
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Романтика
Ангст
Экшн
Алкоголь
Любовь/Ненависть
Развитие отношений
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Отношения втайне
Курение
Сложные отношения
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
Упоминания жестокости
Неравные отношения
Ревность
Мелодрама
Первый раз
Сексуальная неопытность
Измена
Нежный секс
Трисам
Психологическое насилие
Исторические эпохи
Межэтнические отношения
Буллинг
Обреченные отношения
Любовь с первого взгляда
Плен
Характерная для канона жестокость
Первый поцелуй
Война
Леса
Впервые друг с другом
Борьба за отношения
1940-е годы
Любовный многоугольник
Фастберн
Эксперимент
Огнестрельное оружие
Запретные отношения
Дневники (стилизация)
Соперничество
Невзаимные чувства
Побег
Советский Союз
Вторая мировая
Партизаны
Описание
Май 1942 год. В военное время совершенно неуместны и даже аморальны всяческие проявления искренних, ничем не прикрытых Чувств между представителями двух враждующих наций…
Удастся ли Гансу и Полине в полной мере доказать обратное?..
Примечания
Метки всё ещё будут добавляться. Ребята, это «перезалив» данной работы спустя несколько месяцев. В теме ВОВ я очень «зелёная», так что исправляйте, ругайте и направляйте. Критику приму в любой форме в комментариях!
Автор ни в коем случае:
а) НЕ оправдывает идей фашизма/расизма и чего-то подобного.
б) Никого и ни к чему не призывает!
Первая, «вводная» часть работы: https://ficbook.net/readfic/0192a5d1-8d74-722f-bd66-f357ca013d53
ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ:
https://postimg.cc/HcfjLmKc Полина Орлова.
https://postimg.cc/4K0x8ZXL Ганс Кляйн.
https://postimg.cc/GTF3hyGV Татьяна Орлова.
https://postimg.cc/w3LjkSZ2 Фридрих Шульц.
https://postimg.cc/dL9QbGqT Григорий Смирнов.
https://postimg.cc/R6f4XHsh Николай Воропаев.
https://postimg.cc/q6T0YvSL Антонина Новикова.
https://postimg.cc/D87nPmqf Эмма Вальтер.
https://postimg.cc/gwLW2hPs Вера Ковалёва.
https://postimg.cc/hhBfND96 Аглая Варламова.
Посвящение
Читателям и всем, кого заинтересует данная работа!
Чёрная зависть.
18 сентября 2024, 09:29
Весна 1942-ого, конец мая. Орловская область, Деревушка Белый Колодец.
Прошло не очень-то и много времени с того самого момента, как немецкий офицер Ганс Кляйн и русская юная девушка Полина Орлова перестали скрывать свои полноценно начавшиеся отношения хотя бы перед Фридрихом Шульцом — подчинённым молодого немца и младшей родной сестрой блондинки — Татьяной Орловой.
Полина и Ганс конкретно при этих двух людях уже абсолютным образом не сдерживали обоюдно и действительно одновременно рвущихся наружу пылких чувств: молодые люди обнимались, целовались, да иным образом миловались прямо при Шульце и Орловой-младшей.
А те, в свою очередь, лишь искренне, да и без непосредственной зависти умилялись по-настоящему двоим влюблённым.
Ганс (как было прежде сказано в одной из написанных глав), уже совершенно беззастенчивым образом и на постоянной основе сажал Полину Орлову к себе на колени, иногда даже кормил её с ложки, заботливо сваренной двумя сёстрами похлёбкой, будто маленького ребёнка, не прекращая при этом неустанно целовать в раскрасневшиеся от искренних любовных порывов щёки любимую им русскую блондинку.
Во время таких «кормёжек» Полина Орлова обычно заливалась звонким, совершенно счастливым смехом.
В один из таких беззаботных для Ганса и Полины дней конца мая, тёмным-тёмным поздним весенним вечером, в дверь маленького деревянного домишки сестёр Орловых трижды отрывисто, однако очень громко постучали.
Заливистый смех Орловой-старшей сразу же стих, и русская блондинка устремила свои большие испуганные карие глаза целиком и полностью на своего немецкого возлюбленного, а Татьяна Орлова даже поёжилась, также одарив Фридриха Шульца манерным обеспокоенным взглядом.
— Кто это, Ганс?.. — сглотнув, прошептала Полина по-немецки. Девушкой сразу же завладела паника, которая в молниеносной манере, в данный момент, буквально со скоростью Света, принялась стремительно «разливаться» по венам, захватывая все внутренности, всё существо, абсолютно всю девичью Душу.
