Стань мной / Become me

***

      За всё время, проведённое в подвале, Самаре всё-таки удалось найти старую книгу с историей города, но прочитать дальше сухого закона не получилось, потому что в фонарике сели батарейки. Изначально было очень страшно, потому что непривыкшие к темноте глаза не видели и вытянутой руки. Сэм пришлось расположиться на спортивном мате, чтобы не заработать цистит на холоде. Неизвестно, как и откуда, но сюда проникал прохладный ветерок. Во времени девушка совсем не ориентировалась. Она помнила, что пришла сюда ещё где-то около четырёх, когда была перемена. Прошло два часа или уже наступила ночь — Самара не знала. Но навечно ведь её не оставят, выпустят рано или поздно.       Через какое-то время девушка обнаружила, что её бьёт озноб и встать на ноги очень сложно, потому что слабость была просто ужасная. В горле встал ком из-за тошноты, ведь со вчерашнего дня она так ничего и не поела. Руки были просто ледяные, и Сэм пришлось прятать их в подмышки. Она слышала, как клацают её зубы в тишине, и как подвывает ветер. Кажется, что в ушах уже появился звон и непонятный шёпот, который Сэм путала со своим. Живот резко скрутило, и Самара надеялась, что это не месячные, а-то момент был самый неподходящий. Она свернулась на мате в три погибели и прикрыла глаза, хотя разницы особо никакой не было. Спустя пару минут спазм прошёл, но начала болеть голова. Самара прокляла уже всех и вся, лишь бы это поскорее закончилось. Но ждать ей пришлось очень долго. В какой-то момент она то ли отключилась, то ли уснула, — не ясно. Это был самый адский и мучительный сон в её жизни. Бесконечное множество картинок её прошлого летали перед глазами и пугали до чёртиков. Она то вскрикивала, то била ногами мат, то стучала по стене руками — кошмары всё никак не давали ей покоя. Вторая бессонная ночь совсем выбила её из сил и подкачала психику. Около шести утра Самара испуганно подскочила и забилась в угол, трясясь от истерики. Ей снился папа. Спустя столько времени, она, наконец, снова его увидела, хоть и в своём самом страшном кошмаре.       Лойс Монро погиб три с половиной года назад. Его убил лучший друг прямо на глазах у Сэм. Прячась под собственной кроватью, она видела все те зверства, которые творил когда-то самый близкий человек её отца. Как бы Лойс ни хотел спрятать дочь от всего того дерьма, ничего у него не вышло. Самара была достаточно взрослой, чтобы осознавать происходящее. Она помнила тот день до мельчайших подробностей, в том числе и свой самый первый и тяжёлый ступор, когда она не приходила в себя около трёх дней. Передать словами, как была напугана её мать, когда застала истерзанного мужа посреди комнаты, и оцепеневшую дочь, которая была как живая кукла, — было невозможно. Как бы тогда Сэм не упиралась, чтобы не ложиться в клинику, мама всё решила сама. Она очень боялась, что дочери станет хуже, и просто не могла поступить иначе. Альва понимала, что, вероятно, после такого Самара никогда её не простит. Но пускай лучше она живая будет её ненавидеть, чем мертвая любить.       