До Вас. III Навсегда?

Юрий Григорьевич проспал до самого вечера, уехав около десяти часов в гордом одиночестве и не в очень трезвой памяти. Анатолий Ефремович, выполнив обязанность больного (пережил перевязку), скромно прилег на диване, слушая жужжание Ольги, доносящееся с кухни, и шаркающие шаги соседа, видимо, тот не решился уходить с поста дежурного, через час сон безжалостно настиг. Открыв глаза, он не обнаружил никого в квартире, кроме бедной и голодной Машки, лежавшей на груди. События сегодняшней ночи начали мелькать вспышками, от чего мужчина неприятно сморщился, голова гудела и раскалывалась. «Когда же черт возьмет меня…» — подумал про себя Новосельцев, переворачиваясь на другой бок. Упасть в сон не удавалось, может потому, что сердце ждало звонка, её звонка, но в квартире было тихо до самого утра. Около 12 на пороге появилась до сих пор не остывшая Ольга вместе с ребенком. — Толя, мы пришли. — мужчина вышел в коридор, на лету подхватив Сережу. — Привет, мой хороший. Как я по тебе скучал. — Новосельцев крепко прижал его к себе, целуя щеки и макушку, невзначай уходя в гостиную подальше от Рыжовой. — Пап, ты подрался? — мальчик странно, даже где-то с презрением, покосился на отца. — Упал, ничего страшного. Я так тебя люблю… — видимо, встреча с сыном заставила посмотреть на ночные приключения несколько в ином свете. Излишняя ласка рассмешила ничего не знающего ребенка. — Мы с Витей в футбол играли, а дядя Леша дал покататься на машине. — впечатлений у младшего было не меньше, чем у старшего представителя семьи. — Да ты что, прямо-таки сам? — Толя усмехнулся. — На коленках, я руль держал, а потом… — Толь, поговорить надо. — Рыжова забрала ребенка из рук и опустила на пол. — Сереж, иди мой руки, скоро будем обедать. — мальчик скрылся в ванной. Взрослые многозначительно встретились глазами, не выдержав напора, мужчина отвернулся к окну. — Оль, давай только без нотаций. Поступок мой безрассуден и глуп, за что прошу прощения у всех и лично у тебя, но на этом всё. Я её люблю, отговаривать меня бесполезно, лучше сразу уходи. Лазать по балконам я больше не буду, обещаю, но отпустить её я тоже не могу. Если хочешь знать, то вместе мы недавно, всё началось у Самохвалова дома из-за должности… Потом закрутилось, я жил у неё две недели, у нас ничего не было, если тебя интересуют эти подробности… После как-то само получилось, конец. Забыл самое главное, она узнала про план и сделала меня начальником отдела, теперь точно всё. Я изменился, раньше думал, что во всем виноват костюм, пропитанный аурой уверенного в себе, решительного, что ни на есть настоящего мужчины, Юрия Григорьевича Самохвалова, но я ошибся, во всем виновата она. — Любовь тебя погубит… — шепотом сказала женщина. — А тебя? — он обернулся, смотря прямо в глаза. — Не знаю… — Ольга пожала плечами, подходя ближе. — Решай сам… — Я уже всё решил, только вот одна проблема, она с моем решением не согласна. — Новосельцев тяжело вздохнул, опуская голову. — Дай ей время, пусть подумает, поскучает, а ты будь где-то рядом. Настойчивый мужчина — это конечно хорошо, пока он не станет назойливым. Простит, вот увидишь, мой тебе совет — займись отделом, если провалишь, пощады не жди. — оба рассмеялись. — Трудиться, трудиться и ещё раз трудиться, а ещё я голодный. — женщина легонько дала по плечу, уходя на кухню.

