Вечная королева

      Древнее зло лучше не трогать.       Так говорят эксперты, но на сколько древнее никто не уточняет. Да и что является древним злом? Самое древнее, самое кровожадное, самое беспощадное и бесконечно одинокое.       В Сторибруке самым древним злом считается Мистер Голд, он же крокодил, он же чудовище, он же темный маг, он же Румпельштильцхен. Но есть зло древнее. Например, его родители. Но есть ли зло, еще древнее чем Питер Пэн и Фиона? Конечно есть.       Познакомьте, Аид, владыка подземного мира. — Закрой. Свой. Рот! — В диснеевском мультике ты был симпатичнее. — Смертные людишки, вы так вымораживаете. Смирись, ты умерла!       Рита скорчила гримасу и отвернулась. Да, неожиданно получилось. — Вообще-то я в коме. Это разные вещи.       Она дёрнула бестелесным ногами поджимая их под себя. Дорогой читатель, сейчас в недоумении ты. Но спокойно. Эта история будет рассказана прямо сейчас.       Воздух выбили из груди, голова вновь болит, горло сдавливает рука, а вторая проводит линию от виска по скуле к губам. — Ты не будешь жить в том дряном доме. Твое место в лагере. — шипит на ухо — Я не хочу видеть твою рожу, пока ты не извинишься.       Она зажмуривается не желая видеть Пэна. Девушка упорно не открывает глаза даже когда страх от неизвестности сковывает цепями. Он мог бы просто приказать ей воспользовавшись сердцем. Но не делает этого. Играет. — Я не перед кем не извиняюсь, мышка. — Я не все. Ты не можешь игнорировать меня. — Ты моя. И я сам решу, что с тобой делать. Открой глаза. — мягко говорит он потирая большим пальцем шею. — Рита. Открой глаза. Посмотри. — теперь уже прослеживаются угрожающие нотки. — Не дождёшься пока не извинишься.       Питер медленно выдыхает. Девчонка постоянно твердит об извинениях. Но с чего бы он, Питер Пэн должен извиниться. Он ведь даже причины не знает. Неосознанно потирая большим пальцем шею касается шрама. Ха! Так вот оно что. Внезапное озарение настигает его. Она злится из-за шрама. Из-за того, как он жестко обошёлся с ней. Но Пит лишь с любовью (на сколько это возможно в его понимании) глядит на творение рук своих, и наклонившись языком проводит по шраму от ключицы, по шее к мочке уха. Он чувствует как девушка дёрнулась от неожиданности, как мелкая дрожь окутывает, как мурашки отзывают на все его действия, но упорно молчит выдерживая моральную пытку. С закрытыми глазами. Добравшись до уха шепчет: — Заставь меня извиниться.       Заставит. Она заставит. Так, что он на коленях будет просить прощения. Это она твердит себе, но на деле слабо в это верит. Что бы кто-то заставил Питера Пэна извиняться?! Околеситься и не более.       Они возвращаются в лагерь. Девушка падает на кровать и утыкается лицом в подушку. Она убежит, чтобы этого не стоило. Даже если бежать не куда. Даже если он поймает после. Даже если накажет за это. Она все равно сделает по своему. Просто для того, чтобы насолить.       Глубокой ночью, когда звезды танцуют на небе вокруг луны, она выбирается из домика. Отходит подальше от лагеря и бредёт в сторону хижины Динь. Он идет по следам, не спеша, играючи. Она тоже не бежит. Бежать некуда. Проходит мимо домика и выходит к водопаду. Вода приятно журчит, и блестит будто звезды. Вполне возможно, что прежде чем попасть на небо, эти небесные создания родились в воде, а после покинули ее улетев на небо служить луне. — Хочу увидеть звезды ближе. Отведи меня на самую высокую точку в Нетландии.       Он подходит ближе со спины, опускает руки ей на плечи и их окутывает зеленый туман. Приятный ветерок теребет волосы, ласкает лицо, шум волн ударяющихся о скалы. Это оказывается то самое место, с которого когда-то Пэн спустил ее вниз на одну из острых выступов. Но тогда она не могла умереть, а сейчас вполне возможно. Безумная мысль ударяет в голову. Ее невозможно прогнать, и она требует немедленного исполнения пока есть возможность. Либо сейчас, либо никогда.       