Глаза Сэм, привыкшие к темноте, вдруг различили посреди подвала силуэт. По спине у девушки пробежал холодок. Мало того, что она валялась тут полуживая: голодная, обессиленная, — так ещё и галлюцинации сказали привет. Если учитывать тот факт, что если долго не спать, то начинаешь видеть всякий бред, то становилось легче: это хоть не реальный монстр вегаской школы. Силуэт подошёл к Самаре ближе и сел на корточки перед ней. Девушка узнала своего отца. Всё это выглядело просто безумно… Сэм положила трясущуюся ладошку на колючую щеку отца и слегка улыбнулась, ощущая тепло. Она очень сильно по нему скучала и видеть его было невыносимо тяжело и радостно одновременно. С мамой они никогда это не обсуждали, да и сама Сэм перестала думать о папе, когда поняла, что у неё случается приступ всякий раз. По итогу же вышло, что она его совсем не отпустила, где-то в глубине своего сердца верила, что он ещё может быть жив. На глазах навернулись горячие слёзы и скатились по ледяным щекам, обжигая. Мужчина улыбался, но на его лице читалось отчаяние, боль и бесконечная тоска, словно все эти года он призраком скитался по пятам своей малышки и не мог спокойно уйти в иной мир. Девушка накинулась на него с объятиями, зарываясь в его дурацкий колючий свитер и вдыхая аромат его любимого парфюма. Отец был совсем как живой, и Самара чуть было не поверила, что он всё-таки смог выжить тогда и пришёл, чтобы вытащить её из этого паршивого места и увезти обратно в Новую Шотландию. — Мари, — полушепотом произнёс до боли знакомый голос. Никто, кроме него не называл девушку так. — Моя маленькая девочка… Малышка Мари, ты должна отпустить меня, детка. Тебе становится хуже. — Пап… — пробормотала в свитер Самара, — не могу, пап, как же так?.. Но... — Меня больше нет, Мари, ты же знаешь. Я очень люблю тебя, любил и буду любить всегда, но мне нужно уйти. — Тебе больно, пап? — Спустя пару минут Самара подняла глаза на отца и взяла его за плечи. Он промолчал, выдавив кислую улыбку. Он всегда так делал, когда хотел сказать да, но не мог. — Это из-за меня ты тут, верно? Я мучаю тебя так долго, пап? — Даже бесконечные мучения не помешают мне любить тебя, доченька. — Нет, пап, тебе… тебе нужно уйти. Я уже не маленькая и понимаю гораздо больше, чем тогда. Я хочу, чтобы ты был спокоен и больше не мучился. Ты ведь будешь приглядывать за мной, верно? — Всегда, Мари, всегда... — Я так люблю тебя, пап!.. — Самара обняла отца в последний раз и через мгновение её руки повисли в воздухе, обнимая пустоту. Подвал снова был пуст, как и прежде, а Сэм легла на мат и зарыдала в голос. Но на её душе стало гораздо легче.

