Попадание 10/10

Платформа была пустой, словно сама жизнь остановилась. Вдалеке неясно мерцали огни поезда, его железные колеса слегка скрежетали. Стояло странное молчание, пропитанное холодом и туманом. Было ощущение, что время здесь не работает — оно не уходит и не возвращается. Его просто не существует. Кто-то еще стоял на платформе. Он чувствовал её рядом, где-то в тени, но не мог разглядеть. Беззвучные ветры обдували его лицо, волосы прилипали ко лбу, но все эти ощущения были как-то далеки, неважны. Но вот она появилась. Тонкая фигура в лёгком пальто, с волосами, что горели огнем в сумерках. Шаги её были плавными, будто она шла по воде, а не по земле. Руки в карманах. Она не говорила ничего, просто подошла ближе. Не было слов. Не нужно было слов. Он шагнул в её сторону, не зная, что хочет сказать. Просто шагнул, как шагал бы навстречу самому дорогому. Но она не смотрела на него. Она стояла, смотря куда-то в пустоту, за горизонт. И всё вокруг начало расплываться, как если бы мир вдруг стал жидким. Он пытался её поймать, подойти, но её фигура, словно растворяясь, исчезала. Она встала, не замечая его, и направилась к поезду. Но он не мог её остановить. В голове пытались всплыть её улыбка, её смех, лёгкость её шагов, но всё это было каким-то далёким. Она не оборачивалась. Кто она? Он почему-то не мог вспомнить. Туман вокруг становился всё гуще, и все звуки, которые могли бы быть, исчезали, растворяясь в этом нескончаемом молчании. Хотя, вроде бы, их изначально не было. Или были, он не понимает. Тёмный силуэт мелькал вдалеке, но когда он пытался подойти ближе, она отдалялась. Как тень, которую невозможно поймать. И вот её пальто снова исчезло в тумане, а фигура растворилась, оставив только лёгкое колебание воздуха. Она ушла. Кто она? Странная пустота заполнила его грудь. И снова, как в тумане, неясное лицо. Женщина? Девушка? Он снова шагал в её сторону, но не мог вспомнить, почему так важно было её найти. Всё казалось слишком знакомым, но слишком чужим. Он пытался вспомнить её имя, её улыбку. Ирина. Это было как яркая вспышка света во мраке, как проклятый ключ, который открыл с таким трудом закрытую дверь. Дверь в кромешный ад, судя по всему. И вот она снова появилась из ниоткуда. Только теперь он мог разглядеть ее лицо. Любимое когда-то лицо. Но её взгляд был другим — она не смотрела на него с тем нежным, одухотворенным выражением, которое когда-то освещало её прекрасный лик. Нет, теперь в её карих глазах была только пустота. Тот же холод, который он ощущал в себе. Её волосы, которые когда-то казались такими мягкими и теплыми на его ладонях, теперь были тусклыми, как поздние осенние листья, что теряли цвет. Она стояла в том же пальто, в котором они когда-то гуляли по вечерним улицам, но теперь оно выглядело чужим, неправильным. Он бы сжег его прямо сейчас, если бы мог. — Почему ты ушла? — он мысленно произнес эти слова, хотя знал, что она не услышит их. Он сам не знал, почему подумал об этом, не будучи уверенным в своём праве задавать такие вопросы. Он знал, почему она ушла, и даже если бы мог вернуться назад, не стал бы останавливать ее. Но, видимо, подсознательно его это волновало. Ира молчала. Она просто смотрела, её лицо выражало только глубокую усталость. — Ты счастлива? — Спросил он, надеясь на положительный ответ. Он видел, как её губы дрогнули, и вдруг на ресницах заблестели слёзы. Она быстро вытерла их уголком белого платка, скрывая свои эмоции, но всё равно оставалась такой хрупкой, такой уязвимой, что от этого становилось больно. «Что же у тебя случилось, милая моя»? Она не ответила и сделала шаг в сторону, словно пыталась его обойти. И он пошёл за ней, не зная, зачем, но не в силах остановиться. Каждый её шаг отсчитывал удары его сердца. Она шла вперёд, не оглядываясь, как будто вела его куда-то. Он следил за её фигурой, почти забыв о том, что её не было рядом с ним уже давно. Теперь не было ничего, кроме её шагающего силуэта и странной тяжести в его груди. И только сейчас он понял, что они больше не на платформе. Внезапно он почувствовал холод. Он был на кладбище. Густой туман обвивал старые могилы, которые терялись в этой зловещей, молчаливой пустоте. С каждым шагом Ира, не замечая его, всё дальше удалялась. Её рука дрожала, когда она подняла букет цветов. Он и не заметил его изначально. С каждым её шагом что-то в его сердце сжималось. Он хотел что-то сказать, остановить её, но не мог. Всё, что он мог делать, это смотреть. Она подошла к надгробию, а он боялся на него посмотреть. Он уже знал, что там будет. Но его глаза сами направились туда, куда её руки опускали букет.

