Попадание 10/10

Ему пора вливаться в социум. С самого попадания сюда Юра отгородится от всех бетонной стеной, систематически отмазываясь от общения то слабостью после нападения дементоров, то занятостью нагонянием программы, то любой другой глупой причиной. Но, как говорится, один в поле не воин. Чтобы выжить в предстоящей мясорубке — а он одним местом чувствовал, что избежать ее не выйдет — ему нужны союзники. Возможно, стоит начать с самого простого — Гермионы и Рона. Тем более, такой шанс представился именно сейчас. 31 августа — уже все готово к новому этапу его новой жизни — завтра поездка в Хогвартс. Перед ним стоят его новые-старые друзья с решительным блеском в глазах.  — Гарри, — произнесла Гермиона с присущей ей целеустремленностью, — нам нужно поговорить. Он уже понял, что в этот раз отвертеться от разговора не получится. Да и он уже все решил.  — Да, конечно, я понимаю, — кивнул он с принятием в голосе. — Мы знаем, что тебе нужно было время, чтобы прийти в себя, — начала Гермиона, внимательно наблюдая за ним. — Мы дали тебе необходимое пространство, не приставали с расспросами… Но нам нужно обсудить этот вопрос. Почему ты нас избегаешь? Гермиона перла с тактичностью бульдозера, а Рон как-то странно отмалчивался в сторонке. Юра даже растерялся от подобной прямоты вопроса.  — Эмм… — глубокомысленно выдал он, — Это были тяжелые недели. — проговорил, стараясь тянуть время, но осознавая, что Гермиона не отступится. Она покачала головой и мягко повторила: — Мы понимаем это. Но, Гарри, ты должен знать: мы твои друзья, и всегда готовы быть рядом, что бы ни случилось. Мы прошли через многое вместе, — её голос был теплее, чем обычно, и в нём звучала неподдельная забота. — Да, я это знаю, — Юра взлохматил волосы на затылке и характерным жестом поправил очки (откуда это взялось?), он снова запнулся, но Гермиона внимательно смотрела на него, не собираясь торопить. — Гермиона, в моих воспоминаниях… нет ничего, кроме самого факта нашей дружбы. Никаких деталей, вы для меня как простые знакомые. Рон удивлённо открыл рот, но тут же закрыл, бросив растерянный взгляд на Гермиону, словно ожидая, что она объяснит ему, что им теперь делать. Гермиона от удивления едва не шагнула назад, но быстро взяла себя в руки. Она сложила руки на груди, её лицо побледнело, но выражение не потеряло своей уверенности. — Подожди, — прошептала она, будто пытаясь понять, что он только что сказал. — Ты хочешь сказать… ты не помнишь нас? Юра тяжело вздохнул, чувствуя, что должен всё объяснить, даже если сам толком не знал, как. Ему нужно было найти баланс между правдой и ложью, чтобы не вызвать подозрений, но всё же не оттолкнуть их. — Не совсем так. Я помню вас, но, знаете… это словно смотреть на картину через воду. Я вижу общие черты, помню какие-то обрывки событий, но... все детали размыты, как сон, который просыпаешься и тут же забываешь, — объяснил Юра, еще больше ероша волосы. Рон наконец вышел вперед. Он нахмурился, пристально глядя на Юру, в его глазах отражалась смесь разочарования и отчаяния, а также намерение добраться до самой сути. — Значит, ты помнишь что-то, но не чувствуешь ничего по отношению к этому? — Да, именно так, — наконец ответил Юра. — Я знаю, что мы близки, что мы… друзья. Но все кажется мне отстраненным. Я... словно знакомлюсь с вами заново.  Друзья как-то сразу поникли, но Юра решил развеять их сомнения: — Но это не значит, что я не хочу узнать вас заново.  Рон, несмотря на видимую растерянность, кивнул, подходя ближе. — Да, парень, — пробормотал он, пытаясь отыскать подходящие слова. — Если тебе и правда придется всё вспоминать… ну, я так скажу — ты выбрал то еще время, — он саркастично улыбнулся, но взгляд его оставался серьёзным, — Но мы во всем поможем и будем рядом. — Спасибо, — ответил Юра, выдавив улыбку. — Честно, это действительно важно для меня.

***

Солнце едва начало подниматься над горизонтом, когда на площади Гриммо началась суматоха. Юра проснулся от стука в дверь и бешеных криков — это была миссис Уизли, на ходу отчитывающая близнецов. Комната была окутана мягким рассветом, но в воздухе витал странный, едва уловимый запах тревоги. Казалось, что дом сам ощущает напряжение, царящее внутри него. Юра привёл себя в порядок и оделся, осознавая, что впереди его ждёт новый этап. За его дверью уже слышался гул голосов. Он спустился по лестнице и оказался в самом центре утреннего хаоса. Вокруг царила та самая сумасшедшая атмосфера предвкушения, когда времени осталось совсем немного, но ещё нужно сделать тысячу вещей. Тонкс появилась на кухне, одетая в повседневные джинсы и тёмное пальто, её волосы сегодня были короткими и ярко-фиолетовыми, что привлекало внимание каждого, кто случайно бросал взгляд в её сторону. Она прислонилась к стене, весело наблюдая за толпой и, встретив взгляд Юры, махнула ему рукой. — Готов? — подмигнула она, поигрывая бровями. — Сегодня нас ждёт миссия по сопровождению одного знаменитого студента на вокзал. Юра усмехнулся. Стоило запомнить, что он теперь будет в центре всеобщего внимания. И необязательно дружелюбного.  