Хуже грешника

Ночное небо, полностью усыпанное звёздами, сверкающими разными цветами, прохладный летний ветерок, слегка укутывающий, будто свежим, холодным одеялом, которе ещё не согрелось от тепла тела. Тёмноволосый бард с бирюзовыми косичками, развевающимися от слабого ветра, сидел, качая ножками в белых колготах, играл на своей деревянной лире с голубыми струнами, заряженными силой Анемо Архонта, воспевая далёкие, прошлые дни своей судьбы. Сидя на территории самого древнего Архонта в предместье Лиша, юный бард наслаждался спокойствием этой ночной атмосферы. А ведь когда-то… Вдруг грубоватые руки, которые чувствовались даже через ткань чёрных перчаток, осторожно обхватили плечи, укрытые зелёным, как трава, плащом, заставляя открыть глаза и резко повернуть голову назад, глянув на человека, побеспокоившего юнца. — Долго тут сидишь? Не замёрз? — мужчина с бархатным голосом тоже присел на каменную плиту, давно построенную, заросшую мхом, обретающую дом почти в самом холме. — Вовсе нет, — тёмно-бирюзовые глаза прожигали профиль Гео Архонта, томно смотрящего на бледный свет полного шара луны. Коричнево-оранжевый костюм сковывал тело Властелина Камня, соблазнительно выделяющий все его особенности тела: мускулы, острые плечи, худое телосложение. Маленькие ладошки отпустили музыкальный инструмент, кладя его на тонкие колени. Руки сами потянулись к щеке сидящего рядом, потрогать мягкую кожу. Янтарно-красные глаза резко перевели своё направление на пухлые щёчки Анемо Архонта. Мужчина нежно взял бледную руку барда в свою, легонько прикасаясь уже своими тонкими губами к её тыльной стороне. Тёплое дыхание будоражило всё и внутри, и снаружи, порождая мелкие мурашки по телу, пробегающие холодком. — М-моракс… это смущает, — голубоглазый нервно отодвинул свою голову, чтобы скрыть выступающий, как блестящая, словно драгоценные камни, роса, румянец. — Мне нравится смущать тебя, Венти, — Властелин Камня притянул голову Барбатоса, бережно держа его одной рукой за подбородок. Мгновение и пухленькие губы накрывает привкус апельсинового бальзама. Яркие бабочки внутри живота под чёрным корсетом отзываются на эти поцелуи, разносящиеся уже по всему лицу. Немного мокрые следы остаются на губах, щеках, лбу и даже на верхнем веке, которое всё это время судорожно старалось остаться закрытым. Вечное смущение юного барда обрывается на моменте, когда Гео Архонт соблазнительно шепчет на ушко, предлагая уединиться в номере постоялого двора «Ваншу». Даруя быстрые поцелуи в напряжённую, высокую щёку, вприпрыжку идущий Бог песен собирал красно-розовую шелковицу, вдыхая её запах, радостно предлагая понюхать шелковицу мужчине, который сложа руки покорно следовал за хихикающим бардом. Сверчки во тьме пели серенаду, свет луны был ярким, чтобы отразиться на воде под каменным мостом, всё это… так нравилось парню, который завтра снова будет стоять в таверне, играть на волшебной лире, воспевая для толпы прекрасные стихи, которые он сочиняет из всего, что успел увидеть на землях Архонтов. Тяжёлое дыхание эхом отдавалось по всей комнате. Высокий Властелин Камня почти зажал хрупкого Анемо Архонта, заставляя его трепетать от невыносимого желания. Берет, постоянно падающий с синеватых волос, в конечном итоге оказался в каком-то из углов снятой комнаты. Бог свободы с плюхом упал на прохладную, мягкую, широкую кровать, аппетитно потирая одну ногу об другую, желая оказаться в тёплых объятиях древнейшего Архонта. Тёмно-коричневый фрак метнулся в правую от кровати сторону. Мужчина резко накрыл своим телом лежащего снизу барда, бело-оранжевая серьга болталась в мочке уха. Моментально расплываясь в тёплой улыбке, Бог Контрактов прижался к груди юнца, прислушиваясь к его бешеному сердцебиению. — Чжун Ли, — внезапный, короткий стон сам соскользнул с уст Бога песен от точно такого же неожиданного укуса за сосок через белую кружевную рубашку. — Нежнее, пожал-луйста, — Анемо Архонт с тяжёлым взрывом воздуха сжимал руками белое одеяло. — Понял. Чёрные перчатки уже не мешали ладоням развязывать верёвочки корсета, облегчая дыхание Бога свободы. Пальцы проникли через ещё застёгнутую рубашку, аккуратно касаясь выпирающих соков. Древнейший Архонт задрал мешающую ткань и, закрыв свои глаза, начал оставлять влажные следы горячим языком, прикусывая левый сосок. Прерывистые воздыхания благословением лились из барда. — Даже спустя столько лет… твоя грудь всё ещё остаётся такой чувствительной, — янтарный взгляд метнулся от мокрого бугра, спрятанного в зелёных шортах, до алого цвета щёк, сильнее сгорающих от слов невыносимо сексуального мужчины, нависающего сверху. В небольшом, высоком окне над кроватью чёрное небо постепенно окрашивалось в синий, сообщая о скором пробуждении солнца, которое увидит всех