нет сил

— Может, у вас всё-таки есть сердце, профессор, — говорит Поттер и уходит, уходит с таким видом, будто только что ничего не говорил, будто не его слова пробудили невыносимую ярость.       Мое сердце умерло вместе с ней, — хочет он крикнуть вслед и ударить кулаком в стену. Но Поттер оборачивается, смотрит своими отвратительно зелеными глазами, и слова замирают в горле. — Я ненавижу тебя, — сочится через каждое действие, через каждый нервный, дерганый взмах палочки, через каждую строчку и сквозь каждое злосчастное «Поттер». Это замечает каждый волшебник, сквиб, магл, каждое живое существо, кроме Дамблдора и, разумеется, и Гарри Поттера, который продолжает нагло улыбаться ему в лицо и взрывать очередное зелье из программы третьего курса.       Иногда Северусу кажется, что он проклят. Проклят своими ошибками, проклят зеленым цветом глаз и Авады Кедавры. И он не ошибается, ведь всё это неизменно преследует его всю жизнь, и он не может от этого избавиться, как бы ни хотел и какие бы усилий не прикладывал       Может, у вас всё-таки есть сердце, профессор, говорит Поттер, когда всё закончилось. Они стоят грязные, пыльные, в крови. Повсюду слышен плачь от горя и восторг от победы, и хочется заткнуть уши, заткнуть навсегда, чтобы больше ничего не слышать. Его глаза по-прежнему зеленые, хоть часть зелены безвозвратно забрало заклятие. Северус еле сдерживает злость.       Эти глаза повсюду. Они преследуют его на суде, они следуют за ним в св. Мунго, в Хогвартс, в Паучий переулок, и Северус не знает, что делать. Он беспомощно смотрит на руку, поглаживающие уродливую отметину, чувствует, как пальцы обводят шрам на плече и как ладони доверчиво прижимаются к груди, и Северус чувствует, как под ними что-то пульсирует и отдается стуком в голове.       Мое сердце умерло вместе с ней, хочет он прокричать ему в лицо, вбить в голову гвоздем, чтобы нельзя было вытащить. Но Поттер смотрит на него так, будто это не имеет значения, будто он действительно верит, что что-то у Северуса продолжает биться в груди, и от этого почему-то невыносимо больно прямо в том месте, где ничего не должно быть.