***

      Сегодня Борис опоздал на первый урок. Теодор уже был в классе и вел активную беседу с преподавателем. Бессмысленно пригнувшись, брюнет добежал до своего места и устало уселся за парту, раскидываясь как звезда. Он надеялся, что если поспит подольше, то будет чувствовать себя лучше, но ощущение было такое, что вчера он напился паленой водки и проснулся с жуткого похмелья. Когда Теодор, наконец, закончил, Борис пнул его стул и хитро улыбнулся. Парень вопросительно выгнул бровь и прошептал: — Что? — Ну как что? Самара вчера успела надавать тебе подзатыльников или ты убежал? — В каком это смысле мне? — напрягся Теодор. — Борис. — От серьёзного тона Тео у брюнета сползла улыбка с лица, и он выпрямился на стуле. — Меня вчера директор раньше отпустил, а ключи я оставил тебе. Ты ведь открыл Самару, да?.. — У Бориса на секунду потемнело в глазах, и в ушах ударил колокол. — Не может быть!.. — Чёрт, Тео… — на выдохе произнёс Борис и, неуклюже сорвавшись с места, понесся к подвалу. — Мистер Золтан, я... мы выйдем?.. Спасибо! — Тео бросился следом за другом. — Какого хрена, Борис?! Почему ты не открыл её? — Клянусь, я забыл, Поттер! Я думал, это сделал ты, вот и пошел со спокойной душой спать! — Хрень! Хрень! Хрень! Что теперь будет?! Она всю ночь сидела в этом сраном подвале! — Да всё с ней нормально! Подумаешь, посидела чуток в темноте, что с того? — А если она там... — Что? О чём это ты? Это просто школьный подвал, а не пыточная. Давай ключ быстрее! — Он у тебя в кармане! — Борис похлопал себя по штанам и, действительно, обнаружил его в левом кармане. Повезло, что он передумал надевать сегодня джинсы. — Быстрее, Борис! — подгонял друга взвинченный Теодор.       Ребята застыли на входе, когда дверь отворилась и ударилась об стену. Они не решались заходить внутрь, потому что внизу было темно и очень тихо. Кажется, их сердца в унисон пропустили один удар и замерли. — Думаешь, кто-то её вытащил?.. — прошептал Борис. — Ключ всего в одном экземпляре, и-то он был всё время у тебя. — Ну, что... пошли? — Пошли...       В момент, когда в подвал проник дневной свет и свежий воздух, Самара, которая больше так и не заснула с шести утра, немного оживилась. Сейчас она точно выглядела как сумасшедшая. Не смотря на ломоту во всем теле, раскалывающуюся голову, лихорадку и тошноту, она подскочила на ноги как живчик, но после сразу пошатнулась и чуть не упала. Когда картинка перед глазами прояснилась, она сглотнула ком в горле и неуверенной походкой направилась на свет. Она сомневалась в реальности происходящего и была готова поверить, что этот свет — это свет в конце туннеля. Когда она схватилась за перила, сверху раздался чей-то голос. Сощурившись, Сэм разглядела две фигуры: долговязую и пониже — ну кто бы это мог быть? Набрав в легкие воздуха, девушка сделала первый шаг по ступеням, самый основной шаг, а дальше подниматься уже было легче. На полусогнутых ногах, бледная и растрёпанная, совсем как призрак, она поднялась наверх и остановилась между, как ей показалось, обескураженными парнями. На их лицах прямо-таки отразилась вся гамма эмоций от отвращения до сожаления, но насчёт последнего Сэм была не уверена. Она могла бы сейчас рвать и метать, не боясь того, что Борис снова будет лезть к ней со своими подколами за триста, но у неё еле хватило сил, чтобы заговорить. Если бы не этот сраный подвал, она бы не увидела отца, хоть и в виде глюка. — Спасибо... — выдавила Сэм, глядя своим измученным обстоятельствами взглядом на Бориса. Она хотела было сделать шаг, но в глазах как-то резко потемнело и всё пошло кругом. Самара сильно пошатнулась, хватаясь за руку Бориса, а потом и вовсе потеряла сознание, утянув парня с собой. — Нам точно пиздец от директора, Поттер.