Она подходит ближе к краю, глядит вниз и противная мысль еще больше вопит. Поднимает глаза к блестящему небу. — Ты дорожишь мной?       Слова вырываются сами. Неугомонная мысль побеждает. — Конечно. — Я спрашиваю про себя, а не Нетландию.       Следует пауза. Она кажется невыносимо долгой. Девушка поворачивается спиной к обрыву. — Ты часть Нетландии.       Опять игра. Это не было четким ответом. Он любил так делать, скользить не обманывая, но и не говоря правды. — Да или нет, Питер. — Что ты задумала? — он щурится.       Внезапно слезы катятся по щекам. Она не знает с чего вдруг так ведет себя. Но… Неужели он не может хотя бы соврать? Это место причинило ей боль, но она выбрала его. Она выбрала мальчишек, русалок, пиратов. Весь этот остров. И его. Она отдала свою жизнь и глупо было просить чего-то чистого, возвышенного от этого хаоса боли и крови. Но она все равно этого ждала. — Пит. Кто я для тебя? Назови мою роль.       Она впервые увидела шок на лице Питера Пэна. Огромный, неподдельный, нескрываемый шок. Она умела удивлять. Много раз, постоянно. И вызывала шторм эмоций. Врать было бесполезно, девушка сразу распознает вранье, а правда… Он не знал какова правда. — Назови мою роль Питер Пэн. — яростно крикнула она. — Ты девчонка, которой удалось один раз обмануть меня. Не больше, не меньше.       И вот опять. Размытый, нечёткий ответ. Хорошо, раз так. Может она поможет ему сформулировать более ясную мысль. Она оттолкнулась пятками, раскинула руки. Ветер ударил в спину поднимая волосы, он сопротивлялся, свистел ругая девушку. Она падает на этом же месте второй раз, но если он не прыгнет, если не спасет от девушки останется только бездыханное тело. А сердце будет биться в мешочке у Питера поддерживая Нетландию. Не важно умрет она или нет, пока бьётся сердце с Нетландией все будет в порядке. Она стремительно падала, и нечего перед собой не видела. Поздно пришло осознание, что это из-за слез. Из-за слез она не увидела, как Пэн бросился следом. Из-за слез не видела как он тянул к ней руки. А ветер перекрыл крик. Он бы успел. Если бы не замешкался. Такое оправдание он после придумает для себя. А сейчас, она чудом пролетает мимо острых выступов и ударятся о водную гладь. В ту же секунду второй всплеск. Оставался какой-то сантиметр. Он хватает ее под водой и выныривает. Волны помогают вытащить девушку на берег. Но слишком высоко было на той скале.       Он взмахивает рукой в воздухе и в руки падает мешочек. Он замечает, что собственные руки почему-то трясутся. В ней еще есть жизнь. Самая малость. Он вытаскивает пульсирующее сердце, на нем выделялось черное пятно. Это он очернил, занял место в ее сердце. Возвращает его на место, к законной владелице. Но почему-то она ни разу не просила его вернуть. — Неужели думала что я так просто отпущу тебя. — шепчет он. — Глупая мышка.       Он ждет. Она должна открыть глаза, закашлять, злобно глянуть него и упрекнуть за то что не успел поймать. Потом начать ворчать по поводу мокрой и грязной одежды, о том как сложно вымыть песок из волос. Рассмеяться над ним из-за того, что все-таки испугался и даже сердце ей вернул. Но… Ничего. Она не открывает глаза, хоть и дышит. Она определенно жива, но как будто мертва. — Не придуривайся. Открой глаза.       Она не шевельнулась. Веки не дрогнули. Дыхание не сбилось. Кажется он понял. В ее мире такое называли комой.       Она открывает глаза не на пляже, не в домике Пэна, даже не в Нетландии. Вокруг очень жарко, странно и какой-то мужик с синей башкой. — Не ожидал встретить у себя такую персону. — Ты кто? — Аид. Владелец подземного мира.       Она проводит рукой по лицу отмечая состояние своего тела. И внезапно осознает, что минутами ранее у нее просто на просто сорвало крышу.