мальчик мечтает быть богом.

      В этом будет заключаться работа Джуна? В этом он утонет до своей гибели?       Пак накрывает труп девушки, когда с Джинхо меняется местами, и медленно берет её тяжелую тушу на руки, прижимая к груди — прилипла, словно это материнская, но бледная рука в алых разводах показательно падает вниз. Ли сказал отнести её в номер сутенера, потому что тот знает все выходы — подал своему начальству все самое сладкое, но не приторное, чтобы можно было быстро и незаметно слить. Он в курсе того, что обычно происходит. Он в курсе большей части бизнеса Джинхо, но ему это только нравится, если проблемы его не касаются и существует целая система охраны для его безопасности. Правда, вопрос ее прочности — весом.

прочную безопасность от джинхо кто-то может получить лишь по его хотелке.

сейчас этих людей мало —

один джун.

      — Просил ведь его, чтобы сделал перерыв хотя бы на недели три, — сутенер хватается за девушку, опуская на диван, а после разворачивает ткани одежд и рассматривает. — Волосы ещё можно будет продать.. Стоп. От чего она умерла?       — Передозировка каким-то наркотиком, Джинхо не уточнил, — Пак собирается уходить, но стоит, не двинувшись. Ему интересна судьба этой девушки.       — Блять, и как я должен покрыть расходы и подкупить ребят, которые смогут сесть за него, если все вскроется. Какой же пиздец, — Юкио бегло проверяет вены, чтобы понять вид вещества, который ей дали. — Иди сюда, помогать будешь. Ты ведь его подчиненный, давай, шевели ногами.       Пака, конечно, интересует её судьба, но чтобы настолько сильно — его внутреннее равновесие подбирается из-за чувства слабости и неловкости. Это из-за того, что собственная мать работала в этой сфере? Был бы Джинхо умнее, то взял бы японку.       Джун крепко держит мёртвое тело, а затем берет чужой нож, потому что с ним вновь меняются местами. Не хотят пачкать руки.       — Значит, смотри, есть вот этот анатомический стол. Сейчас ты берёшь её и переносишь сюда, — Китадзава открывает шторки в своём кабинете, прежде убрав ширму, и теперь можно увидеть второе помещение, которое предназначено для медицинских работ. И почему Джинхо сюда, блять, не пришёл, послал одного Джуна.       Пак послушный в таких ситуациях — он относит спокойное и мирное тело на стол, который только что выдвинули со стены со специальными креплениями. Парень отходит, держа в руках её одежду.       — А теперь вскрываем, давай, я вижу твои крепкие руки. Тебе хватит ножа, — слова стоят в голове.

что?