Сафронов Юрий Александрович

05.04.2003 — 18.10.2024

Вечно в сердце, где бы ни был

Он не успел проститься, не успел ничего сказать. Смерть пришла внезапно, как это часто и бывает. И словно только сейчас до него дошло, что всё, что у него когда-то было, стало безвозвратно потерянным. Он стоял, неподвижный, перед своим собственным именем. Оно было там, выбито на камне, как метка смерти, про которую говорила Трелони. Имя. Даты. Строки, которые не смогли вместить всё, кем он был, кем мог бы стать. Он хотел кричать, проклинать, просить прощения, но слова не выходили. Ира стояла рядом, её плечи были опущены, будто груз неподъемной боли давил на неё. Туман медленно закрывал их, поглощая все эмоции. Всё исчезло. А он остался. Один. В своей кровати в Хогвартсе, разбитый. Он прикрыл глаза, пытаясь как-то прийти в себя. У него не было желания думать о том, что это только что было. Может быть, видение, а может просто сон, который разбередил его старые раны. Он просто замер, глядя в потолок. Сил на что-то большее у него не было. Он невольно дотронулся до своей груди, как будто хотел проверить, бьётся ли сердце. Оно билось. Глухо, тяжело, как в набат, отдаваясь где-то в висках. Но билось. Тьма за окном медленно уступала место рассвету. Сквозь плотные шторы просачивались редкие лучи, слабые, но настойчивые. По комнате доносились едва слышные звуки — кто-то из соседей во сне перевернулся на другой бок, кто-то что-то пробормотал. Взгляд Юры скользнул по старому будильнику на тумбочке. 5:07. Из-за вчерашней поздней астрономии, завтрак сдвинули на час. А до тренировки по квиддичу оставалось полтора. В голове шумело, совсем не было желания вставать с кровати. Но он вздохнул, тихо отбросил одеяло и медленно поднялся, стараясь не разбудить остальных. Холодный пол под ногами помог окончательно стряхнуть остатки сонливости. Он быстро накинул толстовку, надел спортивные штаны и кроссовки. Пробежка ему сегодня ни к чему, а вот просто пройтись до озера, раз уж он больше не уснет, показалось ему здравой идеей. Сейчас нужно было прийти в себя. Ему требовалось время. И воздух. Выскользнув из комнаты, Юра спустился по тихому каменному коридору вниз. В замке всё ещё царила утренняя тишина, нарушаемая лишь мягкими звуками его шагов и едва слышным потрескиванием факелов. Казалось, что весь Хогвартс дремлет, укутанный в дымку полусна. Он ступил в гостиную, рассчитывая увидеть пустое утреннее пространство, но его ожидания нарушились. У камина сидела Гермиона, её лицо было освещено мягким светом пламени. Она держала в руках книгу, но её взгляд был сосредоточен не на странице, а на камине, словно она пыталась найти ответы в танце огня. — Ты рано, — заметила она, не поднимая на него глаз. Её голос был едва слышен. — Не спится, — ответил он, подходя ближе. Гермиона наконец посмотрела на него. Её взгляд был внимательным, проникающим. — Не могла уснуть, — она слегка пожала плечами, зачем-то пытаясь оправдать своё появление здесь в такую рань. — А ты? Юра сел в кресло напротив, вглядываясь в тени, играющие на стенах. — Дурацкий сон, — коротко ответил он, избегая деталей. Гермиона кивнула, как будто понимая, что говорить об этом не имеет смысла. Несколько минут они сидели молча, не обмениваясь ни взглядами, ни словами. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня, казалась уютной, но вместе с тем давящей, как будто между ними висел невидимый вопрос, на который никто не хотел отвечать. Наконец, Гермиона немного поежилась и спросила. — Я сильно глупо выглядела вчера? — коротко, избегая деталей. Но он понял, о чем она. Он присел на край столика рядом с ней и немного прищурился, стараясь быть тактичным, но честным. — Ты выглядела… как человек, который переживает, — сказал он осторожно, подбирая слова. — Мы все переживаем, когда что-то не так. И, кажется, Рону тоже от всей этой ситуации не по себе. А вот насчёт того, что это было глупо… нет, я так не думаю. Просто эмоции взяли верх, с кем не бывает. Гермиона на мгновение замолчала, её пальцы застыли на корешке книги, а взгляд вновь ускользнул в камин. Она явно была не готова принимать такой пространный ответ, который не упрощал ситуацию. — Я думаю, что иногда важно просто поговорить, — добавил он мягко. Гермиона посмотрела на него, и в её глазах был тот самый искренний, но немного тревожный взгляд. — Ты прав, — произнесла она после паузы. — Может быть, я слишком необоснованно начала переживать. Я... просто не хочу, чтобы Рон почувствовал, что я его в чём-то обвиняю. Я просто не хочу, чтобы наша дружба обернулась снова этим… напряжением. Гермиона немного расслабилась и улыбнулась, но её улыбка была грустной. Под стать ситуации. — Раньше ты никогда не знал, что сказать в таких ситуациях, — тихо сказала она. — Ну, возможно, я просто научился быть внимательнее, — ответил он с некоторой печалью в голосе. Гермиона взглянула на него с лёгкой теплотой в глазах. — Спасибо за поддержку, Гарри, — сказала она тихо. — Правда, спасибо. Юра снова почувствовал лёгкий укол странного ощущения от этого имени, но лишь слегка кивнул в ответ. — Всегда пожалуйста, Гермиона, — сказал он. — Если что, я рядом. Они снова надолго замолчали, каждый занятый своими думами. — Я пойду сделаю себе чай, — сказала она тихо, нарушаю эту уютную тишину. — Хочешь? Юра поморщился, вспомнив, зачем вообще выходил из комнаты. — Нет, я лучше пройдусь. Мне нужен был воздух. Гермиона кивнула, не настаивая. — Хорошо, — произнесла она. — Если что, я тут, в гостиной. Юра молча кивнул в ответ и вышел через портрет. Коридор, по которому он шёл, был совершенно пуст, как и весь замок ранним утром. Даже свет факелов казался тусклым и безжизненным, как если бы весь мир был замедлен, в ожидании чего-то, что вот-вот должно произойти. Это ощущение надвигающегося чего-то неотвратимого пугало его. Возможно, все дело в его настрое после беспокойной ночи. Он вышел во двор, смотря, как за стенами Хогвартса простирался мрак, постепенно светлеющий от первых проблесков рассвета. Туман стоял густой, как в его сне, что только сильнее погружало в размышления. Он свернул в сторону озера, туда, где вода и туман сливались в одно целое. Эти прогулки, как он уже понял, были лучшим способом привести мысли в порядок. Он смотрел, как плотное молочное покрывало сливается с гладкой поверхностью озера, скрывая горизонт. Юра остановился на берегу и глубоко вдохнул, чувствуя, как напряжение немного отступает. Он закрыл глаза и позволил звукам окружить его: еле слышное шуршание ветра, капли воды, скользящие по листьям, и где-то вдалеке