
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Прокажённая.
15 января 2025, 02:33
Полина Орлова.
Воспоминание.
Повествование от лица Полины Орловой.
Отчего-то я моментально проснулась от резкого толчка в голове. Будто что-то тревожило меня конкретно ночь напролёт.
Рядом умиротворенно спал офицер вражеского Вермахта и по совместительству, если, разумеется, можно так было выразиться — мой немецкий возлюбленный, с которым мы состояли в официальных отношениях уже дней девять кряду.
Я рывком вскочила с постели.
Мой любимый мужчина протяжно вздохнул и перевернулся на другой бок. Не обнаружив меня рядом с ним, Ганс беспокойно завертелся, затем — рывком приподнялся на нашей общей постели.
— Что произошло, Любовь моя? — спросил он на чистейшем русском языке, не скрывая в своём красивом и сексуальном голосе сейчас явного беспокойства.
Я ничего не ответила, лишь отрывисто вздохнула и взглянула на настенные часы, которые сейчас как ни в чём не бывало мирно и громко отбивали такт.
— Тебя что-то явно беспокоит?… — не унимался, между тем, Кляйн. Он резко развернул меня к себе лицом, а затем — прямо вгляделся мне в бездонные карие глаза…
— Да, — честно призналась я. — Ганс… Дело всё в том, что…
— Что?…
— Мм… Дело в том… В том… Что сегодня, прямо через полчаса, должно состояться тайное собрание жителей оккупированной деревни, то есть — всех нас. Об этом не знает ни один немец… Ах, да… Теперь же ты знаешь…
— Какое собрание? По поводу чего? И где? — тупо спросил немецкий офицер на ломаном русском языке и моментально нахмурился.
— Просто собрание. Даже не знаю, по поводу чего. Просто собрание жителей. И всё. Что будем обсуждать — неизвестно…
— Это в корне противоречит правилам, которые устанавливаем мы. И что, ты собираешься идти туда?… — Ганс требовательно приобнял меня, а затем — даже не предоставив мне никакой возможности ответить, тотчас же прильнул моим желанным губам…
Мы — то есть, немец и русская, сладко целовались весьма и весьма продолжительное время, затем — я мягко и крайне аккуратно отстранилась от своего иностранного возлюбленного.
— Да, я… пойду туда. Ганс… Обещай, что не разгонишь никого из нас…
— Любовь моя. Разумеется, я не стану вмешиваться в какие-то ваши тайные собрания, хотя всё это — до безумия странно и неправильно. Будучи немецким офицером, я бы давно кардинально вмешался во всё это. Где хоть это всё планируется у вас?…
— На опушке леса. За деревней, — честно призналась я.
— Даже так?… Конспирация, — усмехнулся немецкий офицер и добавил:
— Ладно. Иди туда и развлекись. Желаю тебе приятно провести время.
— Милый…
— Ты что-то хочешь ещё мне сказать?…
— Да…
— Что же?…
— Я люблю тебя…
Ганс Кляйн очень и очень тепло улыбнулся мне, а затем — просто-напросто чмокнул меня в вишневые губы.
— Иди. Я действительно отпускаю тебя туда.
— Хорошо…
Тата Орлова полноценно приболела, поэтому не составила компанию мне —своей старшей сестре.
Всю дорогу, пока я направлялась на злосчастное собрание, на Душе у меня было очень и очень неспокойно…
Я даже в один момент хотела развернуться и пойти обратно к своему дому, к Гансу, буквально «нырнуть» в очень уютные объятия своего любимого немца и никогда-никогда его не отпускать.
Что-то мне подсказывало внутри, что мне отнюдь не стоит туда ходить, а вполне следует пропустить сие мероприятие.
И действительно: стоило мне показаться на опушке леса, как все голоса, до этого активно что-то вещавшие, моментально замолкли. На меня уставились натурально десятки глаз…
— А-а! Подстилка фашистская! Пришла-таки! Да как только совести хватило!… — беззастенчивым образом и громко выкрикнул кто-то.
Но на этом всё не закончилось. А только начиналось:
— Сучка немецкая! Ну что, понравилось каждый раз Родину предавать?!…
— Проститутка немецкая! — тявкнул ещё кто-то из толпы.
— Да она «немецкая овчарка», вот и всё!…
— … Шалава фашистская!…
У меня едва сейчас получалось сдерживать слёзы…
Тем не менее, я прошла было вглубь толпы, чтобы отыскать себе место, однако все намеренно отходили, брезгливо, с написанным на лице отвращением, отодвигались от меня, словно как от «прокажённой».
Отныне не было мне среди них места… Вот что!…
Я сглотнула, а свои слёзы уже сдерживала и вправду из самых последних сил…
— Вера!.. Ве-ра! Сворачивай собрание! Ничего не говори пока что!
Давайте все перейдём подальше от этой суки!.. Незачем ей обо всём знать! Ещё своему донесёт… — крикнул грозный женский голос из той же самой толпы.
Вера Акимова, старшая по деревне, подошла вплотную ко мне и наклонившись, чтобы никто не слышал, отрывисто произнесла:
— Иди-ка ты отсюда, подобру-поздорову, девочка… Не видишь, лишняя ты здесь… Люди всесильны. Тебе здесь ни на каплю не рады. Мало ли что… — «по-доброму» усмехнулась соседка.
Я развернулась, а затем — просто-напросто, стремглав убежала с места собрания, под общий и страшный хохот толпы, под общую ненависть и различного рода проклятья, которые злые и совершенно бездушные, однако справедливые (как они сами считали) люди бросали мне вслед, а из моих глаз тотчас же предательски хлынули слёзы…
Я всё бежала и бежала, сама не зная, куда именно бежала, утирая тыльной стороной ладони огромные катившиеся по моему юному личику слёзы.
Кто же я теперь?… Кто Я среди них всех?…
Разве я виновата в том, что полюбила врага?… Да разве сама Любовь спрашивает про то, кого можно любить, а кого — совершенно нельзя?…
Но, нет.
Наверное, мне никогда и ни за что не будет прощения…
Порог собственного дома я переступила будто полноценном забытье, словно в каком-то «тумане». И… в ту же самую секунду — громко заплакала… Навзрыд. Крупные слёзы сейчас бежали по моим пылающим щекам, однако, я совсем не вытирала их.
Зачем?…
Навстречу мне не вышел — чуть ли не выбежал Ганс.
— Солнышко моё!… Что случилось, что стряслось? Тебя кто-то обидел из наших? Не бойся, скажи, я не оставлю и мокрого места от этого проклятого солдатика!… Обещаю тебе, клянусь…
— Ганс… — из последних сил прошептала я, глотая слёзы.
— Я слушаю тебя.
— Ганс… всё гораздо сложнее в нашей с тобой ситуации… Всё очень сложно, милый…
— Иди сюда… — мой немец заключил меня в крепкие, горячо любящие объятья, а после этого — отрывисто чмокнул в лоб.
— Может, скажешь мне причину своих слёз?…
— Не могу, Ганс, не могу… Если я скажу — ты прикажешь «вырезать» половину деревни, если не всю… — протяжно всхлипнула я и уткнулась лицом в грудь моего мужчины.
— Таак. Значит, тебя обидел кто-то из деревенских?..
— Нет… Я совсем не то хотела сказать, мой милый Ганс! — испуганно заверещала я, всеми фибрами своей Души предчувствуя неладное…
— Ладно. Мы обязательно с этим всем разберёмся, — холодно ответил мне Кляйн и прижал меня к себе ещё крепче…