В углу кухни, сидя в кресле и хмуро глядя на всех, как всегда устроился Грюм. Он смотрел на Юру, словно тот был бесценным артефактом, который вот-вот попытаются украсть. Даже в домашней обстановке его волшебный глаз периодически вращался в разные стороны, и это добавляло тревоги. — Не беспокойся, мальчик, я сам провожу тебя до станции и лично проверю обстановку перед отправлением. — Этого должно быть достаточно, — кивнул Юра, ощущая волнение. Он понимал, что у Гарри Поттера много врагов, но это казалось чересчур. В этот момент Сириус, который до сих пор был занят приготовлением завтрака вместе с миссис Уизли, подошёл ближе. На его лице, как всегда, застыла лёгкая усмешка, и взгляд пылал решимостью. Сириус, конечно, не собирался пропускать такую важную поездку. Он немного склонился к Юре и тихо прошептал: — Слушай, Сохатик, я придумал, как смогу поехать с вами. Я стану псом. Никто не обратит внимания, да и кто меня узнает? — Сириус, мне кажется, это плохая идея, — пробормотал он тихо, — Я знаю, как тебе важно быть рядом, но всегда существует риск. И оно того не стоит.  Сириус немного нахмурился, явно расстроенный, но не стал спорить. Он понимал, что Юра прав, хотя ему, конечно, не хотелось признавать этого. Некоторое время он стоял молча, смотря на него, пытаясь подобрать правильные слова. — Ты же позвонишь мне по зеркалу? — наконец спросил он, улыбнувшись с легкой грустью. — Хотя бы перед сном. Чтобы я знал, что у тебя всё в порядке. Юра мягко кивнул. Он вспоминал этот подарок с фантомной болью в груди, где представлял свою совесть. — Да, обязательно. Свяжусь с тобой сразу, как только устроюсь, — ответил он, стараясь передать теплоту, которую испытывал в этот момент. Сириус обнял его, затем отошёл к миссис Уизли, которая прочитала ему небольшую лекцию на тему важности осторожности и осмотрительности. Юра видел, что Сириус был расстроен, но всё же чувствовал каким-то сверхъестественным чутьем — он поступил правильно, оставив его в безопасности дома. После завтрака, спустя некоторое время все были готовы, и Юра с Гермионой вышли на улицу, где их ждали Тонкс и Грюм. Вся семья Уизли уже уехала на машине Артура, они остались последними. Собаки, велосипедисты и прохожие в этом тихом уголке Лондона занимались своими утренними делами, никак не подозревая, что всего в нескольких шагах от них ведутся приготовления к путешествию в мир магии. Дождь, едва моросивший утром, теперь превратился в мелкий лондонский туман, заволакивая улицы и приглушая свет, пробивавшийся сквозь облака. Сев на заднее сиденье такси, Юра поудобнее устроился рядом с Тонкс, тогда как Грюм занял место спереди и выпрямился так, словно собирался на бой. Как только машина тронулась, Гермиона смущённо бросила взгляд на Юру, затем нервно улыбнулась. Юра заметил, что Гермиона то и дело украдкой бросала взгляды на Грюма, который выглядел крайне неуместно в этом такси. Наверное, на нем какие-то чары отвлечения внимания маглов. Тонкс сразу попыталась разрядить напряжённую обстановку, что, правда, было не так просто, учитывая соседство. Волшебник сидел с таким видом, словно был уверен, что каждый встречный — потенциальный враг. — Ну что, вы готовы к новому учебному году? Гермиона усмехнулась и постаралась скрыть волнение, поглядывая в окно, как будто сосредоточилась на каплях дождя, стекающих по стеклу. — Конечно, — ответила она, кивая. — Просто мне кажется, что этот год будет не из лёгких, учитывая обстоятельства. — Думаю, это будет что-то новое, — выдавил он, оборачиваясь к Гермионе, — но, может, к лучшему? Грюм, сидя на переднем сиденье, коротко фыркнул, когда такси свернуло к очередному повороту. Он наклонился вперёд, как будто всматривался сквозь туман в поисках чего-то подозрительного. — К лучшему… — пробормотал он тихо, с мрачным скепсисом, почти себе под нос, хотя все могли его услышать. — Вряд ли в наши дни это слово применимо. Таксист бросил короткий, полный подозрения взгляд в зеркало заднего вида, словно проверяя, что странные пассажиры