Полина

Ориджиналы
Гет
В процессе
NC-21
Полина
автор
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций… Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях! Автор ни в коем случае: а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного. б) Никого и ни к чему не призывает! Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53 ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ: https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова. https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн. https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова. https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц. https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов. https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев. https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова. https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер. https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва. https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Содержание Вперед

Алешня.

Берлин, Германия.  Почтенная Гертруда Кляйн всё продолжала и продолжала смотреть на свою русскую невестку в упор. Не мигая и даже не шевелясь.  Наконец, она подала голос во второй раз: — И где же мой сын Вас… подобрал? — неприязненно спросила она, по-видимому, тщательным образом подбирая в уме самое последнее слово.  Полина Орлова, в свою очередь, сморщилась от этого самого последнего слова, словно её законная немецкая свекровь больно отхлестала её прямо по юным девичьим щекам. Полина предприняла было попытку улыбнуться в ответ на явное, однако такое умело завуалированное оскорбление в собственный адрес, но это у неё вышло из рук вон плохо. А точнее, совсем не вышло. Разумеется, Полина поняла значение последнего слова целиком, сказанное на немецком языке. — Не подобрал, а нашёл. Вернее, я сама нашлась, — медленно-медленно поведала Орлова по-немецки, неуверенно спотыкаясь на каждом слове.  Затем, блондинка зачем-то добавила по-русски: — А может быть, это я его нашла. Сама.  — Не понимаю я твоего языка, девочка, — между тем, насмешливо перебила Полину мать Ганса. — Да и ты-то мой едва ли понимаешь, — добавила пожилая немка с едкой ухмылочкой. Полина Орлова поджала губы, проглотив явное моральное издевательство, а именно — это громкое и весьма наглое голословное наблюдение, однако что-либо возразить почтенной Фрау, всё же, не набралась смелости. — Какой срок? — совершенно внезапным образом, бессовестно осведомилась Фрау Кляйн, указав своей пухлой рукой в сторону круглого живота блондинки. — В ноябре будет уже шесть месяцев, — не без явной гордости в голосе сообщила русская девушка.  Фрау Кляйн помолчала секунд с пятнадцать, словно прикидывая что-то, решая в своём уме весьма и весьма непосильную задачу для её пожилого мозга.  — Июнь, значит?.. — наконец, задумчиво спросила она. Полина Орлова мягко и безмолвно кивнула. — Всё ясно, — отрезала пожилая Гертруда Кляйн. — У моего сына летом, по-видимому, идёт пик сексуальной активности. Что делать, организм крепкий молодой, требует… Видишь ли, с Эммочкой в своё время он стал встречаться также летом… При упоминании имени своей прямой соперницы, а именно бывшей официальной возлюбленной её любимого мужа — немки Эммы Вальтер, сердце у Полины упало прямиком в желудок… — Так что, не советую тебе обольщаться и гордиться, девочка. Тем фактом, что мой сын тебя «обрюхатил». Видишь ли, на твоём месте могла бы быть абсолютно любая… — продолжала «резать словно наживую» Гертруда Кляйн.  — Я люблю его! — вдруг отчаянно выкрикнула Полина по-немецки, которой просто-напросто в одночасье осточертело то, что её саму и её будущего малыша сейчас ни во что не ставит собственная свекровь.   — Любишь?.. — переспросила хриплым голосом не без тотального удивления Гертруда Кляйн.  — Да, люблю! Люблю его безумно! И каждый день, каждую новую секунду жду нашей встречи! А он — таким же образом любит меня! Понятно вам?.. — Хм… Ну что ж. Раз всё именно так… Я действительно совсем не имею понятия, почему мой Ганс, мой драгоценнейший сын, очень полюбил Вас, именно Вас… Кстати. Я хочу предупредить, чтобы Вы не слонялись по нашему дому, в районе пятнадцати-шестнадцати часов, ведь сегодня сюда вновь заявится моя обожаемая Эммочка… — Х-хорошо… — сглотнув, пролепетала Орлова совершенно упавшим голосом. — Вот и славно, что Вы в полной мере поняли всё… — Хорошего Вам дня! — вдруг громко выпалила Полина. — Гм… Спасибо… И тебе… хорошего дня… русская девочка… — ответила почтенная Фрау Кляйн в совершеннейшем недоумении.  Затем — Полина и Гертруда разошлись, даже не оглянувшись и не посмотрев друг другу вслед.                          *** Всю дорогу, что их автомобиль держал размеренный путь прямиком до Алешни, Ганс Кляйн был мрачнее тучи. И да, это вновь всецело и полностью было вызвано долгой разлукой с Полиной Орловой. Аккурат перед самой поездкой, Фридрих Шульц взвыл в отчаянных мольбах о том, чтобы взять с собой младшую сестру Полины Орловой — Татьяну, на что Ганс бешено и отрывисто рявкнул на него, что «так не положено по уставу», и Шульцу в прямом смысле пришлось «утихомирить свой пыл». В конце концов, множество немецких автомобилей, наконец, тронулись, и немцы отправились в путь. Когда они, всё-таки, всей колонной автомобилей, добрались до крохотной деревушки, световой день — и без того довольно короткий в октябре, ощутимо близился к концу. Один из немецких солдат дал короткую автоматную очередь в воздух, по прямому распоряжению Ганса, дабы весь народ, что проживал действительно в непомерно маленькой деревушке под коротким названием Алешня «высыпал» разом на сумеречную улицу.  Это всецело подействовало: люди действительно вышли. Но — вышли на Свет Божий отнюдь не многие. Крепких и здоровых рослых мужчин в деревушке совсем не оказалось: всех разбросала Война, кого куда.  Остались лишь четверо немощных стариков, которые еле-еле передвигали своими ногами и которых Ганс Кляйн моментально приказал своим солдатам не трогать никоим образом.  Остальные — малые дети разных возрастов, да практически все — крупные рослые бабы, да и сморщенные старушки. Кроме, разве что, одной… Крайне юной и крайне хорошенькой собой особы. Чёрная как смоль объемная тугая коса доставала чуть ли не до пят в напрочь стоптанных туфельках. Худенькие ножки и ручки, которые являли собой отнюдь не отталкивающую худобу, наоборот — манящую и притягательную.  Смуглый оттенок кожи. Аккуратный прямой нос.  И действительно выразительные зелёные большие очи… Когда их взгляды, всё-таки, столкнулись Аглая Варламова в полной мере вздрогнула. Вздрогнула, едва ли не подпрыгнув. Словно от приступа внезапной физической боли. И девушка стремительным образом отвела свои большие красивые глаза. — Стой, Глая, стой… — одёрнула девушку за подол юбки пожилая женщина. — Да стою я, маменька, стою!.. Куда ж нам всем деваться-то… Все мы теперь — под оккупацией фашисткой!.. — Молчи, дура, а то пристрелит ведь!.. — яростно прошипела на Аглаю мать. — И так с минуту уже на тебя именно пялился, немчура поганый!.. — И пускай! Я — девка видная!.. — хмыкнула Аглая и вырвала подол своего платья из цепких, шершавых, но всецело материнских рук.  А затем — встала целиком и полностью по стойке «смирно», однако опасаясь снова столкнуться своими беззащитными зелёными глазами с безжалостными карими хорошо известного нам немецкого офицера…
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.