***

      Самара проснулась как по щелчку пальцев. Вот она стоит около входа в подвал — темнота — и она уже лежит в больничной палате. Всё произошло слишком быстро и непонятно. Сэм попыталась пошевелиться, но всё тело было словно ватное и отказывалось нормально функционировать. Девушка оставила попытки встать и огляделась. Она лежала в четырёхместной палате, освещение было тусклое и пахло лекарствами. На улице уже был вечер, настенные часы показывали 16:33. Кровать справа от неё была пустой, а на двух других, похоже, спали пациенты, их лиц Самара не разглядела. Из-за приоткрытой двери раздавались голоса и какой-то шум, где-то неподалеку пищало какое-то устройство. Честно признаться, девушка даже не представляла, в какой именно больнице она сейчас и как ей добираться домой. Тот факт, что она всю ночь провела в подвале и потеряла сознание буквально на руках у Бориса (это она помнила точно) совсем Самару не интересовал. Кроме усталости и пустоты в желудке она ничего не чувствовала.       Прикрыв глаза, она поудобнее расположилась, зевнула и задумалась о своих галлюцинациях в подвале. Такого с ней раньше ещё не бывало. Видеть своего погибшего отца — точно не норма для Сэм. Но это заставило её переосмыслить некоторые вещи. Она видела, как отца хоронили в закрытом гробу и как на могиле устанавливали памятник с надписью ничего страшного, скоро увидимся. В четырнадцать лет ребёнок должен уже понимать, что такое смерть и что оттуда никто не возвращается. Самара не понимала, почему считала иначе так долго. Вероятно, та травмирующая ситуация стала блоком в её голове. Тот день был самым обычным, ничего не предвещало беды, как говорится. Утром Сэм успела позавтракать вместе с родителями оладьями с джемом, потом школа, занятие с миссис Уиллер, видеозвонок с Ронной, уроки, шоу по телевизору и... убийство папы. Когда в её поток рутинных дел ворвался мистер Франк с ножом и звериным оскалом — всё пошло наперекосяк. Его поймали в ту же ночь и посадили на двадцать пять лет, плюс дали несколько лет за употребление и сбыт наркотиков. Несмотря на своё состояние, Самара тогда была на суде и видела этого мужчину, смотрела ему в глаза. Когда-то Рафаэль нянчился с Самарой, они вместе гуляли, ели пиццу и играли в видеоигры, но потом он пропал. И самым худшим было встретиться с ним вновь при таких кошмарных обстоятельствах. Сэм не плакала, вообще ни разу в первое время, как маленький ребёнок она поначалу не принимала происходящее. На слезы её пробило первый раз на терапии в клинике, в тот день у неё была сильная истерика и ей пришлось вкалывать успокоительное. Это место вообще было не самым худшим в мире, но домой её не отпускали долго. Мама обещала навещать её пару раз в неделю, а потом врач ограничил эти походы, чтобы лечение шло лучше. Лучше, действительно, стало, но какой ценой.       Самара совсем не любила больницы, атмосфера здесь была нехорошая. Запах смерти, отчаяния и боли буквально витал в каждом уголке. Голова болела, и было немного душно. Сэм подумала, знают ли в школе о том, что она вырубилась и как она вообще оказалась тут. А вещи? Девушка спохватилась и приподнялась на локтях. Рюкзак стоял рядом с тумбой. А ещё Сэм только что заметила, что у неё стоит капельница. Устало плюхнувшись обратно, она вздохнула от безысходности. Слишком много дерьма было на одну беззащитную Самару.       Ровно в пять часов вошла медсестра. Окинув взглядом койки, она что-то записала в своём блокноте и снова взглянула на Сэм, улыбаясь. — Как самочувствие, мисс Монро? Вы долго проспали. — Женщина подошла проверить капельницу и положила на тумбочку несколько таблеток. — Мне гораздо лучше, а что, собственно, со мной было? — Вас доставили без сознания, и, судя по всему, у вас началась акклиматизация, и плюс на состоянии сказалось моральное и физическое истощение. Это не страшно. Пару дней у вас может крутить живот и держаться температура, а также головные боли. Давайте я сниму капельницу, а вы пока примите эти таблетки. — Когда меня выпишут? Могу я уйти? — Сейчас я принесу вам ужин, и мы сообщим вашим родственникам, что они могут забрать вас домой. Не перетруждайте свой организм, мисс Монро, отдыхайте пока. — Медсестра забрала с собой капельницу и скрылась за дверью.       Самара с подозрением взглянула на таблетки и непонятно откуда взявшуюся бутылку воды. Но думать ей абсолютно не хотелось, поэтому она закинула всё в рот и проглотила. На языке остался неприятный горьковатый привкус. Прямо как всё ощущение от происходящего.

