Мимикрия II

      Лев Толстой писал в своем дневнике: «… если описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно что, описывая путешествие человека, оборвать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам».       То же касалось и новоиспеченной четы Беловых, чья свадьба была в самом разгаре.       После того, как новобрачные дали друг другу клятвы пронести свою любовь через всю жизнь в одном из столичных ЗАГСов, празднование торжества продолжилось в ресторане.       Его пышное убранство, широкий выбор изысканных блюд и дорогого алкоголя кружили головы всем присутствующим, но в частности — работникам заведения.       Завидев еще на пороге превалирующий процент приглашенного контингента, официанты не без тревоги осознали его причастность к криминальным кругам.       Потому, чтобы не оказаться по итогу вечера бездыханными телами, закопанными в лесу, неестественно улыбчивые сотрудники ресторана услуживали перед бандитами во всю мочь, оперативно подливая в их опустевшие бокалы спиртные напитки.       Чтобы добрее были.       Но, несмотря на избыточные старания официантов, не все на этом празднике жизни оставались до конца довольны.       Так, сидя за широким столом со стороны жениха, Кос и Фил награждали друг друга негодующими взглядами. Из-за духоты в битком набитом помещении — и выпитой водки — они сидели в одних рубашках, скинув официозные пиджаки на спинки стульев. — Кто не пьет? — Валера ткнул пальцем в собственную грудь. — Я не пью? — Да перед людьми неудобно, — низким голосом рявкнул Космос. — Сидишь, как этот…       Вопреки уже заплетающемуся языку и обмякшему телу, слова друга отозвались в Филатове настоящим вызовом; он даже подобрался на своем месте: — То есть, ты хочешь, чтобы я показал, как я умею пить? — Да кого ты тут собираешься учить? — Ощерился Холмогоров, оторвав из общей тарелки с закусками лист салата. — Нет, ну, хорошо, Кос, — Фил развел руки в стороны. — Хорошо, давай.       Он уже было потянулся за початой бутылкой беленькой, чтобы как следует надрать зад осмелевшему товарищу в их пьяном поединке, но нежная ладонь жены, опустившаяся сверху, не дала этого сделать.       Тома наградила Валеру заботливым, но слегка укоризненным, взглядом и покачала головой. — Мальчики, никаких алкогольных споров, — предупредила бывшая Скворцова. — Нам и одного победителя достаточно.       Карие женские глазки с сочувствием перешли к сидящему на посту свидетеля Вите.       Он начал пить, едва ли церемония бракосочетания успела подойти к концу, и продолжал свое запойное занятие по сию минуту. Уже изрядно опьяневший, Пчёлкин перестал брать во внимание стоящий под носом бокал и приложился к горлышку общей бутылки коньяка. — Да, — тяжело выдохнул Космос, покачав головой. — На Пчёлу без слез не взглянешь. — Мне так его жаль, — состроила бровки домиком Тамара. — Как мы можем ему помочь? — Никак, Томка, — с сожалением отозвался Валера. — В чужих амурных делах мы бессильны. — Ладно, если бы это были просто «амурные дела», — хмыкнул Холмогоров. — А тут любимая девушка от другого родила — на месте Пчёлы я бы похлеще с горя заливался.       Филатова вновь посмотрела на Витю, пытаясь разглядеть в его стеклянных глазах преобладающие эмоции.       Но в них, кроме пустоты, ничего не было.       Даже боль, какая зияла еще в начале вечера, стихла.       Казалось, будто из Пчёлкина высосали душу, а сам он витает где-то далеко от общего праздника.       Сидя по правую руку от счастливого Белова, Витя бесцельно таращился в одну точку перед собой и изредка — почти на автомате — кивал головой в ответ на слова лучшего друга, которого совершенно не слушал.       Тамара проследовала своим взглядом за чужим, чтобы узнать, что так могло заинтересовать Пчёлу, и, остановившись на пустующем стуле рядом с Космосом, поджала губы.       Это место принадлежало Василисе. — Мальчики, а где Вася? — Филатова, вопреки внутренней досаде, старалась говорить непринужденно. — Она приедет? — Да хрен бы знал, — пожал плечами Кос. — Саня ее позвал, но у нее вроде смена сегодня в больнице.       Нет, так дело не пойдет.       Имеющая ненормированный рабочий график, Стрельникова и вовсе рисковала пропустить торжество, потому Пчёлкина, который ждал ее появления, как небесную манну, необходимо было спасать.       Буквально вылавливать его из литров вылаканого алкоголя.       