******

«Калугина пришла!» — оповестил женский голос утром в понедельник. Все затаили дыхание, на повестке дня стояло два очень важных вопроса, от которых зависело благополучие в коллективе. Первый — настроение директора, многие пришли к выводу, что спокойствие женщины в прошлую пятницу может означать надвигающуюся бурю, которая лавиной накроет сегодня или по крайней мере через неделю, когда начальница придет в себя после общественного «позора». Второй, не менее интересный и обсуждаемый, новый начальник отдела легкий промышленности — вымысел или всё-таки реальность? Женская часть коллектива надеялась на второй вариант, спокойный, представительный, более того, холостой мужчина представлял более благоприятный исход, нежели дряхлая старушка или полуглухого старичок на закате лет. Однако Калугина была непоколебима и одновременно неотразима, легко пропахнула мимо столов со слабой улыбкой и скрылась за массивными дверьми. Многие даже расстроились отсутствию видимых последствий громкого расставания. Но Анатолий Ефремович смог разжечь поток сплетен, а точнее медицинский пластырь на затылке, по предположениям сплетниц, скрывающий побои от Калугиной Л.П. — Доброе утро, Татьяна Ивановна, прибыл по распоряжению начальства. — Новосельцев подал руку заместителю, женщине в возрасте, внешне очень приятную, со светлыми волосами и карими глазами, чем-то напомнившую его маму. — Доброе, Анатолий Ефремович, очень рада вас видеть, надеюсь, что мы друг другу понравимся. — Несомненно, введете в курс дела, лучше кратко, дальше я сам. Так же мне понадобятся личные дела сотрудников отдела для ознакомления и, если вас не затруднит, оповестите, пожалуйста, всех о летучке после обеда. — мужчина занял кресло, располагаясь поудобнее. Не сказать, что новые обязанности представляли собой нечто экстраординарное, те же отчеты, сметы, доклады, за исключением значительной ответственности, контроля за подчиненными и их работой, координированием всего отдела, и, конечно же, еженедельных собраний с Калугиной. Разве вы не об этом мечтали, Анатолий Ефремович? «Бойтесь своих желаний» — подумал про себя мужчина, облокотившись на спинку стула, переваривая поток информации.

******

— Анатолий Ефремович, все собрались, ждут вас. — женский голос отвлек от изучения бумаг. — Иду. — Толя выдохнул, поправляя костюм. — Добрый день, коллеги, думаю, в представлении я не нуждаюсь, со всеми знаком, могу лишь подтвердить тот факт, что с сегодняшнего дня я заступил на должность начальника отдела легкой промышленности. — дыхание перехвалило из-за пристального вынимания сорока пар женских глаз. — Опыта работы руководителем я ранее не имел, поэтому надеюсь на ваше понимание и терпение. Скажу сразу, структура отдела претерпит некоторые изменения во благо учреждения и, безусловно, сотрудников, то есть вас. По любым вопросам можете обращаться лично ко мне или моему заместителю, барьера нет и не будет, я открыт для жалоб и предложений, надеюсь обойдемся без первого. — женщины рассмеялись, обаятельный мужчина располагал. Знакомый голос заставил, спешившего в министерство, директора остановиться на балконе. — По личному вопросу тоже к вам обращаться? — спросила молодая девушка. Людмила, наблюдавшая за собранием, скривила лицо, ожидая ответа нового начальница. — Лучше к мужу. — Новосельцев улыбнулся, подчиненные рассмеялись. — На счет личного буду консервативен, на работе мы работаем, сплетни, будьте добры, оставьте за пределами учреждения. — мужчина понимал, что служебный роман не обойдётся без внимания. — Что касается моей личной жизни — тема закрытая и неприкосновенная, обсуждению не подлежит, то же самое касается и Людмилы Прокофьевны, давайте будем уважать друг друга, в противном случае — выговор за аморальное поведение на рабочем месте, надеюсь, это всем понятно. Спасибо за внимание, можете идти работать. — растаявшие женщины расползлись по местам, тихо шушукаясь на счет последних слов. Толя выдохнул с облегчением, направляясь в курилку. Людмила задумчиво проводила мужскую фигуру. Новосельцев — это всё-таки феномен, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, ещё никто так легко и непринужденно не запугивал сотрудниц выговором, казалось, что им даже понравилось. Во-вторых, Калугина, имеющая железный стержень, многолетний опыт переговоров с министрами и другими высокопоставленными лицами, не решалась высказаться на тему личной жизни, с первого дня пребывая жертвой насмешек. Внутри заиграла ревность, как человеку, работающему без году неделю на должности начальника, удалось завоевать доверие, а самое главное уважение язвительный донельзя женщин? Загадка… Однако слова в её защиту произвели обратный эффект, как минимум, она была благодарна за то, что он, будучи лгуном, нахалом и самым большим разочарованием в жизни, остается на её стороне, оберегает и, наверное, всё-таки любит.

