Фанатка

В последующую неделю Мишель Джонс упрямо не объявлялась на улицах города. Хандра жуткими лапами держала жителей за ноги, забирая силы даже ходить. Поводом для меланхолии могло стать абсолютно всё: от пролитого кофе до опоздавшего автобуса. Исключений не существовало. Даже самые заядлые оптимисты предпочитают молча стоять под навесом, зарывшись носом в тёплый шарф, пока холодный ветер бил в покрасневшее лицо. Школьная парта, некогда принадлежавшая странной художнице, грустно пустовала после Выпускного, а первого сентября её занял уже совсем другой ученик. Когда-нибудь и он покинет стены старшей школы. Придёт новенький обыватель. И тот уйдёт. Да чего там: в один день и дерево прогниёт. Непостоянство времени удручало, неприятно скребясь внутри тела. Ничто не вечно. От этого хотелось выть. Человек-паук не любил сквернословить, но в такие мгновения до безумия хотелось крикнуть, чтоб весь Нью-Йорк знал, какая же шлюха - жизнь. Рутинность студенческих будней досаждала своей предсказуемостью: за парой шла пара, а новая тема - следующая после прошедшей. Увлекательней только сушка белья на солнце, пожалуй. Осень начинала раздражать своей серостью, хоть это и звучало глупо с таким-то фестивалем красок на листьях. Питер Паркер никогда не любил осень. И не потому что надо ходить в школу или универ, нет. До таких банальных причин он не скатывался. Люди, хмурые, словно их заставили ходить с лягушками во рту, сновали по улицам, разбрызгивая воду из луж, пачкаясь, ругаясь, но продолжая идти. На тротуарах образовывались пробки из зонтиков: пожалуй, одни из немногих цветных пятен. Небо оттенка волка из сказок накрывало город зябкостью. В это время года неумолимо клонило в сон, в душе селилось мерзкое, как свежая грязь на земле, чувство неизвестного и тревожащего до холодка по коже. Это нельзя было объяснить нормальными словами, проще самому окунуться в этот дождливый мир и, втягивая носом влажный воздух, понять: не хватает только ствола у виска. Пит сидел на лекции, мыслями совершая очередной патруль по спальному району. Пока преподаватель (по привычке хочется назвать учителем) усыпляющим голосом диктовал лекцию (с функцией снотворного прекрасно справлялась и погода, спасибо) по робототехнике, парень сворачивал в переулок, укладывал мордой к асфальту плохишей, сдавал их полиции и, с чувством выполненного долга, отправлялся к Старку с отчётом. Фантазии были настолько правдоподобными, что первокурсник было подумал, что действительно заснул на лекции. К счастью или к сожалению, Питер Паркер всё ещё сидел на паре по робототехнике, в трезвом уме да светлой памяти. Желание запрыгнуть в красно-синий спандекс усиливалось ещё и тем, что всю неделю студент не виделся с Мишель, а доступ к двери балкона имел только местный Мститель. Паркера, как ни крути, всерьёз она не воспримет, но хорошего парня с плаката - вполне. Стыдно признаваться, но такое отношение к Паучку, в первую очередь, тешило эго. Протеже Старка можно было всё. Вчерашнему школьнику - ничего. Как только стрелки часов добираются до заветного числа, Пит срывается из аудитории, сам не понимая, как оказывается на улице.