Тома уже намеревалась скомандовать жующими горячие блюда пацанами, как в этот момент музыка в зале ресторана стихла, а вместе с ней сошел на нет и гомон многочисленных гостей.       Обернувшись ко входу, туда, где было сконцентрировано всеобщее внимание, Тамара увидела Василису.       Точно сбежавшая с показа мод, она грациозно дефилировала по паркету, как по подиуму, прямиком к столу молодоженов.       Черное платье шелковой волной струилось по ее телу, выделяя соблазнительными акцентами талию и оголенные плечи; белокурые волосы плавными локонами ласкали лопатки, а от блеска тонкого ожерелья на девичьей шее и вовсе можно было ослепнуть.       Вася проплывала вдоль зала с гордо поднятым подбородком, ведя за собой одного из официантов, что держал в руках пышный букет белых роз. — А вот и Василиса появилась, — почти присвистнул Валера. — Прям как по заказу. — Фил, готовься пчелиную челюсть с пола поднимать, — заржал Космос. — Гляди, как он на Васька нашего пялится.       Филатова перевела взгляд на Пчёлкина, который так и замер с бутылкой в руке.       Она готова была поклясться, что при виде Стрельниковой в некогда безжизненных глазах друга смогла разглядеть вспыхнувший огонек надежды.       И всепоглощающей отчаянной любви.       Завороженный красотой своей возлюбленной, Витя порывался встать из-за стола, но горячая ладонь Саши, легшая на плечо, не дала этого сделать.       Белов и сам застыл с тлеющей сигаретой у губ — оспаривать тот факт, что Василиса в самом деле выглядела потрясающе, было бессмысленно. Он сощурился, рентгеновским зрением рассматривая идущую к нему гостью, обвел взглядом прикованных к ней присутствующих, а после едко усмехнулся.       Новая Стрельникова любила громко заявлять о себе, становясь эпицентром чужого внимания.       Откровенно сбитый с толку Белый заставил Васю сдержанно улыбнуться; но вместо того, чтобы подойти сначала к нему, как к главе нового семейства, она целенаправленно остановилась напротив Ольги.       Если уж и выбирать из двух зол, то всегда меньшее. — Добрый вечер, — подала мелодичный голос Василиса. — Я приношу свои извинения за опоздание — задержалась в больнице. — Здравствуй, Васечка, — первой отозвалась Татьяна Николаевна с носовым платком у глаз. — Какой же ты стала красавицей!       Стрельникова мягко улыбнулась своей соседке в знак благодарности, а после остановила взгляд на сидящем рядом с ней Пчёлкине, чьи губы дрогнули в легкой ухмылке.       Его блестящий взгляд, напоминающий тонкую корку льда, лаконично давал Василисе понять, что за прошедший — и еще не завершенный — вечер Витя всосал в себя далеко не один бокал коньяка.       Зачем он так нажрался?       Но долго задерживаться вниманием на пьяном бывшем Вася не стала, вернув зрительный контакт к новобрачным: — Оля, Саша, поздравляю вас со свадьбой. Вы выбрали друг друга — и это самое важное решение в вашей теперь уже совместной жизни. Сохраните свою любовь до самого конца.       Стрельникова кивком подала знак стоящему за спиной официанту для вручения букета теперь уже бывшей Суриковой. — Для невесты в качестве подарка — белые розы, — продолжила она. — На языке цветов они означают верность, чистоту и любовь — все то, что ты, Оля, олицетворяешь в моих глазах. — Вася, большое спасибо, — новоиспеченная Белова с восторгом приняла в свои объятия цветы, вдыхая их прохладно-сладкий аромат. — Они прекрасны. — А для жениха — небольшой плакат, — Василиса изогнула бровь в насмешке и передала листовку, которую держала в руке, Белому.       Саня скептически хмыкнул, — от Васи в их взаимоотношениях можно было ожидать всего, что угодно, вплоть до подставного компромата — но презент все же забрал.       На бумаге он признал собственный уродливый фоторобот, что был составлен в уже далеком восемьдесят девятом году после смерти Мухина — сколько же воды утекло с того момента.       Обрывки прошлой жизни незамедлительно воскресли в памяти выцветшими картинками, отчего Белов вскинул брови и раскатисто рассмеялся.       Умела же Стрельникова удивлять. — Нихрена себе, — хохотнул Саша, разглядывая прежнего себя. — Ты где это добро откопала, а? — В то время твоя рож… — Василиса предусмотрительно пресекла себя, бегло глянув на Татьяну Николаевну. — Твое лицо на каждом столбе висело, поэтому не смогла отказать себе в удовольствии спереть один экземпляр для потомков. — Обязательно сохраню это наследие, — улыбнулся Белый. — Васёк, иди к нам!       