не затевают ничего незаконного. Тонкс, заметив это, лукаво улыбнулась и вернула внимание к Юре и Гермионе. — Вы знаете, я всегда говорю — хаос — это начало чего-то великого. Главное, не бояться делать первые шаги, — сказала она, подбадривая обоих. Постепенно напряжение стало спадать, и Юра, откинувшись на сиденье, попытался представить, какой будет его первая встреча с Хогвартсом. Такси плавно остановилось у вокзала, и, обменявшись с Гермионой коротким взглядом, Юра вздохнул и выбрался из машины, чувствуя себя одновременно взволнованным и насторожённым. Грюм вышел первым и окинул толпу людей на вокзале мрачным взглядом. — Пошли, — скомандовал Грюм, кивая в сторону платформы. Толпа на вокзале Кингс-Кросс, как и всегда, была кипучей, многоголосой и немного хаотичной. Гул разговоров, смех, гудки поездов — всё смешивалось в единую звуковую волну, которую рассекала настойчивая дробь шагов. Над толпой висели массивные старинные часы с тяжёлыми стрелками, тикали громко и размеренно, отсчитывая минуты до отправления. Их циферблат, чуть запотевший от утреннего тумана и влаги, отражал мутноватый свет, попадающий на него. Стрелки медленно, но неумолимо подбирались к одиннадцати. Они двигались к платформе 9¾ сквозь суету лондонской толпы, среди обычных магглов, ничего не подозревающих о том, что совсем рядом — только руку протяни — вход в другой мир. Юра сдерживал нервное возбуждение, идущий позади него Грюм глухо бурчал себе под нос, раздавая краткие указания: — Держитесь вместе и будьте начеку. Как войдём на платформу, лучше не привлекать лишнего внимания, — напомнил он. Да уж, в такой компании они точно не привлекут внимание.  Когда они подошли к перегородке, Юра на секунду остановился. Вокруг суетились магглы, занятые своими заботами и абсолютно не замечающие ничего вокруг себя. Пара магических детей с родителями проскочила перед Юрой, исчезая в стене так, будто её вовсе не существовало. — Ты готов, Гарри? — спросила Тонкс, когда они приблизились, — Вперёд, одним быстрым шагом. Юра кивнул и, глубоко вдохнув, сделал шаг вперёд вместе с Тонкс и Гермионой. Мгновение — и мир переменился. Здесь царила совершенно особенная атмосфера. Платформа была наполнена учениками, собравшимися в пёстрые компании, толпами родителей, обнимающих детей на прощание, и пыхтящим от пара алым паровозом, ожидающим отправления. Поезд Хогвартс-экспресса, поднимающий облака пара, стоял на платформе, его окна переливались светом в лучах утреннего солнца. — Вот и всё, — с улыбкой проговорила Тонкс, оглядывая оживлённую платформу. — Добро пожаловать снова на Хогвартс–Экспресс. К ним тут же устремились Уизли, своей оравой гармонично дополняя всеобщий гомон. — Давайте, мои дорогие, пишите чаще, — ворковала миссис Уизли. — Мам, да не волнуйся, — отмахнулся Фред, — Конечно мы будем на связи. — Да-да, мама, — подхватил Джордж, подмигивая Юре. — Если что, в письме попросим прислать нам пироги. Хогвартская еда хороша, но твоим пирогам с патокой она не конкурент. Миссис Уизли усмехнулась, но быстро одарила их строгим взглядом, отчего они тут же притихли. — Ну ладно, с вас станется, — фыркнула она, приподняв подбородок, но Юра заметил, что ей явно приятно такое слышать. После короткого, но эмоционального прощания мистер и миссис Уизли пожелали каждому хорошего учебного года и крепко обняли. Мистер Уизли, положив руку Юре на плечо, тихо подбодрил его: — Удачи тебе, Гарри. Помни, если что — мы всегда рядом. Они попрощались и вскоре двинулись по узкому коридору поезда, заглядывая в купе и стараясь найти свободное место. — Надеюсь, на этот раз удастся выбрать купе подальше от первокурсников, — усмехнулся Рон, потирая руки. — Не то чтобы они мне мешали, но, знаете, с меня их хватит и из-за обязанностей старосты. Гермиона одарила его строгим взглядом, но на губах её играла улыбка. — Ну, мы ведь должны быть ответственными, Рон, — ответила она, с лёгкой укоризной поглядев на него. В конце концов, они нашли пустое купе, вдали от оживлённой суеты. Устроившись, Рон легко кинул свою сумку на полку, потянулся и уселся у окна. — Вот оно, спокойствие! — с облегчением проговорил он, вытягивая ноги. — Как только поезд тронется, нас ждёт несколько часов безмятежности. Ну, если, конечно, Малфой снова не вломится. Поезд дал протяжный гудок, и вскоре медленно тронулся, оставляя платформу позади. Они удобно устроились на мягких сидениях, и через окна уже можно было видеть, как вокзал остаётся позади, сменяясь зелёными полями и холмами. — Интересно, что нас ждёт в этом году, — задумчиво