Другой Путь

Дни пролетали один за другим. Мол вначале держался настороженно, ожидая подвоха, но постепенно настороженность ушла в глубину, в некие тайники его сознания, где задремала, убаюканная покоем и теплом. Мол отлеживался и отсыпался, в минуты досуга листая странные книги-свитки, что приносил ему мажордом, поглощая странные деликатесы, которые готовили на дворцовой кухне, а также время от времени наблюдая за жизнью остальных обитателей дворца. В свободные от работы часы Брес обучал его вещам, несомненно, нужным, но по-настоящему удивительным и пока что не слишком понятным – например, дыханием успокаивать и накачивать себя Силой, передвигать с её помощью различные предметы, невзирая на их размер и тяжесть, а также использовать воздух для того, чтобы сотворить вещь или еду. Если первые уроки Мол освоил легко, будучи уже знакомым с начатками этих знаний, то последняя наука пока не давалась ему, заставляя его сердиться и впадать в бешенство. Впрочем, со вспышками бешенства он теперь легко справлялся с помощью дыхательных упражнений. Что удивляло его больше всего, ему не было нужды приводить себя в состояние исступления, в котором лучше всего получалось управлять Силой. Это было поистине странно и необычно и в корне расходилось с тем, чему учил его Сидиус. Но Брес успокоил его, сказав, что Свет и Тьма в равной степени составляют Силу и нет нужды цепляться за что-то одно. — Милорд Эриан использует по необходимости и Светлую и Темную стороны, и обучает этому тех, кого приводит сюда. Важно лишь одно – всегда удерживать контроль над происходящим, мастер Мол, — говорил мажордом, одновременно демонстрируя легкий пожар в части комнаты, которую они занимали, и тут же гася его движением руки, – а правильное дыхание – залог того, что вы всегда будете в правильном резонансе с миром и Силой вокруг вас. Они время от времени беседовали, когда выдавался спокойный час. И однажды разговор зашел о потребностях, свойственных всякому половозрелому существу. Обычно обитатели замка с легкостью находили себе возлюбленных, здесь не было никаких запретов и установок. Собственно, разговор и начался потому, что молоденькая пригожая девушка-человек попыталась пригласить Мола провести ночь любви в её комнатке. Озадаченный забрак с осторожностью отверг её притязания, признавшись, что предпочитает мужской пол. Впрочем, девчонка нимало не огорчилась и тут же нашла себе парочку, того самого юношу-музыканта, которого Мол увидел в компании тви’лечек в первый день своего пребывания во дворце. Видимо, ей нравились забракские ребята. Мол принялся наблюдать и вскоре заметил, что Брес всегда пребывал либо на виду, управляя работой слуг и тренировками учеников, либо удалялся к себе в покои, где отдыхал в полном одиночестве. Удостоверившись, что никто из молодых людей или же слуг ни разу не уединялся с Бресом, Мол с удивившим его самого волнением предложил мажордому составить ему компанию в любом желаемом раскладе. Но Брес лишь взглянул на него со своей нежной улыбкой, сделавшей его лицо совсем юным. — Я бесконечно благодарен вам, мастер Мол, — мягко ответил он, — и если бы я выбирал себе возлюбленного по сердцу среди тех, кто населяет это место, то выбрал бы только вас. — Ты не…— Мол немного нервно сглотнул, — ты не хочешь меня? — Желания уже не имеют для меня такого значения, — Брес покачал головой, — когда-то моя участь была подобной участи многих из тех, кто населяет дворец милорда. Я пресытился голодом, как чужим, так и своим. Он коснулся руки Мола и это прикосновение принесло то, что Мол надеялся забыть здесь. Насилие, чужой голод, усталость и отчаяние. Он был кем-то по имени Синто Дансени и принужден был отдаваться за еду и кров, подвергался насилию со стороны многих, чувствуя себя сломанным и испачканным, лежа в лужах чужого семени и собственной крови. Он содрогался под