Topaz and Cornflower

Лютик находился в тепле. Тепло было тяжёлое — липкое и удушающее. Оно шло не только снаружи, но и изнутри, и омега лениво выгибал спину, ощущая прикосновение чужих зубов на своей шее. В чём дело? Кто-то одной рукой крепко сжимал его бёдра, а другой — горло, всего на волосок от горячего дыхания, опаляющего изгиб шеи Лютика. Мурлыча, он прижался к Геральту ближе — омега знал, что это был Геральт, ничьи другие зубы не могли находиться так близко от его шеи — и глубоко вдохнул запах дыма и леса, запах альфы. Нет, он точно знал, что происходило. Даже не так. Ему хотелось, чтобы это происходило. Геральт сделает его своим. Лютику это было нужно. — Геральт… — едва слышно выдохнул он. От звука собственного голоса мир вокруг закружился. Лютик нахмурился и попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на ведьмака, но перед глазами всё расплывалось. Омега недовольно застонал, когда руки Геральта перестали его обнимать, оставляя после себя пустоту и желание. — Постой, — попытался сказать омега, но слово увязло во рту. Это ведь почти произошло. Геральту нужно было сделать всего один укус, чтобы всё наладилось. Лютик выгнулся, чтобы обнажить шею ещё сильнее и вернуть чувство правильности происходящего. Он почувствовал давление, а потом боль от укуса — ведьмак всё-таки присвоил его… Лютик резко сел в кровати, распахнув глаза. Его будто окатили ледяной водой. Пульс зашкаливал. Ночная рубашка прилипала к блестящему от пота телу, а шея пульсировала от невыносимой боли. Рот Лютика был словно набит ватой. Дрожащей рукой он лихорадочно потёр свои пахучие железы. Кожа была целой, такой же гладкой, как и всегда, но на прикосновение отзывалась с непривычной чувствительностью. Задрожав, омега выдохнул и рухнул обратно в гнездо. Сердце бешено колотилось. Лютик вглядывался в темноту в поисках Геральта. Ведьмак спал. Конечно, он спал. Лютик приложил немало усилий, чтобы сглотнуть. Это был сон. Только и всего. И во сне он… Лютику удалось неглубоко вдохнуть через рот. Ощущение всепоглощающего тепла исчезало, из-за чего тело покалывало. Тебе только что приснился очень странный сон. Как будто почувствовав на себе взгляд Лютика, Геральт сонно нахмурился и что-то пробормотал. Он пошевелился, как будто хотел притянуть омегу ближе, а потом слегка нахмурился, обнаружив, что он больше не лежал в его объятиях. Веки ведьмака пару раз дрогнули, после чего он удивлённо моргнул. — Лю? — голос Геральта был хриплым со сна. Чёрт побери. Геральт не должен видеть его в таком состоянии, иначе он сразу всё поймёт. Хотя он мог подумать, что омеге приснился кошмар, и, может, был бы не далеко от истины. Но этот сон не походил на кошмар… Геральт приподнялся на локте, устало протирая глаза. — Лютик? Ты… — внезапно его глаза расширились, а рука замерла там, где стирала остатки сна. — Ага, — Лютик почувствовал, как его лицо начало гореть, а уши покраснели. Геральт всё понял. Щёки ведьмака тоже тронул румянец, и Лютик услышал, как он резко выдохнул. — Лютик, ты… хм. — Прости, — пробормотал омега. Он был настолько ошеломлён, что не мог больше ничего сказать. Вообще, он бы предпочёл провалиться сквозь землю. — Я просто… это ничего… — Да. Конечно. Извини. Просто… ты пахнешь… — ведьмак заколебался. — Приятно. Лютик закрыл лицо руками. — Как это унизительно, — он не мог заставить себя посмотреть на Геральта. — Мне так жаль, клянусь, я… — Нет, нет, — неуклюже перебил его ведьмак. — Это нормально. Подобное случается со всеми. Я имею в виду… всем снятся сны. — Да не в этом дело, — простонал Лютик. — Точнее, не совсем в этом, — он сглотнул. Во рту по-прежнему было сухо, как в пустыне. — Я… имею в виду, это не было… да блин! Не в этом смысле. — Ты не обязан мне рассказывать, — когда Лютик осмелился взглянуть на Геральта, он обнаружил, что ведьмак прикрывал рот и смотрел в сторону. Щёки его были красными. — Это не моё дело. — Это не то, о чём ты подумал, клянусь, — Лютик провёл