произнёс Рон, следя за сменяющимися пейзажами. Гермиона, не отрывая глаз от окна, кивнула, и в её взгляде мелькнуло лёгкое волнение. — Я чувствую, что год будет сложным, но ведь мы вместе справимся, — тихо сказала она, подбадривая обоих. Юра поднял на неё глаза. «Да, справимся». — Слушайте, — начал он, немного неуверенно, подбирая слова. — Расскажите мне про наших учителей… Может, вспомню что-то полезное. Какие у меня с ними… отношения? Гермиона и Рон переглянулись, видимо, немного удивившись вопросу. — Ну, с кого бы начать? — задумчиво ответила Гермиона, слегка приподнимая брови. — Возможно, с профессора Макгонагалл? Ты всегда её уважал, хотя она строгая, даже по моим меркам, — с улыбкой добавила она. Рон усмехнулся и кивнул, соглашаясь с Гермионой. — Да, Макгонагалл вечно на страже порядка, но к тебе она относится с пониманием, особенно если ты… ну, если ты играешь за команду факультета и редко нарушаешь правила. Думаю, у неё к тебе доверие. В каком-то смысле, она гордится тобой, — объяснил Рон, пожав плечами. Юра кивнул, стараясь представить себе строгую, но справедливую фигуру профессора, и образ сложился достаточно ясно. — А как насчёт Флитвика? Он же преподаёт заклинания? — спросил Юра, вспоминая крохотного профессора с громким голосом. — Флитвик добряк, — ответила Гермиона с тёплой улыбкой. — Он одинаково хорошо относится ко всем студентам, — добавила она. — А кто… — он сделал паузу, подбирая слова, — ну, кто не особо меня жалует? Гермиона тяжело вздохнула, и её лицо стало серьёзным. — Снейп, — ответила она почти сразу. — Ты знаешь, он всегда был к тебе… необъективен. Он не особо жалует наш факультет, но тебя, как будто, особенно выделяет. Рон хмыкнул, глаза его потемнели. — «Необъективен» — это мягко сказано, — пробормотал он. — Он вечно ищет, к чему бы придраться. Юра коротко кивнул, отметив для себя это имя. Со Снейпом нужно быть крайне осторожным. И всё же он решил немного разрядить обстановку. — Ладно, это я запомню. А кто… ну, кто мне ближе всего? На лицах друзей снова появились улыбки. — Хагрид, конечно, — ответила Гермиона, её голос потеплел. — Он нам всем как старший друг. Тебе стоит его навестить, как только мы приедем. — Профессор Спраут добрая, но строгая. Уроки всегда проходят в теплицах, и они… очень необычные. Ты неплохо с ней ладишь, Гарри. Гермиона о чем-то вспомнила и тут же закатила глаза, на её лице отразилась смесь лёгкого раздражения и скептицизма. — Профессор Трелони, — начала она, не скрывая недовольства. — Она считает, что наделена даром предвидения, и проводит занятия в своей мрачной, пыльной башне, полной тумана и странных запахов. Всё у неё заканчивается одним и тем же: предсказанием чьей-нибудь скорой гибели. И, конечно, чаще всего это твоя гибель, Гарри. Рон подавил смешок, ухмыльнувшись: — Трелони — это да, каждый урок одно и то же. Поначалу это было даже страшно, а теперь просто смешно. — А что насчёт Защиты от Тёмных Искусств? Кто у нас преподаёт её в этом году? — вдруг спросил Рон, вспоминая, что эта дисциплина, кажется, из года в год приносила сюрпризы. Глаза потемнели, зубы заскрипели. — Да, насчёт этого, — начал Юра. — Дамблдор говорил, что преподавать её будет кто-то из Министерства. Некто Амбридж. Сволочная женщина, являющаяся причиной моих провалов в памяти. — Амбридж? — переспросила Гермиона, нахмурившись. — Ты… уже её встречал? — Лично нет, но это она послала дементоров. Но Дамблдор сказал, что у них нет доказательств.  Гермиона и Рон замерли, поражённые услышанным. Гермиона, казалось, не знала, что сказать, её лицо побледнело, и она невольно сжала кулаки. — Заместитель Министра? — прошептала она, будто пытаясь осознать услышанное. — Но зачем ей это нужно? Это же… ужасно! Даже не ко всем преступникам применяется это кошмарное преступление против человечности! Рон, не сдерживая возмущения, яростно ударил кулаком по сиденью. — И она ещё будет преподавать у нас Защиту от Тёмных Искусств? Да ей самой стоило бы защищаться после такого. Юра вздохнул, чувствуя, как нарастает напряжение. — Дамблдор сказал, что у них нет доказательств, — тихо повторил он, — С ней лучше не вступать в прямую конфронтацию, она нас задавит… Все трое погрузились в свои мысли. Раз он Гарри, вести себя должен соответствующе. Импульсивные реакции на подначки белобрысого – Малфоя, даже если они его не трогают; яростные взгляды на уколы от Снейпа; сжатые кулаки на провокации Амбридж. Ох боже ты мой, он же совсем не актер! Тем временем они продолжали ехать в тишине. Рон уже разлегся на соседнем сидении, провалившись в дрёму. Гермиона сидела рядом с его головой, уткнувшись в учебник по заклинаниям. А Гарри думал о тех неделях, что провел здесь. Он успел минимально нагнать программу, купить необходимую одежду и обмануть окружающих Гарри Поттера людей. Программа-минимум выполнена. Однако, чтобы существовать в этом мире, необходимо нечто большее. Он узнает про уклад жизни магов в местной библиотеке, также нужно почитать законы. И, конечно, нужно понять, что делать с Амбридж.  