Доверенное лицо.

      Все события после этого утра девочка, сколько не старалась так и не смогла восстановить в хронологическом порядке. Дни, недели всё смешалось, в памяти возникали лишь короткие вспышки: мамино лицо, постоянные прикосновения, окружающие будто пытались её удержать, белые кудри, чужой диван, тишина и смирение, всё что осталось почти от месяца новой жизни в детской голове.       Первое чёткое воспоминание, это очень неприятный звук щелчка в руке, спина ударяется о гладкую поверхность мата, слегка отпружинившая, на высоком потолке былые лампы, но их быстро заслоняет обеспокоенное лицо тренера, у него голубые глаза с пятнышками в радужке. Большие руки вернули девочку в вертикальное положение. — Пошевели пальцами- мозг послушно подает сигнал, но движения не происходит, повтор, то же отсутствие результата, жуткий страх липко обволакивает душу, это ведь не естественно, почему её пальцы не слушаются. — Пойдём-ка, я помогу тебе одеться и в медпункт. — оставив в зале детей со вторым тренером, мужчина и девочка исчезли в голубой проёме двери. Школьный фельдшер был почти уверен, перелом. К крыльцу школы подъехала скорая, внутри противно пахло лекарствами, страх усиливался, похлопывания по коленке от сопровождающего не только не успокаивало, а очень раздражало, и ребёнок отодвинулся и сжался.              Перелом в больнице подтвердили и наложили гипс. В коридоре было очень шумно, люди постоянно сновали туда-сюда, точно, как муравьи. Единственный способ не сойти с ума в таком месте, не вглядываться в каждого отдельно. От запаха медикаментов мутило, гипс казался неподъемно тяжёлым. В голове всё было в каше, думать о чем-то конкретном не получалось, даже мысль спросить почему они всё ещё здесь не пришла. Они сидели уже минут двадцать, часы над окном дежурной горели красным, меняясь на температуру воздуха и дату. — Я хочу позвонить маме. — тихо и коротко. — Мы уже звонили, она не отвечает, разгар рабочего дня, она наверняка занята и перезвонит тебе вечером.       Светлые волосы, развивались от быстрой решительной походки длинных ног, пальто было распахнуто. Женщина сразу направилась к маленькой сжатой фигурке и заключила её к кокон тепла и нежности, обволакивая запахом парфюма, будто закрыла от мира больницы и страха. -Этери Георгиевна? — уточнил мужчина, его предупредили о том, кто заберёт девочку. — Да. Спасибо, что подождали. Блондинка попыталась разнять свои объятия, но почувствовала, как холодная маленькая рука крепко сжимается на талии, а детских нос утыкается в ключицу, тогда она просто подхватила легкое тельце, запахнула на нём полы своего пальто. Рядом стоящий взял детские вещи и последовал за женщиной. Так они и вышли из обители боли, страха и мерзкого запаха.       Почувствовав свежий воздух, девочка немного отстранилась и высунула нос из тёплого плена. Они шли по пыльной парковке, чуть позади шёл сопровождающий из школы, раньше она его видела мельком, лицо казалось смутно знакомым, но больше ничего не вспоминалось. Возле машины её опустили на ноги и помогли сесть в кресло, через стекло женщина и мужчина были похожи на рыб, начинался дождь и из-за этого мир всё больше походил на аквариум. Рядом на сидении стояла детская сумка, а на ней сидела, ставшая уже любимой, лисичка с длинными ушами, от этого внутри разлилось тепло. Дверь открылась, обдавая влагой и запахом шампуня с наклонившейся кудрявой головы, Этери пристегнула ребёнка, её холодные пальцы прошлись по детским волосам, расплетая косу. — Сейчас заедем пообедать, потом ко мне на работу, а вечером домой. — Я хочу к маме, или хотя бы позвонить- тонкий голос был уставшим, глаза едва прикрыты. — Хорошо, мы возьмём еду с собой и поедем в парк, оттуда и позвоним. Устроит? — ответом послужил слабый кивок.       Но звонок остался непринятым, в ответ пришло сообщение: «Перезвоню позже». Обед остался несъеденным, ребёнок честно пытался запихать в себя хотя бы немного салата, но ничего не вышло, её потрясывало и тошнило. До коснувшись до свободной детской руки, Этери ужаснулась, пальцы были ледяными, даже по сравнению с её собственными вечно холодными. Быстро собрав контейнеры с едой обратно в пакет, женщина обхватила маленькую ладошку так, что широкий рука тёплого пальто скрыл их руки и они быстрым шагом направились к машине, ступая по тонкому ковру влажных опавших листьев.       По дороге девочка забылась беспокойным сном, она хмурила брови, губы подрагивали, ей было холодно, в голове шумел прошедший день, под веками вспыхивали мигалки машин, электронные табло больница, лампы из зала, мелькали лица, лица, лица, превращаясь в одно единое пятно, все звуки сливались в невыносимый шум. Вдруг всё затихло, успокоилось, большие глаза распахнулись, на груди лежала, аккуратно похлопывая и массируя, в успокаивающем жесте изящная рука. — Мы приехали, пойдём в мой кабинет, побудешь пока там, отдохнёшь.       Комната была маленькой, без окон, но всё равно довольно уютной, на удивление, а может и закономерно уютней, чем квартира Этери, стол, диванчик, шкаф и несколько стеллажей составляли весьма удачную композицию в пространстве, кое-где стояли рамки с фотографиями каких-то детей и самой хозяйки кабинета, пахло корицей, цветами и немного табаком. Женщина зажгла настольную лампу вместо общего света и вокруг всё стало ещё мягче и гостеприимнее. — Смотри, тут есть книги и игры, если станет скучно- Этери выдвинула нижний ящик стола- на столе оставлю еду, поешь если получиться, дверь не закрываю, но без телефона не выходи, тут легко потеряться, я вернусь часа через два. Есть всё ещё не хотелось и малышка опустилась на пол перед предложенными развлечениями, игры интереса не вызывали, большинство книг были те, которых все дети знают наизусть, но одна привлекла внимание аккуратными акварельными иллюстрациями, от них не рябило в глазах. Взяв с собой свою находку, девочка устроилась на диване, оказалось, что это сборник рассказов, но все они как на подбор отдавали печалью, осенью и одиночеством, под стать сегодняшнему вечеру. Незаметно для самой себя маленькая гостья тренерского кабинета уснула, опустив голову на акварельные страницы.       Из акварельных снов вновь вытащила изящная прохладная ладонь. — Мама звонит- этих слов было достаточно, чтобы окончательно прийти в реальность       Мама была уставшей, но улыбалась, спрашивала сильно ли испугалась дочка, когда упала, предлагала раскрасить гипс, чтоб не скучно было, шутила и обещала прилететь на день рождения. Девочка тоже улыбалась и шутила в ответ, она видела, что женщина в экране собирает все силы, чтобы поддержать, и собирала в ответ свои, чтобы не расстроить.       Этери подняла голову от бумаг, когда услышала, что звонок завершён, и тут же, в одну секунду, оказалось у дивана, на ребёнке не было лица, кожа побледнела, плечи тряслись в беззвучных рыданиях. Так умеют плакать только дети, долго, до икоты, когда слезы не льются, а брызжут из глаз, когда сил нет и остаются только судорожных всхлипы. Они долго так сидели, пока сон бессилия не пришёл тихим спасением на детское сознание. И только ночь стала свидетелем, как высокая блондинка несла на руках маленький, измученный сегодняшним днём, комочек жизни и большой силы.