— Спокойно, — ответил Полине немецкий офицер.
— Не волнуйся ты так, милая моя. Помни: никто, абсолютно никто даже не посмеет, не предпримет и малейшей попытки сделать вам с сестрой ровным счётом ничего плохого, пока в этом доме нахожусь я и Фридрих, — полилась чёткая и членораздельная чистейшая немецкая речь.
Однако Полина Орлова, словно вторя своей младшей родной сестре, всё равно, даже несмотря на благоразумные увещевания своего любимого Ганса, передёрнулась и отчего-то — даже быстрым образом перекрестилась, аккурат, как девушку учила ныне покойная маменька, на что Ганс Кляйн по-доброму и совершенно без злого умысла рассмеялся.
— Я самолично открою дверь, Meine Liebe, — решительно заявил внезапно немец, и, мягко спустив Орлову-старшую со своих крепких мужских колен, медленно, но величаво поднялся из-за высокого дубового стола и широким шагом направился прямиком к входной двери, в которую уже на данный момент не стучали, а наглым образом громко и нетерпеливо барабанили: по-видимому, весьма неожиданный и поздний гость очень и очень жаждал попасть внутрь жилища, к родным, но так рано осиротевшим сёстрам Орловым.
Ганс стремительно и с лёгкостью подвинул засов двери сильной мужской рукой.
Та со скрипом, с жутким противным и пронзительным скрипом поддалась, и на свет керосиновой лампы вышел человек, которого Полина Орлова меньше всего ожидала увидеть на пороге собственного дома, да и к тому же — в столь поздний час: Антонина Новикова.
Завидев поистине красивого и молодого немецкого офицера на пороге дома сестёр Орловых, семнадцатилетняя Антонина кокетливо улыбнулась и таким же образом поправила причёску.
По-видимому, Тоня всецело и полностью отдавала себе отчёт в том, куда, а главное — к кому она держала путь: волосы Новиковой были аккуратно и весьма по-праздничному причёсаны, а на самой молодой девушке красовалось лёгкое платьишко чёрного цвета, которое вообще, никаким образом, не прикрывало её колен.
— Гутен Абенд! — наконец, громко произнесла она, с улыбкой действительно от уха до уха.
— Гутен Абенд! — нехотя, с крайней неохотой промолвил в ответ немецкий офицер.
А дальше — Советская девушка на крайне беглом, грамматически правильном и умелом немецком языке объяснила Кляйну, что ей, Тоне Новиковой, сейчас как воздух необходима Полина Орлова, старшая из сестёр, на что Ганс сразу же отчего-то нахмурился.
— Зачем она тебе? — строго произнёс он по-немецки, не спуская с Антонины своего крайне внимательного взора.
— Я пришла к Полине сейчас по очень личному вопросу, — без тени всякого смущения и абсолютно бесстыдно «нашлась» Новикова.
— Абсолютно все вопросы здесь, в том числе — и личного характера, всецело решаю я, — не унимался, между тем, офицер Вермахта.
Антонина открыла было рот, чтобы, по-видимому, пустить в ход очередной умелый аргумент, однако, девушку прервали.
«Что ты хотела на ночь глядя, Тоня?» — из-за крепкой широкой спины немца внезапно, как снег в разгар лета, показалась Орлова-старшая. Сама.
— Полина! Мне очень срочным образом просто необходимо с тобой поговорить! Выйди! — громко крикнула на русском языке лиса-Тонька, в полной мере чувствуя, что пришло, наконец, её своеобразное «спасенье».
— Ну хорошо, — кивнула головой блондинка, затем прошла вглубь домишка, потом — вернулась с лёгкой пудровой кофточкой на своих плечиках, игриво подмигнула совершенно растерянному и ошарашенному Гансу, что, разумеется, совсем не ускользнуло от внимания коварной Антонины, а после — плотно и наглухо закрыла скрипучую дверь в домишко.
— Что хотела? — уже очень грубым тоном осведомилась Полина у своей непосредственной соседки и стремительным образом добавила:
— Говори быстрее, мне некогда совсем.
— К немцу своему торопишься? — вдруг неожиданно съязвила Новикова. — Понимаю.
— Так ты что хотела, а, Тонь?..
— Ну и как этот красивый и высокий немчура в постели?.. Экзотические ощущения, наверное? Не то, что наши, русские, да?.. — наглым образом продолжала язвить Антонина, начисто проигнорировав последний вопрос своей соседки.
