Второстепенное и не очень

Седина в бороду — бес в ребро. Примерно так Малина мог охарактеризовать последние несколько лет своей жизни. Через пару-тройку недель после своего дня рождения — ему исполнилось сорок три — он наконец-то встретил женщину мечты. Женщина мечты была младше его вдвое и годилась в дочери, обладала неожиданно мягким, покладистым нравом и походила на домашнюю кошку. И мурчала, и когти выпускала по команде. Нельзя было сказать, что Малина влюбился с первого взгляда. Он вообще не помнил, когда в последний раз влюблялся, постоянно казалось, что это чувство обходит его стороной. Он умел желать женщину — яростно и страстно, почти с ненавистью. Но любить? Любить… Пожалуй, нет. Киса отлично любила за двоих — молодая, наивная девочка, она в недавнем прошлом носила красный галстук и фоткалась в местную газету с золотой медалью на шее, теперь же — училась в местном университете на какую-то малопонятную Малине специальность и подрабатывала в телецентре за сущие гроши. Они провстречались три месяца. Малина задаривал объект страсти подарками, один роскошнее другого. Цветы, конфеты — так, приятная мелочёвка. Он покупал ей серьги и браслеты, платья и туфли, избегая только колец и белого цвета. Неумело душил комплиментами, в которых приевшийся тюремный жаргон мешался с типичной для грубоватых, прямолинейных мужиков нежностью. Где-то даже робел, бывало. Правильно говорили, что с молодой бабой чувствуешь себя моложе. Малина — стыдно признаться — даже озаботился собственной внешностью. Задумался о том, не надо ли ему скинуть пару кило или увеличить нагрузку в качалке. Нервничал, как мальчишка, собираясь на кратковременные свиданки. Обычно он вёл Кису в какое-то хорошее местечко — начиная рестораном на набережной и заканчивая театром, в котором он нихрена не понимал, вручал букет, старательно кормил и тщательно напаивал, а потом вёз к себе. Или же получал причитающееся от размякшей, поплывшей спутницы прямо в машине. Спустя месяц кататься надоело, и он перевёз Кису к себе. Малина наблюдал, сузив глаза, как она, войдя в свою новую комнату, небрежно устроила сумку с вещами на полу, и, игнорируя богатое убранство — он нехило так отвалил, чтобы превратить обычную гостевую спальню в женский будуар с картинок из журнальчика интерьеров домов мечты — прошла к окну, распахнула бархатные шторки и открыла створки. Прохладный майский ветер хлынул в комнату и встрепал по-модному постриженные короткие волосы. Он спросил, волнуясь: — Чё, нравится? Киса — совсем маленькая по сравнению с ним — обернулась через плечо и одарила лёгкой, снисходительной улыбкой: — Очень. Очень нравится. Ещё спустя месяц Малина озаботился тем, что на его сокровище кто-то имеет виды. Решение жениться пришло… Непонятно откуда. Он в любом случае оставался в плюсе — получал славную, милую и немного глуповатую жену, которая точно не будет лезть в его дела и обеспечит как тёплую постель, так, в будущем, и наследника. Или двух. Почему бы и нет? Малина здраво рассудил — в чём смысл держать Кису в любовницах? Штамп в паспорте для него мало что значил, а для девочки из хорошей семьи — очень даже многое. Спустя неделю он составил брачный контракт. Спустя ещё неделю они с Кисой расписались. И… Ничего не изменилось, собственно. Разве что Малина начал ощущать себя как-то… Умиротворённее, что ли. Спокойнее. Кису он единожды накормил сказочкой о том, что он честный, давно легализовавшийся коммерсант, и больше она его делами не интересовалась, изредка только спрашивала, неодобрительно оценивая его усталый вид после особо тяжелого дня: — Как дела на работе? Малина сгребал её к себе на колени пищащим комком из голой кожи, розового шёлка и сладкого флёра цветочных духов. С какой-то отеческой, неправильной ласковостью касался сухими губами виска. Горячо шептал: — Всё зашибись, Кисуль. Он не говорил ей, откуда принёс запах пороха или крови. Не говорил, сколько купюр отмыто от багряных пятен. Многое, собственно, не говорил, а её равнодушие списывал на посредственную наивность — юная ещё, жизни не знает. И его стараниями вряд ли узнает. В какой-то момент Малина понял, что просто-напросто отрезал жену от всех материальных забот — она работала на своей малооплачиваемой «культурной» работе, разъезжала по конференциям и знать не знала, сколько он платил за её поездки и какова цена лучшего номера в отеле. Печатала свои то ли стишки, то ли рассказы, вдохновлённо трещала что-то о своей дипломной работе… Малина улыбался. Кивал. Хмыкал. Ни шиша не понимал. Ему было достаточно наличия её в своей спальне, желательно без одежды и лишней болтовни. Любил быстрый, грубый секс без лишних размусоливаний, после которого, всхрапывая, скатывался со зарумянившейся, смущенной жены, вальяжно устраивал повлажневший от пота затылок у себя на груди и неспешно курил, не меняя позы. И это тоже устраивало — что она была такая… Доступная. После «удачной» ночи с утра выдавал щедрую сумму, а чтобы не ранить тонкие душевные чувства «вообще-то я тоже работаю!» оставлял их на полке в гостиной, подкрепляя благодушным, мирным: «Это тебе на булавки». А потом пошли эти… Разборки с Гриней. Нателла с её предложениями «объединиться». Десятки охамевших залётных сморчков. Проблемы то в одном месте, то в другом. Ругань. Перестрелки. Киса же носила первенца и была незнакомо капризной, вечно хмурой. А потом и вовсе — вы посмотрите, зубы у неё прорезались на четвёртый год брака! Малина и не знал, что она умеет быть… Такой. Встретив его после очередного рабочего пиздеца — злого, взмыленного и не успевшего избавиться от улик в виде кровавых пятен — Киса сердито сомкнула рот в каком-то невиданном им ранее выражении — строгом, почти надменном. Малина отчего-то вспомнил, какой увидел её впервые — расслабленная, но чем-то недовольная крошка в дурацком розовом платье. Она совершенно не изменилась. Разве что… В вырезе шёлкового домашнего халата — так, что была видна шея с ниткой жемчуга — был заметен явно округлившийся живот. Киса не соизволила даже поцеловать его при встрече, как делала обычно. Крутилась у зеркала, как птичка. Пыталась волосы подколоть. Но Малина видел её недовольное лицо в отражении. — Рома, — Киса положила заколку на столик, — мне плевать, откуда у тебя деньги. Мне всё равно, кем ты работаешь и чем занимаешься. Главное, что у нас с тобой будет ребёнок. Если бы не было, — она раздраженно повела плечами, — то я бы сказала, мол, ариведерчи, Роман Дмитриевич, я предпочту жизнь поспокойнее. И ушла бы. Малина устало подумал — когда он умудрился так распустить свою дурочку? — Чё ещё скажешь? — Разберись с этим, — велела Киса, и это неожиданно прозвучало приказом, — а до тех пор поспим раздельно. Когда она упорхнула в свой сраный будуар, Малина нажрался в хлам. Кто ж знал, что он женится не на смешливой дурындочке, на жадном до его — внимания, восхищения, влияния, денег и прочего, прочего, прочего — дьяволёнке в розовой юбке?!