Переиграл?

Парень проснулся от громких криков. Голова нещадно болела, веки были тяжелыми и неподъемными. Он попытался пошевелиться, но что-то ему не давало. Конечности не слушались, юноше удалось лишь слегка пошевелить пальцами. В нос ударил резкий запах медикаментов. Где-то рядом что-то пищало. Парень поднапрягся и открыл глаза, жмурясь от белизны, он смотрел в потолок. Он повернул голову вправо и увидел большое окно, за которым были видны высокие здания и голубое небо. Дверь в палату резко распахнулась, юноша заторможено перевел взгляд на звук. На пороге возник высокий парень, он кинулся к больному. Парень и рад был бы увернуться в сторону, но не мог, между тем незнакомый парень взял его за руку и начал осыпать ее поцелуями. — Ваня, я так счастлив, что ты жив, — шептал незнакомец между поцелуями. Он поднял обеспокоенный и между тем счастливый взгляд на русского. — Простите, вы кто? Кто я? Почему я тут? — произнес Иван совершенно ничего не понял. Кто это перед ним. К русскому постепенно возвращался контроль над своим телом, он высвободил свою руку и отстранился от парня, сдвигаясь на другую сторону кровати. — Ты меня не узнаешь? — с выражением ужаса на лице спросил незнакомец, он попытался коснуться волос русского, но Иван слабо ударил его по руке, слабость была во всем теле, но хотя бы он мог двигать руками и ногами. — Я ничего не помню! Не пугайте меня, а лучше ответьте на вопрос, — попросил Иван, ощущая, как паника нарастала, не хватало воздуха. — Ты Иван Брагинский, это раньше. Сейчас ты Иван де Вард, — потерев переносицу, ответил парень. — Я Алеид де Вард. Твой муж. Мы в больнице в Амстердаме, где проживаем уже не первый год. — Я… это действительно так? — неуверенно спросил русский, смотря подозрительно на незнакомца, где-то внутри души скребло сомнение. — Хочешь я покажу твои документы? — шумно выдохнул Алеид, доставая из кармана паспорт и притянул его русскому. — Это мой? — Брагинский неловко взял из рук парня документ — это был паспорт гражданина Нидерландов, он нахмурился. Но открыл документ, внимательно рассматривая свое фото и спокойно читая иностранные слова. Он действительно был «Иван де Вард», сам паспорт был выдан пять лет назад. Иван не знал ни даты, ни год, который шел сейчас, но чисто интуитивно, понимал, что прошло пять лет с той даты. Парень перевернул несколько страниц, увидел штамп о регистрации брака с «Алеид Холл де Вард» тоже пятилетней давности. Он поднял взгляд на незнакомца. — А твои документы? Парень усмехнулся, но протянул свой паспорт парню, попутно вводя парня в курс дел. — Твоя амнезия вызвана черепно-мозговой травмой после той аварии. Врачи не обещают, но есть шанс, что ты все вспомнишь. Иван слушал мужа, рассматривая паспорт и не нашел подвоха. Но сомнения никуда не делись, он пытался вспомнить хоть что-то, но лишь боль пронзила голову, заставляя парня схватиться за виски. — Что случилось? Больно? — забеспокоился Холл, он подскочил с места и направился к двери с целью позвать медсестру. — Нет, все хорошо, — отозвался Иван и неуверенно взял его за руку. Он ничего не помнил, не помнил и Холла, своего мужа. Он не мог полностью доверять ему. Раздавшийся стук в ванную комнату заставил Ивана вздрогнуть и очнуться от воспоминаний. — Ты в порядке? — поинтересовался Холл из-за двери. Вот уже две недели, как Иван вернулся из больницы, но так ничего и не вспомнил, и им приходилось заново привыкать друг к другу. — Да-да, — запоздало крикнул русский, он подошел к двери, открыв ее. Совершенно забыл, что Алеид попросил его не закрываться в ванной. Как-то он умудрился потерять сознание во время душа, Алеиду тогда пришлось выбить дверь. Только дверь распахнулась, Иван оказался в крепких объятьях и почувствовал на своих губах чужие губы. Такое поведение супруга бесило русского, казалось все неправильным, странным. А в иные моменты Брагинский и вовсе испытывал омерзение и страх. Но все это списывал русский на свою амнезию. Он через силу ответил на поцелуй, неловко обнимая мужа в ответ. А Холл словно и не замечал негативной реакции на свои ласки, не прекращал целовать и обнимать Ивана. — Люблю тебя, — Алеид нехотя отстранился от русского, заглядывая в его фиалковые глаза, наполненные растерянности. — Я тоже тебя люблю? — замявшись отозвался Иван, вопросительные нотки в голосе своего возлюбленного Холл пропустим мимо ушей. Он одарил русского улыбкой и снова оставил на его губах поцелуй, в этот раз невесомый. — Мне пора на работу, буду вечером, — поглаживая русского по щекам, расстроенно произнес Холл, его отпуск подошел к концу, и сегодня надо выходить на работу. Если бы он имел возможность не ходить на работу, и быть все время с русским, он бы так и сделал. С Иваном, который теперь всецело принадлежал ему, такой послушный, такой милый в его руках. Десять лет он мог только мечтать о Брагинском, а сейчас он рядом с ним, внимает каждому слову. А его отчужденность рано или поздно пройдет. В прошлый раз он избрал неправильную тактику, но теперь-то Холл все продумал, и Иван теперь навеки вечные с ним. — Что приготовить? — поинтересовался Брагинский, он закусил губу, чтобы не показать своей улыбки. Рядом с Холлом, несмотря на все ласки, заботу и любовь, русский полностью расслабиться не мог, а засыпал только с таблетками. Вина перед мужем терзала душу русского постоянно, и Иван мысленно убеждал себя, что скоро все наладится, и они снова смогут зажить так же счастливо, как до той злополучной аварии. По рассказам супруга у них все было прекрасно, но в тоже время Алеид о прошлом рассказывал неохотно и скудно, оправдывая это тем, что не хочет заставлять Ивана насильно вспоминать их прошлую жизнь — На твой выбор, любимый, — ответил де Вард, и уже собирался уходить, но, словно что-то вспомнив, добавил. — И, если что-то случится, почувствуешь себя плохо, обязательно звони мне. Я тут же приеду. Иван смущенно улыбнулся и кивнул. — Хорошо, — когда Холл покинул ванную, русский тут же рванул к раковине и ополоснул лицо холодной водой, залипая на своем отражении в зеркале. Его любят, а он ведет себя как последний мудак, как только Алеид его еще терпит. Русский невольно бросил взгляд на золотое кольцо на своей левой руке, может быть, если он не способен вспомнить, то стоит научиться жить заново.