Девушка с побочным эффектом

Мачете — Нежность (минусовка)

      Звук открывающей двери наполнил пустую квартиру. С самой первой минуты Данби не почувствовала угрозу от нового места, тревожные мысли не заполняли голову, сердце билось умиротворённо. Такое состояние было в новинку. В съёмной квартире с ней постоянно что-то происходило: панические атаки, тревожные мысли, бессонница, посторонние и до чёртиков пугающие звуки, мысли о суициде, ржавая вода из крана, по цвету больше напоминающая кровь, мигающий только по вторникам свет. Сколько раз она говорила себе, что съедет, но постоянно оттягивала, будто боялась «нормальности».       Подойдя к панорамному окну, Данби впервые подумала:

«Так вот что такое тишина», — пребывая в постоянной тревоге и диком страхе она позабыла, что существовала и другая сторона жизни.

      — Пойдём, провожу тебя в ванную комнату, — Юнги подошёл к девушке, шаркая ногами как можно громче, чтобы не испугать неожиданным присутствием.       — Я тут витаю в своих мыслях… Куда идти? — её ответ Юнги показался скорее оправданием, чем попыткой продолжить разговор.       Юнги вошёл первым, рассказывал где что лежит. Первое, что она стала разглядывать с большим интересом — немаленького размера душевую кабину. Она уже ничего не слышала, вновь погрузившись в свои мысли.

«Да что со мной? С каких пор для меня это стало большой роскошью?» — под словом «роскошь» она подразумевала далеко не дороговизну всех предметов, которые находились в квартире Юнги, а именно чистую воду, не давящие стены, еду в холодильнике, уютную кровать. Она не понаслышке знала, что такое нищета и бедность. Её семья постоянно сводила концы с концами, не удалось закончить старшую школу закончить, как и поступить в престижный университет. В надежде на хорошую жизнь она переехала в Сеул, устроилась на первую попавшуюся работу, чтобы были деньги хоть на какую-нибудь жизнь. Теперь ей двадцать, с первой работы она не ушла, не переехала со злощастной квартиры. — «Ах, ну да, у меня же никогда этого не было.»

Может, встреча с Юнги дана ей судьбой, говоря уже в лоб:

«Пора действовать, менять что-то в своей жизни!»

      — Юнги, можно тебя кое о чём попросить?       — Если это не что-то противозаконное и не угрожает жизни, то можешь.       — Точно не об этом хочу попросить. Обещай, что выполнишь мою просьбу.       — Обещаю.       — Мог бы ты меня… искупать? — челюсть Юнги еле держалась на своём месте, а глаза уже вот-вот хотели покинуть орбиты, — пожалуйста, — опустив взгляд, тише добавила Данби.       — Ты понимаешь, о чём просишь и кого просишь? Ты меня от силы час знаешь. — Обещаю не приставать, — Юнги усмехнулся. Он смотрел на девушку и пытался понять, не шутка ли это.       — Ты бы лучше не обо мне переживала.       — Мне всё равно нечего терять, — Мин уже понял, что у Данби привычка говорить загадками.       — Мы подумали об одном и том же?       — Юнги, мне тяжело это вспоминать… — глаза Данби наполнились слезами. — Могу я не рассказывать?       — Прости, я не должен был спрашивать… — наступила гробовая тишина, каждый думал о своём. Не придумав ничего лучше, Юнги спросил: — Мне раздеться?       — Как хочешь… — она не чувствовала страха, не смогла найти ни одной причины почему доверилась ему, почему добровольно зашла в душевую кабину, и почему смотрела на него глазами, полными надежды.       Юнги не торопился раздеваться. Рассматривал её, проходясь глазами по каждому сантиметру кожи. Худоба. Шрамы. Следы от старых порезов. Он прикрыл глаза, тяжело сглотнув вязкую слюну. В области сердца неприятно заныло:

«Что же с тобой всё-таки произошло?»