— Не твоё дело… Подожди-ка… Так ты что сюда, только за этим причапала? — вдруг опешила Полина и моментально, в одну лишь секунду, изменилась в лице.
— Нет, подруга, соли я у тебя пришла попросить!.. Или дрожжей, а то мои — кончились!.. Пирог не из чего испечь!.. Ох, Полька… Играешь ты с огнём… Ох, играешь!.. Уж точно тебе говорю! Немец, он же… Сегодня с тобой ласков, нежен, а завтра… Завтра возьми, да и пристрели тебя! С бухты-барахты!.. Абсолютно вот ни за что, Поль… Не наши ведь они… и нравы у них… не нашенские… Ты… Давай-ка… завязывай с ним… До добра ведь это не доведёт…
— Не завидуй, — внезапно зло буркнула Орлова, прерывая бесконечный и бурный поток Тонькиных речей.
— А ты в корень зришь, Полька… — таким же внезапным образом усмехнулась Новикова. — Ты думаешь, я по доброте своей душевной пришла просто-напросто предостеречь тебя?.. Ты что, всерьёз уверена, что я за жизнь твою испугалась и пришла отговорить тебя «кувыркаться» с фашистом?..
— Никакой он не фашист, — вновь перебила Новикову Орлова.
— Ох… — лишь вздохнула в ответ та.
— Поверь мне, Полька, уж сколько бы ты раз с ним не спала, фашистом он от этого меньше не станет… Впрочем, ладно… Довольно о статусе этого, очень красивого и видного немца.
Да, я тебе завидую! Завидую, Поль, чёрной завистью! Мне, быть может, раз в жизни действительно выпал шанс, один-единственный полноценный шанс наладить свою личную жизнь! И уехать, навсегда уехать из этой страны бесконечных запретов в Германию! Да, запретов! Зря, что ли, я этот немецкий проклятый талдычу?!.. Днями и ночами! Не прерываясь даже на сон! Да, именно так! А ты и без знания языка вон какого красивого немца себе подцепила, стоило только тебе хвостом своим перед ним крутануть!.. Ну не смотри на меня так, Орлова! Я же правду сейчас говорю!
А ты и этот шаткий шанс у меня отняла! Да, взяла и отняла!
Даже школьные парни все на тебя только вешались и ходили за тобой, словно верные псы, Полина то, Полина сё!.. Тьфу!..А ты — нос от них воротила!.. Знаешь, теперь я полностью осознаю почему! Тоже хочешь уехать заграницу?!.. Что смотришь?.. Воровка ты бессовестная!.. Всё у меня в жизни украла, всё!.. И сейчас даже крадёшь!.. Ненавижу тебя!.. Вот ненавижу и всё тут!.. — наконец, Антонина перевела дух, и всецело складывалось такое впечатление, что данные слова долго-долго, многие годы копились у несчастной Советской девушки внутри. И что, наконец, произнеся их, она словно «выпустила пар», и с её чёрной завистливой Души будто действительно упал огромный камень…
Полина Орлова некоторое время стояла в совершеннейшем молчании: блондинка и вправду сначала, в первые секунды, после того, как Антонина выплеснула на неё свою ненависть, желчь и злость, не нашлась, что сказать.
Да и что, что здесь в полной мере скажешь-то?..
— Знаешь что, Новикова?.. — наконец, заговорила Полина.
— Что?..
— Иди-ка ты домой, — устало продолжила Орлова-старшая. — Иди.
— А то что?.. Нажалуешься своему немчику, и он с большим удовольствием пристрелит меня по твоему прямому указанию?.. — наигранно хохотнула Антонина Новикова прямо в юное лицо своей бывшей однокласснице, а сейчас — уже непосредственной сопернице.
— А может — и нажалуюсь. Кто меня теперь знает-то, в самом-то деле. Вот возьму и нажалуюсь. И Душа моя даже не дрогнет, Новикова. Вот так и знай, — в сердцах пригрозила Полина, уже окончательно не выдержав.
Угроза целиком и полностью подействовала: Тонька вдруг отшатнулась от блондинки, и, развернувшись, медленно-медленно побрела прочь.
Полина же, в свою очередь, крайне быстрыми, практически молниеносными шагами устремилась обратно к своему домику, под задорный лай деревенских собак где-то вдалеке.
— Береги честь смолоду, Полька!.. — громко и напоследок, всё-таки, не упустила возможности съязвить Новикова в ночную темноту, однако ей уже никто не ответил.