Без остатка

      Утро началось с водных процедур. Стилистически оформленная длинная комната была заполнена женщинами разных возрастов. Керамическая слегка скользкая плитка на полу почти отражала меня, когда я впервые зашла в уборную.       Не шибко-то мне и хотелось отделяться от своей основной группы — если мужчины продолжают считать меня таковой. Шанс повстречать Соннё здесь особенно велик и совершенно не прильщает.       Умывая простой водой лицо, я старалась не думать об отсутствии завтрака. Оно и было хорошо — с тяжёлым желудком сложно работать, да и я сама особо есть не хочу. На самом деле, я рада, что нас не накормили перед играми. Не хорошо получится, если кого-нибудь стошнит во время долгого бега.       В чистом зеркале я видела тёмные синяки и потрёпанные от глубокого сна волосы. Веки непроизвольно тяжелили — мне не хватало часов на сон после долгого стресса.       Зачерпнув воды, я выпила её. Да, чистотой она и не пахла, но сухость во рту убивала меня сильнее железного привкуса.       Проглотив таблетку, я вышла из уборной и вздохнула — люди вновь выходили в открытые двери. Новая игра скоро начнётся, а у меня совершенно нет на неё сил.       Я не уверена сколько дней мне придётся здесь провести, поэтому максимально экономила таблетки. Что-то мне подсказывало, что больше квадрат надо мной не смилостивится.       Но вот незадача. Даже в самые лучшие дни при всех выполненных процедурах ухода за умирающим телом мне было сложно ходить из-за больных ног. Сколько бы я не выпивала таблеток, осадочек всё равно оставался. И вот теперь, мои новые реалии вынуждали экономить лекарство, которого и так обычно не хватало. Интересно, будут ли они оказывать медицинскую помощь игрокам?       Фыркнув будто от хорошей шутки, я пошла за остальными. Группы знакомых мужчин здесь уже не было.       — Просим внимание, — раздался женский голос. Вспоминая, что следовало за этим голосом вчера, я нехотя поёжилась от воспоминаний. — Вторая игра скоро начнётся. Все игроки должны выполнять указания персонала и проследовать в игровой зал.       Ещё вчера я тряслась от всего вокруг, переживая об убийственных играх. Но сегодня страх ощущался не так сильно — больше он не ползал под рёбрами, пуская мурашки по телу. Возможно, я просто ещё не проснулась.       Тётя снова повторила указания.       И вновь грёбанные лестницы — я почти заныла, когда наступила на первую ступеньку из, казалось, тысячи. Как бы это не было красиво со стороны, было бы ещё лучше, сделай организаторы здесь лифт.       Люди, как и вчера, шли друг за дружкой, создавая приятный контраст: их зелёные костюмы и розовые стены хорошо смотрелись со стороны.       Задыхаясь от количества ступенек, я отошла в сторонку. Отдышка появилась в моей жизни не так давно, может месяц или два назад. Но я уже научилась избегать её — вместо прогулок пешком брала машину отца или такси, всегда выходила заранее, чтобы не торопиться, и, если был лифт, всегда выбирала его вместо ступенек. Но вот я тут, где лестницы — основной способ передвигаться. Люди позади поторапливали, и в своём темпе было тяжело идти.       Выдохнув, я втиснулась в поток и продолжила путь, держась то за перила, то за стены. Чуть выше вниз проталкивался мужчина с хвостиком — один из тех, с которыми я вчера познакомилась. Вчера мы не разговаривали. Вроде он представлялся Де Хо.       — Привет, — почти налетев на меня по инерции, он кивнул мне. — меня попросили найти игрока 30. Ты же та девушка, которая вчера храбро пошла заступаться за парня, да?       Его лицо, несмотря на комплимент, почти не изменилось. Слегка хмурые брови, уставший взгляд, указывали на плохой сон. А меня от усталости и нервов вчера вырубило напрочь, будто я и не находилась среди незнакомцев.       Приятное чувство нужности разлилось по мне, словно стакан горячего чая. Несмотря на то, что я девушка, меня приняли в команду — моя задача теперь, не подвести их и стараться изо всех сил.       Мужчина опустился на ступеньку ниже и пошёл позади меня, а приятное наваждение тут же испарилось. Если кто-то узнает о моей болезни, мужчины могут просто прогнать меня, а ещё хуже подставить.       — Доброе утро, господин Де Хо. Ситуация была знакомая. — внутренне я же молилась, чтобы ему наскучило идти со мной по любой существующей причине. Пожалуйста, у меня нет желания оправдываться перед людьми, способными помочь мне выжить.       — Ай, не называй меня господином. Просто Де Хо достаточно. — я обернулась, чтобы посмотреть на него. Мужчина почесал затылок и ободряюще улыбнулся. — Это не здорово, что девушке приходится решать такие проблемы. Почему медлишь, кстати?       — Я не тороплюсь умереть... Де Хо.       Немного неловко так обращаться к старшему, но раз уже разрешили. Полагаю, мы стали все равны здесь, где нет закона и моральных правил.       В голове вновь и вновь проносились мои последние мысли. Если здесь нет закона, то что остановит не совсем честных людей от убийства? Избиение уже допустили, значит и другие правила не работают. Или же работают, но в угоду организаторам.       — А ты знаешь господина 390? — Де Хо слегка дотронулся локтя, вывев из транса.       Это же полный мужчина? Старший морпех довольно хорошо отнёсся ко мне, не зная, кто я такая. Был ли он доверчивым или просто старался сохранить человечность?       