По левую сторону от себя Вася услышала зычный голос Космоса, который вместе с Валерой и Тамарой зазывал ее присоединиться к их компании. — Располагайся, Стрельникова, — по-хозяйски отозвался Саня. — Здесь все свои.       «Своими» в понимании Белова оказались бандиты, в чьей трясине общества Василиса вынужденно увязла по самую макушку.       Хоть ее место и было рядом с Косом, близость с которым внушала чувство безопасности, Вася натурально ощущала, как витающая в воздухе тьма липкими ошметками облепляла ее оголенные плечи.       Граничащие с черным юмором шутки, неприличные жесты и громкие голоса окружающих криминалитетов вынуждали Стрельникову держаться в перманентном напряжении, не давая ни секунды, чтобы расслабиться.       Зачем она вообще сюда пришла? — Вась, — подал дружелюбный голос Фил. — Ты что будешь пить: вино или шампанское? — Ничего, Валер, — Василиса коротко улыбнулась. — Спасибо.       На этом пиршестве она хотела оставаться в трезвом уме, чтобы быть начеку.       На всякий случай. — А че так? — Холмогоров криво усмехнулся. — Грудью кормишь, что ли?       Его прямолинейный намек на недавние роды Стрельниковой заставил чету Филатовых мысленно чертыхнуться.       Тома опустила сосредоточенный взгляд на свою тарелку, будто выложенное на ней жаркое являлось самым великолепным натюрмортом в ее жизни, а Валера, злобно откашлявшись, незамедлительно толкнул Коса локтем в бок.       Но Васю ляпнутая реплика, кажется, нисколько не задела. Она расправила плечи и, изогнув бровь в насмешке, обернулась на товарища: — Косматый, ты за полтора года жизни за Уралом шутить разучился? — Да я понять не могу, — обиженно возмутился Космос. — Когда ты такой трезвенницей вдруг стала? Забыла, как я тебя беленькую учил пить?       Василиса приподняла уголки губ в ностальгической улыбке, вспоминая их с Холмогоровым первую совместную попойку на даче у Царевых.       «Сначала выдохни поглубже и голову назад запрокинь. Теперь открывай рот, расслабляй горло и заливай водку в себя. Только не глотай, а то все обратно польется. Представь, что ты проглатываешь спе…» — Просто когда я выпью, то начинаю любить людей, — пожала плечами Стрельникова. — А мне это не нравится.       Друзья на мгновение стихли, чтобы переварить услышанное.       Они не были до конца уверены, что Васины слова носили исключительно шуточный характер, но все же выдавили из себя натужный синхронный смех, чем смогли привлечь внимание сидящего за соседним столом Вити.       Стоило ему увидеть в зале ресторана Василису, выпитый за прошедший день алкоголь тут же выветрился из его тела вместе с постигшим жаром влечения, и теперь переключенный на другую волну мозг был в состоянии лишь исподтишка любоваться ее очарованием.       От разбитой и беззащитной Васи, какую Пчёла застал на крыльце Склифосовского посреди ночи, ничего не осталось, и теперь перед ним вновь сидела статная молодая женщина.       Но как бы Стрельникова ни старалась вести себя уверенно среди бандитов, Пчёлкин видел ее внутренний дискомфорт. Он передавался через неестественно прямую, точно по струнке, осанку, скованные жесты и холодный исподлобья взгляд.       Это нужно было исправлять.       Витя рывком поднялся с места и, постучав вилкой по стенке своего бокала, призвал гостей к тишине: — Дорогие гости, минуточку внимания.       Пчёлкин обвел фирменным прищуром присутствующих, а после, когда встретился с устремленным на него взглядом Василисы, ласково подмигнул ей. — У нас сегодня большой день, большой праздник… Мы будем гулять до утра и дальше, пока не посинеем. Но молодые скоро от нас уедут — у них есть дела поважнее, сами понимаете.       На последних словах Витя хлопнул ребром кулака в распахнутую ладонь, недвусмысленно намекая на первую брачную ночь Беловых, отчего Вася сдавленно усмехнулась.       Пчёла был в своем репертуаре. — И вот мы подумали: а куда же поедут молодожены в свою первую брачную ночь? В супер-люкс «Националя»? — Витя показательно скривился и покачал головой. — Нет. В чужую квартиру? Нет. Мы решили вопрос по-другому.       Отсалютовав бокалом Холмогорову и Филатову, как своим главным соучастникам, Пчёлкин расплылся в самодовольной улыбке. — Сегодня и навсегда молодые поедут в свою собственную квартиру в высотке на Котельнической набережной.       Бывшая Сурикова, что в этот момент ела банан, так и застыла с вилкой у рта.       Она скуксилась, не веря в услышанное; и наверняка бы не верила до сих пор, если бы не увидела в руках Вити связку ключей, которую он торжественно вручил Саше.       