Партбилет

      Если бы только Макрон знал, что делает Вова в рабочей поездке, он бы точно шандарахнул его чем-нибудь. Совершенно не приемлимым Эммануэль считал курение для мальчика. Никотин бы плохо отразился на его здоровье. Но Вове всё равно. Макрон за триста километров от него, точно ничего не узнает. Ну, выкурит он одну сигаретку. Что с ним станет? Ничего же. Чрезмерно много алкоголя Эммануэль тоже не любил, относился с презрением к людям, которые употребляют его каждый день. — Тебе совсем без меня не грустно? — задаёт вопрос юноша куда-то в пустоту. В комнате темно, рядом баночка крепкого пива и сигареты, которые когда-то отобрал у него его возлюбленный. Однако Владимир купил новую пачку. Вова делает глоток прохладного напитка и берёт телефон в руки. — Так, «удалить». — говорит Вова, отправляя номер Эммануэля в мусорку. Он не виделся с ним уже месяц, Зеленский чувствовал себя бесчувственной мразью, когда пытался забыть номер телефона, который засел у него в памяти. Слишком много связывало его с Эммануэлем, вся та любовь, которая была, не могла просто так исчезнуть. Вова засыпает на полу около дивана, даже не удосуживается лечь на него. На утро просыпается на том же месте. Нет Эммануэля, подтверждает в который раз Вова. Мужчина бы его поднял и переложил на кровать.       Сегодня утром всё пошло не так. Сегодня утром он случайно нагрубил девушке, которая работала вместе с ним. Благо Вова был невысокого роста, не отличался богатырским телосложением, девушке было психологически проще постоять за себя, высказать всё Зеленскому в лицо, потому что она была с Владимиром практически одного роста.       Тут-то и пошли первые звоночки Эммануэлю в виде электронных писем, что один из его приятелей ведёт себя неподобающе. Грозились в новостные ленты СМИ запостить, если Франция не примет меры.       У Эммануэля выдалось два свободных дня, и в эти дни он, конечно же, отправился в Брюссель. Прилетел как раз к вечеру, когда у всех заканчивается работа. Он знал, где Вова жил, он знал точный адрес: улицу, дом, квартиру. Макрон постучал в дверь, ему через несколько секунд открыли. — Вова. — Эммануэль даже ничего сказать не успел, поставил сумки на пол, встречая объятия юноши, который готов был заплакать и, похоже, в глазах действительно стояли слёзы. — Малыш… — Макрон учуял запах сигаретного дыма. Это он еще в основную комнату не заходил, где стояли как минимум три пустые банки пива. Эммануэль не стал сразу это комментировать, понимая, что может сделать только хуже.       Вова проводил его в комнату, где обычно находился в нетрезвом состоянии. Зеленскому впервые за несколько дней стало стыдно. — Вова, почему ты не отвечал за звонки?       Услышав этот вопрос, Зеленский молча отвернулся, вспонимая, как он удалил все контакты. — Я с кем разговариваю? — Эммануэль повернул Влалимира за плечо, посмотрев в грустные глаза, где прямым текстом читалось «мне больно, я боюсь, помоги мне.» — Малыш, сядь поближе.       Зеленский уткнулся носом в грудь, чувствуя, как его гладят и успокаивают. — Я думал, ты не придёшь. Я думал, что я тебе больше не нужен. — скулит Вова и снова плачет. — Вова, я сниму тебя со всех крупных должностей. Попрошу сделать это в самые короткие сроки. Ты навсегда останешься муниципальным депутатом, зато будешь рядом со мной. Большая политика, видимо, не для тебя. — сказал Макрон после того как понял, что юноша более менее успокоился. На что получил полное принятие ситуации. Кажется, Вова сам это давно принял, после недели нахождения на практике в Брюсселе. Сейчас остаётся только дотерпеть до конца поездки. Целых два дня Эммануэль будет рядом. Это ли не счастье? — Котёнок, пойдем чай попьём? Я привёз тебе из Франции твой любимый. — Вова неохотно оторвался от тела любимого и повёл Макрона на кухню, где уже немного оживился, даже рассказал что-то о своих занятиях здесь. Много документов, слишком много.       То, что они когда-то делали у Макрона в кабинете — расслабон и полная фигня. С ума сойти можно, сколько бумаг надо напечатать и подписать. А сколько проектов еще помочь организовать! — Тебе без меня и правда так грустно было? — спрашивает Эммануэль, когда слышит рассказы Вовы, который постоянно повторяет «жаль, что тебя тут нет». — Да. — Зеленский опускает голову, вспоминая дни, когда он напивался и засыпал на полу. — Ты бы хотел, чтобы я был всегда рядом? — отчего-то начинает улыбаться Эммануэль. — Хотел бы. — Вова смотрит с каким-то недопониманием. Пока в голову не приходит, из-за чего мужчина улыбается. — Встань, пожалуйста. — просит Макрон и сам тоже поднимается. Зеленский встаёт, оглядывая с ног до головы своего мужчину. — А фамилию мою хочешь? — тихо, осторожно, почти интимно спрашивает Эммануэль. — А… Как? — Вова смотрит распахнутыми глазами, держась за плечи напротив. — Выходи за меня, пожалуйста. Мужчина стоит на одном колене перед своим мальчиком, открывает коробочку, в которой оказывается золотое колечко с камешком посередине, терпеливо ждёт ответа от младшего, который обратно от неожиданности приземлился на стул, потом снова встал, кивнув головой. — Да. — коротко ответил Вова. Эммануэль надел украшение на безымянный палец, поцеловал заветное место, где теперь располагалось колечко. — Можно я возьму двойную фамилию? — просит молодой человек. — Я не против. Владимир Макрон-Зеленский. Очень красиво, как мне кажется. *** — Мне приятно видеть, что ты теперь полностью мой. — говорит мужчина, запрокинув руки юноши, удерживая их над головой Вовы. — Ты же ждал меня, мой мальчик? — Угу. — произносит Зеленский, требуя поцелуя. — Папочка… *** *Возвращение в детство*       Маленькому Вове одиннадцать лет. — Кушай конфетки, я разрешаю. Побольше возьми, не стесняйся. — говорит Эммануэль, отдавая целую тарелку конфет в разноцветных обёртках. — У тебя большое будущее, малыш. — Эммануэль вновь кладёт свой пиджак Вове на плечи, понимая, что мальчик в нём буквально тонет. Однако Вову всё устраивает. — Я тоже стану дядей в пиджаке и буду сидеть целый день за компьютером? — интересуется тот. — Это ты сам потом выберешь. — А когда я вырасту, вы примите меня на работу к себе? — снова спрашивает малыш, а Эммануэль смеётся. — Конечно, возьму, только надо немного подрасти. — Хорошо. Я подрасту, стану как Вы, и мы будем вместе работать. — Обязательно. — Вы всегда будете рядом со мной? — без всяких скромностей задал вопрос одиннадцатилетний Вова. Эммануэль даже не знал, как ему реагировать и что сказать. Попросту растерялся. — Да, малыш. И никто не помнил этого разговора. Зато оба остались счастливы. А мог бы Вова представить, что Эммануэль будет вот так перед ним стоять на одном колене, держа в руках заветную коробочку.