Каким бы мужчина ни был, вчера, когда человека избивали на полу, не похоже было, чтобы он спешил на помощь. Да никто на самом деле не хотел их разнимать, даже я закрыла бы глаза, притворившись, что ничего не происходит, если бы в моей жизни не происходила подобная ситуация. Единственным, кто по-настоящему вмешался, как ни странно был человек из команды кружков — хотя, кто знает, может и у него была причина.       — Не-а, впервые встретились перед голосованием, — позади я услышала короткий принимающий ответ вздох.       Ступеньки не спешили заканчиваться, а мне всё сложнее и сложнее было контролировать дыхание. Почти задыхаясь, я с усилием поднималась, вкладывая все силы на поддержание на поддержание непринуждённого вида. Де Хо позади продолжил разговор.       — Нашей команде нужны сильные и умелые люди, — а я будто не знаю, умник. Вы успешно взяли в свою команду слабачку, сами того не зная. — ты ведь много игр знаешь, да?       — Достаточно, чтобы выжить. — бестыдно соврала я и, чтобы он не начал интересоваться больше, чем нужно мне, потихоньку отвела тему. — А вы кажетесь самоуверенным, Де Хо. Рассчитываете, что будут сахарные соты?       Честно говоря, я надеялась, что именно они будут одной из игр. Там хотя бы было понятно, с чем предстоит столкнуться и что делать. К сожалению, даже финалист прошлых игр сомневался в правдивости собственных слов.       Словно в доказательство моим мыслям, впереди послышались шёпотки. Пара людей обернулась на нас, замедлившись, но мигом вернули прежний темп и ускорились, быстро отрываясь вперёд. Я хотела придушить тех, кто оставил такой большой пропуск между людьми. И как я должна догонять их?       — Хотелось бы. — полностью понимаю тебя. — Но даже если нет, то мы справимся!       Дарить людям веру в себя — дело хорошее. Спасибо, Де Хо.       — Я тоже так считаю.       А сейчас у меня проблема посерьёзнее. Клянусь, ещё ступенек 20 и мои ноги откажут в связи с усталостью. Но как же стало хорошо на душе, когда увидела, что конец близок — лестница закончилась, и я неспокойно выдохнула, пытаясь скрыть отдышку. Небольшой коридорчик сливался с таким же впереди, а справа в стене располагалась большая амбарная дверь.       Тихая детская песенка добавляла атмосферы в большую комнату. На полу стелились радужные круги с довольно большим диаметром. Частицы пыли и песка хрустели под ногами.       Хоть убейте, но, думаю, сахарные соты не должны так выглядеть.       "Точно справимся." — грустно подумалось мне.       — Добро пожаловать на вторую игру. — страшная тётя из динамиков вновь стала объяснять правила. Этот голос мне будет сниться в кошмарах. — Мы скоро начнём. Это командная игра, просим поделиться на группы из пяти человек в течение следующих десяти минут.       Здоровски. Переглянувшись с Де Хо мы быстренько пошли искать основную группу. Несмотря на небольшую нагрузку, мои ноги радовались, что не приходилось подниматься по лестнице.       Будут ли люди драться за шанс поучаствовать в игре с прошлым финалистом? Полученные им умения и знания — бесценный опыт в прохождении игр. В тот момент когда мы наконец-то нашли наших, у группы уже, кажется, были проблемы с тем жутким стариком. Он что-то возмущался о лжи или что-то вроде, я сильно не вслушивалась, да и пропустила большую часть его хамоватой болтовни.       Но тут старик заметил меня и Де Хо, не расторопно шагавших к толпе. Что-то слишком часто люди, забываясь, стали наезжать друг на друга. Стоит помнить — мы все в одной лодке. Шаг в право, шаг в лево — вода попадёт за борт и мы все утонем.       Старик, обведя нас двоих пальцем, ворчливо добавил к тираде обвинений:       — Вам он тоже соврал!       Я остановилась за метров пять до группы и Де Хо, шедший по пятам, тоже. Мужчины обернулась, в итоге заметив нас. Финалист выглядел так виновато, будто был ответственен за игры. Тяжёлая межбровная морщина вновь проявилась; впалые щёки будто опустились, вытягивая лицо и делая мужчину ещё старше; плечи, слегка опущенные вперёд напряжённо подрагивали.       Не вы выбирали игры, финалист. Так почему же ощущает вину из-за простой невежи? Как я и ожидала, кружок внимательно следил за окружением и анализировал ситуацию. Кем же нужно работать, чтобы так хорошо прокачать внимание? Я же старалась не пересекаться с ним взглядами. Неловко.       Старший морпех натянуто улыбнулся, молча извиняясь за представление. Эта попытка вызвала щекочущее чувство безопасности — из всех них, доверять хотелось именно ему.       — Разве это не хорошо? Разве вы не хотели, чтобы побольше людей проиграло? — усмехнувшись, я вместе с последовавшим за мной Де Хо подошла к группе. Если мы держимся вместе, то должны заступаться друг за друга?       — Хамка! — не добившись желанной реакции, старик повернулся к финалисту. — А что делать людям, которые решили остаться из-за тебя? Которые поверили тебе! Что ты им скажешь!?       Наступая и наступая, старик приблизился почти вплотную. Кто дал ему каплю власти? Почему он так желаешь скинуть ответственность на других? Его поведение всё больше заставляет меня верить в двуличность местных.       Словно желая доказать свои мысли, я выдохнула и присмотрелась к нему — главное спокойствие и ничего кроме. Перед глазами нехотя вырисовывается кошмарно худой, бледный человеческий скелет, окутанный толстыми складками кожи. За место глаз сияли две чёрные глубокие дыры, в глубине которых дышала плоть, то поднимаясь, то опускаясь.       