Это не должно быть так.. разрушающе.

Гермиона не хотела видеть Паркинсон, ведь та заметит её слабость, её слёзы. Засмеёт. Будет подшучивать. Но ведь это так разрушающе — слышать такое от особенного для тебя человека. — Чего тебе, Паркинсон? — гриффиндорка вытирала свои слёзы, не смотря на девушку. Не хотелось разумом, а сердцем очень хотелось. Хотелось обнять слизеринку, выплакаться ей в плечо, сказать, как всё надоело. Но нельзя, никак нельзя. — Да так, пришла проверить свою подружку. — девушка присела рядом, но не так близко, как хотелось бы. Она сделала это, чтобы хоть как-то дать понять, что не хочет навредить. Просто поговорить и только. Или же не только.. — Слушай, я хочу узнать, что у тебя случилось не для чего-то плохого, а чтобы ты не страдала дальше. Еще я знаю, что ты спросишь, поэтому я сразу отвечу: я не знаю, почему я делаю так. Сердце болит. — девушка прикрыла глаза и пожала плечами. Она действительно говорила это искренне. — Да уж.. — Гермиона усмехнулась. Эта ситуация казалась столь нереальной, что она поверила. Поверила, надеясь на добросовестность этих слов. — Слизеринка хочет мне помочь? Ну так слушай, это недолго. Мы с Роном немного повздорили. Думаю, пока что у нас перерыв. Слёзы покатились по щекам. Горячие, обжигающие кожу. Девушка не могла разобраться в своих чувствах и эмоциях. Её разрывало меж двух огней: Уизли и Паркинсон. Тот случай в кладовке крутится у неё в голове каждый день. Каждый раз, видя факультет «Слизерин», её сердце отбивало такой сумасшедший ритм, что казалось, будто оно выпрыгнет из груди. Но в её факультете находился парень, с которым она встречалась. С Роном в их первые моменты было всё так хорошо и чувства Гермионы ясны, как день. Сердце билось рядом с ним чаще, а по телу разливалось тепло. Эти ощущения были невероятны. Но они угасали с каждым днём. Вскоре эти чувства почти полностью пропали, остались лишь воспоминания, недопонимая и ссоры. На девушку это давило, но она не могла бросить парня. Пока что не могла, ведь не разобралась в самой себе. — Прости.. — Паркинсон подвинулась ближе к Грейнджер и аккуратно положила её голову к себе на плечо. — Я уверена, что ты со всем справишься. Атмосфера была очень откровенная, что гриффиндорка отдалась своим эмоциям. Она не думала о том, что её поддерживает слизеринка и что она может её засмеять. Пусть будет так. Ей всё равно. Слишком уж тяжело было сдерживаться. Губы Паркинсон непроизвольно потянулись к щекам Гермионы. Аккуратно, причмокивая, она стала собирать слезинки. Солёные. Щёчки горячие, что обжигали губы. — Панс.. — девушка приоткрыла глаз, чтобы посмотреть, как в такой момент выглядит слизеринка. Она была прекрасна. Кажется, она прожила все эмоции и чувства Грейнджер, когда та выплёскивала их. Слёзы по её щекам также скатывались, лицо покраснело, а дыхание сбилось. Гермиона положила ладонь на её сердце. Оно стучало как бешеное. Вот-вот и выскочит. Прогнувшись, гриффиндорка потянулась руками к лицу девушки. «Красивая..» — она не могла сдержать своих мыслей. Ей взбрела безумная идея, которая не понравилась бы слизеринке. «Хочу поцеловать эти прекрасные, нежные губы. Такие пухлые, притягивающие..» Не попробуешь - не узнаешь. Грейнджер коснулась губами сначала уголков губ Паркинсон. Медленно, нежно, дразнящими поцелуями, перешла на нижнюю губу. Она провела языком по ней и наконец посмотрела в глаза слизеринки. Они застыли в шоке, явно не понимая, что нашло на Гермиону. Во