Белое небо

Семья Лань Чжаня не была обычной в строгом смысле этого слова. Разумеется, Вэй Ин не знал всех тонкостей, но то, что Лань Чжань был особенным, понял практически сразу. Самосовершенствование, искусство заклинательства, старинные музыкальные техники — всё это требовало времени и дисциплины. Вэй Ин понимал и с удовольствием вникал в детали скрытой жизни современного совершенствующегося. В юности он, наверное, очень раздражал Лань Чжаня своим любопытством. — Не раздражал, — мягко сказал Лань Чжань. — Я преследовал тебя по всей школе и заваливал кучей вопросов, а ты, наверное, был так занят и напряжён в то время, — простонал Вэй Ин. — Я ужасен. — Мгм. Милый. — Лань Чжань! Нет! Вэй Ин хотел броситься в ледяное озеро где-нибудь в Сибири, чтобы охладить пылающие щёки. Да и не только щёки, по правде говоря. Вэй Ин страдал. А тому как будто нравилось смущать его. Лань Чжань дразнил — дразнил! — Вэй Ина самым ужаснейшим образом. Как он только смеет?! — Ты меня не слышишь, Лань Чжань, — захныкал Вэй Ин. — Я говорю одно, а ты слышишь совершенно другое. Так не пойдёт. — Всегда слушаю Вэй Ина. — А, ну вот опять, видишь?! Ты споришь со мной. — Мгм, но всегда слушаю, — ответил Лань Чжань, и в его голосе слышалась улыбка. — Лань Чжань, хватит, пожалуйста, мы говорили о другом. Как твоя работа? Я не отвлекаю? Иногда он не мог поверить, что они действительно разговаривают. Что Лань Чжань и правда существует, дышит, живёт. Пусть не рядом с ним, но где-то там, на другом конце телефонной линии. И из-за этого в разговорах часто возникали неловкие паузы, когда Вэй Ин решал внезапно пофлиртовать, уверенный, что ничего плохого не случится. Большая ошибка с его стороны. Лань Чжань уже не тот стеснительный мальчик, который убегал от него, стоило только тронуть или не так посмотреть. — Не отвлекаешь. — Хорошо. Бывало, что они просто глупо молчали, не зная, как продолжить начатую тему. Это был их второй разговор. Вэй Ин написал Лань Чжаню сообщение, в котором спрашивал о возможности звонка, ровно через три дня после первого. И этого времени, он уверен, им — или, по крайней мере, только ему — хватило сполна, чтобы прийти в себя и убедиться в том, что происходящее не являлось каким-то безумным сном. — У нас снова дождь, — сказал Вэй Ин, отслеживая взглядом стекающие по стеклу и оконной раме капли. — У нас тоже. Вэй Ин вздохнул. — Точно не отвлекаю? Мы больше часа разговариваем. — Вэй Ин не может отвлечь меня от дел. Возможно, это я отвлекаю? — Нет, что ты, — заволновался Вэй Ин. — Всё хорошо. — Правда? — Да. Когда я лгал тебе или кому бы то ни было? Многозначительное молчание Лань Чжаня заставило Вэй Ина фыркнуть, а затем весело рассмеяться. — Эй, лисы не обманывают, чтоб ты знал. — Неужели? — Лань Чжань, тебе должно быть стыдно за такие мысли. Мы говорим лишь то, что от нас хотят услышать, но чаще всего просто что-то не договариваем. И технически — это не ложь. — И Вэй Ин часто так делает? — На самом деле нет. Когда общаешься только с семьёй, в этом нет необходимости. — Ты живёшь с семьёй, — полувопросительно произнёс Лань Чжань. — Верно. Моя бабушка и сын. И снова молчание. На этот раз другое, неуверенное и какое-то хрупкое. — А-Юань? — спросили его. И… Ладно, он оказался немного не готов к этому. Откуда Лань Чжань узнал имя его сына? Почему вдруг стал таким робким? — Да, — медленно протянул Вэй Ин, — откуда… Откуда ты знаешь? Только не извиняйся снова, — быстро добавил он. Такой гордый и умный человек не должен был постоянно извиняться перед ним. — Просто скажи как