Ресторан наполнился восторженным гулом, а сами новобрачные встали из-за стола, чтобы поблагодарить друзей за дорогостоящий подарок.       Неподдельное счастье Ольги, что уже впорхнула в объятия Валеры, заставило растаять и Василису. Она мазнула глазами по гостям со стороны невесты, не без ухмылки рассматривая их неоднозначную реакцию, а после зацепилась за сидящего напротив нее молодого человека.       Как только Пчёла зазвенел ключами от высотки, парень тут же подобрался и опустил взгляд к своей тарелке. Его тело заметно напряглось, а руки парализовала нервозность.       Стрельникова сощурилась, открыто изучая незнакомца перед собой, — вряд ли таким образом он завидовал молодым их новой жилплощади.       Нехороший знак. — Василиса Андреевна, не откажите в удовольствии и подарите мне один медленный танец.       Над ухом раздался мягкий баритон Вити.       Воспользовавшись всеобщим вниманием, прикованным к главному подарку торжества, он незаметно подошел к Васе в надежде отвлечь ее от тягостного состояния.       Пчёлкин склонился над Стрельниковой так низко, что почти касался губами ее обнаженного плеча, с трудом пресекая всякое желание оставить на нем невесомый поцелуй, отчего кожа незамедлительно покрылась мурашками, сворачивая внутренние органы в волнительно-сладкий узел.       Обернувшись на Витю вполоборота, Василиса коротко улыбнулась и вдохнула терпкость его парфюма.       Ему определенно подходили перечные ноты в сочетании с выкуренным табаком. — Не откажу, Виктор Павлович.       Вложив свою руку в чужую ладонь, Вася последовала вслед за Пчёлой в центр зала, где уже скопились танцующие пары.       Они на миг замерли, чтобы разглядеть азартный блеск в глазах друг друга, после чего Витя бережно притянул Стрельникову к себе и, опустив руки на ее талию, вовлек в неспешный танец.       Пальцы слегка сжимали ткань шелкового платья, оставляя под ним невидимые ожоги, дыхание бессовестно опаляло открытые участки тела.       Василиса плавно отзывалась на ведущие движения, магнитируя Витю своим кокетливым взглядом из-под накрашенных ресниц, отчего он, плененный этим изяществом, ближе прижал ее к себе.       Образовавшаяся близость была настолько ощутимой, настолько будоражащей и в глубоком смысле интимной, что Вася невольно прикрыла глаза, чувствуя под своими ладонями сердцебиение Пчёлкина. — Потрясающе выглядишь, Цветочек, — прошептал он, оставляя между своими губами и девичьим ухом считанные миллиметры. — Ты тоже ничего, Шмель, — мягко усмехнулась Стрельникова.       Старое прозвище, данное Вите когда-то назло, заставило его бархатно рассмеяться — впервые за столько лет он был по-настоящему рад услышать это глупое погоняло в свой адрес. — Хороший подарок вы сделали молодоженам, — отметила Василиса. — Молодцы. — Пришлось немного попыхтеть, чтобы выселить из квартиры местных алкашей.       Вася заглянула через мужское плечо, чтобы найти в гуще ресторанного помещения того парня, о котором она думала последние минуты, отчего ее тело неосознанно напряглось.       Стоило ли говорить Пчёлкину о своих подозрениях? — Вижу, тебе не очень комфортно в нашей компании, — подметил Витя.       Он скользнул ладонью вдоль талии, оглаживая ее изгибы, чтобы помочь заметно окаменевшей Стрельниковой расслабиться. — Как и тебе, судя по всему, — она вернула укоризненный взгляд на Пчёлу. — Много пьешь. — Боялся, что ты не приедешь, — честно признался тот.       Лицо Вити, которое еще несколько секунд назад обрамляла легкая улыбка, в одночасье стало серьезным.       На протяжении нескольких суток он, как заведенный, размышлял о той жизненной развилке, у подножия которой оказался по итогу собственных действий.       С одной стороны его ждала тропа безграничных возможностей, карьерный рост и ничем не обремененное будущее.       Но с другой — любимая женщина, которая по вине самого Пчёлкина осталась одна с больным младенцем на руках.       Потому, окончательно потеряв сон, он проводил время в обнимку с бутылкой Мартеля, лихорадящими мыслями и инсомнией.       Уральская полуторагодовалая ссылка не только закалила темперамент Вити, но и научила его ответственности, вынуждая расплачиваться за каждое совершенное действие.       Особенно необдуманное.       Так, преждевременно повзрослевший, Пчёла пришел к своему самому важному, разламывающему хребет и рушащему привычный уклад его жизни, решению: он ни за что не оставит Васю справляться с ее горем в одиночку.       