Переиграл?

— Франциск, у меня к тебе очень личный разговор, — Германия сидел на диване в гостиной, он нервничал как школьник, то и дело руками разглаживал брюки. Он не поднимал взгляда, а на щеках немца выступил румянец. — Что случилось? — спросил француз, расположившись в кресле напротив. Он сейчас себя ощущал в роли психолога. Не каждый день вечно невозмутимый немец, вдруг мнется и отводит взгляд, не решаясь начать разговор. Они так уже минут двадцать точно сидят. — Я признался России… Ване… Ивану в любви, — сбиваясь, проговорил Германия, от чего румянец стал более отчетливым на его щеках. — И что ответил Эван? — с легкой улыбкой на губах спросил Франция, заинтересовано поглядывая на немца. — Он сказал, что хочет быть со мной… что тоже меня любит, — с едва заметной улыбкой отозвался Людвиг, уточнять подробности своей сделки с Россией он не стал, не хотел, чтобы правда вылилась наружу. — Так в чем проблема? — до Франциска все еще не доходило, почему Германия сейчас тут и чего он хотел. Он медленно пил вино. — Когда возникает мысль… что мы можем зайти дальше… ну в смысле в постели… — Германия начал заикаться, и краснеть сильнее, у него сразу же вспотели ладошки. У Франциска вообще возникло ощущение, что у немца от перегревания сейчас повалит дым из ушей. Но суть сбивчивой речи он все же уловил. — Ты девственник? А как же Италия? — поперхнувшись вином, спросил Франция, откашливаясь и на всякий случай отставив бокал с вином подальше. Он даже выпрямился в кресле. — С Италией я просто спал в одной кровати! Ну, я видел, как это происходит в порно, но… — закрывая руками лицо, отозвался Германия. — Подожди… а с девушками у тебя было? — прервав немца, поинтересовался Бонфуа. — Я Ивана люблю и любил все это время! — даже с неким возмущением ответил Людвиг, как можно желать кого-то другого, когда рядом объект любви. Франциск не удержался и присвистнул от таких подробностей. — Повезло тебе, что к двадцатому веку все уже устали от секса, и традиция иметь проигравшего канула в прошлое. — Что?! — у Людвига задергался левый глаз, стоило ему узнать такие подробности жизни. — А…? — Нет, Эвана никто не трогал… да и он подобным бредом не занимался… твой брат тоже исключение. Видите ли, парни его не интересуют, а девушки и без насилия с ним готовы, Гилберт тот еще высокомерный выпендрежник, — усмехнулся француз, наполняя бокалы вином до краев, разговор предстоит долгий. — Да уж… Гил раньше был более открытым и развязным. — Пожалуйста, без подробностей. Личная жизнь брата меня не интересует! — протестующе прокричал Людвиг, не желая знать, чем там за закрытыми дверями занимается или раньше занимался Пруссия. — Ладно, — рассмеялся Франция, протянув Германии бокал с вином. — Так какая у вас стадия отношений? — Эм… Поцелуи… ну и мы спали рядом, — нервничал Людвиг. Когда дело касалось секса, он был сам на себя не похож краснел, нервничал, стеснялся. И точно не хотел, чтобы Иван его видел таким, хотелось быть сильным и спокойным во всем. Он взял бокал с вином, сделав пару больших глотков. — Как все грустно, — покачал головой Франциск, мысленно делая пометку дать Гилберту по шее, что не провел со своим младшим братом должной беседы в пубертатном периоде. — Но тогда начнем первый урок… Находиться в такой позе Германии было неудобно, особенно когда машину шатало из стороны в сторону и заносило на поворотах. За ними уже увязалась полиция и синий фольксваген с нидерландскими номерами. Но Иван на удивление сидел смирно и даже задремал, хотя стоило Германии попытаться отстраниться, как русский тут же морщился и пытался схватить немца за куртку, однако руки были связаны. — Куда мы едем? — спросил Германия, понимая, что Вук выбрал южное направление, хотя они договаривались заранее, что выберут восточное-южное направление, чтобы пересечь границу между Германией и Францией. — Ко мне, неужели после того, как ты просрал моего брата, я еще раз доверю тебе его? — грубо отозвался Сербия с водительского сиденья, ловко объезжая другие машины на своем пути, в последний миг успевая проскочить перекресток на желтый свет. Холл ехал за ними невзирая на правила дорожного движения, хотя на перекрестке чуть не попал в аварию, успевая сманеврировать в сторону и продолжить преследовать. За ним следом ехали еще три полицейские машины, с мигалками и приказывали остановиться. Но он так же не слушал приказа полиции, продолжая погоню. Сербия петлял и часто сворачивал, чтобы оторваться от погони, он был полностью сосредоточен на дороге. Наконец-то они выехали на скоростное шоссе. Вук выдавил педаль газа в пол до конца, машина быстро набирала скорость. Местность за окном разливалась и сливалась из смеси серого, синего и зеленого. Страны обладали способностью быстро перемещаться по своей территории и по территории других стран, если только нет открытого конфликта и боевых действий. Сербия решил повторить этот же фокус и на машине. Но не удался, машина из Парижа переместилась к границе с Италией, но дальше уперлась в невидимую стену. От столкновения на такой скорости машину по инерции занесло в сторону, капот был смят, стекло выбило. Голову Сербии мотнуло сперва назад, а потом резко вперед, перед глазами все потемнело, а в голове звенело после сильного столкновения с рулем. Германию от удара тоже тряхануло, он затылком приложился о крышу машины. Ивану повезло больше, от резкого толчка он лишь проснулся, особо ничего на себе не испытав, благодаря тому, что весь удар пришелся на Людвига. Пока похитители приходили в себя после столкновения, Брагинский понял — это его шанс, он резко столкнул с себя Людвига и открыв дверь, вылез наружу. Времени осматриваться нет, Иван бежал к полицейским машинам. — Au secours! J'ai été kidnappé! — Иван! — прокричал Германия, вываливаясь из машины. Поднявшись, он было рванул за русским, но увидел кучу полицейских, он был на мушки у них. Кто-то приказывал поднять руки вверх и не делать глупостей. Людвиг медленно подчинился приказу, смотря как из только что подъехавшей полицейской машины выходит Холл и бежит к Ивану. Стоя с поднятыми руками, немец думал лишь о том, как тут так быстро могла оказаться полиция — они недавно только были в Париже. Он не сопротивлялся, когда полицейский уткнул его лицом в покореженную машину и зацеплял наручники на руках за спиной. Германия наблюдал за тем, как крепко Холл прижимал к себе Ивана и одарил немца самодовольным оскалом, заметил виноватый взгляд Франции, прибывшего на место происшествия. Двое других полицейских вытащили пострадавшего Вука из машины и тоже заковали в наручники. Конечно, через пару часов они будут свободны, но это не изменит того факта, что они упустили самый лучший момент забрать Ивана из лап этого похотливого монстра. Холл посмотрел на Ивана, развязывая его руки. — Ты в порядке? — Д…да, — с заминкой ответил Брагинский, посмотрев, как его похитителей посадили в полицейскую машину, в груди поселилось непонятное волнение. — С ними все будет хорошо? — Это уже не твоя забота, они преступники, — нахмурился Алеид, уводя Ивана. Русский был немного в растерянности, к нему никто не подошел, чтобы взять показания их просто отпустили. Но может это просто особенность именно во Франции? — Но… — начал было Брагинский, однако не нашел, что именно сказать и с чем он был не согласен. Он позволил Холлу усадить себя в машину и отвезти домой.