      — Я никогда такое не делал, о чем Вы, — Джун держится, но не слишком уверенно — за руку дёргают, ведя с ножом к впадинке меж ключиц.       — Значит научу, — сутенер давит мужской кистью, обхватив её, параллельно линии ключиц, чтобы сделать длинный надрез, а затем перпендикулярно вниз давит, разрезая кожу в середине груди. — Сейчас аккуратно, нельзя задеть и повредить органы, — Джун уже словно бы сам ножом ведёт медленно и не слишком глубоко, обходит по совету пупок и останавливается на паху. — Теперь бери лопатку и приподнимай слои кожи на грудной клетке, но можешь попробовать и пальцами. Нам её ещё пробивать надо будет. — все эти слова так  спокойно произносят, не придавая и малейшего значения. Это был не конец, Пака не воротило, но что-то неприятное в горле стояло.       Пальцы пробираются под слой нежной кожи, приподнимая ее тяжело и отрывая от костей и мяса. Кто говорил, что людей с лишней массой и жировой прокладкой легче вскрывать? Правы абсолютно, Джун уже понял. Он старается без лопатки закончить с этим этапом, но как бы не так — берет инструменты, врезаясь под кожу, когда та плавно поднимается из-за острого лезвия, и откидывает на бока.       — Осторожно, говорю же, ты хоть знаешь, сколько денег она стоит? Ахах, вне моего бизнеса в проституции конечно, — сутенер смеется открыто, стараясь или себя от процесса отвлечь этим, или Пака. Ему, кажется, абсолютно плевать на нее — в ней он видит только деньги. В голове возникает не имя, а денежная сумма с переводом в доллары на рефлексе. — Горло лучше перерезать до остальных этапов, кстати.       На Юкио ложится тяжёлый взгляд, но мясной нож Пак берет с пониманием, что так просто гортань не сломается. Пару раз стучит, наконец вбиваясь лезвием в нежную и бледную шею, начиная давить с силой — несколько десятков секунд и удобство при вытаскивании органов обеспечено. Ему не противно от самого себя и тела под руками, его не берет дрожь от движений пальцев. Настолько он привык к мясу с кровью в своём маленьком и нелепом мире.       Молотком среднего размера Джун пробивает косточку грудины, перемещая тяжесть ударов на ребра, стараясь быть предельно аккуратным — про сердце он понял сразу, что, даже будь она в зависимости от каких-то более серьёзных веществ, то орган все равно был бы продан вместе с остальными.       — Молодец, теперь на эту металлическую часть выворачивай органы общей массой, — в помещении громко отдаёт стук разбитых кусков костей из-за касания со столом. С рывком Пак вытаскивает гортань, пережимая и придерживая кости, которые теперь остались без основной соединительной части. Держать приходится крепко — после гортани не пережимать другой орган, под тяжестью руки сутенёра направление нужное взяв. Ведёт меж женских ног, поставив те прежде пошире, чтобы между вытащить плавно все системы органов. Отрывать тяжело, держится слишком хорошо, на сто молниеносная реакция Юкио существует. Он режет резко, быстро и в нужном месте. Опыт. — Ты будешь держать, а я резать. И в пакеты убирать будешь ты, а я буду их держать. — отчасти Джун удивлён тому, что, если он в подчинении Джинхо, то в подчинении и его главных сотрудников. Есть ли у них на это право — он не знал, но и не знал, отсутствует ли оно. Противиться не приходится, постепенно каждый орган поднимая и держа в нужном положении, чтобы меж рук оставили прорезь, а лишь затем все аккуратно складывается по zip-пакетам. Внутренний мир совсем не удивительный и прекрасный.       — Как ее звали? — интерес вызван странным ощущением вины внутри. Был ли вообще смысл его эмпатии, что не успела ещё перезать себе глотку или повеситься от слишком моральных поступков Джуна.       — Нашёл, что спрашивать. Будто бы я помню каждую деву в этом заведении, — ответ хмурый и не вызывает сомнений, если здесь количество работниц то уменьшается, то увеличивается ежедневно. — Куыль.. Куоль.. Что-то похожее, Куель, может?

что он наделал.

      — Есть возможность проверить это по документам? Сравнить по фотографии или каким-то другим способом подтвердить? — какого черта, какого она работает тут, а не находится под постоянным наблюдением и заботой, которую ему пообещали. Джун перебирает варианты для разговора абсолютно спокойно, но внутри беспокойство пробивает и делает свое. Если это действительно она, то он никогда не сможет нормально посмотреть в глаза своего друга Гука. Ему хочется уже сейчас сбежать, отбить все живые клетки Джинхо, одновременно робив ему могилу в земле и оставить гнить под ее толщей.       — Поминки устроить хочешь? Хорошо, я посмотрю, а ты, будь добр, пока раздели ее тушу на части, чтобы было отдельное мясо. Желательно сразу без костей. — сутенер уходит, вернув в пальцы Пака мясной нож.