Для него это стало чем-то личным. Если бы не Амбридж, его бы здесь не было. Конечно, он мог тогда просто умереть, но все же, ему кажется, электричество тогда взбунтовалось не просто так. Можно назвать это каким-то паучьим чутьем, но Юра знает, что все произошло из-за нее. И он хочет отомстить.  Юра снова поправил дурацкие очки на носу и проклял их предыдущего владельца. Ну почему Гарри Поттер все это терпел? Юра хотел купить новые очки в магловской оптике еще во время похода по магазинам с Дорой. Однако, Тонкс его переубедила: — Сходи за очками в Хогсмите, они зачарованы на водоотталкивание и не разбиваются. — Серьезно? И почему я раньше до этого не додумался…— задал он риторический вопрос Гарри Поттеру. — Действительно. Это же на поверхности, — она беззаботно пожала плечами и поскакала дальше по улице. Он так задумался, что пропустил тележку со сладостями. Да и он не горел желанием их покупать — есть то, что двигается, или на вкус, как старые носки, Юра считал каким-то извращением. Ехали они уже достаточно долго, и пора было переодеваться в школьную форму. Юра с Роном стояли в коридоре и ждали, пока Гермиона оденется, когда мимо прошло ехидное нечто.  Конечно, он не мог пройти спокойно. Малфой, видимо, считал себя бессмертным, потому что вздумал залупаться даже один против двоих.  Малфой остановился, лениво поднимая бровь и ухмыляясь: — Поттер, — протянул он с усмешкой, испытывая удовольствие от каждого произнесенного слова. — Удивительно, что некоторые всё ещё пытаются с тобой водиться. Юра не ответил, но напряжение между ними повисло ощутимо. Малфой сделал шаг ближе, опершись плечом о стену. — Слышал, ты теперь водишься с девчонкой? — продолжил он, лениво поднимая бровь. — Нимфадора, кажется, её зовут? Моя дорогая грязнокровная кузина, — Он выплюнул ее имя. Юре даже не нужно было притворяться, этот стервятник кого угодно выведет из себя.  — Только помни, как много дерьма всегда происходит вокруг тебя, Поттер. Может, её ждет нечто куда хуже, чем синяки на коленках. — Малфой в открытую насмехался.  Рон рядом тихо зарычал, готовый сорваться с места, но Юра положил руку ему на плечо, удерживая. Он не понимал, это была угроза или предупреждение. Очень уж было похоже на последнее — Шел бы ты дальше, Малфой, — холодно ответил Юра. — Или у тебя слишком много свободного времени, раз следишь за чужими взаимоотношениями? Малфой прищурился, едва заметно напрягаясь. — Увидишь, Поттер, — едва слышно прошипел он. — С такими как ты свяжешься — долго не протянешь. Его слова были похожи на яд, медленно растекающийся по венам. Он еще раз окинул Юру ледяным взглядом и, отвернувшись, направился прочь, словно эта встреча уже перестала представлять для него интерес. Юра смотрел ему вслед, ощущая, как что-то холодное и тяжелое оседает у него в груди. — Ты зря не дал ему врезать, Гарри, — прошипел Рон. — Этот хорек давно это заслужил. Юра криво усмехнулся, пытаясь скрыть, насколько смысл слов Малфоя его задел. — Да, заслужил, — отозвался он, убирая руки в карманы, — Но нам стоит быть осторожнее. Не хочу, чтобы из-за него начались проблемы. Рон недовольно фыркнул, явно не разделяя этой осторожности. — А что он вообще болтал про Тонкс? — вдруг поинтересовался он. Юра пожал плечами, стараясь выглядеть невозмутимо. В это время, как раз, дверь купе отъехала и вышла переодетая Гермиона. — Малфой может болтать что угодно, но мы понимаем, что он все-таки просто пешка. Если его отец что-то замышляет, Малфоя используют для того, чтобы нас спровоцировать. Или он реально пытался его предупредить, эта мысль не давала покоя.  