На грани тьмы

Это предрождественское время: улицы Лондона наполняются волшебством, ярмарки искрятся огнями, а запах горячего шоколада и жареных каштанов витает в воздухе. Люди с радостью встречают праздник, хотя до него остается целых две недели. — Я так давно не выбирался просто погулять, — произносит Оливер, поджимая губы в легкой улыбке и внимательно разглядывая улицу. Он чувствует, как его сердце наполняется теплом от ярких огней и смеха окружающих. Маршрут они выбирают стандартный: прогуляться по Трафальгарской площади, пройтись по Пикадилли и пошататься по "China Town". — Не поверишь, я сам редко гуляю, — признается Джордан, потянувшись за рукой Оливера. — Только когда выбираемся с семьей. — Все равно, хотя бы с семьей гуляешь. А я… — Оливер вздыхает, его голос становится чуть тише. — Я просто заперся в себе и потерял связь с тем, что действительно важно. Джордан останавливается и поворачивается к другу, его глаза светятся искренним беспокойством. — Знаешь, иногда нужно просто остановиться и посмотреть вокруг. Жизнь не должна быть только работой и стрессом. Оливер кивает, его взгляд скользит по толпе людей, которые смеются и делятся радостью. В этот момент он чувствует, как груз на его душе немного ослабевает. — Спасибо, что вытащил меня на улицу, — говорит он с благодарной улыбкой. — Мне это действительно нужно. Они продолжают прогулку, и с каждым шагом Оливер чувствует, как его мысли становятся легче. Джордан старается поддерживать разговор обо всем: о любимых фильмах, музыке и даже о смешных случаях из их недавнего прошлого, лишь бы триггеры не посещали Сайкса. — Помнишь, как мы пытались слепить снеговика в том парке? — смеется Джордан. — Когда мы еще с гастролей приехали, и мы решили нажраться вхламину? Мы были такие пьяные, что вместо снеговика у нас получилась какая-то бесформенная куча снега с кривой морковкой! — О, боже, да! — хохочет Оливер. — Это когда ты только к нам в группу пришел. И как мы потом пытались на него надеть тот дурацкий шарф, который я украл из твоего шкафа, и у нас ничего не получалось. Это выглядело так жалко, что мы хохотали еще час. — Или как мы тусовались у меня в квартире в тот Новый год, — продолжает Джордан. — И как мы тогда перекурили той странной травы, что нам тогда привезли. Ты, помнишь, первый отрубился прямо на вечеринке? — О, боже, да! — заливается смехом Оливер. — А потом вы меня нарядили в дурацкую новогоднюю шапку и гирлянду, и сделали кучу смешных фоток! Я до сих пор на них смотрю и не понимаю, как я вообще согласился на это. — Оливер улыбается, вспоминая тот дурацкий момент, когда он перебрал с травой. — Ну а ты, что помнишь про меня? — с хитрой улыбкой спрашивает Джордан. Оливер на мгновение задумывается, а потом его глаза загораются озорным огоньком. — А ты помнишь, как мы тусили на мой день рождения три года назад? Ты тогда зачем-то нацепил на себя колпак Санты, и пытался танцевать на столе под наши же песни, как будто ты стриптизер, и все время кричал что-то невнятное. И, кстати, тебя тогда вырвало прямо там на пол. Джордан хохочет, вспоминая эту глупую ситуацию. — Да уж, было дело. — Он улыбается, глядя на Оливера. — С тобой никогда не соскучишься. Когда они доходят до "China Town", яркие фонарики и аромат восточной кухни окутывают их атмосферой праздника. Джордан тянет Оливера к одному из уличных киосков, где продают дим-самы. — Попробуй это! — предлагает он, протягивая ему контейнер с парящими пельменями. Оливер с удовольствием берет угощение и откусывает. Вкус невероятный; он чувствует, как радость наполняет его сердце. — Черт возьми, это вкусно! — восклицает он, и смех Джордана отзывается в его душе. После прогулки они возвращаются домой, где уютно горит камин. Джордан включает фильм, стараясь создать атмосферу тепла и уюта, а Оливер заваривает ароматный чай. Они устраиваются на диване, укрывшись пледом, и начинают смотреть какой-то рождественский фильм, но их внимание часто ускользает от экрана. — Знаешь, мне нравится проводить время с тобой, — тихо произносит Оливер, глядя на экран, но чувствуя взгляд Джордана на себе. Голос Сайкса звучит мягко, но в нем слышится и удивление, и благодарность. Он вдруг осознает, как давно он не позволял себе просто расслабиться и насладиться моментом. Он так долго боролся, так много работал, что забыл, каково это — просто быть в моменте. — Мне тоже, — отвечает Джордан, его голос полон нежности. — Я всегда рад видеть тебя счастливым и трезвым. Оливер улыбается и чувствует тепло в