взгляде читалось странное, возбуждающее наслаждение. Будто Паркинсон только этого и ждала. Гриффиндорка прикрыла глаза и продолжила свё дело. Языком она прошлась по зубам, призывая впустить. Панси не спорила и открыла рот, давая проникнуть ей. Грейнджер, играясь с девушкой, провела сначала по дёснам, перешла на зубы. Наконец их языки встретились. Паркинсон никогда не целовалась с девушкой. Да и с парнем тоже. Поэтому опыт в поцелуях и ласках у неё отсутствует. Всё это смущало девушку ещё больше, но она старалась отвечать на поцелуй, как могла. «Такая неопытная...» — гриффиндорка усмехнулась с того, как упорно и неумело, но решительно отвечала слизеринка. Тёмные стены туалета добавляли интимную атмосферу, а кафельный пол уходил из-под ног. Никто не обращал внимания на кабинки туалетов, только позволяли себе облакачиваться на стены. Свет тусклый, еле освещающий лишь девушек на полу. — Пожалуйста, хватит целовать губы.. — Паркинсон возбужденно прошептала это опухшими от поцелуев губами. Её тело трясло, соски встали, отчего одежда приносила боль. — Хочу больше.. Гермиона как с цепи сорвалась: она порвала рубашку на девушке, сорвала лифчик и кинула его в сторону. Ей не было дела до анализа своих действий, её интересовали только опухшие вздёрнутые к верху соски. Грейнджер аккуратно облизала красно-розовые ореолы по очереди, ожидая реакции. Панси утонула в море удовольствия от столь желанного касания. Она с ума сойдёт от этих чувств, сравнимых со сладким пленом. Губы обхватили сосок и посасывали, а рука потянулась девушке в трусы. Тонкая ткань вся мокрая, как и Паркинсон. Это сводило с ума. В воздухе витали разнообразные запахи: от пота до крови со стертых о пол локтях. «Грейнджер.. чертовка..» — слизеринка сжала кулаки и запрокинула голову назад. Движения пальцев Гермионы туманили её разум, что казалось, будто вот-вот и она упадёт на холодный кафель. Наконец гриффиндорка отстала от соска и принялась к ногам. Осторожно, не упуская ни малейшего пространства, она целовала и укусала ноги своей? девушки. Проводя языком от изгиба до внутренней части бедра, она играла и дразнила. Каждый раз Грейнджер замедляла своё действо. — Гермиона, пожалуйста, сделай это.. — Паркинсон уже не могла терпеть и хотела полностью насладиться присутствием этой дамы. — Сделать что? — заучка посмотрела на неё с ехидной усмешкой, заставляя подавить свою стеснительность и произнести желание. — Пожалуйста, отлижи мне наконец! — Паркинсон перешла на полукрик, ведь воздуждение давило комом внизу живота. Гриффиндорка, как послушная девочка, наклонилась к половым органам слизеринки. Языком она нежно-нежно провела по клитору, а сверху прикусила. Панси прогнулась всей спиной и не могла сдерживать свои стоны. Такие жаждущие и молящие. Грейнджер удовлетворяла себя пальцами. Она представляла вместо своих рук пальцы Паркинсон. Столь желанные, тоненькие, которые стимулируют тебя поскорее кончить. В это время она ввела пальцы второй руки в слизеринку. Поза была до ужаса неудобной, ведь операться не на что, кроме локтя, но это им не мешало. Обе были готовы кончить, так что руками Панси прижала голову гриффиндорки ещё сильнее в пах. Они одновременно эякулировали. Вытирая рот от «остатков», Грейнджер легла рядом с слизеринкой. — А ты хороша, Гермиона.. — она мило улыбнулась и прикрыла глаза. Хотелось плакать. От счастья. — Ты тоже, Панс. — девушка положила голову на грудь Паркинсон и обвила её талию руками.