      — знаешь, у моей сестренки такое милое лицо, вот, посмотри. — пак берет маленькую фотографию с маленькой девочкой, одновременно наблюдая за счастливой улыбкой ван гука.       Пробить коленки, прорезая сухожилия, снять слои кожи, делая последний надрез возле костей, чтобы отделить.       — и правда. — джун улыбается и сам, рассматривая и запоминая маленькую хан.       Икры, бедра, предплечья и руки. Мясо складывается в очередной пакет, перекрытый замком. Слишком сильно она изменилась из-за, кажется, этого места. Он отодвигает металлический столик в сторону, к стене, затем отправляя человечину к органам в холодильник, куда их убирали до. Моет руки, лицо, снимает прозрачный и одноразовый фартук, закрывая часть помещения шторками. Не удалось отмыться лишь от собственных ощущений и тошноты внутри. Он так и не смог управиться с тем, что смерть ходит по пятам за ним, а теперь это жестоко коснулось младшей сестренки его друга Ван Гука. Его тошнило от чего-то странного внутри, ощущения незнакомо сдавливали глотку, будто бы добавляя ком. Ему чужды разные чувства и ничего теплого, кажется, не оставалось внутри, но стыд прожигал в нем алую кровавую метку на памяти.       — Вообще это Каналь, в ошибке ничего удивительного, вот, — Китадзава тянет в руке папку с перечнем сотрудников, которая еле вмещалась между его большим и остальными пальцами, оправдывая себя. — Закончил? Можешь идти к Джинхо и, если что, тебя тут не было. Анонимность, знаешь ли, дело великое. — на Джуна махнули рукой, отпуская, на что он потупил взгляд и тяжело вздохнул.

отпустило.

      — Могу ли я встретиться с Куель? — может, у них свое расписание и комнаты есть. Или даже отдельное жилье. Его душа была бы спокойна. — Ли говорил, что Вы за ней присматриваете, поэтому я хотел бы повидаться с ней. — пальцы рук больше не дрожали, сердцебиение стало ровным, не выдавая себя чужому вниманию, дыхание перестало быть сбивчивым, а лишние эмоции пропали. Теперь Джуну стало легче. Теперь он не чувствует вину.