груди. Он обменивается взглядами с Джорданом, и в этих взглядах так много понимания и доверия. Он прислушивается к своему телу, и удивляется тому, насколько ему спокойно и комфортно сейчас. Он вдруг понимает, что совсем не помнит, когда мог вот так просто отдохнуть в зимний вечер, сидя на диване за просмотром фильма, с горячим чаем и всякими вкусняшками. Он забыл эти ощущения, и, возможно, никогда бы их не вспомнил, если бы не Джордан. Состояние все еще немного паршивое, но он старается отвлекаться и ему легче, когда с ним Джордан. — Я ведь даже забыл, как это — просто вот так отдыхать, — тихо произносит он, его голос полон удивления. — Я просто… забыл, как это — чувствовать себя вот так… спокойно. Он мотает головой и невесело усмехается, понимая, насколько был далек от жизни. — Все в порядке, Оливер, — говорит Джордан, его голос звучит как успокаивающий шепот. Он видит, как Сайкс пытается скрыть свою боль и накопившуюся усталость, и его сердце сжимается от сочувствия. — Если бы не ты, я не знаю, как бы прожил этот день, — продолжает Оливер. — Возможно, я бы снова напился, а возможно, начал бы употреблять, и продолжил катиться в бездну, как тогда… — его голос дрожит от страха, но в нем также чувствуется глубокая благодарность. Сайкс смотрит на Джордана, и его глаза наполняются слезами. — Я… спасибо тебе, что ты есть. Джордан бережно берет его руку и нежно сжимает ее. Он чувствует, как Оливер дрожит, и его сердце переполняется любовью и ответственностью за этого человека. Они обмениваются взглядами, и Фиш видит в глазах Оливера не только благодарность, но и отчаяние, и это заставляет его чувствовать еще большее желание защитить его. Джордан видит, как Оливер пытается быть сильным, но он знает, что за этой бравадой скрывается ранимый и уязвимый человек. Он видит, как его друг борется с самим собой, и его сердце наполняется любовью и состраданием. — Оли, — вздыхает Джордан, и в этом вздохе звучит вся его нежность и забота. Он видит, как Сайкс нуждается в поддержке, и его сердце готово отдать ему все тепло и любовь, которые в нем есть. — Все будет хорошо. Ты не один. Я всегда буду рядом. Он притягивает его ближе и крепко обнимает. Оливер прижимается к Джордану, ища утешения и защиты, и Фиш чувствует, как его сердце переполняется нежностью. Он целует Оливера в макушку и гладит его по спине, стараясь передать ему всю свою любовь и поддержку. Джордан понимает, что его чувства к Оливеру выходят за рамки просто дружбы. Он влюблен в этого человека и готов принять все, что это за собой повлечет. Он понимает, что его жизнь теперь навсегда связана с Оливером, и он готов сделать все, чтобы их союз был крепким и счастливым. — Мы пройдем через все это вместе, — шепчет Джордан, и его голос звучит как клятва. — Я обещаю.

***

Джордан начинает дремать, его мысли медленно уносятся в мир снов. Нежный свет лампы мягко освещает комнату, создавая атмосферу спокойствия и уюта. Но вдруг он просыпается от ощущения тревоги, словно чья-то невидимая рука сжимает его сердце. Он смотрит на часы: уже поздно. Рядом нет Оливера. Сначала Джордан не придает этому значения, но вскоре подозрения закрадываются в его голову, как тени в темной комнате. Оливер часто прячет свои проблемы за маской спокойствия, и Джордан знает это слишком хорошо. Внутри него растет тревога, как буря, готовая разразиться. Он встает с дивана, и его ноги, словно тяжелые гири, ведут его в гостиную. Там он не находит Оливера, но слышит тихий звук с кухни. Его сердце пропускает удар. С опаской Джордан направляется туда, и картина, которая открывается его глазам, заставляет его кровь застыть в жилах. Оливер, прислонившись к кухонному столу, с сигаретой в дрожащей руке, смотрит куда-то в пустоту. Глаза его — это две темные бездны, в которых нет и следа того света, который так очаровывал Джордана. Это не тот Оливер, которого он знает и любит. Это совсем другой человек, которого Джордан… ненавидит? "Но как? Как он мог так поступить?" — крутится в голове у Фиша. — Оли? — тихо спрашивает он, стараясь не выдать своих переживаний, но голос предательски дрожит от волнения и горечи. Оливер поднимает взгляд и улыбается, но эта улыбка кажется натянутой, словно маска, скрывающая настоящие чувства. В ней нет той искренности, к которой Джордан привык. — Привет… — тянет он. — Я просто не могу уснуть. Бессонница замучила. Джордан прищуривается, пытаясь понять скрытые знаки в словах друга. Его сердце колотится быстрее; он знает старые привычки Оливера и как тот может манипулировать своими словами, пряча правду за завесой лжи.