* * *

— Так это ты им сообщил, что Иван будет тут? — спросил Франция, недовольно смотря на Англию, сидящего на диване и медленно попивающего чай. — И откуда ты только знал, что они рванут к границе с Италией? — Глупо было думать, что Холл позволил бы России выехать на территорию Германии, однако и к Италии магия не позволила отвезти Ивана, — спокойно ответил Англия, делая очередной глоток чая. — Оказывается, у тебя не только вино нормальное, но и чай. — Вредина, — фыркнул Франция на последнюю фразу, но затем взгляд его стал грустным и голос поник. — У Германии и Сербии сейчас будут проблемы. — Не будет проблем, завтра или послезавтра выпустишь из тюрьмы и все, — пожал плечами Артур, не понимая, чего так сильно переживает Франция. — Больше уверенности… не был бы таким жалким, то может и поражений в твоей истории было бы меньше, — на последней фразе, англичанину пришлось увернуться от вазы, летящей в его сторону. — Это просто насмешка Бога! — возмутился Франциск, приподнимаясь с кресла, однако минуту спустя без сил упал обратно, вновь погружаясь в мрачные мысли. — Алеид требует над ними суда, международного суда. Англия был ошарашен подобной новостью, он, конечно, хотел насолить Холлу, но, чтобы настолько сильно. Алеид окончательно свихнулся на любви к Ивану, если готов на такой отчаянный шаг. Подобная выходка могла пошатнуть мировой порядок, накалить отношения. — Успокойся, он не пойдет на такой шаг… Однако «королю» стоит представить свою «королеву» перед миром. Не забывай, Иван — страна, и сколько он уже не появлялся на мировой арене? Стоит напомнить об этом Холлу. — Конечно, мой гениальный сосед, после подобной выходки Алеид только и жаждет вывести Эвана в свет, — насмешливо произнес Франция, слабо веря, что у них получится. — Надо поставить его в безвыходную ситуацию, — Англия, допив чай, оставил кружку на столе и, блеснув своими зелеными колдовскими очами в сторону француза, он поднялся с дивана и направился на выход. — Стой, ты же не уйдешь так просто? — Франция поймал англичанина за руку. — А что я должен ночевать у тебя? Жар моей любви к тебе будет только в свете, а наедине мы все те же враги, — спокойно ответил Англия, высвободив руку, отправился домой. — Недотрога, — беззлобно бросил Франция, глянув на время, стрелки часов перевалили за полночь.