***

      Ужин в больнице выдался на славу, особенно после двухдневного голодания. В семь часов вечера за Самарой заехала Джозефина, и, слава Богу, что она была одна, ведь видеть Мюррея и Честера желания не было совсем, как, впрочем, и саму тётю. С привычной бесконечно натянутой улыбкой женщина сидела за рулём старого форда и снова болтала ни о чём. Джозефина ехала по Вегасу какими-то окольными путями, огибая огромные пробки, а Самара уныло глядела в окно, разглядывая яркие вывески казино и баров. В такое время город начинал просыпаться, и по улицам сновало много людей самого различного контингента. Такая атмосфера нравилась Сэм, но проводить так время она не особо любила. В клубах она была всего несколько раз со своим бывшим парнем, который работал ди-джеем. Сейчас она бы с радостью захватила из здешних заведений пару бутылок алкоголя и забылась в своей комнате. В моменте при мысли о коктейлях у неё пересохло горло, и она тяжело сглотнула. — Самара? — Да, тётя?.. — Ты сможешь пойти в школу завтра? Или мне написать директору записку? — А... да, я пойду. Всё отлично, не беспокойтесь. — Ага, беспокоится она, как же! — Ну и замечательно, Сэмми. Я очень рада! У тебя всё хорошо в школе? Нашла себе друзей? — Первая неделя была сложной конечно, но всё наладится. Я познакомилась с Дарси. Она очень скромная девушка, мне по душе. — Дарси? Дарси Ньютон? — спросила женщина, неоднозначно поглядывая на Сэм. — Да, а что такое? — Я слышала, что её исключили из хорошей школы в Вегасе, и родители определили её сюда, потому что больше никто не хотел иметь с ней дела. — И откуда у вас такая информация? Чего она такого могла натворить? — Я не знаю. Кстати, мальчики недавно побывали в дайверском музее и...       Самара закатила глаза и отвернулась, не желая слушать Джозефину. — Она ведь явно знает! Что за женщина, Боже… Я бы никогда не подумала, что у моей мамы есть такая сестра.       Вскоре они добрались до дома. Проезжая мимо старой пустынной детской площадки, освещённой одиноким фонарём, Самара заметила на ней своих одноклассников. Парни качались на качелях и весело болтали о чём-то. Глядя на их беззаботное времяпровождение, девушка почувствовала укол зависти под лопаткой, и вспомнила о том, как давно не виделась с Ронной. Последние два года Ронна, как считала Сэм, избегала общения по видеозвонкам. Это казалось девушке очень странным, но она ни разу не решилась сказать подруге об этом. Самара видела фотографии Ронны в социальных сетях, выглядела она всё также, только сменила причёску, и Сэм не понимала, почему та не хочет видеться. Когда отец Ронны развелся, то сразу забрал дочь с собой в Сидней, чтобы дальше развивать свой бизнес. Пока девушке не исполнится восемнадцать, мистер Керр сказал, что обратно в Канаду её не отпустит. Ни Ронна, ни Самара не держали на него зла за то, что он их разлучил. Мистер Керр был, действительно, хорошим человеком, но со своими причудами в воспитании дочери.       По возвращению домой Самара сообщила тёте, что хочет подышать воздухом, прежде чем войти. Когда женщина кивнула и ушла, Сэм села на корточки и глубоко вдохнула, прикрыв глаза. Она просидела так около пяти минут и поднялась, хрустя коленями. В дверях дома Самара столкнулась с Честером и врезалась головой ему в грудь. Без особой надобности парень схватил Самару ниже талии и нагло сжал за ягодицы, ухмыляясь. Всё произошло довольно быстро, но этого было достаточно, чтобы вызвать у Сэм отвращение, и она могла оттолкнуть парня от себя. — Воу, аккуратнее, Сэмми. Видимо, тебя хорошо подлатали в больнице. — Издевка и надменность в его голосе слышались отчётливо, но, видимо, только для Самары. В этот раз его поведение было просто из ряда вон выходящим, и девушка не смогла сдержаться. — Какого чёрта он творит?! — воскликнула на весь этаж Сэм. — Почему он позволяет себе лапать меня и смотреть как на мясо? По-вашему это нормально? — Что ты такое говоришь? — подскочила с дивана Джозефина, скрывая гнев за напускным беспокойством. — Мой сын не такой человек, Самара, и не оговаривай его! Я понимаю, что ты болеешь, но это не повод для ложных обвинений! — Ложных обвинений?! Он только что схватил меня за зад! — Прекратить! — рявкнул уставший мистер Маклауд, делая глоток из бутылки. — Не смей кричать в моём доме! А ну пошла в свою комнату, и чтобы я такого больше не слышал, маленькая стерва! Уйди с глаза долой, мать твою! Бегом я сказал!       У Самары ухнуло сердце, и она притихла. Честер, стоявший в дверях, тихо усмехнулся и ушёл по своим делам. Под метающие искры взгляды Маклаудов, девушка буквально бегом поднялась к себе и снова заперлась. Самара прислонилась к двери и положила руку на сердце, ощущая учащенный пульс. Дыхание сперло, и девушка сделала глубокий вдох. Эта ситуация очень её напугала. Сэм считала, что эти люди на большее не способны, но, видимо, это не так. Девушка подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и завязала высокий хвост на макушке. Это позволило ей заметить синие отметины от пальцев Моники, которые красовались на шее. Интересно, в больнице это видели? Самара аккуратно коснулась синяков и прошипела. Было неприятно. Но скрывать это она не станет. Пускай все видят. Я же знаю, что все они подумают на одного человека.       Девушка поставила телефон на зарядку, и спустя пару минут он завибрировал от количества уведомлений. Сэм удивилась, но понимала, что, скорее всего, это Ронна. Так и оказалось. Подруга завалила её вопросами и даже звонила раз десять. Подумать только! Самара совсем не хотела ложиться и сочла необходимым рассказать Ронне о всех событиях последних дней.