ударами металлических «кошек» и мечтал лишь о том, чтобы больше никто не касался его. Долгие годы рабства не сломили его, но плоть для него стала лишь довеском к истинной Сути. Мол задохнулся, глядя на бесстрастное лицо Бреса. В голубых огромных глазах медленно гасла давно прошедшая боль. Спустя мгновение это снова был безмятежный взгляд святого или же ребенка. — Простите, мастер Мол, — в голосе мажордома слышались виноватые нотки, — это было неэтично с моей стороны. — Прах с ней, с этикой… теперь я понимаю, почему, — Мол хмыкнул, поежившись, обхватив собственные плечи руками, — неважно, сверху или снизу, тебе уже все настолько… неприятно… прости, тебе я хотел бы причинить боль меньше, чем другим. Брес кивнул, опустив взгляд. Затем снова посмотрел на Мола и улыбнулся. — Мне понравилась ваша формулировка, мастер Мол. Она говорит о том, что в вас не умерло сочувствие и сопереживание. — Умерло, — буркнул Мол, глядя в начавшее сереть небо на горизонте, — и это не сочувствие. Просто… просто ты не… в общем, не хочу я делать тебе больно. Просто не хочу и всё тут. Брес сотворил большую кружку с подогретой хаомой и сунул в руки забраку. Затем сотворил для себя бокал с каким-то серебристо-белым напитком. — Есть множество намного более приятных вещей, мастер Мол, — сказал он с прежней безмятежностью, — игры, книги, музыка. Путешествия по новым мирам, созидание, забота. Мало ли… По прошествии нескольких десятков дней Мол пресытился имеющимися занятиями и заскучал от бездействия. Его молодое, переполненное Силой тело затребовало нормальных тренировок. Брес, узнав об этом, сообщил, что во дворце милорда имеется специальный полигон для занятий, но некоторые молодые воины предпочитают джунгли в качестве тренировочной площадки. — Если пожелаете пройти полигон, я велю немедленно подготовить его и запустить туда роботов. Если же захотите отправиться в джунгли, то всегда сможете отыскать верное направление, забравшись на вершину любого дерева. Пламенеющая Башня видна с любого расстояния, от опушки джунглей и до самых Пустошей, что лежат за их пределами, — сказал Брес, указывая на самое высокое здание в планировке дворца, высотой не меньше нескольких сотен футов. — Джунгли, — сказал Мол, неожиданно для себя чувствуя возбуждение и любопытство, — я выбираю джунгли. — Я велю собрать для вас еды и питья в дорогу, — Брес сделал было движение в сторону кухонных построек, но Мол положил руку ему на плечо. — Не стоит. Поесть я сам там найду. С водой, думаю, тоже не будет никаких проблем. Я, конечно, пока сотворить вряд ли смогу, но мне не привыкать питаться тем, что растет или бегает в джунглях. — Вы позволите контролировать ваше перемещение, мастер Мол? Джунгли Ловены – опасное место даже для опытных воинов. Мне будет спокойнее, если я смогу отслеживать ваши передвижения и ваше состояние. — А как именно?— полюбопытствовал Мол, украдкой почесывая основание рога. — Здесь есть лишь один способ, — Брес едва заметно улыбнулся, — с помощью Силы и её возможностей. — А что мешает тебе следить за мной, не спрашивая?— Мол сам не знал, почему задал этот вопрос. Его очень удивил сам факт того, что кого-то интересовало его мнение. — Здесь, на Ловене, важнее всего добрая воля и согласие, — ответил мажордом, помедлив лишь секунду, — если вы против, я лишь могу надеяться, что для вас тренировка завершится успешно. Но без вашего позволения я не стану сплетать свои Нити Силы с теми, что струятся сквозь ваше тело. Мол задумчиво кивнул, глядя на голубоватые верхушки древесных крон, видневшиеся из-за внешней стены. Он был уверен в себе, и почему-то хотелось показать себя, свои способности и умения. Он подумал, что с прежним наставником этого не было. А Брес не был наставником, он просто беспокоился о нём. Беспокоился. О нём. — Я согласен. Если хочешь, можешь следить за мной. Это тоже… — он