есть. — Видео. — Видео? — удивился Вэй Ин. — Мои? Которые на ютьюбе, что ли? — Мгм. Случайно узнал и захотел тебя поддержать, — ответил вполголоса Лань Чжань. Лань Чжань сам по себе был очень тихим и хорошим, но сейчас он совсем не походил на того человека, которого знал Вэй Ин. — Лань Чжань? — позвал мужчина и чувствовал, что обращается к нему так, будто перед ним маленький пугливый зверёк. Кролик. Лань Чжань вроде бы обожал кроликов раньше. — Ты ещё здесь? Выходи, я не кусаюсь, — на удивление, мягко рассмеялся он. — Здесь. Спасибо, Лань Чжань, но Вэй Ин прекрасно это понял. Он, между прочим, терпеливо ждал, когда ты объяснишь ситуацию более подробно. — Ах, Лань Чжань, что же мне с тобой делать? — устало вздохнул Вэй Ин. Он и устал, и был чертовски воодушевлён одновременно. Знакомое чувство. Так он чувствовал себя, когда сдавал тест на отцовство по настойчивой просьбе Вэнь Цин или когда проверял здоровье А-Юаня каждые полгода. Схожие ощущения. Возможно… Вэй Ин надеялся на то, что Лань Чжань всё-таки посмотрит его видео? Захочет узнать о нём? Узнать, как он живёт, как старается изо дня в день, как заботится о своём ребёнке и как трудно и одновременно прекрасно это может быть… — Если Вэй Ину некомфортно, я не буду больше смотреть. — Нет-нет, все в порядке. Ты можешь смотреть, сколько захочешь. Там нет ничего интересного. — Это интересно. Жизнь малых народов почти нигде не освещена и потому то, что ты делаешь, — важно. О них будут помнить. — Если ты так думаешь… — Вэй Ин чуть покраснел от смущения и откашлялся. — Несколько семей поделились со мной песнями и разрешили их записать и даже выложить публично. Я думал, они откажутся. — Почему? — Мака очень трепетно относятся к своему достоянию и языку. Например, у каждой семьи есть своя песня, и никто, кроме них, не имеет права её исполнять. А услышать их можно на общих вечерах и праздниках, которые проводит главная семья. Правда сейчас из-за отсутствия прямых носителей языка многие песни стали общими. Границы сглаживаются. — И у вашей семьи тоже есть песня? — Мы не мака, хотя живём вместе с ними бок о бок уже много лет. По крайней мере, моя бабушка, — усмехнулся Вэй Ин. — А что насчёт песен, то есть у нас одна любимая. Колыбельная. — Слышал. — И как? — Мне понравилось. Ритм и мелодия. — Спасибо, — расслабился Вэй Ин. — Я немного переделал её, но основу оставил той же. — Мгм. И вы хорошо живёте? — Ну, как тебе сказать… — Вэй Ин? — запереживал Лань Чжань. — Наша семья живёт хорошо, а остальных ты видел, — Вэй Ин вздохнул и прикрыл глаза. — Социальные слои есть везде, а здесь разделение даже строже из-за традиций. Многие семьи живут бедно, но мы помогаем, чем можем. Моя бабушка — уважаемая и почитаемая старейшина здесь. — Тебя тоже уважают. — Возможно, — не сдержал смешка Вэй Ин. — Они все такие упрямые, угрюмые, не хотят ничего современного. Хрен поймёшь, что они на самом деле думают. Им помогаешь, а они часто просто молчат или кивают. — Вэй Ин что-то придумал. Не так ли? — Какой догадливый, — восхитился он. — Недавно я поговорил с вождём, а точнее с его старшим сыном. Смышлёный парень. Показал ему модель сайта, на котором можно будет размещать товары и продавать их онлайн. И, слушай, он был в таком диком восторге. Он меня чуть не задушил, Лань Чжань. — Это замечательно. Ты молодец. Вэй Ин смущенно кашлянул в кулак. — Спасибо. — Я говорю правду. — Знаю. Теперь они смогут стабильно продавать почти круглый год, а не только в туристический сезон. Американцы любят всё индейское. — Мгм. Лань Чжань внимательно