редкое уханье совы. Но покой был обманчив. Внутри всё ещё горело ощущение тревоги, непонятное, необъяснимое. Это все гребаный сон, всколыхнувший его нервы. Давно он не был в таком раздрае. Юра открыл глаза и бросил камешек в озеро. Вода вздрогнула, круги разбежались, и туман на мгновение показался менее плотным. Его взгляд упал на старое дерево, стоявшее недалеко от берега. Его толстые ветви тянулись к воде, а ствол был покрыт густым мхом. То самое дерево, где он сидел вчера. Видимо, его разум решил обработать сие действо именно таким образом. Юра медленно направился к нему, присел под ветвями и прислонился спиной к шершавой коре. Он хотел думать о чём-то простом, отстранённом, но мысли упорно возвращались к искомому. Туман окутывал его, словно хотел что-то сказать, но он так и не смог услышать. Взгляд упал на воду озера. В отражении он увидел не только небо, но и себя. Но это был не он. Гарри. Да, именно Гарри. Вдруг, впервые за долгое время, он почувствовал себя запертым в чужом теле. Этот сон только подчеркнул это ощущение. Что ж, прогулка явно ему не помогла, стоит возвращаться обратно в башню. Скоро тренировка. Юра медленно поднялся, отряхивая с себя прилипшую траву и мох. Он ещё раз бросил взгляд на воду, словно надеясь увидеть там что-то, чего раньше не замечал. Но отражение в озере было прежним — чужим. Какая нелепость. Он вздохнул и повернулся, чтобы идти обратно к замку. Туман всё ещё стелился над землёй, но начинал понемногу рассеиваться, уступая утреннему свету. Воздух был свежим и холодным, бодряще покалывая кожу. Юра шагал по тропинке, ведущей обратно ко входу в замок, стараясь не смотреть по сторонам. Мысли в голове роились, как рассерженные пчёлы. Так дело не пойдет. Юра вошёл в пустую гостиную Гриффиндора, где, как он и ожидал, никого не было. Гермиона, видимо, уже ушла. Комната была освещена мягким светом умирающего огня в камине, от которого исходило слабое потрескивание. Тепло от огня приятно окутывало пространство, но это никак не согревало его внутренний холод. Он на мгновение остановился, оглядывая комнату. Тишина была настолько полной, что ему даже показалось, будто он слышит, как где-то наверху дышат спящие ученики. Юра вошёл в спальню, слегка удивившись, когда увидел Рона, уже сидящего на своей кровати. Рон выглядел так, будто ещё не до конца проснулся: его волосы были всклокочены, а глаза едва открывались. Он зевнул так широко, что Юра невольно усмехнулся. — Ты чего так рано? — спросил Рон, потирая глаза и сонно глядя на друга. — Не спалось, решил прогуляться, — ответил Юра, бросая на стул толстовку, осматривая комнату и пытаясь вспомнить, где его квиддичная форма. Рон снова зевнул и потянулся, отчего его футболка немного задралась, открывая полоску бледной кожи. — Прогулка на рассвете? Ты точно Гарри? — усмехнулся он, хотя в его голосе не было и намёка на подозрение, лишь привычная ленивая шутка. Юра только пожал плечами — он привык к мысли о том, что друзья уже вряд ли что-то свяжут, и присел на край своей кровати. — А ты чего так рано поднялся? До тренировки еще минут сорок. Рон фыркнул и махнул рукой, будто отгоняя этот вопрос. — Да я… — он замялся, а потом сказал, уже понижая голос: — Сон какой-то странный был. Не то чтобы кошмар, но, знаешь, из тех, что выбивают из сна так, что потом хрен уснёшь. Юра хмыкнул совпадению и взглянул на друга. — Может, просто переутомился, — предположил Юра. — Мы вчера поздно вернулись с астрономии, а до этого были зелья. Мозг уже не выдерживает. Рон ухмыльнулся, видимо, ему понравилось это объяснение. — Наверное. Юра встал и прислонил метлу к стене, пока переодевался в лётную форму. — Ладно, давай собирайся, раз уж встал. Рон скорчился над этим напоминанием и начал медленно натягивать спортивную форму, продолжая сонно ворчать: — Утро — это не время для полётов. Кто вообще придумал ставить тренировки в такую рань? Юра на это только закатил глаза. Дружеское общение на время отогнало мрачные мысли. Они вышли из спальни, шаги их мягко отдавались в полутёмных коридорах башни. Рон, стараясь окончательно проснуться, всё время зевал и пытался говорить, но его слова были настолько бессвязными, что Юра едва удерживался от смеха. — Слушай, после тренировки на завтраке будет тыквенный сок? А то я не могу начать день без него, — сказал Рон, словно это была самая серьёзная проблема на свете. Юра просто покачал головой, не удержавшись от улыбки. У Рона был какой-то талант нести всякую чушь с серьезным лицом, и, по правде говоря, сейчас это было даже кстати. Когда они пришли на поле, ещё никого не было. Свежий воздух бодрил, пробирая до костей. Рон и Юра первым делом направились в раздевалку. — Никого, — констатировал Рон, бросив взгляд на пустое поле. — Вот и зачем мы так рано припёрлись? Юра лишь усмехнулся, не отвечая, и лег на одну из длинных скамеек у стены. Рон развалился на соседней, с облегчением вытянув ноги перед собой. Разговор начался сам собой, лёгкий и непринуждённый, с редкими шутками, жалобами на ранние тренировки и размышлениями о вчерашнем занятии по астрономии. Так они коротали время, пока раздевалка постепенно не начала заполняться остальными членами команды. Первой появилась Анджелина, как всегда собранная и бодрая, несмотря на ранний час. Её твёрдый взгляд быстро прошёлся по сонным бедолагам. — Ну хоть кто-то пришёл вовремя, — сказала она, бросая сумку с инвентарем на ближайшую скамью. — Сегодня тренировка будет жёсткой. — У нас ещё время, — протянул Рон, вытягивая ноги и делая вид, что не слышит предупреждения. Анджелина закатила глаза на его лень. Постепенно подтянулись остальные. Фред и Джордж были на удивление энергичны для такого раннего утра. — Надо бы в следующей игре сделать вид, что я отправляю бладжеры в тебя, — предложил Джордж, ухмыляясь. — Пусть думают, что мы совсем с ума сошли. — Отличная идея, — поддержал Фред. — На шоке мы их и поймаем. Это будет легендарно. Кэти Белл и Алисия Спиннет заняли свои места у стены, обсуждая, как на этой неделе было бы хорошо поработать над улучшением командной стратегии. Когда вся команда собралась, Анджелина заняла своё место в центре раздевалки. Её строгий взгляд заставил даже Фреда и Джорджа замолчать. — Итак, сегодня мы сосредоточимся на тактике обороны, — начала она, обводя всех взглядом. — Мы слишком много пропускаем из-за недоразумений. Важно, чтобы вы знали, кто что делает в любой момент времени. Анджелина объяснила план тренировки, затем они все вышли на поле, где утреннего тумана уже не было и в помине. Она дала свисток, и тренировка началась.

