Второстепенное и не очень

Канарейку Жорик страсть как не любил. Во-первых, Железные рукава были охренеть какими заносчивыми сволочами, носы задирали до небес. Крутые типа. Во-вторых, Канарейка годилась только для того, чтобы там бухать и щипать за тощие задницы официанток, по совместительству работающих шлюхами. Типа всё включено: и пожрать принесёт, и уединиться согласится за кругленькую сумму. Жорик нередко предлагал, если уж быть совсем честным. В-третьих… Там постоянно что-то происходило. Поножовщины, драки на кулаках, стрельба… Жорик даже пулю однажды словил в ногу, когда парочка пьянчуг с макарычами сцепились. Если бы Жорику дали право оценить Канарейку по ебаль… Десятибалльной шкале, то он бы поставил два из десяти. Единицу — за вкуснющую селёдку под шубой, пальчики оближешь. Ещё одну единицу — за танцовщиц. С полгода назад Железный вроде как решил разнообразить меню и научил куртизанок плясать. Или куртизанки его… Жорик не разбирался, он видел только итог. Ровно в восемь часов вечера в основной зал, на специально установленную сцену, выпархивала стайка разукрашенных девиц в шелестящих скользких тряпках. Тряпки были такие… Ну… С широкими рукавами, цветастые, яркие. Очень красивые. Бабы тоже очень ничего. Всякие — и худые, и полные, и даже прям парочка совсем толстушек… Зато двигались все хорошо, с огоньком… На птичек похожи. Живенькие, сочные, искромётные. Плясали минут пятнадцать. В это время обычно ложки до ртов не доносились. И танцы менялись, бывало. То плавные, неторопливые, степенные… Как будто лебеди в пруду плавают, изогнув длинные тонкие шеи. То быстрые, шумные. Кружились, прыгали, даже головы от такого кружились. Потом они уходили через неприметную дверку за кулисами. Те, что попроще потом возвращались и с ними можно было порешать дела как с официантками — пачка зелени, и танцовщица твоя на час. Но не всех можно были. И цена, прямо скажем, заоблачная… Жорику бы хватило, проблем с деньгами у него давно не было, но не хотелось портить… Очарование, что ли. Волшебство какое-то. В общем, Жорик приходил не пожрать, а посмотреть. Он один раз чуть по лицу не огрёб. Ему понравилась очень одна танцовщица, такая… Чем-то Айзару ему напомнила: темноволосая, темноглазая, смуглая, в ярко-красной шмотке. Ну он и предложил… Разок! И много! Девка смотрела на него минуты две, не отрываясь, после очень вежливо сказала: «Пошёл нахер». Жорик настолько обалдел от отпора, что пошёл… Не нахер, конечно, но ушёл в смысле. Потом вернулась переспросить чё не так-то… Мало что ли? Девка — она была такой… Ну вообще! Зашибись какая! Девка стёрла уже с морды тонну косметоса и потеряла лет десять возраста. Жорик мгновенно устыдился — без штукатурки на вид ей было лет четырнадцать. — Я гейша, а не шлюха, — с достоинством заявила малолетка. Жорик покивал, типа всё понял. Но на деле он ничего не понял. Даже в библиотеку сходил, попросил книгу про гейш… Прочёл целиком, от корки до корки. В книге было написано, что гейши с мужиками не спали. Было очень интересно, но совсем ничего не ясно. Если не спали, то как же те, которым платили? Они чё делали за такие деньги? Жорик — окончательно сконфуженный — даже обратился к Соне Мармеладовой с вопросом. Та была кем-то вроде мамки после того, как Железного бросила жена. Теперь заправляла гаремом… То есть, борделем. Сонька выслушала всё с вежливо поднятыми бровями, покивала и принялась объяснять, мол, некоторые танцовщицы не гейши, а некоторые гейши… За деньги не хотят, хотят романтику. Типа не шалавы, приличные. Короче говоря, Жорик совсем поломался, но чё ж поделать — хотят романтику, значит, придётся как-то организовывать романтику… Он не очень знал как, поэтому пришлось обратиться к Малине. Малина тоже не особенно в курсе был, вся его романтика заключалась в цветах, баксах и брюликах. Малина переадресовал вопрос Оганесяну… Оганесян, который уже месяц ухлёстывал за какой-то чернявой артисткой, выдвинул целый список на кучу пунктов. Жорик внимательно прочёл все и принялся притворять в жизнь. Первым стояло — подарить цветы. С этим было просто. Жорик купил огромный букет роз, и, старательно глядя поверх макушки нравившейся ему девки, сунул ей его в руки и умчался. Даже сказать ничего не сумел — от смущения язык к нёбу прилип. Повторил процедуру ещё несколько раз, для закрепления. Но вторым пунктом шло «пригласить на свидание». Вот тут-то совсем смутился. Последний раз он приглашал бабу на свидание, когда… Когда в ПТУ учился, что ли. Ему тогда как раз и отказали. Потом появились деньги и надобность в приглашении на свидания как-то отпала. Можно было просто заплатить за пару часов и всё. А теперь… Так в прошлой раз она ещё и послала… Жорик собирался с духом долго. Подловил Арину — выпытал у Мармеладовой имя за спасибо — в коридоре перед выступлением, специально стоял ждал. Ещё не накрашенная была, чистенькая. Торопливо втиснул цветы, снова розы, только белые. И впервые посмотрел в глаза. Зрительный контакт — это важно. По крайней мере, это было в списке Оганесяна. — Слыш, — неловко почесал лысую голову, — а ты это… Чё вечером сегодня делаешь?.. Танцовщица — она была такая… Ну, есть за что подержаться, всё при ней… И глаза — чёрные, будто, короче… Ну вообще прям… Жорику аж душно стало от смущения. Волновался очень. — Танцую, — ответила Арина ровно. Лицо у неё было гладкое, как яйцо, не понять чё думает ваще. Смотрит глазищами своими и всё! Ну как тут разобраться можно, понять, нравится он ей хоть немножко… — А… Потом чё? Ну там… Может это… Сходим куда? После работы. Она выгнула чёрную, тонко выщипанную бровь. Щас типа модно такое было… Жорику ещё душнее стало. — Куда, например? Ему страшно хотелось ответить, мол, ко мне домой… Правда, там из развлечений есть только член… Но он сдержался. Нельзя же так! Особенно когда смотрят такими внимательными глазами. да и по прошлому разу было понятно, что она его опять отправит по вполне известному адресу. Так сказать, в пешее эротическое путешествие. — Ну там… В кино? Арина понюхала цветы. Погладила один бутон смуглыми пальцами. Задумчиво кивнула. — Ну пошли. У Жорика аж от сердца отлегло. Весь расцвел. — Ну чё… Я тогда посижу, подожду тя, да? Арина хмыкнула. Поманила его пальцем, и когда Жорик удивлённо наклонился, прихватила его за воротник водолазки и неожиданно крепко, властно поцеловала. Целовалась она — ну капец… Когда она ушла в гримёрку готовиться к выступлению, то Жорик достал список. Третьим пунктом там было «регулярно приглашать на свидания в разные места», но вместо этого он решил пригласить её замуж. Бесполезный листок отправился в мусорку, а Жорик — в ювелирку.