Как бы сильно Витя ни ценил свою свободу, но Василису он любил гораздо больше.       И теперь самым сложным было сказать об этом.       Пан или пропал, Пчёлкин. — Вась, — он поджал губы, посмотрев на Стрельникову сверху вниз. — Нам надо поговорить.       Витя остановился, прерывая их магический танец, и крепче сжал ладони на талии Васи, отчего она вцепилась ноготками в его плечи.       Еще один нехороший знак. — Сейчас? — Василиса непонимающе нахмурилась. — Да, пойдем.       Не дожидаясь ответной реакции, он взял Стрельникову за руку и повел ее сквозь толпу к выходу из ресторана.       Поглощенный холодящим жилы волнением, — не каждый ведь день Пчёла предлагал своим девушкам усыновить их ребенка — он едва ли мог отличить на своем пути одного гостя от другого, видя вместо них одну бесформенную кляксу.       Поэтому, когда в холле Витя по невнимательности налетел на Космоса, он красноречиво и без прикрас выругался. — О, а вот и наши голубки нашлись, — расплылся в пьяной улыбке Холмогоров. — Вы как раз вовремя. — Кос, давай позже, — ощерился Пчёлкин, неосознанно сжимая ладонь Васи. — Извини, брат, — Космос бесцеремонно вклинился между парой и приобнял их за плечи обеими руками. — Потом навлюбляетесь — ехать пора. — Так быстро? — Василиса недоверчиво глянула на товарища. — Свадьба же еще не закончилась. — А мы поедем молодых в их новое гнездышко провожать, — пояснил Холмогоров, после чего обратился к Вите. — Пчёл, ты, как свидетель, с ними поедешь, а мы с Васьком вместе с Филатовыми следом.       Вашу же мать.       Пчёлкин с такой силой стиснул челюсти, что почти услышал, как поскрипывали его зубы в зарождающейся злости.       Но оспаривать коллективное желание и портить тем самым праздник он был не вправе, потому, кроме как согласиться, Вите ничего другого не оставалось. Он с сожалением выпустил руку Стрельниковой из своей и, проводив ее удаляющийся вместе с друзьями силуэт, отправился за молодоженами.       Дом на Котельнической набережной — одна из самых знаменитых сталинских высоток, чей ансамбль был построен как часть амбициозного проекта переустройства столицы.       Он впечатлял не только своими размерами, но и архитектурой: социалистический классицизм, характеризующийся монументальностью, симметрией и величественностью.       Именно сюда, во дворы одного из статусного жилья Москвы, прибыл громкий — и уже изрядно пьяный — кортеж бригадиров.       Выйдя из салона лимузина самым первым, Пчёла направился к следующей за ним машине, чтобы встретить там Васю. Он выставил перед ней ладонь, помогая выбраться наружу, на что Василиса в благодарности сверкнула своими изумрудными глазками и широко улыбнулась.       Сейчас ее настроение было куда лучше, чем в ресторане. — Стрельникова, — Витя, ухмыльнувшись, принюхался, — ты когда выпить успела? На двадцать минут же всего без присмотра оставил. — В машине, — пожала плечами Вася. — Пришлось сдаться под давлением Космоса, иначе я бы сюда не доехала.       Пчёлкин мягко рассмеялся, сливаясь тембром с поглощающей тишину двора свадебной какофонией.       Он медленно скользнул по очертанию женских ключиц перед собой, что ласкал майский ночной ветер, покачал головой и, сняв с себя плащ, заботливо накинул его на плечи Василисы.       Окутанная чужим теплом, Стрельникова в удовольствии прикрыла глаза и коснулась холодными пальцами всегда теплых рук Вити, которые он не торопился убирать.       Вот так, стоя в его объятиях, было правильно. — Замерзнешь ведь, Цветочек, — склонившись над самым ухом, прошептал Пчёла. — Так согрей меня, Пчёлкин.       Уловленная чутким слухом фраза медовой патокой разлилась по венам, одним щелчком выключая разум к чертовой матери.       Томный девичий голос, несший в себе открытую игривость, заставил Витю крепче сжать пальцы на Васиных плечах. Он уже готов был выполнить просьбу и развернуть ее к себе, чтобы запечатлеть на дурманящих губах долгожданный поцелуй, как в этот момент… — Ой, цветет калина в поле у ручья. Парня молодого полюбила я. — Ау, сладкая парочка, пошлите молодых провожать! — Пчёла, у меня шампанское греется, идите с Васьком уже к нам — не у вас свадьба, вообще-то.       Блять.       Пчёлкин, закатив глаза, на тяжелом выдохе коснулся лбом белокурой макушки Стрельниковой — честное слово, иногда ему так и хотелось прибить своих друзей за их чрезмерную бестактность в самые неподходящие моменты.       