Рон качнул головой, сдавленно вздохнув. — Отлично. Но скажу одно: если этот хорек еще раз пикнет о ком-то, Гарри, — я ему лично помогу оказаться на больничной койке. Юра усмехнулся, чувствуя, как немного отступает напряжение. Ему нравилось, что у него есть такая поддержка, что всегда найдется друг, готовый встать рядом, а иногда и впереди. Юра и Рон вернулись в купе, и Юра поспешно переоделся в школьную форму, чувствуя, что эта часть ритуала немного дисциплинирует. Когда поезд начал замедляться, Юра застегнул последнюю пуговицу и мельком глянул на Рона, который уже привычно подтягивал свой галстук. — Готов? — спросил Рон, кивая в сторону двери. Юра только кивнул. Когда поезд остановился, двери вагонов распахнулись, и ученики начали высыпать на платформу, шумно обсуждая летние каникулы и предстоящий учебный год. Вокруг раздавались радостные приветствия, громкие разговоры и смех, как будто все находились в предвкушении чего-то захватывающего. Он вышел из вагона вслед за Роном и Гермионой, сжимая рукав мантии Гарри Поттера. Холодный ночной воздух с озерной свежестью быстро пробрал его насквозь, и он невольно вздрогнул. Впереди уже показался Хагрид, огромный и громогласный, окликавший первокурсников своим звучным басом. Он поднимал руку над головой, привлекая к себе внимание самых младших учеников, которые топтались в нерешительности, не зная, что делать дальше. — Первокурсники — сюда! Все сюда! — громыхнул он. Юра заметил, как некоторые первокурсники с любопытством и страхом поглядывают на Хагрида, который выглядит для них настоящим гигантом. Ему самому было бы, наверное, немного страшно оказаться среди этой шумной детворы под присмотром такого великана. Он улыбнулся про себя, думая, как наивно выглядит эта сцена со стороны. Рон потянул его за плечо, указывая на стоящие чуть дальше кареты. К ним уже направлялась вереница студентов старших курсов, заполняя тесные кареты по четыре человека. И тогда Юра заметил, что кареты тянули странные создания, о которых он до сих пор знал лишь по описаниям. Это были фестралы — кости, обтянутые кожей, пустые глаза и мощные кожистые крылья, почти зловеще дрожащие на холодном ветру. Юра замер, внезапно осознав, что может видеть их. От этого осознания по телу пробежала волна смутного холода.  Причина, почему они стали ему видимы, была очевидна — он знал, что такое потеря. Рон и Гермиона удивленно посмотрели на него, как будто он заметил что-то невероятное, но они ничего не видели. — Эй, что такое? — спросил Рон, приподнимая бровь. Юра перевел взгляд на друга и пожал плечами. — Да так, просто кареты… странные. Рон и Гермиона переглянулись, но, не вдаваясь в подробности, полезли в одну из свободных карет. Юра последовал за ними и уселся рядом. На противоположном сиденье уже расположилась странная девушка с отсутствующим, отстраненным выражением лица, будто она плыла по волне своих мыслей и при этом видела что-то, что ускользало от остальных. Когда все устроились, она неожиданно заговорила, не глядя на Юру: — Фестралы тебе кажутся мрачными, верно? Она казалась немного не от мира сего — её светлые волосы спадали на плечи, взгляд был направлен куда-то за пределы происходящего. Юра ощутил странное, почти тревожное ощущение. Она вдруг посмотрела на него, задержав взгляд чуть дольше, чем было бы уместно, и слегка прищурилась, будто пыталась понять, что именно в нём кажется ей неправильным. — Ты изменился, Гарри, — сказала она мягко, не отводя глаз. Юра внутренне напрягся, но старался сохранить спокойное выражение лица. Он заставил себя отвести взгляд. — Мы знакомы? — спросил он сдержанно, стараясь выглядеть удивлённым, но девушка не купилась. — Ты другой, — добавила она тихо, как бы констатируя факт. Юра едва заметно поморщился. Он попытался сменить тему, но она продолжала смотреть прямо на него. Гермиона смотрела на эту сцену и периодически закатывала глаза. — Не беспокойся, Гарри. Иногда люди должны быть теми, кем они не являются, — пропела странная девочка. Он промолчал. — Знаешь, иногда, когда я вижу фестралов, мне становится грустно, — перевела тему девушка, словно не замечая его напряжения. — Они напоминают о тех, кого мы потеряли. Я знаю, что ты тоже видел их. Ты ведь знаешь, что  видеть могут только те, кто видел смерть? Её слова резанули по сердцу. Воспоминания о смерти отца накрыли его, как волна. Даже собственная смерть волновала меньше.  — Да, — вымолвил он с трудом, не зная, как уйти от разговора. — Я видел их. Девушка кивнула, её глаза будто светились пониманием. Она ему не очень понравилась. Видела что-то, недоступное другим, и он ее опасался. По мере того, как карета медленно тряслась по дороге, он чувствовал нарастающее напряжение. Глядя на эту странную девчонку, он не мог отделаться от ощущения, что она видит его насквозь. Её пронизывающие глаза, казалось, читали его мысли, как открытую книгу. Внезапно Рон, не замечавший ничего вокруг, либо решивший прервать эту катастрофу, хлопнул его по плечу. — Эй, Гарри, ты же не забыл, что у нас сегодня вечерний сбор в гостинной? — спросил он с воодушевлением, в котором ощущалась предвкушаемая рутина Хогвартса. — Конечно, не забыл, — ответил он, стараясь скрыть собственное смятение. Девушка отстранилась, увлечённая каким-то шумом за окном, и Юра почувствовал облегчение. Как только карета остановилась, Юра поднял глаза и замер. Прямо перед ним возвышался Хогвартс — темные, величественные башни, словно растворяясь в ночном небе, смотрели на него, окутанные едва заметным туманом. Он знал этот замок по книгам и фильмам, но то, что предстало перед ним сейчас, невозможно было передать на бумаге. Это было невероятно — древний, живой организм, с историей, которая чувствовалась в каждом камне. Где-то за высокими окнами мелькали огоньки, словно глаза существа, следящего за каждым шагом тех, кто осмеливается войти. Рядом с ним Рон и Гермиона тоже глядели на замок, но их взгляды были спокойными, привычными, как будто это была просто еще одна осенняя ночь. Для Юры же это была целая вселенная. — Всё в порядке? — Гермиона снова обратила на него внимание, подмечая его ошеломление. Юра попытался ответить что-то небрежное, но голос предал его — в нем послышался трепет. — Да… просто… иногда забываю, какой он огромный, — пробормотал он, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Кареты продолжали подъезжать к замку, оставляя за собой гравийные дорожки и выстроившихся учеников. На мгновение Юра ощутил себя маленьким, потерянным в этом гигантском, незнакомом мире, где каждый уголок был пропитан магией. Он бы ещё долго стоял, глядя на замок, но толпа школьников позади поторапливала, и ему пришлось идти вперед, следом за Роном и Гермионой. Когда они подошли к массивным дубовым дверям, которые вели в Большой зал, Юра почувствовал, как сердце его забилось сильнее. Здесь, совсем рядом, он находился среди тех самых стен, которые слышали голоса основателей, были свидетелями величайших битв и тайн. Всё это казалось ему нереальным, несуществующим. Как только двери распахнулись, они оказались в просторном вестибюле, освещённом факелами. Мраморные колонны поднимались до самого потолка, а впереди виднелись лестницы, которые, как он знал, могли внезапно сменить направление. Рон и Гермиона уверенно направлялись в сторону Большого зала, и Юра поспешил за ними, стараясь не отставать и выглядеть естественно. Войдя в Большой зал, Юра поймал себя на том, что просто не может отвести взгляда от потолка, отражающего ночное небо с россыпью звёзд. Ослепительные свечи, которые парили в воздухе, создавали атмосферу какого-то древнего ритуала. Он смотрел на ряды длинных столов, заполненных учениками, и на преподавательский стол в конце зала, за которым сидели учителя. Профессор Макгонагалл стояла у стола в мантии, обвивающей её фигуру, в остроконечной шляпе, и наблюдала за толпой новоприбывших. Суровый взгляд, холодный, но с лёгкой искоркой одобрения, следил за первокурсниками, которые с трепетом переговаривались, ожидая своего распределения. — Гарри, пойдём, садись рядом, — услышал он голос Рона, уже севшего за стол Гриффиндора и оставившего ему место рядом с собой. Юра присел, пытаясь унять дрожь. Рядом с ним начали шептаться, обмениваясь впечатлениями о прошедшем лете, но он едва слышал их. Всё его внимание было приковано к мельчайшим деталям вокруг: к старинной резьбе на стенах, к гербам, висящим над столами факультетов, к портретам волшебников, наблюдающим за учениками с интересом. Как только первокурсники выстроились перед учительским столом, профессор Макгонагалл поставила перед ними ту самую Распределяющую Шляпу. Она была древней и изрядно потрёпанной, с заметными пятнами и заплатами, но, несмотря на это, её вид вызывал у Юры странное, почтительное волнение.  Вокруг воцарилась напряжённая тишина, и все взгляды устремились к Шляпе. Вдруг Шляпа ожила. Её широкие поля расправились, и на месте, где, казалось бы, должен был быть рот, появился разрез. Она начала петь. Голос Шляпы был глубокий и слегка скрипучий, словно он пробивался сквозь столетия, и её слова были пропитаны древней мудростью. Юра прислушался, стараясь уловить смысл песни. Она пела о великой силе, которую каждый факультет вносит в общую систему школы, но говорила и о том, как опасно разделение. Слова её звучали так, словно предупреждали всех, кто слушал, о тени, нависшей над магическим миром. «Разделить легко, и мир слабей, Враг подкрадётся в темноте ночей. Держитесь вместе, друг за друга стойте, И за друзей без колебаний бейтесь. Не забывайте — разные, но вместе, Сильнее мы в добром, честном