***

Полтора часа на поле пролетели как одно мгновение. Юра несколько раз уходил в свои мрачные мысли, за что и получил от капитана, но, в целом, тенировка притупила его склонность к рефлексии. — Неплохо, — сказала Анджелина, вытирая пот с лба. — Но нам ещё есть над чем работать. Увидимся на следующей тренировке. Все начали расходиться, кто-то перекидывался шутками, кто-то просто мечтал о завтраке. Юра и Рон задержались ненадолго, собирая свои вещи. — Ну, это было не так уж плохо, — сказал Рон, почесывая затылок. — Но сейчас я съел бы гиппогрифа. Юра перекинул метлу через плечо и потянулся, чувствуя приятную усталость после тренировки. — Я в тебе не сомневался, — улыбнулся Юра. Они вышли с поля, направляясь по тропинке к замку. Юра наслаждался этими мгновениями — не слишком многословный Рон рядом, тишина вокруг и лёгкая физическая усталость, которая отгоняла лишние мысли. Когда они подошли к Большому залу, где уже начали собираться студенты, в воздухе витал запах свежего хлеба, бекона и тыквенного сока. — Вот это жизнь, — сказал Рон с мечтательной улыбкой. — Ничего лучше завтрака после тренировки еще не придумали. Гриффиндорский стол был почти полон, но ребята нашли себе места рядом с Гермионой, которая уже аккуратно завтракала, читая какой-то внушительный свиток. — С утра пораньше? — усмехнулся Рон, кивая на её записи. — Ты не можешь спокойно поесть? Она подняла на него взгляд и закатила глаза. — Я и ем, и успеваю учиться, — сухо отозвалась она, сдвигая свиток, чтобы он не зацепил её тарелку. — Как тренировка? — Неплохо, — ответил он, нарезая себе хлеб. — Потихоньку втягиваемся в ритм. — Ты выглядишь лучше, чем утром. Видимо, квиддич все же на тебя хорошо влияет. — пожала плечами Гермиона, слегка поморщившись от того, что ей пришлось сделать комплемент этой игре. — Спорт — это вообще полезно, — с набитым ртом вставил Рон, подвигая к себе тарелку с беконом. — Ты бы попробовала, Гермиона. Хотя бы разочек. Гермиона только фыркнула в ответ, но вдруг отложила свиток в сторону и повернулась к Юре с более серьёзным выражением лица. — Кстати, Гарри, — начала она осторожно. — Ты уже решил, будешь ли записываться на Турнир? Юра слегка замер, его рука с кружкой тыквенного сока остановилась на полпути к губам. Он совсем забыл подумать об этом. И, хотя, чтобы подать заявку, у них еще было три дня, тянуть с этим не стоило. Все же в последнее время ему жизненно необходимо отвлечься, поэтому он скорее склоняется к утвердительному ответу. — Думаю… да, — наконец произнёс он, аккуратно поставив кружку на стол. — Я подам заявку. Рон вскинул брови, притворно удивившись. — Кто бы мог подумать? Гарри Поттер, великий герой, готовится завоевать для факультета кубок Логического Турнира! — с напускной торжественностью воскликнул Рон, сложив руки, словно воображаемая толпа уже аплодировала. Но он не выдержал театральной паузы и захихикал раньше времени. — Перестань, Рон, — отрезала Гермиона, бросив на него раздражённый взгляд. — Это серьёзное соревнование, а не какой-то балаган. Если Гарри хочет участвовать, его нужно поддерживать, а не ерничать. Рон невозмутимо пожал плечами. — А я и поддерживаю! Юра усмехнулся. — Спасибо за веру в меня, — сказал он с лёгкой иронией, но без обиды. — На самом деле, мне это правда интересно. — Вот именно, — подхватила Гермиона. — Это не только про задачи и головоломки. Это испытание на стратегию, выдержку и умение мыслить под давлением. Как раз то, через что мы проходили тысячу раз. После завтрака они направились к большому объявлению, которое висело у входа в зал. Края пергамента были аккуратно загнуты, а заголовок переливался золотистым текстом. Под заголовком висел список уже зарегистрировавшихся участников, имена которых тут же вызвали у Рона насмешливую ухмылку. — О, Малфой! Кто бы сомневался, — хмыкнул он, указывая на строчку с именем слизеринца. — В каждой бочке затычка. — Перестань, Рон, — отозвалась Гермиона, прищурившись, чтобы прочитать имена остальных. — Я слышала, как староста школы буквально силком заставила его вписать свое имя. Похоже, сам он не горел желанием. — Правда? — удивился Рон, хохотнув. Гермиона закатила глаза и мягко толкнула его в бок. — Давай лучше сосредоточимся на своём, — сказала она, отдавая Юре перо. — Тебе нужно подписаться. Он глубоко вдохнул, взял перо и аккуратно вывел несвоё имя: Гарри Поттер. Чернила засветились, становясь вечными. — Всё, теперь пути назад нет, — сказал Юра, слегка улыбнувшись, передавая перо Гермионе. Она уверенно подошла к пергаменту, и её имя тут же заняло своё место. — Всё, вы довольны? — Очень, — передразнила Гермиона. — А теперь на ЗОТИ? — Юра скривился, как от зубной боли. — Да, давайте, — пробормотала Гермиона, бросив последний взгляд на пергамент. Они подходили к кабинету ЗОТИ, где их встречала неизменно искусственная фигура Амбридж. Маленькая, пухлая женщина в розовой мантии, с лживой сладкой улыбкой и острым взглядом. Однако это он знал, кто она такая. Сама же Амбридж совершенно не производила впечатления чудовища. В глазах студентов она была довольно милой женщиной, искренне заботящейся об их интересах, в чем обходила даже Макгонагалл. Он слышал, как девочки с его факультета иногда бегали к ней в кабинет, пить чай из розовых чашек и рассказывать о своих подростковых проблемах. — Доброе утро, — произнесла она, поднимаясь. — Радуюсь, что