******

— Как на новом месте, Анатолий Ефремович, кресло не жмет? — Самохвалов, вымоливший прощения у Ольги, был бодр и весел. — Не жмет. — Толя рассмеялся, потирая уставшие за целый день глаза. — Сижу, размышляю, одним словом, руковожу, Юрий Григорьевич. — Какие мысли? — Изучил личные дела, выявил сильные и слабые стороны, не обошлось без помощи Оли, подотчетно рассказала, кто бегает по магазинам, когда и зачем. Думаю о реорганизации. — мужчина усмехнулся, закрывая документы. — Ну-ка, это уже интересно, поведай. — Хочу рассадить их, молодых отдельно, по-старше — отдельно, болтать они будут и так, и так, но хотя бы удастся избежать внутренних разногласий. Далее, я составил план работ для каждого индивидуально — неделя на отчет, с указанием конкретных задач на каждый день, потом проверка, и два дня на правки, итого 8 рабочих дней. Что это значит, избежим написание отчета в последний день, отсюда опережение срока и соответственно никаких претензий от Калугиной, в оставшиеся дни пусть создают видимость работы, по крайней мере это меньшее из зол. Ну и последние, что мне пришло в голову, пусть составят график похода в магазин так, чтобы было незаметно. — Толя, как конвейер, выдавал бумаги на руки, активно рассказывая и показывая. — Хитро, я об этом даже и не думал. — Ты зам, тебе и не надо, другие задачи. Женщина — существо тонкое, с ним лучше договариваться. Думаю, мы сойдемся во мнениях и всё заработает, как надо. А теперь всё, домой, я устал. — мужчина закрыл портфель и накинул плащ. — Ты к ней заходил? — Юра кинул взгляд на второй этаж. — Сегодня нет, пусть остынет, а дальше видно будет. — Первым делом самолеты, пошли я тебя докину. — Самохвалов рассмеялся, приобняв друга. -Как твоя голова… — товарищи удалились из помещения.

******

Вторник привнес некоторые коррективы, с самого утра Новосельцев осуществлял задуманную перестановку, рассаживая женщин по написанному вчера плану. Людмила, борющаяся с бессонницей, вошла в зал в 9 часов утра, сразу заметив нововведения. — Алина Алексеевна, вам сюда, прошу. — Толя галантно провожал женщин по местам. — Анатолий Ефремович, подойдите. — этот недовольный тон он мог узнать из тысячи. — Доброе утро, Людмила Прокофьевна. — натянув улыбку, он подошел вплотную, ожидая бескомпромиссной критики и возмущений, он угадал. — Что происходит, объясните. — Реструктуризация, Людмила Прокофьевна. — язвил мужчина, упиваясь недовольным выражением лица. — По какому поводу? — Без повода, Людмила Прокофьевна. Мое рационализаторское решение. — С кем утверждено? — женщина набирала обороты, видимо, месть за ночь мучений была запланирована на сегодня. — Самовольничаю, Людмила Прокофьевна. — мужчина еле сдерживал смех. — Значит, на зло мне решили завалить отдел, поступок настоящего мужчины, ничего не скажешь. Раньше я думала, что вы слегка с придурью, но теперь вижу ясно, что полный идиот! У вас до этого были проблемы с головой или обострились после падения?! — А у вас? — эмоции брали вверх, с каждой секундой всё больше глаз следили за картиной. — Назначение — полностью ваша инициатива, и перестаньте, наконец, считать меня за идиота, хоть раз в жизни не мешайте, о большем просить не могу. — Объяснительную мне на стол! — крикнула она в порыве гнева уходящему мужчине.

******

— Вера, предайте бумаги Людмиле Прокофьевне, она просила срочно. — Новосельцев замаячил в приемной к концу рабочего дня. — А сами, не? — секретарша соблазнительно улыбнулась. — Тогда придется искать нового начальника, прошу. — Толя улыбнулся, удаляясь из приемной.

******

— Людмила Прокофьевна, Новосельцев принес. — Давайте, полюбопытствуем. Калугина с жадность схватила листы, желая увидеть несуразные объяснения, однако помимо «С целью улучшения эффективности работы отдела легкой промышленности, я принял решение…» было несколько десятков неформальных заявлений, причем анонимных, от сотрудников. Присев на кресло, она принялась внимательно читать каждое. Содержание было примерно таким: «С решением абсолютно согласна, работается лучше, особенная благодарность за отсутствие надоедливой и бестактной Тимохиной А.Е. за соседним столом…» и многочисленные благодарности. Калугина раздраженно вздохнула, закуривая сигарету. «Как?! Как у него это выходит? Все счастливы и довольны, может мне уйти, а Новосельцев сядет на мое место, и учреждение окончательно сойдет с ума от радости… ненавижу!» — женщина рвала и метала, не веря в происходящее. «Два дня, всех знает, все его любят, абсурд…» — зависть жуткая вещь. Следующее решение далось, мягко говоря, непросто, пережив сотни тысяч метаний. — Анатолий Ефремович. — женщина застала Новосельцева за столом в бумагах после окончания рабочего дня. Мужчина подошел вплотную, ожидая новую порцию драм. Они встретились глазами, хотелось остановить время, вновь упасть в омут любовных страстей, происходивших в кабинете и за его пределами, почувствовать мимолётные касания, уловить многозначительный взгляд, дыхание, теплые губы. — Была не права. — выпалила она с трудом, не отводя глаз. — Но в следующий раз предупреждайте меня о своих решениях заранее. — Обещаю. — он расплылся в улыбке, гуляя по лицу. — Вкусное печенье? — пару крошек осталось на губах. Смутившись, Людмила побежала вверх по лестнице, утирая рот рукой, мужчина тихо засмеялся.