      — Юнги? — на него смотрели глаза, выплакавшие больше слёз, чем кто-либо в этой жизни. От прямого взгляда Данби немного стало не по себе, мурашки забегали по телу. Она обняла себя, прикрывая грудь. Секундное сомнение всё-такие зародилось в её сознании. Не пожалеет ли?       — Дай мне минуту… — сказал Юнги, тяжело вздохнув.       Ответа не последовало. Раз медлит, значит есть на то причина. Дверь душевой бесшумно закрылась. Пройдясь глазами по кнопкам, рискнула нажать, как ей казалось, правильную и не ошиблась. Поначалу вода была прохладной, затем сменилась на теплую, еще через несколько секунд на горячую. От удовольствия она прикрыла глаза. Раны на теле больше не зудели, мышцы не болели, не чувствовала ту тошноту, которая обычно преследовала, стоило зайти в ванную комнату квартиры, которую снимала.       Дверца душевой открылась, выпуская пар, образовавшийся за это время. Юнги не хотел нарушать обещание, это было не в его принципах. Он просто её искупает, не давая волю фантазиям, разрешит переночевать и утром проводит. Он не переступит черту.       — Давай ты будешь меня направлять. Есть ли какие-то участки твоего тела, которые не хочешь, чтобы я трогал? — Данби стало приятно от такой заботы. Она молча протянула ему шампунь с полочки. Выдавив небольшое количество содержимого на свою ладонь, Юнги коснулся её мокрых волос, медленно намыливая приятно пахнущее средство.       Казалось, пребывание в таком тесном месте сейчас никого не смущало. Движения Юнги были осторожными, еле ощутимыми, расслабляющими. Подушечки пальцев массировали сначала макушку головы, плавно опускаясь вниз по всей длине волос. Когда Мин коснулся лопаток, Данби затаила дыхание, боясь пошевелиться. Она вспомнила себя маленькую, когда ещё мама любила и дарила всю свою любовь. Как наполняла зелёного цвета ванночку каждую субботу, разрешала самой открывать крышку шампуня и выдавливать содержимое из пластиковой бутылочки. Воспоминания, спрятанные глубоко в памяти, вновь вырвались наружу, причиняя щемящую боль в груди.

«Плачет?»

      — Данби? Всё хорошо? Я сделал тебе больно? — повернув девушку к себе лицом, сердце Юнги ушло в пятки. Она и вправду плакала, трясясь, как зверек на морозе. Паника начинала охватывать его рассудок.       Окончательно обессилив Данби упала на колени, больно ударившись о твёрдую поверхность душевой кабины. Больше она не могла остановить поток слёз. Юнги выключил воду, оказавшись на одном уровне, пытался докричаться до неё.       — Данби! Прошу, посмотри на меня! Где болит? — он аккуратно взял лицо девушки в свои ладони, пытаясь таким способом установить зрительный контакт, но этот способ не работал. Её плач только усиливался. Неожиданно для себя он вспомнил, как в одном сопливом фильме парень заткнул истерику своей девушки поцелуем. Ещё тогда Юнги фыркнул, переключая на другой канал. Сейчас же его мозг подсказывал, что только так можно привести её в чувство. Наплевав на свою правильность, Мин поцеловал девушку. Не сразу, но глаза девушки распахнулись. Перед собой Данби видела лишь прикрытые глаза Юнги, ощущая сильный порыв, с которым он её целовал. Стало тяжело дышать. Она коснулась его груди, потихоньку отстраняясь. Мин не сразу пришёл в себя, лишь когда девушка стала отталкивать его двумя руками. Наступило молчание, их взгляды встретились, и огонь, вспыхнувший было в его глазах, говорил, что намерения парня явно не такие достойные, какими были изначально.       — Чёрт… — зачесав мокрые волосы назад, опустил голову. — Прости меня… я… видел такой приём в фильме. Я испугался и не знал, что делать. Если ударишь, не обижусь. Заслужил.       — Это ты меня прости. Прости, что напугала… Считай, мы квиты.       — Я лучше уйду… Справишься сама?       — Угу…