снова вижу столь ответственных студентов. Нам предстоит довольно интересный урок, не правда ли? Среди студентов появилось воодушевление, и, хоть убейте, он не понимал, откуда оно могло взяться. Амбридж продолжала смотреть на них своим острым взглядом, а её милая улыбка только усиливала ощущение фальши в воздухе. — Сегодня, — сказала она, медленно прохаживаясь перед доской, — вы будете работать в командах. Я сама распределю вас. Мы будем изучать применение лечебных заклинаний. И вы правильно поняли, это не простая магия. Это искусство, которое намного важнее магии нападения. Юра переглянулся с Гермионой, находясь в некотором удивлении. Что ж, возможно, что-то полезное и интересное сегодня все же будет. Он уже совсем не понимал, кто такая Амбридж. — Целительная магия, как я уже говорила, — это искусство, которое, возможно, спасёт вашу жизнь в самый важный момент. Научиться ей — значит взять на себя ответственность за судьбы других. И эта ответственность, как и вся магия, требует полной отдачи. Юра взглянул на свою команду и сразу понял, что это будет не самый простой урок. Он оказался с Трейси Дэвис — довольно молчаливой слизеринкой, с которой он встречался только пару раз в Большом зале, и каждый раз она некрасиво кривила лицо. Фэй Данбар, гриффиндорка, сидела рядом, но их знакомство ограничивалось лишь парой общих взглядов в гостиной. А вот Невилл выглядел даже несколько обрадованным, что оказался с ним, но всё же был так же растерян, как и Юра. Он заметил, как Дафна Гринграсс обменялась хмурыми взглядами с Роном, с которым она оказалась в одной лодке, а также то, что Малфой никак не отреагировал, когда Гермиона села рядом. Обычно это было бы поводом для какого-то язвительного замечания, но на этот раз он, казалось, был настолько поглощён своими мыслями, что не замечал ничего вокруг. Амбридж, тем временем, ходила между столами. — Возьмите карточки, — сказала она, подойдя к столу с пачкой пергаментов, — и внимательно изучите каждую ситуацию. От ожога от магической вспышки до травмы от магического существа любого класса опасности. Ваша задача — правильно выбрать пусть лечения. Помните: ошибки в целительстве могут стоить жизни. Выбирайте с умом! Юра вытащил карточку с ситуацией, где описывалась травма при падении с высоты. Он вообще не читал дальше первой главы учебника, поэтому не помнил ничего подобного. Трейси, похоже, хотела стать целителем, ведь сразу указала нужное заклинание. С самого начала урока никто из них не сказал ни слова. Наверное, раз у них командное задание, нужно хотя бы сделать шаг к попытке коммуникации. Юра сглотнул и, немного неуверенно, повернулся к Трейси. — Ты уверена, что это правильное заклинание? — спросил он, просто чтобы начать диалог. Трейси лишь холодно взглянула на него, не говоря ни слова. Юра почувствовал себя немного неловко, но все же решил продолжить. — А вы что думаете? — обратился он к остальным. Трейси фыркнула, как будто ей было совершенно не интересно сидеть с ними за одним столом. Впрочем, скорее всего так и было. — Я точно знаю, что это правильное заклинание, — ответила она таким тоном, что Юра уже не знал, как к этому относиться. Ему стоило бы радоваться, что хотя бы кто-то в их группе что-то понимает. Невилл, который сидел напротив, тоже не проронил ни слова, но ободряюще улыбнулся, когда поймал его взгляд. — Думаю, нам нужно обсудить это как команда, — произнесла Фей, очевидно, также пытаясь наладить какое-то общение в их группе. Трейси, несмотря на свою настороженность, наконец-таки зашевелилась. Она взяла карточку и перевела взгляд на Невилла. — Хорошо, если мы будем перепроверять, давайте послушаем все варианты. С этого момента всё начало складываться намного лучше. Каждый из них, наконец, нашел своё место в команде. Трейси взяла на себя инициативу, уверенно высказывая свои идеи и аргументируя выбор заклинаний. Её холодная настороженность постепенно уступила место профессиональной сдержанности. Она явно знала больше других, но её тон смягчился, когда она поняла, что обсуждение идёт на пользу. Фэй оказалась мостом между участниками команды. Её доброжелательность и способность сглаживать острые углы помогли удержать внимание всех на задаче. Она записывала основные идеи, уточняла детали и предлагала компромиссы, если мнения расходились. Её ровный, дружелюбный голос становился тем фоном, который помогал группе оставаться сосредоточенной. Невилл, хоть и не знал столько заклинаний, сколько Трейси, проявлял исключительную наблюдательность. Он подмечал нюансы описанной в карточке ситуации, которые упускали остальные, и предлагал решения, основываясь на своём здравом смысле и интуиции. Юра с удивлением заметил, что Невилл, хоть и робко, начинает играть важную роль в их обсуждениях. Юра сам не мог сказать, что был сильной стороной команды, но он старался. Внимательно слушая остальных, он выдвигал свои соображения, иногда предлагая альтернативные подходы. — Прекрасно, — произнесла Амбридж, когда урок подошел к концу, — Это было достойно. Ваше домашнее задание — выучить все ситуации и их решения, что были разобраны сегодня. Всем хорошего дня! — Ну, я не думала, что скажу это, но... урок был на самом деле полезный, — сказала Гермиона, едва сдерживая удивление в голосе. — Амбридж, хоть и неприятная, кажется, всё-таки что-то знает. — Да, как-то