комната двадцать восемь

      Ее тело до чертиков сильно болит, из таких же больных глаз уже не выдавить слез в поддержку себе. Ее обманули, говоря, что устроят ей встречу с братом и увезли, чтобы она была буквально куском мяса. Тошнота наступала от каждого касания, в рот не лезла даже крошка еды, а все остатки чего-то питательного давно вышли вместе с рвотой в унитаз. У нее не осталось сил и не осталось терпения к существованию, которое состоит из бесконечного ожидания чего-то хорошего и счастливого. Она хочет исчезнуть, она хочет избавиться от этого ощущения грязи на коже и касаний кучи мужских пальцев. Ежедневно на протяжении трех с половиной недель через Куель проходило по семь человек в рабочие дни, из которых только двое постояльцев, а по выходным количество тех прибавлялось. Отвратительным было и то, что деньги перечисляли не ей, а организации, потому что оформить ей документы не представлялось возможным из-за возраста.       От нее веет беспомощностью и слепой, побитой верой. Она лежит в холоде постели, плавным движением спускаясь с кровати на пол, и садится. У нее забрали слишком много, она не может больше плакать над этим, молчит постоянно и разочаровывает посетителей своим мертвым взглядом, который раньше был полон шока и страха. Ей никто не помог, ее никто не попытался спасти от этого ужаса в холодных стенах, она не увиделась с братом, который ее бездумно бросил на произвол судьбы и эта судьба оказалась бездушной. Куель тоже похожа на бездушную, словно бы умерла молча и тихо, не подала признаков и стала подобием куклы, что не видит смысла. Смысл в принципе пропал, когда на руках осталось немного денег от мертвой матери, брат попал в тюрьму, а у нее не было ничего. Совсем. Слабость младшей Хан сыграла против нее, подставляя нож к груди — повернешь голову, а второй уже возле спины.       Если бы в ней было бы хоть немного сил, если бы ей дали бы шанс закончить все это, то она взялась бы за него рывком, не отпуская.       Первые пару секунд думая действительно не отпускать, Куель продолжает слабо сжимать пальцы между собой, а уже после, помешкав, бегает глазами по одному из уголков ее комнаты. В медленной попытке протянуть руку к тумбе возле кровати она чувствует ноющую боль. Ее тело в синяках и следах насилия, есть не хотелось, а организм верно продолжал свое истощение. Она берется за телефонный аппарат, который состоял из двух частей. Первая была основной, где привычно и вводили номера, а вторая часть была присоединена на длинном проводе. Сам телефон.       Ей не стыдно и не страшно, ей не больно и не берет голову отвращение от собственного тела, что было на несколько этапов раньше. Вены сжимают виски. Единственное, что заставляло ее держаться — старший брат, но и от него она успела отказаться, когда он ее не спас. В хорошие времена, когда она была еще маленькой, лучезарной, трепещущей от каждого нового рассвета, способной наслаждаться жизнью, когда она еще совсем ничего не понимала, Куель могла и продолжить свою счастливую и свободную жизнь, но, когда мама вдруг оказалась на веревке, когда она начала быть похожей побоями на теле на свою мертвую матушку, когда увидела кровь отца, а Ван Гук не оказался рядом, ее брали эмоции. Еще до опустошенности, еще до этого блядского борделя. В голове было словно дикое животное, которое неудержимо пыталось стремиться на свет и добраться до истины.       Провод достаточно плотный в маленьких и тонких девичьих пальцах, но на эту последнюю хватку уводят все силы, сжимая. Руки пытаются сделать из этого провода хоть что-то дельное, потому что второго шанса уже не будет. Ее глаза пусты, а разум тем более. Все мысли пропали, оставляя легкую дымку чего-то неприятного внутри. Из кабеля формируется неумелая петля, которую раньше она видела лишь пару раз, не придавая значения. Теперь для этого пришло время. Шнур цепляют концом без петли за изголовье кровати, где были специальные металлические столбики в оформлении. Закрепляет его хорошо и достаточно высоко, до петли оставляя совсем небольшое расстояние. Спиной садится к кровати, прежде отодвинув тумбу дальше в угол, а вторую часть шнура с петлей надевает на голову с медленным вдохом, постепенно затягивая вокруг шеи. Провод тянулся ободком под челюстью, уже начиная давить на гортань, но не слишком сильно — Куель специально еще не расслабилась, рывком садясь на пол, до которого, вероятно, и не дотянется слишком легко из-за расстояния.       Когда ноги перестают держать ее в напряжении, воздух резко пропадает, а контроль ситуации вместе с ним, ее горло зафиксировано и ей не сбежать теперь. Это не время на переосмысливания всего пережитого и возможности спастись, обойти все тяжести и сбежать. Бежать некуда, разум пуст и у Куель не возникает не единой мысли, чтобы все исправить. Накатывает нечто в виде эйфории от наступающей свободы, но она быстро меняется на боли от давления и рефлексные дерганья, когда пальцы пытаются схватиться за провод, но все попытки тщетны.       Повышается постоянная отдышка, а через пару пару минут приток крови к головному мозгу постепенно снижается из-за сдавления артерий, лицо медленно окрашивается в синий цвет, а мышцы расслабляются. Одышка становится резче, чаще и сильнее, стараясь освободиться, начинает синеть шея, а вскоре происходит кратковременная остановка дыхания, сменяясь на еще большее понижение давления. Рефлексы пропадают.       Вторая стадия механической асфиксии в среднем проходит пять-шесть минут. Наступают разной глубины вздохи, отключка внимания и сбитость в состоянии, давление падает до нуля. Полная остановка дыхания не идет в паре с остановкой сердца. Оно еще может продолжать свою работу в течении нескольких минут, но в ее ситуации возможность спастись уже отсутствует. Исход летальный, после остановки сердца наступила клиническая смерть.