***

Драко и Гарри встречались на Астрономической башне и засыпали там под мантией невидимкой. Им везло и Филч не находил их, хотя его кошка что-то подозревала. У Драко очень чуткий сон, поэтому он слышит всё, что происходит вне царства Морфея. Как-то он проснулся от странных звуков, по типу всхлипов и рыдания. Сначала Малфой ничего не понимал, ведь на Астрономической башне не должно быть никого, кроме него и Поттера. Так и было. Никого рядом нет, а звуки есть. Тогда Драко решил проверить, что происходит сейчас с его партнёром и застал такую картину: Поттер, свернувшись калачиком, насколько это возможно, лежал и рыдал, прикусывая губы и что-то бормоча. — Гарри! Эй, Гарри! — слизеринец сильно волновался за него, так что если их кто-то заметит, то это будет лучше. Парень всё никак не просыпался. «Что же ему снится такое?» — Малфой обдумывал все известные ему способы прерывания кошмаров. И вспомнил самый для себя известный. Он решил успокоить Гарри так, как делала это Нарцисса, когда сыну снились кошмары. — Солнышко, — Драко положил голову Поттера к себе на колени и аккуратно, лёгкими плавными движениями, стирал с лица слёзы. — ты в безопасности. Никто тебе не навредит, я рядом. Я защищу тебя всеми своими силами. — плавно поглаживая голову гриффиндорца, он медленно и нежно шептал эти строчки. Эти действия в детстве создавали ему некую защищённость, даже если Малфой находился во сне, поэтому рыдания прекращались. Так произошло и сейчас. Потихоньку дыхание Поттера успокоилось, дорожки на щеках от слёз высохли и оставили небольшие следы. Драко хотел задать все интересующие его вопросы прямо сейчас, но решил, что будить человека сейчас, особенно после того, как ему снился кошмар, далеко но самая лучшая идея. Да и его самого в сон клонило, так что Малфой оставил это всё на утро.

***

Поттер проснулся от того, что кто-то тяжёлый лежал на его груди и не давал вздохнуть полной грудью. Драко полулежал на груди, скрестив руки в замок. Его спина явно не скажет «спасибо», так что Гарри аккуратно переложил голову Малфоя к себе на плечо. На Астрономической башне было прохладно, хоть уже и начало весны. Мурашки пробежали по телу. Тут же воспоминания прорезались в его память. Кошмар. Очередной. Опять про то, как над ним издевались Дурсли, потом бросили все друзья и близкие, и смерть от рук Волан-де-Морта. Голова разболелась, а на плече почувствовалось некое движение. — Ты рано, Гарри. — Драко улыбнулся искренне, по-настоящему. Порой это казалось чудом — такой холодный на вид парень может оказаться тёплым, заботливым, чутким. И сейчас в нём не присутствует никакой злобы и ненависти. Лишь любовь и забота. — Как тебе спалось? — вопрос достаточно банальный, но смотря на то, как этот парень мило протягивается, Поттеру хочется задать ему все вопросы мира и показать всю свою любовь к нему. Будто это никогда не закончится. — Да так, не очень, в общем. Побаливает спина немного. — Малфой усмехнулся. Он помнил, в какой позе заснул, но надеялся, что будет не так больно. — А ты как? Тебе ночью кошмар снился. Драко подошёл к гриффиндорцу и начал осматривать его. Конечно, Гарри показалось это странным, но достаточно милым, и именно этого так не хватало в его жизни. — Я в норме, можешь не беспокоиться. — он прижался к руке слизеринца. Холодная. И приятная. — Я уже привык. Так сказать, я не вижу снов: меня навещают только кошмары. — Заметив, как Малфой надулся, Гарри притянул его к себе на колени и посмеялся. — Говорю же: не беспокойся. Пока ты рядом со мной всё прекрасней прекрасного. — Поттер поцеловал Драко в нос, а тот в ответ чмокнул его в лоб. Они были счастливы.