задумался, подбирая слова, — добрая воля, так ты сказал? Брес неожиданно открыто и радостно улыбнулся. И Мол подумал, что ему очень подходит эта улыбка. Странная мысль, если так посмотреть. — Мастер Мол, если вы сочтете, что есть необходимость в помощи, то просто подумайте о том, что я стою рядом с вами. Этого будет достаточно, — сказал мажордом, поспешно приняв официальный вид. Тело подчинялось ему и ноги несли его без устали. Мол вдыхал полной грудью чистейший, наполненный цветочными ароматами воздух, а сердца его бились так, словно готовы были выскочить из груди. Преодолев достаточно большое расстояние, он огляделся и приметил высокое дерево с пышной сине-зеленой кроной, огромным зонтом нависающей над полянкой, где он остановился на отдых. Чуть переведя дух, он принялся карабкаться на дерево. Стоило оглядеться, пока он еще не так далеко ушел от дворца. Дерево обладало плотными и не слишком шершавыми ветвями, идеально приспособленными для лазанья, поэтому Мол достаточно быстро добрался до верхушки, устроившись на одной из крупных вертикальных веток и высунув голову из пушистой кроны. Да, отсюда было великолепное обозрение, и Пылающая Башня была прекрасно видна. Свет второго солнца обливал её так, что, казалось, она действительно полыхает алым и золотым пламенем. Медленно он огляделся, стараясь запечатлеть точки сохранения, закатную и рассветную стороны, несколько высоких не то башен, не то правильной формы скал вдалеке, тонущих в серебристых туманных испарениях. Почему-то захотелось повнимательнее рассмотреть эти не то башни, не то скалы, хотя Мол не совсем понимал пока, какую пользу ему может принести знание о них. Пробудившееся спустя долгое время любопытство тянуло его как магнитом. Он не стал спускаться на землю, но ухватился за длинные толстые лианы, перекинутые от дерева к дереву, и использовал их для того, чтобы преодолеть расстояние. Вначале он немного задерживался, выбирая наиболее прочные лианы, но постепенно позволил себе доверять внутреннему ощущению. И дело пошло намного быстрее. Он был почти уверен, что до тех самых башен-скал по земле даже бегом ему бы пришлось топать не меньше суток. Теперь же скорость его превышала обычную настолько, что уже спустя несколько часов он поднялся на верхушку высоченного дерева и обнаружил, что до объектов его внимания рукой подать. Он лишь немного устал, преодолевая поверху расстояние до них, потому решил дать отдых рукам и пробежаться. Идея оказалась не слишком удачной. Заросли внизу были очень густыми и крепкими. Продвинувшись всего на несколько десятков шагов за последующий час, Мол плюнул на собственное упрямство и решил снова подняться на верхние ярусы, откуда столь опрометчиво спустился. Но внимание его привлек приглушенный стон, доносившийся из густого кустарника справа от проделанной им тропы. Движимый любопытством, он принялся продираться сквозь заросли и вскоре очутился на небольшом пятачке, заросшем странными золотисто-белыми цветами, среди которых лежал молодой человеческий парень — судя по внешности, откуда-то с Арианского сектора. Голова у него была повреждена, светлые волосы окрасились кровью. Его одежда представляла собой довольно живописные лохмотья, облепившие мускулистое сильное тело. На запястьях сияли серебристым светом необычного вида браслеты. Через плечо перекинут ремешок походной сумки. Пожалуй, он был хорош собой, насколько понимал в красоте Мол, и очень молод, вряд ли намного старше забрака. Человек застонал снова, дернувшись. И лишь теперь Мол заметил, что запястья и щиколотки его были оплетены тончайшими светлыми нитями, пульсировавшими, точно живые. Да они и были живыми! Мол отступил, чувствуя угрозу. Человек безвольно вытянулся, уронив голову набок. Из носа и рта у него сочилась кровь. Мол на мгновение задумался, движимый всё тем же любопытством. Затем сосредоточился, как