неожиданно, — пробормотал он, погрузившись в свои мысли. — Но, Гарри, мы все понимаем, что войну никто не отменял. — сказала она, слегка раздражённо. — Теория — это важно, конечно. Но нам необходима практика. Нам нужно готовиться. Юра кивнул, он знал, что она права. — Я, конечно согласен с вами обоими, но что вы предлагаете? — вставил Рон. — Я думаю, что стоит взять на себя это. Я могу все организовать. Найти заинтересованных. — Гермиона, Амбридж уже всех обработала, оглянись вокруг. Министерство всех убедило, что бояться нечего, — устало проговорил Юра. Гермиона ненадолго задумалась. — Если это станет делать Гарри, ничего не получится. Будет сразу понятно, зачем ему это нужно. А если я буду ненавязчиво капать людям на мозги? Экзамены, как бы там ни было, сложные, и если не тренироваться, то сдать их будет невозможно. Рон, который раньше мог бы сказать что-то резкое, смотрел на неё с пониманием. — Я согласен. Но как ты собираешься это провернуть? Волдеморт... — Мы не будем говорить о Волдеморте, — перебила его Гермиона. — Это не та тактика. Люди не верят в его существование. Мы сыграем на страхе студентов перед провалом экзаменов. — Да, в этом есть смысл, — согласился Юра. — И это не будет выглядеть подозрительно? — снова вставил Рон. Гермиона кивнула, будто у неё был уже готов план. — Я еще подумаю, как лучше всего это провернуть. Возможно, потом, когда они станут больше расположены к нам, мы сможем рассказать им все, как есть, — она кивнула сама себе. — Да, начну делать список тех, кого стоит привлечь. Юра чувствовал, как нарастает давление внутри — их маленький план казался чем-то невероятно рискованным, учитывая просьбу директора — не лезть наперерез этой женщине. Но он знал, что у них нет другого выбора. В этой атмосфере бездействия, которую создало министерство, им приходилось действовать скрытно. Они направились на первое в этом году занятие по заклинаниям, и Юра немного расслабился. Пришло время узнать, на что же он подписался, согласившись ходить на дополнительные занятия. Когда они вошли в класс, профессора Флитвика еще не было. Студенты постепенно рассаживались по местам, и класс был полон разговоров и шорохов. Юра опустился на свободное место, потёр глаза и постарался сосредоточиться. День сегодня как-то не задался с самого утра, и теперь, все, чего он хотел — завалиться в кровать и пролежать там дня три. Вскоре в класс вошёл профессор Флитвик, с энтузиазмом приветствуя учеников. Он взмахнул палочкой, и доска за его спиной покрылась красивым, ровным почерком. — Всем доброе утро! Сегодня у нас важная тема — «Звуковой барьер». Подобная магия важна не только для экзаменов, что, впрочем, тоже правда, но и для вашей повседневной жизни. Юра устало поднял брови. Ему это название ни о чём не говорило, и он не мог вспомнить, чтобы видел что-то подобное в учебнике. Профессор Флитвик, улыбаясь, продолжил: — Звуковой барьер — это заклинание, которое позволяет изолировать звуки, как входящие, так и исходящие. Это очень полезно, если вам нужно сохранить разговор в тайне или, скажем, защитить уши от оглушающих атак. Сегодня мы будем разбирать, как его создать, как поддерживать и как пробивать. Класс зашумел: тема явно заинтересовала студентов. Гермиона, сидя рядом с Юрой, уже начинала делать записи. — Обратите внимание, — добавил Флитвик, взмахнув палочкой, — на его структуру. Оно требует не только точного произнесения инкантации, но и чёткого визуального представления зоны действия. На доске появились схемы: круги и линии, объясняющие, как распространяется барьер. — Sonorus Margo! — Звонко проговорил профессор. Вокруг профессора на секунду появилась слабая серебристая сфера, словно пузырик мыльной воды, а затем растворилась в воздухе. Он что-то сказал, но его голос мгновенно пропал, его поглотила тишина. Затем барьер исчез, и он продолжил: — Как видите, это заклинание изолирует звуки внутри зоны действия. Разрушить его можно любым атакующим заклинанием. Теперь ваша очередь. Разбейтесь на пары. Один из вас будет создавать барьер, а другой — пробовать его разрушить. В целом, урок прошёл насыщенно. Студенты с переменным успехом осваивали заклинание. Юре понадобилось несколько попыток, чтобы создать слабый барьер, но его удалось разрушить на первом же заклинании. Гермиона, как и ожидалось, справилась блестяще, демонстрируя великолепную точность. Профессор Флитвик, перемещаясь между столами, терпеливо корректировал ошибки и раздавал советы, подбадривая тех, кто испытывал трудности. Когда урок подошёл к концу, и большинство студентов покинуло класс, Юра и Гермиона остались, ожидая, пока профессор соберёт свои записи. — Профессор, ваш урок был потрясающим! Мы хотели бы записаться на дополнительные занятия. Флитвик внимательно посмотрел на них, и его глаза засветились от одобрения. — Конечно, мои дорогие. Я всегда рад видеть учеников, стремящихся к большему. Приходите завтра после обеда, и мы обсудим, с чего начать. После урока заклинаний Юра не пошёл в гостиную. Ему казалось, что он не выдержит сейчас чужих разговоров, вопросов или даже простого шума. Вместо этого он бесцельно бродил по бесконечным коридорам Хогвартса, стараясь отвлечься, но мысли упорно возвращались к тому, от чего он пытался сбежать. Его шаги эхом разносились по пустым переходам. Время от времени он проходил мимо групп студентов, но старался