И, пока Витя боролся с внутренним негодованием, его руки снова коснулись пальцы Васи: — Пойдем, проводим Беловых в их новую квартиру.       Она аккуратно потянула Пчёлу на себя, а после направилась вместе с ним к подъезду высотки, где столпились остальные бригадиры. Вооружившись пенящимся игристым и наполненными им бокалами, товарищи облепили бедных новобрачных со всех сторон, не давая им ни единого шанса выбраться на свободу.       Какими же они все были забавными. И громкими. — Тише, — шутливо гаркнул Белый, прикрывая смеющуюся Ольгу своим плечом. — Жену мою не облейте! — Саня, Саня, — затараторил Космос, указывая пальцем на верхние этажи дома. — Вон, смотри, три окна видишь? Ваши! Поднимайтесь, осмотритесь и нам махните, ладно?       Саша понятливо кивнул и, приобняв Олю за талию, повел ее к подъездной двери: — Спасибо за подарок, братья. Вовек не забуду!       И какой может быть свадьба без традиций?       Потому, чтобы бывшая Сурикова смогла переступить порог между Явью и Навью, Белов ловко поднял ее на руки, унося новоявленную жену сквозь пылкие поцелуи в начало их совместной жизни.       Но для того, чтобы их брак оставался крепким долгие годы, перешагнуть одну границу между реальным и потусторонним миром было недостаточно.       Василиса изогнула одну бровь и перевела насмешливый взгляд на Витю: — Теперь твой черед, товарищ свидетель. — В каком смысле? — Пчёлкин сощурился, изучая неоднозначные эмоции на лице возлюбленной. — Чтобы брак Беловых не распался, их свидетелям нужно переспать, — пояснила Стрельникова. — Традиция такая.       Вот оно что.       Вскинув голову к ночному небу, Витя засмеялся, а после обернулся на подругу Оли, что являлась во время свадьбы ее свидетельницей.       Хрупкая, имеющая заливистый мелодичный голосок, брюнетка вполне была во вкусе Пчёлы, с которой он мог соблюсти эту славную традицию, если бы не одно маленькое — очень такое миниатюрное — и злорадное «но».       Оно буквально стояло в настоящий момент перед Витей и, скрестив руки на груди, награждало его взглядом, полным издевки.       Не сдались Пчёлкину другие девушки — у него уже был свой колючий комок любви и сарказма. — Василиса Андреевна, а вы часом не ревнуете? — Витя расплылся в довольной улыбке, наблюдая за тем, как Вася показательно фыркает.       Она не стала отвечать на очевидную провокацию и, уверенно шагнув к Пчёле, обхватила его шею обеими руками.       Но вместо того, чтобы подарить Вите поцелуй, о котором он наивно успел подумать, Василиса ловко стянула с него галстук, что цветастой рябью мучил ее глаза, и спрятала его в карман плаща.       Так было гораздо лучше. — Весь вечер мечтала снять с тебя этот клоунский галстук, — пояснила Вася на секундное замешательство Пчёлкина. — Черный цвет тебе подходит больше. — Ты невозможная, Стрельникова, — усмехнулся Витя. — Ты в курсе? — Да, — Василиса пожала плечами, — но именно такую ты меня и любишь.       Правда, которую она произнесла, откликнулась в сердце щемящим ударом, из-за чего Пчёла неосознанно дернул щекой.       Любит. Конечно, любит.       И порой эта любовь была настолько необъятной и невыносимой, что проходилась по нему похлеще самого тяжелого в мире бетоноукладчика, разламывая кости в мелкую крошку.       Витя опустил уголки губ, стирая с лица остатки улыбки, и посмотрел на Васю — подходящего момента во всем признаться придумать было невозможно.       Пан или пропал, Пчёлкин.       Стрельникова склонила голову набок в ожидании.       На протяжении всего вечера она пыталась разгадать, что же на самом деле происходило с Витей: чрезмерное пьянство, задумчивость, часто вырывающая его из реальности, тяжелые украдкой взгляды. Даже сейчас он стоял перед ней, нервно поджимая губы, будто готовился сказать нечто настолько серьезное и важное, что с трудом мог подобрать слова.       Василиса сделала шаг навстречу Пчёле, как в этот момент асфальт под ее ногами задрожал, а за спиной раздался оглушительный хлопок, волной обрушивая на каменные плиты высотки разбитое стекло.       Взрывной импульс толкнул Васю вперед, из-за чего она едва ли не упала, вовремя успев схватиться за предплечье Вити.       Мир вокруг на мгновение замер.       Оглушенная взрывом, Стрельникова не слышала, что ей кричал Пчёлкин; лишь бездумно кивала ему в ответ и пыталась прийти в себя, разглядывая его обеспокоенное лицо.       