слушал. Вэй Ин хорошо знал этот звук и умел распознавать десятки его интонаций и разных значений. — Ещё нужно наладить спонсирование. Ба занимается этим уже много лет, но поддержки со стороны всё равно не хватает. Никому не интересен город на самом краю мира, о котором почти ничего неизвестно. — И никто не спонсирует? Не пытается? — Почему же не пытается? Моя ба очень много сделала для этого места. Благодаря ей и её связям открылись магазины и лавки для туристов, небольшое кафе с местной и общей кухней, появились рабочие места, реклама. Она очень постаралась привлечь к нам как можно большее внимание. Появились заинтересованные люди и подключились кое-какие волонтёрские организации. Это уже что-то. — Мгм. — Всё только впереди. Можно попробовать организовать здесь морские экскурсии на каноэ. Ты видел когда-нибудь китов? — Нет. — О, Лань Чжань, тебе бы это так понравилось, — с нежной ноткой ностальгии проговорил Вэй Ин. — Красивые и величественные животные. Они иногда появляются и подолгу плавают у поверхности. Раньше на них охотились. — Охотились? — испугался Лань Чжань. Хотя «испугался» — это слишком громко сказано. Скорее, насторожился. — Китобойный промысел. — Это убийство, — и даже по простой интонации Вэй Ин понял, что Лань Чжань глубоко и неодобрительно хмурится. Осуждает. И Вэй Ин прекрасно понимал его чувства. Ему самому это не нравилось. — Поэтому, если ты помнишь, охоту на китов давно запретили. — Мгм. — Не сердись. Ба сумела убедить самых непримиримых в том, что духи китов злятся и боятся за своих сородичей. Так что эта традиция постепенно отошла на второй план. Её помнят, но больше не настаивают на её возвращении. — А настаивали? — Да, и очень решительно. Но мы говорили о другом, о спонсорстве. В общем, нужны деньги. На всё это нужно много денег. — И время. — И время, — покорно согласился Вэй Ин и ненадолго замолк. — Вэй Ин? — Скоро придут А-Юань и ба. — Ты говорил. — А у тебя работа, скучные отчёты, договоры, сделки и прочая дрянь. Ты не можешь целый день разговаривать со мной, позабыв о делах. Где твоя ответственность? — Мгм. Вэй Ин приглушённо засмеялся. Он чувствовал трепет внутри себя от мысли, что Лань Чжань не хотел бросать трубку, кажется, нарочно делая так, чтобы разговор продолжался и Вэй Ин задал какой-нибудь новый уточняющий вопрос. — А ещё мне нужно подготовить продукты к ужину. Нужно разделать и почистить рыбу. Подготовить фарш. Вымыть овощи и фрукты. Промыть рис. Заварить чай. Дел — куча. Сегодня они снова ужинали с А-Ли и договорились связаться друг с другом ровно в шесть вечера. На часах пока была уже половина четвёртого, и если он так и не закончит говорить, то может и не успеть к приходу домашних. — Что у вас сегодня на ужин? — спросил его Лань Чжань. — Хм, — задумался Вэй Ин, — в этот раз меню составлял я, и поэтому, собственно, большая часть подготовки на мне. Итак, у нас будет рис, запечённые в духовке болгарские перцы с мясным фаршем, рыбка — её мы тоже в духовке сделаем, — и, может, салат какой-нибудь. Есть идеи? Ты же вегетарианец? — Я скину рецепт по почте. Брат отзывался о нём положительно. И да, я до сих пор вегетарианец. — Моя ба умеет готовить вегетарианские блюда. О, Лань Чжань, тебе бы понравилась её стряпня. Клянусь, это вкус чистой любви! Тихий смешок у уха стал для Вэй Ина неожиданностью, и он едва не подпрыгнул на месте от изумления. Лань Чжань посмеялся. Он посмеялся над ним. Над его словами. Вэй Ин хотел услышать это ещё раз. Вэй Ин откровенно тянул время, не желая прекращать разговор и расставаться с Лань