избегать их взглядов, проходя мимо, будто тень. Замысловатые гобелены, скрип деревянных ступеней, шёпот портретов — всё это наполняло атмосферу школы, но не помогало ему отвлечься. Он чувствовал себя чужим, словно этот мир отторгал его, напоминая о том, что он здесь лишь случайный гость. В какой-то момент он оказался в пустой башне, откуда открывался вид на закатное небо. Оранжево-розовые полосы света заполняли горизонт, словно кто-то разлил акварель по небу. Юра опёрся на каменный выступ и, глядя вдаль, пытался найти в этом величии хоть какое-то утешение. Время, казалось, потеряло всякий смысл. Юра не замечал, как час сменялся другим, пока его шаги не привели его обратно в холл. Свет в витражных окнах стал тусклым, а в коридорах разлились тени. Шумные голоса студентов и аромат еды из Большого зала донесли до него простую истину: он пропустил и обед, и ужин. Его желудок предательски заурчал, но он проигнорировал это. Возвращаться к людям не хотелось. Казалось, что все взгляды будут направлены на него, хотя разум подсказывал, что никто не обратил бы и капли внимания на его отсутствие. Конечно, кроме неего друзей. «Пустяки. Переживу», — устало подумал он, взъерошив волосы. Он снова отправился бродить по коридорам, подыскивая место, где можно было бы просто посидеть в тишине. Ему не хотелось возвращаться в гостиную Гриффиндора. Эта атмосфера весёлой суеты, вечно оживлённого общения и смеха сегодня только раздражала бы его. Ему нужно было побыть одному. В какой-то момент он наткнулся на небольшую пустую нишу с видом на внутренний двор. Здесь было тихо. Юра опустился на холодный каменный пол, прислонившись спиной к стене, и просто закрыл глаза. До этого дня Юра с успехом игнорировал Джинни. Ему удавалось избегать её взглядов, не замечать её заразительный смех и старательно глушить в себе болезненные воспоминания, которые её присутствие неизбежно вызывало. Это была его защита, его личный барьер от прошлого, которое казалось слишком близким и одновременно недосягаемым. Но не сегодня. Этим утром он проснулся с ощущением, будто его вывернули наизнанку. Этот грёбаный сон...точно прорвал какую-то плотину. И он не знал, что теперь с этим делать. Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке. А она была повсюду. Словно судьба решила издеваться над ним, её яркие рыжие волосы мелькали за каждым углом. Она смеялась с друзьями, улыбалась, махала кому-то рукой. В каждом её жесте он видел Иру, и это разрушало его изнутри. Ему было больно даже просто смотреть на неё. Они были как две капли воды... Каждый раз, когда она мелькала где-то поблизости, он будто в очередной раз умирал внутри. Юра неосознанно ловил себя на том, что следит за ней. Её движения, лёгкие и уверенные, вызывали у него чёткое ощущение дежавю. Её улыбки, направленные, к счастью, не ему, а Дину Томасу, были настолько похожи на те, что он видел раньше, что внутри всё переворачивалось. Не ему, а Дину Томасу. И это было облегчением, потому что, если бы она улыбнулась ему, он бы, наверное, растаял. Как и в прошлой жизни, он не смог бы устоять перед этой обезоруживающей, искренней теплотой. Но это был бы обман. Он напоминал себе, что он не Гарри, а она не Ира. Ира осталась в другом мире, другом времени. А Джинни — совсем другая девушка, со своей историей, своими мечтами. Они даже не разговаривали больше пары слов. Юра пытался убедить себя, что это к лучшему. Ему не нужны сейчас отношения, да и она слишком юна. Со своей жизнью бы разобраться. Но, как назло, Джинни постоянно была где-то рядом. Она то смеялась неподалёку с друзьями, то мелькала за углом коридора. Её голос время от времени вырывался из общего гомона, пробиваясь к нему. Он замечал, как она бросает мимолётные взгляды в его сторону, но старался не обращать внимания. Возможно, это всего лишь случайность. Она могла смотреть на кого угодно, и он искренне надеялся, что так и есть. Ему было проще думать, что они просто два случайных человека, оказавшихся в одной школе. Юра стиснул зубы и постарался отогнать от себя наваждение. Он был уверен, что сможет справиться. Со временем чувства улягутся, а воспоминания потеряют свою остроту. Ему нужно было просто перетерпеть этот этап. Время стремительно приближалось к отбою, и Юра, наконец, заставил себя подняться. Оставаться в нише дольше не имело смысла: ночной патруль мог легко его здесь обнаружить, а лишние неприятности были совсем ни к чему. Он с неохотой отправился в сторону гостиной Гриффиндора. Коридоры постепенно пустели, и лишь редкие студенты торопились в свои комнаты, переговариваясь полушёпотом. Юра шёл медленно, опустив голову, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Когда он добрался до портрета Полной дамы, часы уже показывали почти десять. На удивление, в гостиной было тихо: большинство ребят, видимо, ушли спать, и только несколько учеников, среди которых он заметил Невилла и Рона, оживлённо обсуждали что-то у камина. Гермионы с ними не было. Он поднялся к себе в спальню, стараясь не шуметь. Тёплый свет от лампы, оставленной кем-то из соседей, слегка приглушал ночной полумрак. Юра переоделся и завалился на кровать, даже не заботясь о том, чтобы как-то укрыться. Он лежал на своей кровати, уставившись в балдахин над головой. Сложно было вечно перескакивать с тяжелых размышлений о прошлом на такие же не очень приятные о