учил его Брес, и заставил безжизненное тело подняться, натягивая нити. Послышалось омерзительное чавканье, когда нити стали сползать с тела, падая снова в цветочные заросли. Там, где они крепились к телу, на светлой коже выступила кровь. Мол продолжал удерживать сосредоточенность Силы на парне, хотя тело его быстро покрылось испариной от прилагаемых усилий. Но он позволил себе расслабиться не раньше, чем тело человека опустилось у его ног на уже чистую от цветов землю. Присев на корточки, Мол коснулся разбитой светловолосой головы. Разумеется, он немного умел восстанавливать повреждения, но обычно Сидиус запрещал ему применять эту возможность, если только опасность не угрожала его собственной жизни. Он молча смотрел на красивое, четко очерченное лицо юного человека. Странное чувство вдруг овладело им, словно бури несбывшегося пронеслись в самом сердце его безумия, оставив образ ненависти. Но эта ненависть была так далеко, что он почти не ощущал её. Всё больше его заполняло любопытство, и именно оно, а не глупое жалкое милосердие было причиной тому, что он сделал. Под воздействием волн Силы дыхание человека стало ровнее, а рана на голове излечилась и затянулась. Человек глубоко вздохнул и открыл глаза. Они были прозрачные и светло-голубые, и первые мгновения смотрели бессмысленно. Человек медленно поднес руку к голове, запустив пальцы в окровавленные волосы, затем перевел взгляд на отступившего от него Мола. — Что произошло?— голос у него был все еще слабый. – Кто ты? — Сначала ты ответь на мой вопрос, — Мол демонстративно опустил руку на рукоять короткого меча, взятого из оружейной дворца, — кто ты и как оказался здесь? Человек медленно сел, потирая голову и с некоторой растерянностью глядя на своего спасителя. — Меня зовут Оуэн,— сказал он, — последнее, что помню, это как моя капсула нырнула в червоточину перед самым взрывом сверхновой. Где я? Что это за мир? Мол неопределенно дернул головой. Человек говорил правду, это ощущалось сразу. Вопрос: что с ним теперь делать и для чего он может сгодиться? Мол пожалел, что рядом не было Бреса. Умный и разбирающийся в тонкостях взаимоотношений дворецкий нашел бы выход. Но призывать не стал, не тот был момент. — Темнеет как-то быстро, — сказал Оуэн, поеживаясь, — ты случайно не знаешь, есть тут где промочить глотку? Им всё же удалось добраться до скал-башен раньше, чем совсем стемнело. По пути прихватили сухих ветвей и поленьев, надрали коры для растопки, так что в обнаруженном явно рукотворном строении смогли разложить костер. Его свет позволил им рассмотреть довольно обширное помещение, с одной стороны которого темнела поросшая плетущими растениями, наполовину разрушенная лестница. — Ну и местечко, — проворчал Оуэн, протягивая к огню руки, хотя было совсем не холодно, скорее уж душно, — тут явно давно никто не живет. Чуть согревшись, он полез в висевшую у него на боку сумку и извлек из неё две удлиненные штуковины в серебристых обертках. Одну, помедлив, протянул Молу. — Держи, дружище, ты голоден, небось. Ешь понемногу, это концентрат. Отвернув край обертки, Мол откусил маленький кусочек и принялся осторожно жевать. Чувство сытости наступило почти сразу. Аккуратно вернув обертку на место, он сунул концентрат в небольшой кармашек на доспехах. — Ты так и не назвал своего имени, — попенял ему Оуэн, впрочем, без гнева или обиды, — хочешь, я подежурю первым? Потом тебя разбужу. — Меня зовут Мол, — сказал забрак, разглядывая странного вида браслеты на руках человека, — и я не хочу спать. Что это на твоих руках? Украшения, оружие? — Ты про это?