***

      На следующий день во время первого урока директор Мэлоуни пригласил всю троицу к себе в кабинет. Вчера они ни в чем не разобрались, к тому же без Самары. Ребята стояли напротив угрюмого директора, сложив руки на груди, и все по росту. Никто не решался заговорить, все ждали мистера Мэлоуни. Он прокашлялся и встал со своего места, медленно похаживая из стороны в сторону. — Самара, что вчера произошло? Если это они во всем виноваты, можешь сказать правду. — Почему сразу мы?! — Борис, молчи. Мы... — Нет, они тут не при чем, — беспристрастно выпалила Сэм, не глядя на ребят. — У меня акклиматизация, вчера я плохо себя чувствовала, к тому же сама пришла с утра пораньше, чтобы взять книгу в подвале. Там мы случайно и столкнулись, а потом я, похоже, потеряла сознание.       Парни непонимающе переглянулись между собой, а потом уставились на Сэм. Она зыркнула на них исподлобья, мол, не палитесь, идиоты. — Раз так, тогда у меня есть возможность утверждать, что это вы украли ключ от подвала, верно?       Склонив голову ниже, Самара испепелила взглядом ребят и пробормотала: — Да, простите, директор. — Тебе положено наказание, Самара. Зайди после последнего урока к своей преподавательнице и помоги разобрать её кладовую в классе. — Вот дерьмо!.. — Конечно, директор, я могу идти? — Можете идти все.       Борис самый первый вылетел из ненавистного кабинета, но остановился в коридоре, чтобы задать Самаре один единственный волнующий его вопрос. — Что это было? Я думал…! — Отвали, Павликовский. — Так, стоп-стоп-стоп! — притормозил девушку Борис, хватаясь своими тонкими пальцами за её плечи. Она скривила губы, но не отпрянула. — Какое тебе дело? С вас сняты все обвинения, и никто не выдвигает претензий! Ты должен радоваться, придурок. Я не собираюсь ничего обсуждать с вами обоими! И вообще, какого черта? Вы на ночь бросили меня в подвале и ещё выпендриваетесь?! — Если бы ты не спалила нас Норману, ничего бы не было! — Это я ещё и виновата?! — воскликнула девушка, сбрасывая руки Павликовского с плеч. — Пошёл нахер. И точка. — Громко топая, Самара вернулась в класс на урок, оставляя парней в замешательстве. — Тебе не кажется, что она странная? — Странная? Мне кажется, что нам в любом случае нужно попытаться извиниться перед ней. — Вот ты этим и займешься, Поттер.

