Мне хватило трех секунд...

- Разве парни не могут плакать? Да кто это вообще сказал!? Еще как могут!… - сидя на крыше многоэтажки спрашивал у друга Митя. - Да ты чо, как девчонка что-ли? Да ну, пацаны не плачут. Мы не бабы, чтобы нюни распускать. Вставай уже, задрал на крыше сидеть. - его друг категорически не мог принять факт того, что парни плакать могут. Он вот, никогда не плакал. Даже когда совсем младенцем был. Конечно это ложь, но он верил. Он же сильный…Правда? Ну что ж, давайте сначала… Стоял солнечный день, вся ребятня в округе собралась на одной площадке, возле дома Мити. Птицы щебетали, лучи солнца проникали сквозь неплотно закрытые шторы. И как назло именно на лицо нашего парнишки. Но глаза он открывать не собирался. Как только это сделает, то сразу Аня войдет. Мелкая как чувствует, что братец не спит. Она у него такая, да. Но с открытой шторкой нормально не поспишь. Поэтому он приоткрыл глаза на миллиметр и оглядел комнату. Дверь закрыта, все тихо. Можно проводить операцию Ы. Осторожно опустив ногу на холодный пол, затем вторую он с проворностью мыши добрался до шторы. Повернувшись лицом к окну, и тихо двинув ее на себя, выдохнув, он собирался повернуться и перейти к заключительной части: добраться до кровати. Дверь резко открывается и на него бежит нечто, которое с трудом достает до его пупка. С криком запрыгнув на брата, сестра залилась смехом. Парень усадил ее поудобнее, а после рывком бросил на кровать и начал щекотать. Комната наполнилась смехом и уговорами сестры прекратить. В дверном проеме показалась женщина лет сорока пяти, с полотенцем в руках. Увидев сие происшествие, она лишь развела руками и улыбнулась. - Ей, дурашки, пойдемте завтракать. Митя, я кому сказала, отпусти сестру! – только сейчас они мигом сели на кровать и пытались отдышаться. Малышка улыбалась своей наполовину беззубой улыбкой и пыталась осторожно ущипнуть брата. Он же в свою очередь показывал самый заинтересованный взгляд на обои, которые видел уже тысячу раз. Как только маленькая ручка потянулась с известной целью в сторону бока парня, он рывком поднял ее на руки и начал крутить в воздухе. Это продолжалось минут пять, прежде чем они услышали повторное приглашение матери пойти завтракать. Он опустил малышку на пол и пошел в ванную. Закрывая дверь на замок, он принялся умывать лицо холодной водой. Рассматривая свое отражение, он принял решение пока не бриться. Там хоть и росло что-то, но каждый день бриться тоже не вариант. Когда он сбрил свои подростковые усики, над ним весь двор угорал. Но это лучше, чем постоянные насмешки девчонок и расспросы сестры о том, что у него за шмель под носом. Еще раз оглядев себя, он открыл дверь и направился в сторону кухни, где на столе его ждала гора блинчиков и черный чай, от которого то и дело шел пар. Усевшись на свободное место, он посмотрел на сестру. Весь рот в варенье, руки тоже, но ее улыбка казалось, могла спасти мир, если вдруг солнце решит резко исчезнуть. Он любит мелкую, хоть она и была надоедливой. Быстро управившись с блинами, и выпив чашку чая, она скрылась в коридоре. Парень же наслаждался вкусом и растягивал удовольствие. Каникулы, что может быть лучше. Никуда не нужно спешить, вставать хоть в два и домашку не нужно делать. Кайф. Убрав за собой и поставив чашку возле раковины, он направился в комнату сестры. Она сидела на полу, а мама заплетала ей косички. На ней было желтое платье в белый горошек. Казалось, в этом мире сегодня слишком ярко. Аня рассказывала маме свой сон, про то что ей подарили щенка. У мелкой скоро день рождение, и ее голова была забита только щенком. Так что над подарком долго думать не пришлось. Хоть отец и был против животных, но он уже обещал мелкой, что купит его. Сам себя в ловушку загнал. Парень слышал, как отец разговаривал с мамой о том, что поедет в зоомагазин. Еще один член семьи. Попугайчик Сокол не в счет.