Ненасытный слепой человек слишком сильно желает почувствовать власть. Никогда прежде не видела, чтобы человека полностью поглощали его желания — старик буквально тонул в неутолимой жажде.       Сглотнув вязкую слюну, я следом посмотрела на финалиста. Сознание так и наровило подкинуть мне вчерашние события, а в особенности труп и его мозги.       Вокруг мужчины медленно проявлялись парящие серые огни, а с его плеч капала чёрная жижа. Грудь, полностью разбитая, оголяла трепещущее израненное сердце. На ногах висели цепи, стелящиеся по полу и исчезающие в пространстве. Одежда игрока сменилась на чёрный строгий костюм, облепленный прозрачными высохшими соплями.       Дополнительные глаза выглядывали из-под рукавов, но на лице они были зашиты. Ни рот, ни нос не изменились.       Серые огни временами сталкивались друг с другом, дрожали и заново начинали путь по орбите — часто встречающееся явление — души привязанные к человеку.       — Достаточно. — видения испарились, оставив лёгкую неприятную дымку, когда меня отвлёк настойчивый голос 001 игрока. Заслонив собой финалиста, он смотрел на старика, как когда-то смотрел на Таноса — неприятный осадок, но приятные воспоминания после вчерашней драки немедленно вернулись.       Команда старика ещё сказала пару ласковых и, бухтя, ушла искать участников в игру. Окружающие нервно поглядывали на нас и обходили стороной — вопреки моим ожиданиям, люди не тянулись к прошлому финалисту.       Де Хо молчал рядом со мной. Немое присутствие помогало расслабиться. Голову неприятно будоражили мысли об играх и выживании, из-за чего ноги начинали неметь — страшно.       — Простите меня. — не смотря на нас, извинился финалист. Его плечи больше не держались гордо и храбро, как на поле.       Я бы сказала, что он боялся осуждения за ошибки и беспокоился на счёт следующей игры. Представить сложно, какие чувства он испытывает, зная, что весь опыт с прошлых игр полностью бесполезен сейчас, а его желание помочь людям неисполнимо.       — Я всё ещё продолжаю в вас верить. — обратился 001 игрок. Я видела странную искру благодарности и страха, когда финалист посмотрел на говорящего. — Если вы не против, я бы сыграл с вами в эту игру.       Вот он, момент, когда нельзя медлить. Нас как раз было пятеро, а моё слабое звено почти не ощущалось среди крепких и сильных мужчин. Если будут проходить игры на силу по-типу перетягивания каната, то наши шансы стремительно близятся к победным.       Главное, сильно не думать о судьбе проигравших.       — Да, не знаю, что мы будем делать, но давайте соберёмся с духом. Это всёго лишь детские игры. — пухлый мужчина ободряюще похлопал меня и Де Хо по плечам и слегка приобнял, вверяя надежду. Мне кажется, или старший морпех слишком сильно пытается наладить командные отношения? Это даже хорошо, помогало успокоиться и расслабиться. — Мы же играли в них в детстве.       Де Хо встрепенулся, словно также как и я, ожидал подходящий момент, чтобы влиться в команду. Теперь я понимала, его попытки храбриться — может и значили что-то ещё — больше являлись желанием занять устойчивое положение в нестабильном окружении.       — Я согласен, господа, — тактика, больно мне знакомая, была его кредо. Такие простые, но значимые в построении отношений слова лились легко и свободно. Лишь слегка в его голосе проскакивало небольшое волнение от предстоящих игр. — я хочу к вам в команду. Чувствую, что вместе мы способны на всё.       Чёрт, сложно будет поладить с таким человеком. По себе знаю, что нам обычно не нужны долговременные и слишком сложные отношения. Действуя всегда по ситуации, мы просто подлизываемся к максимально полезным людям, извлекая только пользу и ничего кроме.       — Вот это морпех. — хлопнув его ещё раз по плечу, 390 продолжил. — Дальгона — это унизительно.       Не то чтобы. Смотря, как неловко осунулся финалист от простых слов поддержки, можно легко предположить, что на дальгоне выбыли многие.       Старший морпех ничего не спрашивал о вступлении в команду. Значит, к финалисту в пару он идёт по умолчанию.       — Конечно, неловко спрашивать после вчерашних событий, но можно и мне присоединиться к вам? — подойдя поближе к морпеху и финалисту, я выжидающе посмотрела на них. Если они выбирают, кто участвует в командной работе, то пускай они и решают.       Мужчины вместе посмотрели на меня и стало неловко, а, учитывая позади слишком внимательный взгляд 001, даже страшно. Они все были значительно старше и опытнее. И честно говоря, мне не хотелось, чтобы они знали о моём маленьком секретике — я не играла в такие игры.       — Почему бы нет. Присоединяйся. — мгновенно ответил морпех. Спасибо, дядя. Во век твоей жалости не забуду.       Собравшись в кучку, мы изредка оглядывались по сторонам, подмечая, какие команды формируются и насколько сильными они выглядят. Напряжение между нами можно было резать ножом — страх от предстоящей командной работы ломил кости.       — Давайте представимся друг другу. — старший морпех, не выдержав, окинул нас глазами полными поддержки и лёгкого веселья. Я могу только предположить, что он либо слишком сильно нервничает, либо просто беззаботный сам по себе. — Я Пак Чон Бэ.       Имело ли здесь значение имя? У нас уже есть номера, на которые скорее всего делаются ставки. Имена привязали бы нас друг к другу сильнее и — конечно, не хотелось так думать — терять хорошего друга банально морально тяжело.       