***

Осенний воздух холодит тело, немножко отрезвляя. Мысли путаются, разгорячённый мозг плохо воспринимает хорошо знакомые окрестности - Мститель движется исключительно инстинктивно. Безобразные пейзажи смешиваются в одно грязное пятно. Ватные ноги ступают на холодный и влажный балкон: капли не успевали высыхать из-за регулярных дождей. За пластмассовым окном сквозь плотные шторы горит слабый свет ночника. Пит удивлённо выгибает бровь: кто включает ночник в два часа дня? Дверь оказывается лишь прикрытой и подаётся лёгкому толчку. Когда струйчатая ткань расступается в стороны, нежно-голубой огонёк становится ярче, освещая горку одеяла на диване. Глаз подмечает неторопливое движение: кучка равномерно поднимается и опускается. В сумраке, пронизанном тонкими голубыми лучами, угадывались очертания комнаты: знакомые бюсты и рисунки таинственно прятались в тенях. Пит аккуратно ступает глубже и прислушивается к звукам за тонкими стенами - ничего. Спокойно выдыхая, Паркер позволяет себе приспустить пуховое одеяло с хрупкого тела, такого маленького на фоне огромного прямоугольника. Непослушные кудряшки лежат на румяном лице, толком и не показывая всего остального. Парень убирает локоны, едва касаясь пальцами женской кожи. Но даже потратив на контакт не больше секунды, подросток дёргается от внезапного жара, укусившего за перчатку. Девушка горела. Признаться, Паучок запаниковал, не зная, в каком порядке действовать: то ли будить, то ли в аптеку бежать, а надо ли переодеться из-за аптеки? Не в костюме же покупать жаропонижающее. Впрочем, конечно, по большому счёту, плевать на внешний вид, но дискомфорт эти мысли всё же доставили. Беглый взгляд сфокусировался на пачке, лежащей на настенной полке. Из-за хилого освещения картонка сначала была принята за блок сигарет, но затем буквы выложились в название лекарственного препарата. Первокурсник облегчённо выдохнул. На прикроватной тумбочке стоял прозрачный стакан воды. Наверное, температура поднялась из-за боли в горле. Медля, Питер нерешительно пихал Джонс в плечо. Та не просыпалась - лишь тёмные брови слегка хмурились. Парень чуть осмелел и толкнул сильней, но моментально, будто извиняюще, ладонь погладила приятную наощупь плоть. Резко, боясь передумать, Мститель наклонился и поцеловал красивое плечо, не утруждая себя снять маску. Мишель еле разлепила глаза, словно это действие стоило ей огромных усилий, и непонимающе уставилась на внезапного гостя. - Выпей таблетку, - студент излишне мягко прошептал, как учительница начальных классов, ей-Богу. Спорить Джонс не стала. Приподнявшись, она тут же сощурилась от света ночника. Зачем он ей вообще понадобился - вопрос интересный. Может, засыпает так лучше. Эту девушку понять было не так просто, как робототехнику. - Что ты здесь делаешь? - хриплым голосом начала будущий дизайнер. - Я соскучился. Брюнетка слабо улыбнулась, тут же дёрнувшись от спазма головной боли. Резкие удары приходились, как правило, по вискам. В уголках глаз появились маленькие бусинки, как капельки утренней росы. Искусство наполняло Мишель Джонс, даже когда та об этом и не подозревала. - Я тоже скучала. Знаешь... Девушка зашлась в сильном кашле, так и не закончив мысль. Бусинки скатились по щекам. Жидкость красиво отражала лучи ночника, напоминая самодельный фонарик, которым часто балуются дети. Человек-паук спешно подал стакан воды, нервно сжимая края одеяла. Дама жадно припала к ёмкости, постепенно успокаивая разбушевавшуюся грудную клетку. - Родители уехали? - Пит дождался окончания приступа, ласково взяв за руку одноклассницу. Та ослабленно сжала пальцы в ответ. - Да. Я одна на хозяйстве. Паркер недовольно цокнул. Сезон простуд - ещё одна причина, по которой он не любит осень. Без спроса, парень забрался на поверхность дивана, сминая все лежащие тряпки. Почему-то подобное ещё вызывало лёгкий страх, хоть разумом Пит и понимал, что его явно не погонят прочь. Дрожащие руки обняли смуглые плечи. Джонс не оказала никакого протеста. Напротив, макушка с кудрявыми волосами облегчённо легла на крепкую грудь. Тяжёлые веки упали вниз. - Я останусь с тобой, пока тебе не станет легче. ЭмДжей хмыкнула. Или кашлянула. Непонятно, если честно. В любом случае, ответ был явно положительным, и этого достаточно. Голубые лучи ненавязчиво подсвечивали парочку: народного героя и первокурсницу дизайнерского вуза. Нетипичный дуэт, правда? СМИ бы пятки вылизали за такой сюжет, да только дырка им от бублика, как сказала б Наташа (эти русские поговорки иногда сбивали с толку своей оригинальностью). Самообман ли, но этот сон был приятней предыдущего. Жар отступал. За плотными шторами бушевала непогода. Пешеходы за окном сквернословили, недовольные жизнью и надоевшими дождями. Из приоткрытой щели балконной двери Пит прекрасно мог расслышать все проклятия, посылаемые не понять по какому адресу. И Паркер их понимал. Но сейчас, пока он убаюкивал Джонс крепкими объятьями, осень его совсем не беспокоила.