, а потому что без зонта, по-моему, идти хуже чем с ним, не думаешь? Хотя да, ты вечно выкрикиваешь что-то прежде, чем подумать. — Кого-то мне это описание напоминает, — фыркнула журналистка. — Короче, ты со мной, или рискнëшь испытать свой иммунитет? Пара секунд на размышление, и я ухожу. Своих дел полно. — На кой тогда провожать вызываешься, раз времени нет? А ещë говорят, у женщин логика непонятная, — Эмма сложила руки на груди и подалась вперëд. — Я готов тратить время на помощь, но не на чужие душевные терзания, — последние два слова Пик выделил издевательским тоном. — Отвечай уже, терпение лопается. — Поверь, меня такого рода люди тоже раздражают. Но иногда, знаешь ли, выбрать из двух зол меньшее бывает трудно. Эмма задумчиво перевела взгляд с собеседника на окно, задержала его на стекле, затуманенном каплями, и снова посмотрела на полицейского. Решение было принято.