***

      Сегодня вечером Борис вернулся домой поздно, чтобы не застать отца. После школы они с Тео посидели на детской площадке, потом, до приезда Ларри и Ксандры, посидели у него дома, а потом, когда на часах была половина первого ночи, Борис пошёл к себе. В доме не горел свет, и он уже было надеялся, что спокойно доберётся до своей постели и уснёт сладким сном обкуренного младенца. Но мужчина не спал. В стельку пьяный, он шатался по дому, стуча своим костылём, как приведение и что-то бурчал себе под нос на украинском. Когда их взгляды столкнулись, Борис замер на месте, а отец прищурил глаза, чтобы разглядеть это размытое пятно. — А! Вот ты и вернулся, паршивец! — раздался громкий противный голос мужчины, и тот быстро направился в сторону сына. — Где тебя опять носило, утырок? Снова курил травку со своим пидорковатым дружком, а?! — Не смей так его называть! — крикнул Борис, делая шаг в сторону отца и сжимая кулаки. — Успел ему уже присунуть, а, говнюк?! Сюда смотри! На меня, блять, смотри! — Владимир схватил Бориса за шкирку и швырнул с такой силой об стену, что у парня на секунду перехватило дыхание, и он вскрикнул. — Как же ты меня уже заебал, дерьма ты кусок! — мужчина тряхнул сына второй раз, роняя на пол.       Борис знал, чем для него кончаются такие падения, поэтому сразу попытался встать, но не успел, в очередной раз. — Неблагодарная скотина! Не уважаешь меня, мразь ты такая! Я тебе покажу, что будет, если не уважать отца! — Владимир вдарил своим костылём по ребрам сына и начал колотить куда попадёт.       Парень хоть и хотел разрыдаться от боли прямо сейчас, но решил вместо этого воспользоваться состоянием недоотца и сбежать. Толкнув того в больное колено, он отполз чуть подальше, держась за стену, поднялся и, хромая, выбежал из дома. Идти ему было совсем некуда, все вещи дома, Теодора беспокоить он бы не стал, поэтому пришлось плестись обратно на излюбленную детскую площадку. В свете фонаря он заметил фигуру на качелях, но останавливаться не стал. Сейчас это было вообще не важно. Подойдя ближе, даже со спины он узнал свою одноклассницу-стукачку. Вот так везение!.. Делать нечего, он сел на соседнюю качель и стиснул зубы, чтобы не застонать от ломоты в теле. Повернувшись к девушке, Борис заметил, что она не одна, а в компании бутылки пива, и к тому же напевает себе под нос какую-то дурацкую песню.

From this valley they say you are going We will miss your bright eyes and sweet smile For they say you are taking the sunshine That has brightened our pathway a while.

— Самара? — подал голос Борис, который в такой тишине прозвучал чрезвычайно громко. Девушка вздрогнула и повернулась на звук, прекращая петь. — Борис? Надо же. Вот мы и встретились. — Подвыпившая Сэм с грустными блестящими глазами, легонько раскачивала качель и смотрела куда-то в пустоту. — Поругался с Теодором? — Девушка кивнула на синяк под глазом и ссадины на руке и отпила из бутылки, возвращаясь в исходное положение. — Нет. — Брюнет беспристрастно разглядывал Самару в профиль: растрепанные волосы, красивые скулы, пухленькие губки, но вдруг заметил, как по щеке у той скатилась одинокая слезинка, но ничего об этом решил не спрашивать. — А тебя выкинули из дома за непослушание? — съязвил парень. — Дома один Честер, я не хочу там находиться, — прошептала Самара и снова взглянула на Бориса. Взгляд у неё был темный, а мысли совсем не в этом мире. — Больно должно быть? — Есть немного, — почесал затылок Борис, но, чем дольше он всматривался в глаза Самары, тем больше понимал, что именно она имела в виду. — Мне ахренеть как больно! — подумал про себя Борис и отвернулся в другую сторону.       Не обмолвившись больше ни словом, ребята просидели так до тех пор, пока машина Маклаудов ни проехала мимо, и Самара, покачиваясь, ни отправилась домой.

***