Чжанем так скоро. Он отдавал себе полный отчёт в том, что прицепился к другому мужчине, как клещ, и что это было неправильно. Однако нелогичная часть его мозга рычала на него и требовала обвить Лань Чжань всеми хвостами и лапами и никогда не отпускать. И плевать, что хвост у Вэй Ина был всего один. Ещё пара лет, и он заработает второй, хорошо? Всему своё время. Вздохнув, мужчина ещё раз глянул на часы. А потом позади него раздался звук закрывшейся двери и чей-то восторженный детский визг. — Сяо Ин! Мы дома! — Папа! Мы дома! — пронзительно дал о себе знать А-Юань. Домашние пришли. Прогулка, похоже, получилась замечательной. — Я позвоню тебе позже, А-Чжань, — сказал он и сбросил трубку, пропустив мимо ушей последнее обращение. Он подумает об этом позже. А пока: — Привет, малыш! Почему так рано? Где ты был? Расскажи мне всё. — Волки! Большие! Вэй Ин со скепсисом посмотрел на ба. — Ты снова отвела его к этим оболтусам. Ба, я же просил тебя, не надо его туда отводить. — Там были и волчата, — невозмутимо ответила ба, — А-Юаню нужно играть. — У него есть с кем играть, — угрюмо сказал Вэй Ин. — Группа, к которой он ездит два раза в неделю? Не будь занудой, сяо Ин, ты и сам прекрасно понимаешь, что ребёнку нужно общаться не только с тобой и со мной. Вэй Ин надулся. — И не дуйся, ты, ревнивое чудовище, я знаю тебя с пелёнок, — фыркнула ба, попутно раздевая и себя, и крутящегося А-Юаня, которого разрывало от нетерпения. И как только его наконец освободили от мешающей одежды, он шустро подбежал к Вэй Ину, присевшему на корточки и раскрывшему объятья, и прыгнул к нему на шею. — Скучал по мне, лисёнок? — шепнул Вэй Ин. — Скучал. — И я тоже по тебе безумно скучал, так сильно скучал, ты не поверишь, — мужчина подкинул ребёнка в воздух — благо потолки высокие — и со смехом поймал его в каком-то метре у пола. — Сяо Ин! — упёрла руки в бока ба. — А ну живо на кухню! — Есть, мэм. Так точно, живо на кухню. А-Юань громко смеялся, вертелся на руках, неугомонный, и просил Вэй Ина подкинуть его ещё раз, только выше, но тот уже развернулся на пятках и вошёл в кухню, уговаривая сына умыться. Пришёл же весь чумазый с улицы. Вымыв руки, ба поставила Вэй Ин у раковины потрошить рыбу и чистить её от чешуи, а сама занялась овощами, мясом и рисом, подпевая радиоприемнику и отпивая из горла белое вино, которое «для вкуса, сяо Ин, только для вкуса, уверяю». Напоминать ей о том, что вино надо было добавлять к непонятно откуда взявшимся креветкам и рыбе, Вэй Ин, разумеется, не стал и занялся своими делами, успевая и сына от ножей и прочих острых предметов отвлечь, и связь с сестрой настроить. Цзе ещё с утра связалась с ба и попросила разрешения позвонить пораньше. — Ты сегодня очень активный, — заметила ба, лукаво улыбаясь уголком губ. — Случилось что-то хорошее, пока нас не было? Любимый звонил? — Ба! — воскликнул он. — Всё совершенно не так. Пожалуйста. Вэй Ин яростно покраснел, стараясь держаться бесстрастно, но общий смех сына и ба разрушил все его дальнейшие планы. Вэй Ин не умел врать им. Однако отрицать и дальше очевидное не имело смысла. Ба видела души, видела чужие побуждения, читала других людей так, как некоторые читали книги. Она проницательна и умна. А ещё эта невыносимая женщина глубоко любила его и сделала бы ради него, что угодно. — Так что, сяо Ин? — Давай готовить, — прервал дальнейшие поддразнивания Вэй Ин и грубо обезглавил бедную форель. В этот день она умерла с честью. — Как скажешь, милый. И ба вернулась к плите, чтобы проверить доходящий соус в сотейнике и рис.