Лично мне, сложно видеть даже трупы незнакомых мне людей. Что было бы со мной, если бы я увидела смерть знакомого? Вспоминались пожилая мама со взрослым сыном, навряд ли старушка переживёт все игры.       — Не нужно, Чон Бэ. — отозвался обычно молчаливый финалист. — Потом познакомимся.       В его глазах я почти видела те же мысли, что волновали и меня. Мужчина тоже понимал — терять кого-то очень больно. Может поэтому ещё в начале первой игры он прижимал друга к стене и просил не отходить? Понимал ли старший морпех, что здесь все мы находимся на волоске от смерти, и удача, и только она, поможет нам выйти живыми?       Если я продолжу мыслить в этом направлении, то обязательно накручу себя ещё сильнее.       Стены с голубыми облаками хоть и выглядели миленько и определённо понравились бы детям, на деле слегка дереализовывали. В комнате было душно и пыльно, поэтому люди вокруг чихали и кашляли.       На стыках стен и пола организаторы нарисовали красный заборчик. Миленько.       Люди вокруг в торопях создавали группы в основном сильные, только с крепкими парнями, женщины и старики неохотно вливались в команды. Мне несказанно повезло.       Через толпу я заметила фиолетовую макушку и шедшую за ним по пятам черноволосую. Танос остановился у девушки, а я заинтересованно уставилась в их сторону. Мужчина говорил ей что-то, жестикулируя руками, но она по большей части никак не реагировала. Подпорченная репутация из-за вчерашней драки делала своё дело.       Девушка скептично посмотрела на него и, указав на низкого парня позади, видимо, выставила своё условие. Когда Танос подошёл к парню ближе, я слегка напряглась. Но он похлопал его по плечу, и теперь вместе, несмотря на возмущённого дружка Таноса рядом, сгруппировались. Рядом стоял ещё один парень, кажется, фанат.       Удивительно, как рэпер сам обратился к девушке, когда как мужчины постарше в основном кучковались с себе подобными. Это было бы довольно благородно, если бы им двигали человечные помыслы. Но он был простым наркоманом, которому абсолютно без разницы с кем играть.       Я улыбнулась с ситуации. Плюс ещё одна красавица, с такой же реакцией, как и прошлая.       Кстати, а где прекрасная девушка с первой игры? Наверное, будь она жива, Танос попытался бы позвать её к себе. Стараясь не думать об этом, я повернула голову в другую сторону и вовремя заметила, как к нам приближалась девушка с короткой стрижкой.       — Простите? — она быстро оказалась рядом, а её кофта неестественно облегала тело. — Можно к вам в команду?       С умоляющими глазами она смотрела на каждого из нас поочереди. Но вот, кажется, она заметила, что нас уже пятеро. Её лицо слегка изменилось, но решимость не потеряло — вот о чём я и говорила, место рядом с финалистом мёдом намазано.       — Извините, но у нас уже пять игроков. — старший морпех с сожалением ответил ей.       Её кофта слегка изменила положение, когда она сделала шаг вперёд, продолжая попытаться. Еле выделяющийся живот был замечен мной, поэтому я повернула голову к своей команде, ища поддержки у других. Но из всех них увидел это только кружок, и, как и я, украдкой смотрел на остальных. Мы пересеклись взглядом, и я впервые за два дня заметила нерешимость и сомнение в его глазах. За ними проглядывал намёк на интерес — что за фигня, мужик?       — Пожалуйста. Я беременна. — девушка осторожно опустила руки на живот, и вот сейчас уже действительно был заметен хороший срок.       Окинув взглядом группу ещё раз, я услышала парочку шёпотков. Мужчины стали переглядываться, безмолвно решая, что делать с такой проблемой. Причина, по которой я присоединилась к мужчинам, была простой — их опыт должен был пересилить мою неопытность. Но кто в здравом уме был готов принять беременную на позднем сроке в команду? Она ведь такое же слабое звено, как и я, и если кто-то из мужчин по доброте душевной уступит своё место, то для всей команды это может быть фатальным решением.       Пока никто не предложил прогнать её или уйти самому, я сказала:       — Будьте за место меня. — я почувствовала, как мужчины посмотрели на меня, но не повернулась. Девушка удивлённо вытаращилась, когда моя рука коснулась её плеча и слегка похлопала. — Здесь в команде два морпеха, прошлый игрок и способный постоять за других человек. Не пропадёте.       Девушка поклонилась в знак благодарности, а напряжение в ней немного поубавилось. Если я не проиграю в следующей игре, то точно познакомлюсь с ней получше. Конечно, нужно дожить до этого момента.       Хрупкое чувство защищённости рухнуло, сразу как я начала отходить от команды. Теперь мне предстоит найти из оставшихся, скорее всего слабых людей, кого-нибудь, с кем не стыдно будет проиграть.       — Эй, эй! А как же ты? — Де Хо удивлённо смотрел на меня, но от команды не отошёл. Я заметила, как хмурый финалист старался не обращать на происходящее внимание. Может быть я напомнила ему кого-то?       — Я не пропаду. Поверьте мне.       Продвигаясь между сформированными командами, я чувствовала, как облажалась. По спине полз страх и ужас от осознания, что я намеренно отдала одно из самых выгодных мест другому человеку. Остаётся надеяться, что она переживёт эту игру и моя жертва не станет напрасной.       Сейчас, когда команды забрали всех сильных и опытных партнёров, мне придётся присоединиться либо к кошмарно слабой группе, либо... А впринципе другого мне не дано.       