жесте. Сквозь хаос тьмы, за свет боритесь, В опасный час не разъединитесь!» Когда песня Шляпы закончилась, напряжение в зале было почти осязаемым. Первокурсники — маленькие, испуганные и немного потерянные, — столпились перед преподавательским столом, ожидая своей очереди, чтобы узнать, в какой из факультетов они попадут. В этот момент в середину вышла профессор Макгонагалл, беря в руки шляпу и напряжение спало. Начиналась церемония распределения первокурсников. Юра, ощущал себя частью чего-то великого. Один за другим ученики подходили к Шляпе, и по мере распределения в зале раздавались аплодисменты и одобрительные крики. Слизеринцы приветствовали новеньких сдержанно, Гриффиндорцы аплодировали громче всех. Юра с интересом следил за тем, как решаются судьбы новичков. Ему самому, конечно, это испытание не грозило, но стало любопытно: а куда бы попала его собственная душа, если бы он не носил облик Гарри Поттера? Когда распределение закончилось, и новички уселись за столы, Дамблдор поднялся со своего места. Седовласый старец выглядел так, будто хранил в себе мудрость веков, и, когда он обратился к ученикам, в зале воцарилась полная тишина. Каждое его слово проникало глубоко в душу. — Добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! — начал он. — Как всегда, я уверен, нас ожидает множество удивительных открытий, захватывающих моментов и, возможно, парочка случайных взрывов. Ученики хихикнули, некоторые даже шутливо переглянулись, но в зале было заметно меньше смеха, чем обычно. Дамблдор продолжил, бросив взгляд на всех присутствующих: — Однако прежде чем мы начнём пир, у меня есть важное объявление, — продолжил Дамблдор, и Юра напрягся, заметив, как в выражении лица директора появилось что-то серьёзное. — В этом году мы также приветствуем нового преподавателя по защите от тёмных искусств, профессора Долорес Амбридж, — произнёс он, поднимая руку в её сторону. Кулаки сжались. Глаза вспыхнули. Все взгляды сразу устремились на Амбридж. Она поднялась со своего места, её лицо озарила неестественная, почти кукольная улыбка. В ярко-розовом костюме, казавшемся неуместным в стенах Хогвартса, она была похожа на персонажа из карикатуры. Внезапно она прокашлялась, прервав Дамблдора, и её пронзительный, высокомерный голос прозвучал в гулкой тишине Большого зала. — Кхм-кхм. Спасибо вам, директор Дамблдор, за столь любезное представление. Я бы хотела сказать несколько слов... Дамблдор отступил, сохраняя вежливую улыбку, но его глаза мелькнули едва заметным беспокойством. Амбридж, не заметив этого, начала свою речь. — Дети, — начала она с приторной улыбкой, — я очень рада стать частью вашей школьной жизни. Министерство магии посчитало необходимым, чтобы мы внесли некоторые… кхм, коррективы в обучение. Мы верим, что ваш ум — это чистый лист, который нуждается в правильном наставлении и контроле. Юра почувствовал, как вокруг него многие начали перешептываться, возмущённо морщась. Гермиона сжала губы, явно недовольная, а Рон, казалось, едва сдерживал желание фыркнуть. — Традиции — это прекрасно, — продолжила Амбридж, — но иногда требуется вмешательство, чтобы убедиться, что образование соответствует установленным Министерством стандартам. Ваша безопасность и дисциплина — вот приоритет Министерства. Уверена, что с вашей стороны будет абсолютное подчинение нововведениям, которые только помогут вам стать достойными членами общества. Её речь была наполнена патерналистским тоном, но он знал, что под словами скрывается что-то большее, чем просто забота о дисциплине. Это было предупреждение, завуалированное под милый тон. Когда она закончила, в зале воцарилась неловкая тишина. Юра оглянулся вокруг — многие ученики выглядели озадаченными. Некоторые студенты обменялись непонимающими взглядами, а Дамблдор вернулся к кафедре: — Благодарю, профессор Амбридж, — наконец произнёс Дамблдор, поднимаясь и снова беря ситуацию под контроль. — А теперь, как и полагается в начале учебного года, пир! На столах тут же возникли тарелки, заполненные множеством угощений. Вкусные запахи быстро отвлекли многих от недавней речи, но Юра всё же поймал напряжённый взгляд Гермионы. Она тихо произнесла, чтобы слышали только Рон и Юра: — Весь этот контроль — это просто способ следить за нами. Министерство пытается вмешиваться в дела Хогвартса. Они все лето писали в газетах чушь про Дамблдора и Гарри, теперь еще и это. Разговоры вновь разгорелись, но Юра не мог избавиться от неприятного ощущения.          Он перевел взгляд на учительский стол. Амбридж смотрела прямо ему в глаза.