***

А-Ли, как и всегда, выглядела потрясающе — домашнее свободное платье, лёгкие темные локоны, обрамляющие красивое лицо, лёгкий макияж, розовый маникюр на ногтях со стилизованными узорами пионов и лотосов, бриллиантовые серёжки в ушах и счастливая улыбка на губах. Её непутёвый муж помогал ей на кухне и следовал всем указаниям, к которым иногда добавлялись указания более опытной ба. Вэй Ин первым делом завалил цзе комплиментами с ног до головы, начиная с внешности и заканчивая её лучшими душевными качествами. Цзинь Цзысюань ревниво сверкал глазами, но сделать, увы, ничего не мог, поскольку его любимая жена Вэй Ина обожала, и с этим ему оставалось только смириться. Раньше павлин ревновал сильнее, когда не знал, что он — всего лишь младший брат Цзян Яньли. Было забавно дразнить его и выдавать их родственную связь за романтическую. Вэй Ин получал от данной ситуации огромнейшее удовольствие. Невинно обнять при встрече и поцеловать в щёку, держаться рядом дольше обычного, взять за руку или под локоть. Всё, чтобы заставить никчёмного павлина признаться и взять на себя ответственность. Он и А-Ли были помолвлены, в конце концов! Плохо то, что а-цзе быстро раскусила его действия и сама пошла навстречу жениху, который вёл себя неуважительно и безразлично по отношению к ней на протяжении всего их знакомства, но начал проявлять интерес только тогда, когда какой-то непонятный парень стал «ухаживать» за его невестой. Тьфу! Какой же глупый зять ему достался. Врагу не пожелаешь. — Поменьше соли и специй, А-Ли, — мягко поправила ба. — У тебя будет изжога. — Хорошо, бабушка, — грустно вздохнула а-цзе. — Беременным нельзя много грустить, дорогая. Не расстраивайся, ладно? Давай сделаем так. Добавь столько специй, сколько хочешь, но потом обязательно выпей молока и съешь ещё что-нибудь питательное. Не острое. У А-Ли на глазах появились слёзы, и Вэй Ин, запаниковав, на пару с Цзинь Цзысюанем вскочил с места. Он никогда в жизни не имел дел с беременными женщинами, несмотря на наличие собственного ребенка, однако знал, что вынашивание — это довольно сложный и утомительный процесс. — Мужчины, — презрительно фыркнула ба, почти с той же интонацией, которая была у Вэнь Цин, когда та раздражалась из-за чьей-то глупости. Юмор в её глазах давал понять, что говорила она несерьёзно. — Не обращай внимания, моя хорошая. Кушай, сколько хочешь. Маму А-Ина тоже тянуло на всё острое и сладкое, когда она носила его под сердцем. Цзецзе мелко кивнула и съела сладкий финик, а затем закинула в рот немного острого перца, прежде чем добавить оставшиеся ингредиенты в суп из корня лотоса и свиных рёбрышек. — А-Ли, что случилось? Тебя кто-то обидел? — спросил Цзысюань, приобнимая её за плечи. Бережность этого жеста и искренняя забота и любовь во взгляде вызвали у Вэй Ина чувство необъяснимой тоски. Словно когда-то на него смотрели и обнимали ровно так же, а он, глупый, забыл. — Мама приходила, — негромко ответила А-Ли. — Ничего нового. Я снова питаюсь не так, снова всё неправильно и вредно для ребёнка. — Вредно для ребёнка, — покачала головой ба. — В первую очередь будущая мама должна заботиться о себе. Если мама здорова и счастлива, то и малыш родится здоровым и счастливым. Это аксиома. — Она… Она просто очень заботливая. Мама беспокоится о нас, — сказала А-Ли. В объятиях мужа она заметно расслабилась и позволила себе чуть-чуть отдохнуть. — О тебе или только о ребёнке? — приподняла бровь ба. — Мадам Юй — сложная женщина, — мирно вмешался Вэй Ин. — Её заботу трудно понять и ещё тяжелее вынести. Более вероятно, что она беспокоится о тебе, цзе, и о твоём ребёнке. Не переживай. — Спасибо, А-Сянь, — всхлипнула А-Ли, — я люблю тебя. И бабушку тоже. — И мы тебя любим, дорогая, — нежно улыбнулась ба. — Расскажи, как прошла ваша неделя. Вэй Ин сполоснул ножи в раковине, вытер столешницу и, усадив сына на колени, приготовился слушать. А-Юань вёл себя хорошо, не шумел, не перебивал, послушно ждал, когда тётя прервётся, и лишь тогда начинал говорить и задавать свои вопросы. На некоторые из них ни у кого не было ответов.