существ, приветливо пригревая их через белые, мягкие облачка, стремительно плывущие в неизвестную даль. Окутывающее постоялый двор море, виднеющееся через стекло, медленно светлело, сбавляя темп своих волн — успокаивалось. Зеленовато-рыжие трава и дерево наконец пытались обрести свой постоянный цвет, украшающий округу двора. А впрочем… Бог свободы уже истошно поскуливал, стоя на коленях, задом к лицу Богу контрактов. Маленькие ручки показались на резинке зелёных шортов, которые непристойно медленно стягивали её с бёдер. — Ох, Барбатос, — мужчина резко прильнул к телу Архонта, сжимая его рёбра своими объятиями, невольно потираясь через ткань колгот давно стоячим членом, упакованным в чёрные обтягивающие штаны. — Ты сейчас выглядишь хуже любого грешника, — язык прошёлся по красной от близости их тел ушной раковине, вынуждая сдрогнуть от умелого и влажного языка, обводящего все ямки и рельефы уха. — Чжун Ли, прошу тебя… — дрожащие руки Анемо Архонта тянулись то ли к пульсирующему члену Властелина Камня, то ли к оставшимся тканям на своей нижней части тела, которые вслед за шортами барда отправятся к ним и тоже окажутся зажатыми под бледными коленями. Мужчина аккуратно убрал белые колготы и зелёные трусы под те самые колени, открывая вид на розовую дырочку, лихорадочно сжимающуюся от предвкушения. — Так сильно желаешь меня и даже не стесняешься этого показывать, — лёгкая ухмылка и бард, стоящий раком, невольно прогнулся, поворачивая голову назад: — Тр-рахни меня нежно и мед-дленно, Моракс, — одурманенный взгляд говорил всё за себя, кровь, давно ушедшая из мозга, не давала разумно мыслить, выпаливая «на инстинктах» подобные вещи. Не прошло и мгновения, как в анусе чувствовался указательный палец, полностью введённый и до жути холодный от лубриканта. Гео Архонт потихоньку вставлял средний палец, аккуратно нащупывая простату. — Не сдерживай себя, — мужчина, не вынимая пальцы, пригнулся к юному барду, который упал на одну руку, в конвульсиях зажимая рот ладонью. Чёрные штаны с боксерами спущены до пола. Бежевая рубашка и галстук с ярко-жёлтым камнем всё ещё старались скрыть верхнюю часть тела. Медленно, но верно, дырочка барда была растянута до четырёх пальцев, измазанная со всех сторон смазкой. Для удобства, Гео Архонт смазал лубрикантом и свой возбуждённый член; дотрагиваясь до чувствительно головки, Архонт прикусил губу, приглушая стон. Мужчина пододвинул зад давно жаждущего Бога песен, упираясь причинным местом в чужой анус, остановился: — Ты готов? Бард дёрнул задницей: — Давно, п-просто уже войди в меня… Или мне само-ому? После этих слов два божества стали единым целым. Властелин камня аккуратно двигался внутри Бога свободы, нежно массируя простату своей головкой пениса, побуждая громкие стоны, давно желавшие заполнить всю комнату. Возбуждение царило в воздухе. Анемо Архонт не мог терпеть, он двигал своей задницей навстречу большому члену, создавая громкие шлепки от соприкосновений таза и ягодиц. — Ты невероятный грешник, Барбатос. Тебе очень идёт, — шаг за шагом древнейший Архонт прибавлял темп. Капли текли со лбов, делая каштановые и синие волосы мокрыми, растрёпанными. Косички летали от шеи к щекам, противно липли к горячей, мокрой коже, но это пустяки по сравнению с получаемым удовольствием. — М-моракс, я готов. к-кончить, — вечные запинки в словах сотрясали воздух вперемешку со стонами. Резко дёрнувшись вперёд, Бог контрактов попал по заветной выпуклости. Протяжный, громкий стон, с тянущимся «Моракс» смог бы разбудить не только постояльцев, но и всех живых существ в нескольких километрах округи; белая, слегка перламутровая жидкость вышла из уретры Анемо Архонта струёй вниз, пропитывая одеяло. Шаткие коленки предательски не держат. Однако спасителем является вовремя подхвативший любовник, который перевернул тело и покончил со своим возбуждением, грубо двигая кожу на члене вверх-вниз, глядя на сексуально проглядывающиеся соски и красивые рёбра, очерчивающиеся от глубоких вдохов и выдохов, с трудом восстанавливающих сбитое дыхание. Чистый Бог песен, укрытый лёгким одеялом, одолженным у любезной хозяйки двора, возможно не смыкавшей глаз всю длинную ночь и слышавшей все звуки, сидел на деревянной, высокой террасе с лирой в руках, прислушиваясь к спокойному ветру и встречая рассвет, что-то напевал, чувствуя взгляд мужчины, сидящего за тёмным столиком позади барда, попивая чай, вместе наслаждался алым шаром, на треть вышедшим из-за горизонта. — Ты знаешь… Я люблю тебя, Моракс, — яркая улыбка пляшет на повернувшемся лице, спрятанным в одеяле. — Я слышу это уже на протяжение двух с лишним тысяч лет… Я тебя тоже, Барбатос, — гулкий звук шагов, Гео Архонт оказывается сидящим рядом с Анемо Архонтом, тепло обнимая, целуя в мягкие, пухлые, горячо любимые губы.