На лестничной клетке

— Жда-нов! — разнесся по двору звонкий голос. Черная лохматая макушка высунулась из окна пятого этажа. У поребрика, верхом на велосипеде, стоял счастливый Малиновский. Задрав улыбающееся во все тридцать два лицо вверх, он громко дзынькнул звонком несколько раз. — Кататься пошли! — Да ладно!? — воскликнул Андрей и аж подпрыгнул, — Мы щас выйдем! Сидевшая рядом на лавочке Катя это «мы» тоже прекрасно слышала, и уже прекрасно понимала, о ком идет речь. Они с Ромкой одинаково разочарованно переглянулись, и даже вздохнули в унисон. И не ошиблись, потому как спустя мгновение, из подъезда сначала выкатились два велосипеда: спортивный черный и ярко-оранжевый, а за ними вышел придерживавший их Андрей. А затем и Кира. Совместная прогулка на четверых очень быстро закончилась, поскольку Андрей и Кира то и дело уезжали вперед. Ромка медленно катился возле Катерины, которая скакала рядышком галопом и бросалась в него мелкой жимолостью, а тот пытался на ходу поймать ягоды ртом и хохотал. Вскоре парочка совсем скрылась из виду, но ребята не расстроились. Они то и дело катались по очереди, пока Пушкарева не пригласила Малиновского к себе домой. — О, кавалер вчерашний нарисовался, — улыбнулся Валерий Сергеевич, открыв тяжелую дверь, — Что, проголодались? — Здравствуйте, Валерий Сергеевич, — серьезным голосом сказал Ромка и протянул ладонь для рукопожатия. — Ну здравствуй, — еле сдерживая смех, ответил отец, протягивая руку в ответ. — Ты иди хоть умойся, у тебя вся моська бордовая. Катя заливисто прыснула, глядя на перепачканный жимолостью рот друга. — У тебя, кстати, тоже, — обратился он к дочери, и тут засмеялся уже Роман. — Бегом отмываться давайте, там мать уже блинов нажарила и варенья наварила. Блины с вареньем были чудо, какими вкусными. Малиновский какое-то время кушал молча, болтая ногами и глядя на Катьку. — А у тебя кошки нет? — спросил он с набитым ртом. — Неа, — чавкая. — А у нас есть, Мурка. Родила недавно двух котят. Одного задавила, один остался. Мама хочет его отдать кому-нибудь, или в подъезд выставить в коробке. Если выставит, давай для него шалаш построим? Валерий сидел рядом у балкона, и за чтением газеты разговор детей слушал в пол уха. — Давай, — согласилась Катя, — а из чего? И где? — У папы в гараже инструменты есть, а доски так найдем. — Доски и у меня есть, — подал голос Валерий, глянув на парня поверх очков. — А ты с инструментом хоть обращаться умеешь? — А то! — приосанился Ромка, — Я папе, между прочим, лестницу помогал строить! — А где возводить собрались? — У нас во дворе за домом пустырь есть. — А к вам милиция не нагрянет? Самострои-то возводить незаконно. — Не-а. Там лопухов знаете сколько растет? Никто даже не увидит. — А Катюха тебе чем поможет? — А она мне инструменты будет подавать, и… Вдохновлять меня! Поддерживать! Валерий расхохотался от души. Катерина тоже засмеялась, сделав щедрый глоток молока. — Значит, нанимаешь мою дочь музой? — Ага, — кивнул Роман. — А у ее отца ты разрешение спросил? — Ой… — стушевался он. — Ну пап! — законючила Катя, — Мы, вообще-то, котику будем дом строить. Может, ты нам поможешь? — Ну, не знаю, — хмыкнул отец. — Может, и не надо вам строить ничего? — Ну пааап, — обиделась Катя и надула губы. — А котенок хоть не больной? — спросил он Малиновского. — Нормальный. Только лапка передняя подворачивается немного. Валерий задумчиво посмотрел на дочь. Еще с первого класса она минимум раз в месяц умоляла родителей о котенке. А уж сколько раз она притаскивала этих помойных задохликов домой, и сосчитать не удастся. Каждого комочка Валерий, ворча, лечил, и отдавал новым хозяевам. И каждый раз Катерина тихонько плакала, прощаясь с очередным котиком. Вздохнул глубоко, и подумал: может, пора? — Знаешь, что, кавалер. Давайте кушайте, и тащи-ка своего хромоножку сюда. Катя ушам своим не поверила. Выпучив глаза, обернулась на отца, даже жевать перестала. — Правда? Пап, правда? — Правда, — мягко усмехнулся он. — Только чур уговор: твой кот - твои заботы. Договорились?