И только когда он сорвался в сторону подъезда, где находилась квартира Беловых, Василиса нашла в себе силы обернуться вслед Вите, за которым тотчас же рванули Валера и Космос.       Подняв пустой взгляд наверх, Вася увидела клубы черного дыма, что едкими щупальцами выбирался из выбитых окон молодоженов.       Взорвали. — Не может быть, — тихим хрипом отозвалась Стрельникова. — Витя… Витя!       Бессознательный толчок побудил ее тело резким движением сорваться со своего места прямиком в то пекло, где находился Пчёлкин.       Вопреки неудобным каблукам, на которых Василиса даже не умела быстро ходить, она бежала по острым осколкам сквозь испуганную толпу и грубо отмахивалась от цепкой хватки плачущей Тамары, что отчаянно пыталась ее остановить.       Одержимая страхом за Витю, который мог нарваться на еще одну возможную гранату, Вася неслась по бесконечному лестничному пролету и полной грудью вдыхала ядовитый запах гари.       Где-то между пятым и шестым этажами Стрельникова ненадолго остановилась, крепко держась за перила, чтобы откашляться, и прислушалась к доносящимся сверху голосам. — Тварь! — Хорош, Белый! — Сука! Убью!       Твою мать.       Сердце пропустило тревожный удар, будто кто-то целенаправленно пырнул его ножом. Предчувствие, в котором мог пострадать Пчёлкин, открыл в Василисе второе дыхание, позволив ей из последних сил подняться еще на один этаж.       А там, скатившись кубарем, сцепились в ожесточенной — и далеко не обоюдной — драке Витя с Сашей.       Белый колотил Пчёлу с такой ненавистью, с такой злобой и неистовым отчаянием, будто винил именно его в случившемся подрыве. Даже Кос и Фил, облепившие друзей с обеих сторон, оказались не в состоянии разнять их.       И, когда Белов вновь проехался по уже изрядно избитому лицу Пчёлкина, девичий гнев забралом обрушился на глаза, одним щелчком перекрывая доступ к здравому рассудку.       Подняв подолы платья и накинутого сверху плаща, длина которых доходила до щиколоток, Стрельникова тяжелым шагом ступила в развернувшуюся драку и резким движением выставила ногу между двумя лежащими на пыльном полу бригадирами, оставив острие каблука в миллиметре от мизинца Саши.       Товарищи в одночасье замерли, прикованные рассеянным вниманием к возвышающейся над ними Василисе. — Успокоились, — строгим голосом вымолвила она.       Тело клокотало в сокрушительной агрессии, которую Вася едва могла удерживать внутри себя.       Потому, чтобы ненароком не сорваться ни на одного из лежащих под ее ногами пацанов, она удерживала холодный взгляд прямо перед собой, буравя черную после взрыва кляксу на стене. — Я же русским языком сказал тебе оставаться на улице, — тяжело вздохнул Витя, прижимая тыльной стороной ладони разбитую губу. — Где Оля? — Василиса филигранно пропускала мимо ушей раздраженные изречения помятого Пчёлы.       Но ответа не последовало.       Слишком занятые своими аффективными разборками, никто из друзей даже не додумался вспомнить о бывшей Суриковой, которая наверняка сейчас забилась в одном из углов подъезда и призывала к помощи.       Если и вовсе не грохнулась в обморок. — Белов, где Ольга?       Стрельникова повысила голос, с нажимом обращаясь к непутевому мужу бедной девушки. И только когда ее требовательные ноты эхом разлетелись по лестничной площадке и добрались до затуманенного сознания Саши, он вяло кивнул на верхний этаж. — С тем, что произошло, будем разбираться потом, — продолжила Вася. — Фил, забери Олю, пока она окончательно не задохнулась. Космос, на тебе Пчёла — уведи его на улицу. Я скоро подойду. — Даже не думай, Стрельникова, — прошипел Витя, по стенке пытаясь встать на ноги. — Ты здесь одна не останешься.       Гневный рык Пчёлкина, который с трудом мог самостоятельно держать равновесие, сработал зажженной спичкой и подорвал последние капли керосинового терпения Василисы.       Чтобы не закричать, — и уж тем более не добить окончательно — она на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула, а после повернулась к Вите. Точно разозленная хищница, Вася медленно надвигалась на свою жертву, испепеляя ту обжигающим исподлобья взором. — Я сказала, что скоро приду, — подойдя к Пчёле вплотную, сквозь зубы процедила Стрельникова. — Что в моих словах непонятного?       Витя сощурился, поджав губы.       Он порывался остервенело оспорить необдуманные слова возлюбленной, но тяжелые ладони Космоса, легшие на плечи, с усилием потянули его к лестнице. — Пчёла, идем, — покачал головой Холмогоров. — Васёк догонит нас.       