Так оно и вышло, когда, избегая сформированые команды, я вышла к четырём людям — они стояли друг напротив друга и с сомнением разглядывали себя. По парам стояли старушка и её взрослый сын, и женщина, очень похожая на мужчину, вместе с лохматой девушкой примерно моего возраста.       Ну разве это не судьба?       — Извините, можно к вам? — обратила я на себя внимание, парочки сконфужено переглянулись. Разве они не ищут последнего участника?       — Мы не в команде. — разъяснила старушка, но оглядываясь по сторонам, быстро поняла, что никого здесь-то и не осталось. — Всмысле, мы можем?       Девушки на её вопрос в унисон быстро закивали. Вот и познакомились.       Осматривая их, я не заметила ничего, что могло бы меня напрячь. Разве что маменькин сынок имел очень слабый характер, но это можно оставить, так как в противовес ему около меня стояла очень сильная женщина (или мужчина, хрен их разберёшь). Конечно, у каждого свои паразиты, но меня они особо не волновали.       За спиной я услышала, как раздалось тихое разочарованное шиканье. И кому же так захотелось высказаться?       Позади стояла Соннё — ну куда же без неё? — и надменно всматривалась в меня, скрестив руки на груди. Моя новая группа непонимающе переглянулась.       — Глупая. — легко констатировала женщина. В чём-то она была совершенно права, но вопреки её словам мне хотелось спорить. — Среди них тебе ничего не видать! Нашлась бы ты раньше, присоединилась бы ко мне.       — Спасибо, обойдусь. — ответила я быстрее, чем подумала, за что мысленно дала себе оплеуху. Мне нужно следить за языком, если не хочу нажить врагов.       Но женщина лишь хмыкнула и, подняв подбородок, развернулась в сторону своей команды. Ей просто не на кого ворчать? Чего она ко мне привязалась?       Люди из моей команды неуверенно переглянулись, ожидая от меня хотя бы каких-нибудь объяснений. Хотелось бы мне самой знать их.       — Я её не знаю. — острое желание оправдаться победило меня.       Таймер наверху пропищал, сообщая об окончании времени, что означало, что нам нужно морально подготовиться. Вышли треугольники и проинформировали нас рассаживаться в центр радужных кругов. Я неудачно села в центре между девушкой моего возраста и бабулей.       Чисто теоретически, если бы нас после первой игры осталось бы неделимое на пять число, бескомандные игроки бы выбыли? Почему я вообще думаю об этом?       — Время для выбора команды закончилось. Вторая игра называется шестиногий пентатлон. — оно же пятиборье. Помню, смотрела по телевизору что-то похожее, но там было без миньонов с автоматами. — Во время игры у членов команд будут связаны ноги. Через каждые десять метров один игрок должен сыграть в мини игру. При выиграше команда проходит к другой мини игре.       Я посмотрела на свою команду. С больными ногами у нас я и бабуля, но у последней явное превосходство меня в опыте. Эти игры были её детством. Мне остаётся только полагаться на удачу и не более — здесь даже сквозняка мне в поддержку быть не могло.       — Вот мини игры: первая — ттакджи, вторая — бисокчиги; третья — конггинори; четвёртое — пхенги, пятое — чеги чаги. Ваша цель — выиграть во всех мини играх и пересечь финишную черту за пять минут.       Если так подумать, то на каждую игру будет примерно по три-четыре попытки пройти как надо. Хоть бы не мы были первые.       — Сейчас, выберете игрока для каждой мини игры. — милая, но страшная тётя, прошу, больше не говори. Своим голосочком ты способна довести меня до ручки, потому что напоминаешь то, что хотелось бы забыть.       Команда быстренько придвинулась ближе, я тоже не отставала. Если рассуждать, то единственное, что у меня могло получиться, было только ттакджи и то с раза двадцатого. В другие игры я никогда прежде не играла.       Спасибо вербовщик, что научил меня играть.       — В чём ты хороша? — спросил меня маменькин сынок. Копна его кудрявый волос почти ударила меня по лицу.       Откровенно говоря, я во всём плоха. Тогда есть ли разница, что мне выбирать? Не хотелось подставлять остальных, может если они выиграют время для меня, я смогу потратить парочку попыток?       — Я оставлю выбор вам. — челюсть почти не двигалась. Бесконечное чувство тревоги вновь усилилось, словно я оказалась на поле. — Что останется для меня, то и возьму.       Первую и вторую команды пригласили на старт. А я с неутешительной мыслью поняла, что треугольники сами выбирают номер команды. Благо, не первые.       Их игра началась хорошо. Я же внимательно смотрела на то, как правильно выполняются эти задания. Вот неудача, с ттакджи всё проще — промахнулся — идти не надо. С камнем есть проблема — он занимает много времени пройтись туда-сюда, а у нас между прочим два больных человека в команде.       Девушка рядом со мной застыла. Ей выпала честь играть ттакджи. Не беспокойся так, дорогая, не ты будешь тем, кто приговорит нашу команду к смерти. Невольно я закусила губу и сжала руки в кулаки.       Для конггинори нужна широкая ладонь или опытность, чтобы поймать камни внешней стороной, да и я особо не смогла разглядеть все этапы, когда женщина отчаянно то подкидывала их, то сбивалась. Бабуля выбрала эту игру, видимо, из-за опыта.       Команда из крепких мужиков не могли попасть камнем по камню. Меткости мне тоже не занимать, чтобы пытать удачу — да и сначала туда, потом обратно занимало много времени. У нас его взял себе маменькин сынок.       — Вы умеете играть в волчок? — мужеподобный голос женщины отвлёк меня. Уже все игры разобрали? Сглотнув, я ответила:       — Да, я смогу. — в конце концов сама предложила забрать последнее оставшееся. — Вы же уверены в своих силах?       Внимательно посмотрев на неё, я не увидела ничего кроме страха. Все мы понимали, что игра на жизнь и никто не хотел рисковать — а у меня не было выбора.       — Ну, да, думаю да. — женщина решительно смотрела на меня, пока её горло душили собственные сомнения. Она, подобно финалисту, была готова взять не только свою, но и чужую ответственность.       — Тогда я тоже. — достаточно ли быть просто решительным здесь?       Надеюсь, у моей прошлой команды дела обстоят лучше. Грустно будет, если прошлый финалист не сможет пройти вторую игру.       Время на таймере нещадно подходило к концу, но ни одна из команд так и не смогла пройти до конца. Последние секунды ввергли в нас ужас, когда все осознали, что две группы не выживут. Целых десять человек выйдут из игры и никогда не вернуться домой.       — Время, отведённое на игру, истекло. — теперь в её речи я не слышала ничего кроме монотонности.       За голосом последовала черёд выстрелов от вышедших на поле треугольников. В который раз замечаю их некую иерархию: круги рабочие, треугольники солдаты, а квадраты руководители. Значит, должен быть и главный среди них.       Голос женщины назвал тех, кто выбыл из игры. Я же всё это время смотрела в пол и старалась думать о чём угодно, но не о трупах и крови. Рядом также тряслась лохматая девушка. Бабуля сжалась после выстрелов и не двигалась.       — Внимание, просим подождать, пока персонал очистит территорию. — этот голос будет сопровождать мои кошмары.       Из железной "замаскированной" двери выехали машины с персоналом, и я заставила себя поднять взгляд. Трупы погрузили в чёрные гробы с розовыми бантами на манер подарочной упаковки. Миньоны слаженно прятали трупы в коробки, отчего возникал вопрос: как часто проводятся игры?       Пока мы сидели, прижавшись к полу от страха, один из треугольников докопался до закрытого гроба. Его послушно открыли, чтобы, видимо, добить хрипящего человека — радует, что органы они с нас не имеют.       — Следующим командам приготовиться. — в животе забурлила тревога, когда треугольник подошёл к нам, жестом призывая подняться.       Страх одолел не только меня. Лохматая девушка около дрожала как осиновый лист на ветру, и я не могла её осудить — все мы боялись. Наблюдавшая за ней женщина с грубым голосом обратилась к бедняжке.       — Посмотри на меня. — она слегка наклонилась к ней, чтобы быть одного роста, и посмотрела в глаза. — Я Хён Чжу, Чо Хён Чжу. Как тебя зовут?       Несмотря на то, что женщина сама боялась не меньше, но находила силы поддерживать других. Неосознанно она давала своим боевым настроем поддержку не только вусмерть напуганной девушке, но и мне.       — Юн Ми, — робко ответила она. — Ким Юн Ми.       Женщина взяла её за руку, и я почувствовала, что обязана отвернуться от такой интимной сцены. Полагаю, это их момент.       — Когда ты ко мне подошла, мне сразу стало понятно, Юн Ми, что ты очень смелая девушка. Так что ты просто обязана в себя поверить. Ты сможешь?       Словно любящий и мудрый родственник, женщина наставляла и обнадёживала. Хотя я и понимала, что, как участник, она просто не хотела умирать, но было славно придумать её поступкам кое-нибудь сокральное значение.       — Попробую. — и это, удивительно, помогло. Девушка потихоньку начала успокаиваться.       — Да! — я аж вздрогнула от резкости старушки, когда она бесцеремонно влезла в чужой разговор. Не могу её винить, тоже нервы шалят. — Я Чан Гым Джа, я пережила Корейскую войну и я, я не умру, играя в детские игры. Давайте все вместе выиграем эти игры.       Последнее предложение звучало скорее умоляюще, чем обнадёживающе. И вот понадобилось им именами называться? Моё желание в этом страшном комплексе было простым — остаться безымённым игроком, чтобы если у нас и получилось выйти, найти бы меня не смогли. И постараться не привязаться к игрокам.       — А я Чан Юн Сик, сын Гым Джа, той, которая пережила Корейскую войну. — внутри я посмеялась. Эх, мамино сокровище.       Группа посмотрела на меня. В груди неприятно давило на бешено бьющееся сердце. Неозвученный вопрос повис между нами, но я не торопилась давать ответ — не знала, что говорить. При всём моём уважении, не хочу говорить своё имя там, где нам уже дали номера. Здесь мы пронумерованные быки, которых выпускают на улицы города, а самых неугодных отстреливают.       — Называйте меня игрок 30, в этом месте имя не имеет значение. — я сделала небольшую драматичную паузу и более уверенно дополнила. — Я сделаю всё, чтобы вы вышли отсюда живыми.       Хоть голос и не дрогнул, но умом я понимала — сейчас я должна использовать всё своё везение, какое у меня только есть.       — Мы! Мы вышли отсюда! — утвердила бабуля, нервно похлопав меня по рукам. Я заставила себя перетерпеть это прикосновение — некоторым нервничающим людям полезен физический контакт.       — Я верю в то, что у нас всё получится. — встав с пола, женщина решительно продолжила нас поддерживать. Она понимала, что игра направлена не на победу. — Давайте покажем всем, кто за нами, что все эти ужасные игры действительно детские.       