“Сегодня вечером… он же говорил, что все хорошо, благодарил меня”, — с болью думает Джордан.“Он ведь сказал, что мог бы сорваться, что я был его надеждой, он ведь так отчаянно просил помощи…” Внутри него все клокочет от ненависти и отчаяния. Он чувствует себя преданным. — Ты точно в порядке? — Фиш подходит ближе, его рука чуть касается плеча Оливера, и Джордан ощущает дрожь под кожей друга. Дрожь от кайфа. Внутри него нарастает гнев. — Может, стоит поговорить об этом? — мягко добавляет он, понимая, что нужно как можно спокойнее вывести Оливера на разговор.“Или он просто врал мне все это время?”— эта мысль острой иглой вонзается в его сердце. — Все нормально… Просто немного нервничаю из-за работы… — его голос едва слышен, и Джордан понимает, что его худшие опасения подтверждаются.“Неужели он не понимает, что разрушает себя?” Оливер резко отворачивается, его плечи дрожат от напряжения. Джордан чувствует, как внутри него нарастает буря эмоций — гнев, страх и безысходность переплетаются в одно целое. Он видит, как его надежды рушатся, как мир уходит из-под ног, и от этого ему становится тошно от самого себя. Джордана тошнит от этого лицемерия.“Ведь он же клялся, что будет бороться… и вот он тут стоит обдолбанный, словно слова ничего для него не значат”. — Просто… ты выглядишь уставшим, — говорит Джордан, стараясь сделать свой тон более мягким. — Может, тебе стоит немного отдохнуть? Я знаю, что бессонница может быть тяжелой. Оливер вздыхает, но Джордан замечает, как его взгляд бесконтрольно метнулся в сторону. Это знакомо. Это знак беды. Он понимает, что Оливер только что снова себя закапывает в бездну. Подсознание Фиша уже все понимает, но сам он не хочет верить в то, что Оливер под кайфом. Джордан пытается уцепится за любую надежду, чтобы не сломаться.“Он же говорил, что я его надежда. И вот, на что он меня променял? На это?” — Я просто не могу уснуть, — произносит он с натянутой улыбкой. — Все в порядке. Джордан чувствует, как внутри него растет тревога. Он не может игнорировать тот холодный пот, который выступает на лбу Оливера, он не может игнорировать то, как тот бегает глазами, пытаясь скрыть свое состояние. Он ненавидит себя за то, что не смог это предотвратить, за то, что упустил Оливера, он ненавидит Оливера за свою слабость. Он ненавидит весь этот долбанный мир.“Как он мог меня так подвести? Как он мог?”Он так чертовски любит этого человека, что боль раздирает его сердце. — Оли, — произносит Фиш медленно, собирая все мужество. — Ты ведь не употреблял ничего? Просто скажи мне правду, — его голос дрожит от гнева и разочарования.“Только скажи мне, что я ошибся, скажи, что я все себе надумал”. Оливер замирает; его глаза расширяются от удивления и страха. — Как ты мог такое подумать? — выпаливает он, но в голосе уже слышится паника. — Я же сказал, что все в порядке! Джордан подвигается ближе, его сердце колотится в груди от боли и гнева. Он не может больше терпеть эту игру. — Оливер, я вижу, что с тобой что-то не так! — настаивает он, и его голос бесконтрольно срывается. — Ты не можешь просто так скрывать это от меня! У тебя есть что-то? — руки сжимаются в кулаки, и он чувствует, как гнев захлестывает его с головой. Слова Джордана висят в воздухе, и Оливер вдруг напрягается. Его лицо искажается от гнева и страха. Он ненавидит этот гнев. — Ты с ума сошел? У меня действительно ничего нет! Ты просто не понимаешь! — кричит Сайкс, и Джордан видит, как его глаза мечутся по комнате в поисках выхода. Он похож на загнанного зверя. Джордан не отступает. Он знает, что это может быть последним шансом спасти Оливера. Его любовь к другу переполняет его душу; он готов бороться за него до последнего вздоха. Его любовь переплетается с ненавистью, и он не понимает, как в нем может быть столько боли.