* * *

Ивана стоял в ванной перед раковиной, чистя зубы. В голове русский прокручивал события сегодняшнего дня. Почему Людвиг был с ним так осторожен, во время борьбы он лишь защищался, блокировал удары, хватал за руки, но сам не бил. Брагинский скосил взгляд на свои запястья, после их связывания не осталось даже следов. Разве Людвиг не должен быть грубым, как… как в тот раз. Иван вздрогнул от неприятных «воспоминаний», он закрыл глаза, отвлекаясь от своих мрачных мыслей. — Людвиг, пожалуйста! Он этого не стоит, — попросил Иван, крепко держа Германию, который порывался вырваться из хватки русского. — Отпусти! — прорычал немец, кинув на Россию злой взгляд. Заметив знакомый красный блеск в глазах Людвига, Иван испуганно отпрянул от немца. От столь внезапной вспышки воспоминания в своей голове, Иван вздрогнул и отступил назад, всплеснув руками в воздухе в попытке ухватиться хоть за что-то, он упал на задницу, ударяясь головой о закрытую дверь в ванную комнату. Не прошло и полминуты, как Холл уже был в ванной. Он помог Ивану подняться. — Что случилось? — спросил взволновано Алеид, осматривая Ивана, который тер свой пострадавший затылок. — Ты дрался с Людвигом? — нахмурившись, спросил русский. — Почему у Людвига, иногда меняется цвет глаз? Почему он добрый со мной? Хотя ты говорил, что он злой. — Постой, не так много вопросов. Когда я говорил, что Людвиг злой? — теперь уже хмурился Холл. — Ну твоя сестра! — исправился Иван, который потихоньку начал закипать, у него и так сегодня был стресс, а муж никак не помогал. — Чего придираешься к словам?! — Тише, Ваня, людям свойственно меняться… цвет глаз — это просто твое воображение, — Холл, положил руки на плечи любимого, мягко поглаживая, он сделал голос тише и нежнее. — Подумай сам, разве возможно подобное в нашем мире? Конечно же нет. Насчет отношений с немцем. Да, я дрался с Людвигом, это было давно… ты еще тогда был с ним. — С тех пор, как я очнулся, мне кажется, моя жизнь — это просто американские горки, то взлеты, то с огромной скоростью вниз, меня мучают страшные воспоминания и непонятные чувства… Я не могу понять, где сон, где реальность. Встреча старого друга, похищение… Раньше у нас тоже все было так? — произнес русский, не отстраняясь от мужа. — Я… мы… вообще были счастливы? — Мы были счастливы. Твоя память возвращается к тебе, это плохо? — Алеид прижал Брагинского к себе. Иван уткнулся к его плечо носом, к своему огорчению, он не почувствовал того спокойствия и защищенности, которую испытал рядом с Людвигом. Аромат духов не был ужасным, он навевал картины моря, когда легкий морской бриз обдувает лицо, возвращал в детство, но и не привлекал Ивана так сильно. — Разве сейчас мы не счастливы? — Я хочу спокойную жизнь, — жалобно протянул русский, растеряв последние остатки сил, он был измотан душевно и физически. Нидерланды ловко подхватил русского на руки и отнес в спальню. Он был одним из немногих, кто мог вот так просто носить Ивана на руках.