У старта мы выстроились в правильной последовательности и позволили себя заковать. Кожу неприятно стянуло, когда треугольник закрепил ремни. Теперь наши движения полностью зависели друг от друга — одно неправильное действие, и мы, потеряв равновесие, завалимся на пыльный пол.       — Команда три и команда четыре приготовьтесь.       Звуки вокруг стихли, все в ожидании и страхе замерли, ожидая своей очереди. Миньон выстрелил в небо, отчего окружающие вздогнули, и таймер начал отсчёт.       Движение началось. С одной стороны бабуля ожидаемо медленно плелась в силу своих лет, к тому же её шаг был слишком коротким, чтобы поспевать за нами, а с другой энергичная и сильная женщина шла очень быстро, почти перемещая обе наши ноги. Такой дисбаланс сбивал с ритма, несмотря на попытку поддерживать счёт и темп.       Первая игра — ттакджи. Юн Ми трясущимися руками приняла квадрат из рук миньона и начала пытаться. С каждым проигранным раундом все вокруг чувствовали, как тревога морально давит, а страх смерти наступает так сильно, что немеют тела.       — Юн Ми, — женщина спокойным голосом обратилась к ней. Девушка прислушалась. — ты переверни его.       Я не могла смотреть на это. С какой-то стороны я даже была рада, что не из-за меня мы погибнем. Посмотрев на игроков, ждавших своей участи, на глаза попалась моя прошлая группа. Морпехи с тревогой смотрели то на меня, то на Юн Ми. С её стороны послышался шлепок удара бумаги об бумагу и я увидела, как лица мужчин изменились в положительном ключе, прежде чем бабуля радостно закричала.       К сожалению, дальше мы двигались очень медленным шагами. Мои ноги слегка побаливали, но в основном терпели такое насилие с двух сторон.       Следующим был Юн Сик, первый его удар которого был промахом. Юн Ми невольно завыла от разочарования, и мне хотелось тоже от дополнительной нагрузки на ноги — даже перед смертью приходится мучаться. Мужчина же начал бесконтрольно извиняться.       — Теперь вместе поднимем камень. — Хён Чжу слегка наклонилась вперёд, чтобы выцепить всех взглядом. Наверное, у неё была тяжёлая работа, раз есть такое умение, как лидерство — её хотелось слушать.       Подхватывая ритм, мы двинулись вперёд, благо камень отлетел не так далеко; возвращаться было неудобно, но сделали это довольно быстро. Невольно вспоминался прошлый мужчина, который слишком поздно докинул камень.       Юн Сик сразу посмотрел под ноги, чтобы не зайти за линию. Бессмысленно лепеча какие-то слова для уверенности, он прицелился, слегка покачиваясь из стороны в сторону.       Не могу на это смотреть! Не могу видеть, как люди вокруг волнуются и переживают. Лёгкие сильно сдавило от сильной паники, воздух почти не попадал в лёгкие. Несмотря на это, я слышала всё, что говорили вокруг, но слова будто не откладывались в голове — понимание отсутствовало полностью.       Фальшивое небо давило на и так нестабильную психику. Чем больше вдохов я делала, тем меньше, казалось, спасительного кислорода получала — задыхаюсь. Одышка ли это, или я так сильно паникую? Если не успокоюсь, то умру от недостатка воздуха!       — Ты в порядке? — дернув меня за плечо, взволнованная Хён Чжу вывела меня из губительных мыслей. Тяжело дыша, я старалась держать лицо камнем, но, учитывая, как изменились её эмоции, получалось у меня из рук вон плохо.       — Ты мне жизнь сломал! Ах ты свинья! — с злым криком, напугав меня так, что я невольно отскочила в Хён Чжу, Юн Сик кинул камень, попав точно в цель. Моя очередь приближалась быстро и это пугало меня похлеще чужого проигрыша.       Женщина обеспокоенно смотрела на меня, но я не поворочивалась к ней, уставившись в пол, когда команда вновь двинулась по радужной полосе.       Один плюс — от стресса ноги почти не беспокоили вечными болями.       Люди вокруг захлопали, но, несмотря на всеобщую радость от того, что мы довольно неплохо двигаемся в отличие от прошлых групп, я переживала за свою часть игры ещё сильнее. От радостных криков заболела голова, где-то послышался восклик Таноса и его дружка. Люди поддерживали нас, и ответственность, невольно возложенная на нас, обрушилась словно тяжёлая морская волна.       Каждый раз, когда кубики не слушались рук бабули, я пристыженно радовалась, что не из-за меня, мы умрём. Так нельзя было думать, хотя бы просто потому, что это неуважение к своей команде — но мне было так стыдно, что своими руками именно я погублю нас.       — Мам, представь, что ты играешь с пульками, как было в войну. — голос Юн Сика осторожно подсказывал матери.       Бабуля быстро собралась с мыслями и, казалось, с холодной головой начала быстро подбрасывать кубики. Если всё так пойдёт дальше, то моя очередь будет следующей.       Нужно собраться и постараться! Моя команда из кожи вон лезет, чтобы выжить, и я просто не имею права отправлять их на тот свет.       От жары и пыли пересохло в горле. Люди позади охали от удивления, когда бабуля поймала кубики тыльной стороной — остался последний ход. Все вмиг затихли, не отвлёкая её от игры.       — А теперь представь, что эти камни — волосы той, с которой тебе изменил отец. — интересный ход, и он оказал должный эффект.       — Тварь, — тихо прошептала она, словно действительно представляла перед собой ненавистного человека. — ах ты, сучка!       