Пчёлкин осклабился, рассматривая непоколебимую уверенность на лице Василисы.       Ему пришлось приложить все свои внутренние усилия, чтобы побороть неукротимое желание закинуть ее к себе на плечо и насильно унести наружу — понимал ведь, что бесполезно.       Если Вася что-то вздумала — ни один таран не сдвинет ее с намеченного пути.       Сумасшедшая.       Дождавшись, когда пацаны покинут лестничную площадку, Стрельникова обернулась на лохматого Белова, что так и продолжал сидеть на бетонном полу в своем дорогом свадебном костюме.       Позорище. — Вставай, — требовательно обратилась Василиса.       Она смотрела на Сашу свысока не столько физически, сколько морально, открыто презирая его за те мысли, которые он допустил после взрыва.       Это не осталось незамеченным и самим Белым, что на указ девчонки лишь едко усмехнулся: — Что, даже руку не подашь?       Ответом на этот, скорее риторический, вопрос послужило красноречивое молчание и прожигающий самую душу взгляд.       Саня язвительно цокнул, а после принялся сам подниматься на ноги, опираясь ладонью о стену.       Вася терпеливо, насколько это было возможно в ее состоянии, дождалась, когда он выпрямится в полный рост, после чего сокрушительным ударом заехала Белову в его самодовольную рожу кулаком.       Дезориентированный на короткое время, он не сразу понял, что произошло, потому Стрельникова уперлась в его грудь обеими ладонями и с усилием оттолкнула от себя, так, что мужская спина глухим стуком ударилась о противоположную стену.       Подойдя почти вплотную, Василиса взглянула на разгневанного Сашу исподлобья. — Стрельникова, ты совсем охренела? Ты на кого руку поднимаешь, дура? — На того, кто считает своих друзей крысами, — прошипела Вася. — То есть на конченого ублюдка. — Вон оно что, — Белый запрокинул голову к потолку и хрипло рассмеялся. — Любимого обидели, да? Защищать его прибежала?       Омерзение, какое Василиса почувствовала вблизи от Сани, ощущалось натуральным ведром с помоями, гнилыми и затхлыми, отчего она лишь в брезгливости скривилась и отошла от него на несколько шагов назад. — Я всегда знала, что ты мразь, Белов, — покачала головой Стрельникова. — Но не думала, что настолько. — Так иди, давай, — гаркнул Саша во весь голос, разведя руки в стороны. — Утешь своего ненаглядного Пчёлкина. Ударь меня еще раз, ну, давай! Я же паскуда последняя, один он — ангел, твою мать.       Слева от себя Вася услышала шорох чужих шагов.       Обернувшись на новый источник звуков, она увидела замершего посреди лестницы Валеру, что держал на своих руках граничащую с обмороком Олю.       Но если бывшая Сурикова едва ли могла концентрировать свое внимание, отдаленно осознавая увиденное, то Филатов открыто смерил противоборствующие стороны хмурым взглядом.       Они все слышали. — Проверь у врача свою рожу, — напоследок процедила Стрельникова. — Мало ли, какой перелом заработал. Кстати, давно мечтала это сделать. — Обращайся, — с враждебностью выкрикнул Саня. — Всегда рад помочь униженным и оскорбленным.       И, не дожидаясь, когда товарищи пойдут следом, Василиса сорвалась со своего места по направлению к выходу.       Легкие душили остатки едкого дыма, горло — сковавшая колючей проволокой ненависть, а сердце лоскутами разрывалось в сострадании.       Ведь Вася знала, с каким упорством, уважением и рвением Витя подбирал для Беловых свадебный подарок, а Саша, — черт бы его побрал — даже не удосужившись во всем разобраться, так бездарно все похерил.       Какая же это была дружба? Какая же это семья?       Выпорхнув на свежий долгожданный воздух, Стрельникова вдохнула его полной грудью и огляделась по сторонам.       Большая часть гостей уже давно разъехалась по домам в желании как можно скорее отмыться после произошедшего инцидента; и только заметно поникшие Тамара с Космосом одиноко стояли у лимузина в томительном ожидании.       Пчёла же замер каменным изваянием на крыльце подъезда и, устремив померкший взгляд в пустоту перед собой, курил сигарету.       Вася осторожно ступила к нему, чтобы ненароком не натянуть его струны души еще больше, и остановилась вровень с его плечом. — Я этого не делал, — только и смог вымолвить Витя, когда почувствовал такое необходимое присутствие Василисы рядом с собой. — Знаю.       И, больше ничего не сказав, Стрельникова осталась стоять рядом с Пчёлкиным, негласно оказывая ему свою поддержку.