настоящем. Последние несколько дней Юра практически не общался со своими соседями по комнате. Он будто намеренно избегал их, уходя по утрам раньше, чем кто-либо успевал проснуться, и возвращаясь в спальню тогда, когда она еще пустовала или когда остальные уже спали. Такой режим не был запланированным — скорее, это выходило случайно. Сегодня, к его собственному неудовольствию, избежать встречи с соседями не удалось. Все они собрались в спальне перед сном. Рон сидел на своей кровати, лениво перебирая карты из коллекции Шоколадных Лягушек, Невилл копался в своём цветочном горшке с магическим растением, Финниган листал какой-то журнал, Юра пытался сохранять видимость спокойствия, и только Дин Томас где-то проводил свое время с Джинни. Эта мысль, едва мелькнув в сознании, вызвала у Юры короткую волну раздражения, которую он тут же подавил. Напряжение, повисшее в воздухе, было слишком ощутимым. С Финниганом у них было странное, напряжённое молчаливое перемирие. Они оба старательно избегали любых контактов — ни взглядов, ни слов, ни случайных пересечений. Симус листал журнал с показным равнодушием, но его движения были слишком резкими, как будто он пытался продемонстрировать, что полностью увлечён своим занятием. Каждый раз, когда он переворачивал страницу, звук был чуть громче, чем того требовала ситуация, и Юра чувствовал, как у него начинает дёргаться глаз. Он пытался сосредоточиться на своей книге, вертя её в руках, но даже не знал, на какой странице остановился. Слова расплывались перед глазами, и всё его внимание было сосредоточено на том, чтобы случайно не посмотреть в сторону Финнигана. Рон, судя по всему, чувствовал это напряжение, потому что время от времени бросал короткие взгляды то на одного, то на другого, как будто ждал, что кто-то из них наконец взорвётся. Но Юра держал себя в руках. В конце концов, он уже достаточно взрослый (ха-ха, позабавило), чтобы не поддаваться на такие мелочи. И он почти в это поверил, пока Финниган не захлопнул журнал с таким звуком, что Юра едва не подпрыгнул. Несколько секунд в комнате стояла тишина. Финниган встал, бросил журнал на свою тумбочку и, не говоря ни слова, ушёл в ванную. «Вот и прекрасно». Рон отложил свои карты и со значением взглянул на Юру, будто раздумывая, стоит ли что-то сказать. Но, видимо, решив, что лучше не лезть, он лишь пожал плечами и переключил внимание на Невилла, который начал что-то тихо и увлечённо рассказывать о новом растении. Когда Финниган вернулся из ванной, они снова молча разошлись по своим углам. Свет в комнате приглушился, и один за другим ребята начали укладываться спать. Юра дождался, пока все замолкнут, и лишь тогда позволил себе немного расслабиться. — Как думаешь, стоит пригласить Гермиону на свидание? — Тихий голос Рона разорвал тишину комнаты, слегка его напугав. Он уже подумал, что все спят. Юра поднял голову с подушки и посмотрел на Рона. Тот выглядел сосредоточенным, даже немного напряжённым. В комнате стояла тишина, прерываемая только тихим дыханием остальных. Вопрос прозвучал неожиданно, но вполне логично после событий последних дней. — Почему ты спрашиваешь об этом меня? Рон пожал плечами, не отрывая взгляда от потолка. — Я не знаю, что-то не то всё, — тихо продолжил Рон. — Но она будто ждёт, а я будто должен это сделать. Юра некоторое время молчал. Он понимал, о чём говорит Рон. — Ты правда этого хочешь? — спросил Юра наконец, решив смотреть в корень проблемы. — Я... — он замялся, потерев ладонью лицо. — Слушай, я не знаю. Но я думаю, что это правильно. Юра выдохнул и задумчиво посмотрел на Рона, который продолжал лежать на спине, глядя в потолок. Его голос, полный неуверенности, звучал непривычно. Обычно Рон был более решительным, даже если его решения иногда шли наперекор здравому смыслу. — Послушай, такие вопросы ты должен решать самостоятельно. Но, если ты хочешь услышать мое мнение, то я не считаю ваши отношения "правильными", — устало сказал он, усилив эффект своих слов пальцами, показывающими кавычки. — Хотя бы потому что ты не уверен, что хочешь этого. Рон вздохнул и наконец-то отвел взгляд от потолка. — Я просто не хочу её обидеть. Я же не идиот и заметил, что у нас происходили некоторые телодвижения в сторону друг друга. Но не так давно кое-что изменилось. — Что изменилось? — тихо спросил он. Рон на мгновение замолчал, замявшись. — Это не так важно. Суть в том, что теперь все по-другому. Юра почувствовал, как кусочки головоломки в его голове окончательно встали на место. Рон не был так сосредоточен на Гермионе, потому что его мысли занимал кто-то другой. Ну, что он тут мог сказать? Пожалуй, ничего нового. — Я думаю, тебе стоит сказать Гермионе, как есть. Не стоит оставлять неопределенность. Снова наступила тишина, и Юра уже подумал, что его собеседник уснул, но... — Да, ты прав, — наконец пробормотал он, проводя рукой по волосам. — Но знаешь, это легче сказать, чем сделать. Она сильная, но... Я не хочу, чтобы это выглядело как предательство. Юра усмехнулся. — Думаю, Гермиона сможет понять. Она умнее нас обоих. И честность — это не предательство. Рон грустно улыбнулся, соглашаясь с его словами. Он снова лёг на спину, глядя в потолок. — Спокойной ночи? Юра повернулся на бок, чувствуя, как его веки начинают тяжелеть. Разговор вымотал их обоих. — Спокойной ночи, — ответил он, позволив усталости взять верх.