— Оуэн снял один из браслетов и протянул ему над огнем. Мол взял вещицу, внимательно рассматривая тончайшие переплетения из серебристого металла. — Это подарок моей матери, — сказал человек, — один для меня, и еще один — для моего брата. Но он отказался от этого дара. Поэтому я забрал оба браслета. — Никогда не видел такого, — Мол с легкостью разнял мягкий металл и надел на собственное запястье, полюбовался сиянием серебра на красной коже, и хотел было разжать и вернуть хозяину, но Оуэн потянулся, коснувшись его руки. — Пусть будет на память от меня. В конце концов, без тебя мне бы пришлось очень худо. Мол кивнул, неожиданно для себя ощутив удовольствие. Это чувство не было похоже ни на что другое. Тем не менее, он знал, что это именно оно. — У меня нет ничего, чтобы дать тебе взамен, — сказал он на всякий случай. Оуэн рассмеялся, и смех его звучал скорее приятно, ничуть не обидно. — Ты уже дал мне лучшее сокровище, дружище Мол. Ты спас мне жизнь. И если ты не хочешь спать, то я бы не отказался немного подремать. Первая смена твоя, потом разбудишь меня. Мол кивнул, ожидая, что парень уляжется, но тот остался сидеть, лишь склонил голову на грудь и закрыл глаза. К своему удивлению, он ощутил потоки Силы, медленно, тонкими нитями струящиеся сквозь тело человека. Оуэн был таким же, как он сам! Почему-то это знание успокоило Мола, он сам не мог бы сказать, почему. Медленно тянулись часы. Звуки джунглей становились иными, более тревожащими и сумрачными. Оуэн дремал, сидя перед костром и уронив голову на грудь. Мол смотрел, как сполохи пламени играют тенями на фигуре напротив. Это было снова то странное чувство, что посетило его во время спасения человека — ненависть, но далекая и отраженная, словно эхо, принадлежавшая не ему. — Хороший ход, юноша, — мягкий негромкий голос заставил его подобраться и взглянуть в темноту помещения, которую уже не рассеивал свет почти угасшего костра, — ты удивил меня, но удивил приятно. Стало быть, Шиву Палпатину не удалось полностью вытравить из тебя милосердие и доброту, что были тебе свойственны с самого твоего рождения. Высокая сияющая фигура была слишком знакомой. Мол подобрался, упрямо глядя на прекрасное лицо, окаймленное волнами черных мерцающих волос. — Я не понимаю, о чем вы говорите, господин, — сказал он, стараясь не показать замешательства, — я вытащил его с поляны только потому, что мне было интересно, откуда он взялся здесь и чего хотел. — Тем не менее, каковы бы ни были двигающие тобой помыслы, ты спас этого юношу. И это весьма неплохое приобретение для моего мира, так что прими мою благодарность. Случайные люди, как правило, не попадают на Ловену. Озадаченный Мол бросил быстрый взгляд на неподвижную фигуру по другую сторону костра. Было бы за что благодарить, подумал он, с пренебрежением глядя на светловолосую голову человека. — Он сказал, что его зовут Оуэн, — промолвил он после минутного молчания, — и что он попал сюда случайно, нырнув в червоточину. Но тогда где его транспорт? — На вершине дерева, что растет над поляной, где ты нашел его, — безмятежно улыбнулся Эриан, — это легкий челнок и он застрял там. Но в твоих силах снять его с дерева и настроить на полет. Я возвращаюсь завтра, и хотел бы видеть вас обоих во дворце, тебя и Оуэна. Теперь же доброй ночи тебе, дитя мое. Вернее, скоро уже доброго утра. Светает. Сияние исчезло, теперь в комнате-пещере они снова были вдвоем. Мол опустился у костра, подкинув пару поленьев в начавшие прогорать угли. Его слегка потряхивало от неожиданного свидания и столь же неожиданной беседы. Чтобы немного отвлечься, он принялся медленно, спокойно дышать, как учил его Брес. Прошло не слишком много времени, но снаружи действительно посветлело. Мол поднялся, осторожно обошел костер и коснулся плеча Оуэна. — Просыпайся. Найди нам воды. А я попробую разобраться с твоим кораблем, — сказал он, вызвав немалое удивление на лице человека. Но надо отдать должное, Оуэн не стал возражать. Потянулся, хрустнув затекшими спросонья суставами, поднялся на длинные ноги и послушно двинулся к тропинке, принюхиваясь к влажному утреннему воздуху.