Подкинув камни, бабуля поймала их, неверяще глядя на выигрыш. Миньон сомкнул руки над головой в форме круга, пропуская нас дальше. Невольно я закричала от радости со всеми остальными, когда поднялся гормон. Люди вокруг словно никогда и не делились на желающих играть и желающих уйти — каждый кричал что-то хорошее, заставляя нас идти дальше и выжить.       Этап, где расстреляли прошлых игроков, — время моей игры. Подошедший миньон дал в руки волчок, но я смотрела только на растёртую лужу крови — под конец игр здесь будет месиво.       — Госпожа Гын Джа, Госпожа Хён Чжу, — не знаю точно, какое желание двигало мной, когда онемевшим языком я обратилась к команде. — вы когда-нибудь играли в эту игру?       Хотела ли я таким образом поделиться своим страхом, или всё было намного банальнее — желала скинуть с себя груз ответственности за проигрыш? Страх отошёл, и вместо него наступила неожиданная сонливость и отрешённость.       — Да, — отозвалась старушка и недоумённо посмотрела на меня, Хён Чжу тоже положительно отозвалась.       Женщина рядом неверяще смотрела на меня — её лицо вытянулось в немом удивлении, а видевшая весь её спектр старушка, поняв в чём дело, прикрыла рот рукой. Теперь Хён Чжу наконец-то понимала моё беспокойство и тревогу.       — Нужно так наматывать? — я обернула верёвку сверху и, перевернув игрушку, стала наматывать по спирали, как недавно видела на прошлой игре.       — А ты никогда не играла? — я услышала разбившуюся надежду старушки, замаскированную спокойствием. — Правильно.       — Мне нужно взять за верёвочку и, бросив волчок, потянуть за неё? — тихо спросила я, прикусив губу. Накрученная на волчок верёвка потеплела на мгновение.       — Да. — я слышала слёзы в её речи.       Осуждения, которого я так боялась, я не встретила от других. Только поглощающие меня собственные терзания волновали душу. Именно сейчас мне вспомнились слова Соннё о спокойствии — там, конечно, был другой контекст, но даже здесь её высказывание было применимо. Волнение — мой главный враг.       Люди вокруг кричали, чтобы я бросала, но Хён Чжу осуждающе просила их замолчать. И её грубый командный голос заставил их заткнуться. Спасибо, я тоже не хочу умирать.       — У меня есть две попытки. — сказала я, глядя на таймер. Приблизительно, времени, оставшегося нам, хватило бы и на меня, и на Хён Чжу.       Женщина положила мне руку на плечо и поддерживающе сжала. Я видела, как она боится того же, что и я. Беспокойные красные ленты её души взволнованно летали вокруг её рук, слегка касаясь меня. От осознания, что она понимает меня, стало легче, и я выдохнула.       — Ты главное верь в себя и не бойся, — она слегка замялась, будто хотела обратиться, — ты справишься!       Тёплый волчок плавно выскользнул из руки, а я потянула за верёвочку, закрыв глаза. Почему-то в пустой голове вырисовывалось фальшивое голубое небо комнаты.       Проходит секунда, две, и игровое поле наполняется криками радостных людей. Бабуля радостно трясёт меня за плечи, и тянет под руку дальше.       Грудь наполнилась спокойствием — если мы умрём, то точно не из-за меня. Глаза слегка заслезились от пережитых эмоций, но опустошение настигло быстрее. Крики продвигаться быстрее, быстрее, быстрее звучали словно через вату.       Не видя дороги, я остановилась вместе со всеми на последнем этапе игры. Как двигались мы, так и цветные тени людей вокруг следовали за нами, крича, что мы молодцы.       Признаюсь, я не слушала инструкции к другой игре — уже не моя проблема. У Хён Чжу прекрасный самоконтроль. И когда она попросила отвернуться, я послушно сделала, как просили, почти насильно развернув интересующуюся старушку. Вслед за командой развернулись и наблюдающие. Люди нехотя, но быстро прекратили наблюдение — человек имел право на небольшое уединение со своими мыслями. Я отодвинулась от неё насколько позволяли ремни, предоставляя больше пространства для намёвра, оставив ей только свою ногу. Это малое, что я могла сделать для её комфорта за неоценимую поддержку.       Комната наполнилась тишиной. Все замерли, вслушиваясь в тихие удары. Я уверена, каждый вёл про себя счёт. На последнем ударе все синхронно повернулись к женщине, а я смотрела на сложенный из рук миньона кружок.       Люди закричали так сильно, что непривыкшие к таким экстремальным нагрузкам уши заложило. Окружающие, облепившие нас, почти подталкивали, торопили и восторгались, что мы скоро должны были завершить пентатлон. От нервов ноги почти не передвигались, но, следуя сильным шагам Хён Чжу, я находила силы в себе. Я чувствовала, как мои ноги тащат старушку.       Мы пересекли ленту, когда в запасе оставалось ещё секунд шесть. Радость лилась через край, и несмотря на усталость, я смогла попрыгать с остальными от эмоций. Невольно я проранила слезу, когда меня обняла Хён Чжу и бабуля.       На другой радужной линии соседняя команда тоже дошла до финиша.       Эйфорическое счастье накрыло меня, руки горели от жары, а с лица не сползала улыбка, когда ноги почувствовали свободу и больше не крепились к чужим. Неужели именно это чувствуют азартные игроки при выигрыше? Это и есть последствия азарта? Риск движет ими? Думаю, это чувство переоценили — оно того не стоит.       Эмоционально истощённую меня и других людей повели к выходу из комнаты. Напоследок я показала кулачки поддержки мужчинам и беременной девушке, которые улыбались первым вышедшим людям.       Интересно, а ноги не болели от радости или от стресса? Но трясло меня точно после прошедшего напряжения.