
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Алешня.
19 сентября 2024, 04:15
Берлин, Германия.
Почтенная Гертруда Кляйн всё продолжала и продолжала смотреть на свою русскую невестку в упор. Не мигая и даже не шевелясь.
Наконец, она подала голос во второй раз:
— И где же мой сын Вас… подобрал? — неприязненно спросила она, по-видимому, тщательным образом подбирая в уме самое последнее слово.
Полина Орлова, в свою очередь, сморщилась от этого самого последнего слова, словно её законная немецкая свекровь больно отхлестала её прямо по юным девичьим щекам.
Полина предприняла было попытку улыбнуться в ответ на явное, однако такое умело завуалированное оскорбление в собственный адрес, но это у неё вышло из рук вон плохо. А точнее, совсем не вышло.
Разумеется, Полина поняла значение последнего слова целиком, сказанное на немецком языке.
— Не подобрал, а нашёл. Вернее, я сама нашлась, — медленно-медленно поведала Орлова по-немецки, неуверенно спотыкаясь на каждом слове.
Затем, блондинка зачем-то добавила по-русски:
— А может быть, это я его нашла. Сама.
— Не понимаю я твоего языка, девочка, — между тем, насмешливо перебила Полину мать Ганса. — Да и ты-то мой едва ли понимаешь, — добавила пожилая немка с едкой ухмылочкой.
Полина Орлова поджала губы, проглотив явное моральное издевательство, а именно — это громкое и весьма наглое голословное наблюдение, однако что-либо возразить почтенной Фрау, всё же, не набралась смелости.
— Какой срок? — совершенно внезапным образом, бессовестно осведомилась Фрау Кляйн, указав своей пухлой рукой в сторону круглого живота блондинки.
— В ноябре будет уже шесть месяцев, — не без явной гордости в голосе сообщила русская девушка.
Фрау Кляйн помолчала секунд с пятнадцать, словно прикидывая что-то, решая в своём уме весьма и весьма непосильную задачу для её пожилого мозга.
— Июнь, значит?.. — наконец, задумчиво спросила она.
Полина Орлова мягко и безмолвно кивнула.
— Всё ясно, — отрезала пожилая Гертруда Кляйн. — У моего сына летом, по-видимому, идёт пик сексуальной активности. Что делать, организм крепкий молодой, требует… Видишь ли, с Эммочкой в своё время он стал встречаться также летом…
При упоминании имени своей прямой соперницы, а именно бывшей официальной возлюбленной её любимого мужа — немки Эммы Вальтер, сердце у Полины упало прямиком в желудок…
— Так что, не советую тебе обольщаться и гордиться, девочка. Тем фактом, что мой сын тебя «обрюхатил». Видишь ли, на твоём месте могла бы быть абсолютно любая… — продолжала «резать словно наживую» Гертруда Кляйн.
— Я люблю его! — вдруг отчаянно выкрикнула Полина по-немецки, которой просто-напросто в одночасье осточертело то, что её саму и её будущего малыша сейчас ни во что не ставит собственная свекровь.
— Любишь?.. — переспросила хриплым голосом не без тотального удивления Гертруда Кляйн.
— Да, люблю! Люблю его безумно! И каждый день, каждую новую секунду жду нашей встречи! А он — таким же образом любит меня! Понятно вам?..
— Хм… Ну что ж. Раз всё именно так… Я действительно совсем не имею понятия, почему мой Ганс, мой драгоценнейший сын, очень полюбил Вас, именно Вас… Кстати. Я хочу предупредить, чтобы Вы не слонялись по нашему дому, в районе пятнадцати-шестнадцати часов, ведь сегодня сюда вновь заявится моя обожаемая Эммочка…
— Х-хорошо… — сглотнув, пролепетала Орлова совершенно упавшим голосом.
— Вот и славно, что Вы в полной мере поняли всё…
— Хорошего Вам дня! — вдруг громко выпалила Полина.
— Гм… Спасибо… И тебе… хорошего дня… русская девочка… — ответила почтенная Фрау Кляйн в совершеннейшем недоумении.
Затем — Полина и Гертруда разошлись, даже не оглянувшись и не посмотрев друг другу вслед.
***
Всю дорогу, что их автомобиль держал размеренный путь прямиком до Алешни, Ганс Кляйн был мрачнее тучи. И да, это вновь всецело и полностью было вызвано долгой разлукой с Полиной Орловой.
Аккурат перед самой поездкой, Фридрих Шульц взвыл в отчаянных мольбах о том, чтобы взять с собой младшую сестру Полины Орловой — Татьяну, на что Ганс бешено и отрывисто рявкнул на него, что «так не положено по уставу», и Шульцу в прямом смысле пришлось «утихомирить свой пыл». В конце концов, множество немецких автомобилей, наконец, тронулись, и немцы отправились в путь.
Когда они, всё-таки, всей колонной автомобилей, добрались до крохотной деревушки, световой день — и без того довольно короткий в октябре, ощутимо близился к концу.
Один из немецких солдат дал короткую автоматную очередь в воздух, по прямому распоряжению Ганса, дабы весь народ, что проживал действительно в непомерно маленькой деревушке под коротким названием Алешня «высыпал» разом на сумеречную улицу.
Это всецело подействовало: люди действительно вышли. Но — вышли на Свет Божий отнюдь не многие.
Крепких и здоровых рослых мужчин в деревушке совсем не оказалось: всех разбросала Война, кого куда.
Остались лишь четверо немощных стариков, которые еле-еле передвигали своими ногами и которых Ганс Кляйн моментально приказал своим солдатам не трогать никоим образом.
Остальные — малые дети разных возрастов, да практически все — крупные рослые бабы, да и сморщенные старушки.
Кроме, разве что, одной…
Крайне юной и крайне хорошенькой собой особы.
Чёрная как смоль объемная тугая коса доставала чуть ли не до пят в напрочь стоптанных туфельках.
Худенькие ножки и ручки, которые являли собой отнюдь не отталкивающую худобу, наоборот — манящую и притягательную.
Смуглый оттенок кожи. Аккуратный прямой нос.
И действительно выразительные зелёные большие очи…
Когда их взгляды, всё-таки, столкнулись Аглая Варламова в полной мере вздрогнула. Вздрогнула, едва ли не подпрыгнув. Словно от приступа внезапной физической боли. И девушка стремительным образом отвела свои большие красивые глаза.
— Стой, Глая, стой… — одёрнула девушку за подол юбки пожилая женщина.
— Да стою я, маменька, стою!.. Куда ж нам всем деваться-то… Все мы теперь — под оккупацией фашисткой!..
— Молчи, дура, а то пристрелит ведь!.. — яростно прошипела на Аглаю мать. — И так с минуту уже на тебя именно пялился, немчура поганый!..
— И пускай! Я — девка видная!.. — хмыкнула Аглая и вырвала подол своего платья из цепких, шершавых, но всецело материнских рук.
А затем — встала целиком и полностью по стойке «смирно», однако опасаясь снова столкнуться своими беззащитными зелёными глазами с безжалостными карими хорошо известного нам немецкого офицера…