салон массажа "лотос"

      Джуна перенаправили к администрации внизу, чтобы уточнить точный номер комнаты Куель. Ей отвели куда больше безопасности, чем остальным бедным сотрудницам, но одна лишь мысль о пребывании тут не предоставляла полную безопасность. Здание выходило достаточно большим даже без подвальной части. Большую часть комнат занимали служебные помещения для приема посетителей с нуждами, если те не выплачивали цену выше. При таких условиях зачастую все услуги оказывали девушки в салоне, доводя сперва массажем, а затем собой.       Джинхо пока где-то пропадал, останавливая Пака ладонью от лишнего разговора, когда уходил продолжить звонок на улице. Это отчасти радовало — к Куель хотелось пойти одному, не смутить лишней компанией и быть без чужих. Смешно, потому что и сам Джун ей не был ке-то особенно близким. Единственная их связь— ее брат.       — У нее несколько часов назад закончили, пожалуйста, подождите и направляйтесь в комнату под номером двадцать восемь, — девушка за стойкой только отодвинула трубку от уха, проговаривая все, когда тянулась за каким-то небольшим пакетом. — Это ваш комплект, прошу, внесение оплаты будет после сеанса. — Джуна воротит с улыбки напротив и всех мыслей этой работницы, когда он берет специальный комплект, который состоит из салфеток, двух презервативов, зубных щеток и маленького полотенца. А ведь этой даме на ресепшене специально уточняли причину и то, что это вовсе не сеанс, он сейчас не пойдет заниматься сексом с бедной и несовершеннолетней девочкой. Джун отдает набор обратно, но на него уже не обращают внимания, продолжая набирать чей-то номер телефона.       Он поднимается до необходимой комнаты, дверь не закрыта. Его ничего не останавливает, чтобы войти, но пару секунд Пак стоит, не дергая ручку двери повторно. Протирает глаза, все же открывая ее после двух постукиваний по деревянной поверхности, а, когда взглядом проходится по комнате, первые секунды ничего не замечает, но чувствует запах, входя глубже в помещение.       Джун не глуп, но медицинской теории и практики у него никогда не было. Определить он ничего не может, поэтому лишь проходит ближе к трупу девушки, присаживаясь на корточки напротив, и приподнимает чужую голову, большим пальцем придерживая верхнее веко. Зрачки при асфиксии всегда широкие, в яблоках кровоизлияние, а в голове у него множество других вариантов и предположений. По телу распространялись пятна, запах стоял из-за непроизвольного мочеиспускания. Только через пару минут он замечает на шее шнур.       Он много раз в своей жизни повидал смерть, даже сегодня смотря ей в покойное лицо. И опять. Но это "опять" полностью иное.       У Джуна была полная возможность спокойно отнестись к гибели, что он делал множество раз, но в голову бьёт и в нос тоже. Он аккуратно опускает голову Куель, прикрывая глаза, и набирает с дрожью в пальцах номер Джинхо. Потому что ему больше некуда звонить.

порт. поставка.

      Меньше всего Ли в своей жизни ставил приоритет на людей и их жизни. Если бы Пак звонил ему раньше или позже, то ответ был бы один — ты не в силах разобраться сам? так найди либо их, либо сутенера.       Он выходит из автомобиля, а в лицо дует сильнейший ветер. Его встречает один из подчинённых и жмет руку. Он уезжал в Мексику, чтобы получить все нужные сертификаты.       — Рад видеть, мы почти заждались, — этого юнца на вид называли местной змеей, учитывая и характер, и возможности, потому что сейчас взгляд Джинхо тянется по кейсам и ящикам с оружием. — Вот основной перечень, погрузка до точки будет через два часа. Пока Вы можете забрать все личное.       В ответ на короткий кивок в пальцы падают листок с общим перечнем оружия.

" список поставки: блок безопасности. • бронежилеты — четыре кейса по тридцать единиц в каждом; блок огнестрельного оружия. • glock 17, Австралия, пятьдесят единиц; • Beretta M9, Италия, США, тридцать единиц; • доп. пули; блок холодного оружия. • мачете, Япония, десять единиц; • катана, Япония, одна единица; блок метательного оружия. • граната, США, три кейса по тридцать единиц в каждом; блок специального оружия. • CHEYTAC M200 INTERVENTION, США, три единицы. "       Несколько подарков себе и даже Джуну — катана. Джинхо никогда не избавится от желания внедрить что-то свое в кого-то, сделать часть себя частью чужой жизни.