“И ради этого я отдал ему свое сердце? Ради того, чтобы видеть его таким?” — Я знаю тебя! Ты всегда прятал свои проблемы за маской! Просто отдай мне свою долбанную наркоту! — кричит на надрыве Джордан. Он ненавидит себя, что полюбил именно этого человека, ненавидит себя, что упустил его. Он ненавидит. Он любит. Он не понимает, что происходит. — Оливер, отдай мне это! Я не могу видеть, как ты уничтожаешь себя! Каждое его слово звучит как крик души, но Сайкс лишь смотрит в пол, словно пытаясь найти утешение в бездне своих мыслей. Джордан подходит ближе, его голос становится более настойчивым. — Пожалуйста, Оливер! Ты не понимаешь, что делаешь? Это не жизнь! Это саморазрушение! Оливер медленно поднимает голову, в его глазах мелькает страх и непонимание. В этот момент Джордан чувствует, как его сердце сжимается от боли. Он видит, как Оливер запутался, как он потерялся в своих демонах, и его собственное отчаяние растет с каждой секундой. — Ты эгоист! — выкрикивает он, не в силах сдержать эмоции. — Ты думаешь только о себе и о своих проблемах! Ты не видишь, как я страдаю из-за тебя! Оливер отворачивается, его плечи дрожат. Он пытается скрыть свои слезы, но Джордан уже не может сдерживать свои чувства. Он наблюдает за тем, как Оливер разрушает себя изнутри, и он не может больше терпеть это. — Я… я не знаю, как справиться! — произносит Сайкс срывающимся голосом. — Я не могу просто так отказаться от этого! Джордан делает шаг вперед, его сердце колотится в груди. Он чувствует, как его собственная боль смешивается с болью Оливера, и это делает его еще более отчаянным. — Тогда ты просто убиваешь себя! И я не могу это принять! — снова кричит Джордан, его голос наполняется отчаянием, как будто каждое слово — это последний крик о помощи. Он протягивает руку, словно это единственный способ спасти Оливера от самого себя. — Ты ведь заслуживаешь большего! Давай сюда! Но Оливер, стоя в тени своих собственных демонов, даже не собирается поддаваться. Его руки дрожат, он борется с собой, с тёмными мыслями, которые терзают его изнутри. Джордан видит, как его друг колеблется, и это лишь усиливает его отчаяние. Он знает, что если он сейчас не сможет пробиться сквозь эту стену, то он может потерять Оливера навсегда. — Оли, отдай мне чертову наркоту! — кричит он, его голос звучит так, будто он только что выбросил все свои надежды и мечты. В этот момент Джордан чувствует, как вся комната наполняется напряжением, как натянутая струна, готовая разорваться. Оливер закрывает глаза, пытаясь заглушить крики разума. Он не хочет этого делать, но внутренний конфликт нарастает до предела. Наконец, он роется в карманах своих домашних джоггеров и достает пакет с кетамином. Он бросает его на стол перед Джорданом, и пакетик скользит по поверхности стола, оставляя за собой холодный след, как будто это не просто предмет, а часть его души, ускользающая в бездну. — Вот! — выкрикивает он, его голос полон отчаяния и ненависти к себе. — Доволен? Джордан смотрит на пакетик с ужасом и разочарованием. В его груди разгорается буря эмоций — гнев, печаль и страх смешиваются в одно целое. Он чувствует, как его собственные чувства накаляются до предела, и он не может больше сдерживаться. — Ты действительно думаешь, что это решит всё? — спрашивает он, его голос трясется от боли. — Ты ведь только что подтвердил все мои слова! Ты эгоист! — Джордан чувствует, как его собственный гнев обрушивается на Оливера. Сайкс закрывает лицо руками, и Джордан видит, как его друг начинает подрагивать от подавленных эмоций. Он знает, что сейчас решающий момент — момент для борьбы за их дружбу и за жизнь Оливера. Он понимает, что нужно сделать все возможное, чтобы достучаться до него. — Пожалуйста… — произносит Джордан тихо, почти шепотом. В его глазах блестят слёзы. — Позволь мне помочь тебе. Ты не одинок. Мы справимся вместе. Но Оливер отводит взгляд, его голос становится холодным и полным отчаяния. — Ты не сможешь мне помочь. Никогда. — В его словах звучит безысходность, словно он уже сдался и не верит в то, что что-то может измениться. Каждое слово Оливера звучит как нож в сердце Джордана. Он чувствует, как мир вокруг него рушится, как его собственные надежды разбиваются вдребезги. Внутри него разгорается огонь, который может сжечь всё на своём пути, но он не хочет сдаваться. — Почему ты не понимаешь?! — кричит он снова, его голос отражает всю глубину страха и любви. — Я не могу смотреть на то, как ты убиваешь себя! Я люблю тебя! Ты для меня больше, чем просто друг! Ты — часть меня! — слова вырываются из него с такой силой, что он едва может дышать. Он чувствует, как его душа раскрывается перед Оливером, и он не может больше сдерживать свои чувства. Слова Джордана эхом отзываются в комнате. Оливер замирает на месте, его глаза расширяются от шока. Он словно очнулся от долгого сна, и теперь видит Джордана в другом свете. — Ты… любишь меня? — произносит он с трудом, как будто эти слова были для него чем-то невероятным, чем-то, во что он не смеет поверить. — Да! — отвечает Джордан с жаром, его голос звучит как клятва. — Я люблю тебя, Оливер Сайкс, и я не собираюсь тебя терять!