руками по лицу. — Я имею в виду, что мы не… — он зажмурился, пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова. — Мы не занимались этим. Напрямую. Геральт как будто слегка удивился. — Оу. — Я бы уже выбросился из окна, если бы это было так, — пробормотал Лютик. — Боги, как неловко. Геральт прочистил горло, продолжая смотреть в сторону. Он понимал, что не должен спрашивать, но бороться с собой становилось всё сложнее. В его глазах читалось беспокойство. Беспокойство и плохо скрытая ревность. — Это был кто-то… другой? Лютик яростно замотал головой. — Нет. И не в этом дело, — он глубоко вздохнул и запустил пальцы в волосы. Подслушанный им вечером разговор сильно на него повлиял. Возможно, Весемир был прав — у тела другие потребности, чем у сознания. — Это было просто… — он не смог сдержаться и коснулся своей шеи. Чувствительность снизилась, но омега по-прежнему дрожал. Боги, выручайте! — Послушай, Геральт… — Лютик глубоко вздохнул. Он не был уверен, стоит ли вообще начинать разговор. Он посмотрел вниз — его руки нервно сминали одеяло. Лютик заставил себя сделать глубокий вдох. — Мне приснилось, что ты пометил меня. Геральт замер. — Тебе… что? Лютик почувствовал, что покраснел ещё сильнее. — Не удивляйся. В любом случае, ты виноват, что мне это приснилось, — он застонал, закрыв лицо руками. — Боги, мне приснился этот сон, когда моя маленькая дочь спала рядом со мной в гнезде. Я отвратителен. Худший родитель. Ведьмак по-прежнему не шевелился. — Тебе это уже снилось? — Нет. Ведьмак колебался. — А ты… думаешь об этом? — Я уже сказал, что это всё твоя вина, — Лютик подхватил одну из подушек и прижал к себе, прикрывая шею. Он знал, как от него пахнет: тёплый аромат ванили и таволги, который он обычно игнорировал, наполнил комнату, как приглашение. Геральт прекрасно держал себя в руках, но Лютик заметил, как расширились его зрачки и как он прикусил губу. Лютик прижал подушку ещё сильнее. — Ты сам думал об этом с самого вечера. Ведьмак на мгновение замешкался. Затем на его лице отразилось осознание. — Боги, — он подвинулся к спинке кровати. — Поэтому ты так странно вёл себя в коридоре. Лютик недоумённо поднял бровь. Геральт выглядел испуганным. — Ты слышал наш разговор. — Ага, — произнёс Лютик. Говорить было трудно. Как глупо. Не следовало ему начинать этот разговор. — Я вообще не планировал тебе говорить. — Лю… — Но не могу выкинуть это из головы. Вот и всё. Геральт вглядывался в омегу, пытаясь хоть что-нибудь понять по невербальным признакам, но терпел поражение. — Ты зол? Или ты… — он моргнул. — Всё-таки ты злишься. После минутного колебания Лютик кивнул. Затем покачал головой. Ведьмак откинул волосы назад одной рукой, беспомощно глядя на омегу. — Чёрт. — Не стоит нам говорить об этом, — пробормотал Лютик. — Это просто… глупо. — Нет, Лю. Надо поговорить, — Геральт выглядел виноватым. — Нам всё-таки стоит это обсудить. Я не хотел ничего от тебя скрывать, просто… — Ты не хотел спрашивать, потому что был тактичным, — закончил за него Лютик. — Знаю. Слышал, — он покачал головой. — Я не злюсь. По крайней мере, сейчас. — Просто… — он плотнее укутался в одеяла. — Я не могу этого сделать. Ты ведь понимаешь? Геральт вглядывался в лицо Лютика. — Из-за твоего прошлого? — Нет, — Лютик нахмурился. — Не совсем. Я имею в виду, из-за него тоже. Но не только. — Тогда почему? — Геральт наклонился вперёд. Он не настаивал, но выглядел обеспокоенным. — С метками есть разные нюансы… — Лютик отвёл взгляд. — Хм. Я веду себя эгоистично. Извини. — Дело не в тебе, — тихо вздохнул Лютик. — Ты ведь это хотел узнать, да? — в ответ на неохотный кивок Геральта Лютик выдохнул. — Конечно, дело не в тебе, — он поднял взгляд. — Геральт, если бы я когда-то захотел метку, я бы хотел, чтобы она была твоей. Щёки ведьмака снова потемнели. Лютик продолжал: — Но дело в том, что… — он тяжело сглотнул. — Я просто не могу, — у него перехватило дыхание. — Стоит только это представить… нет, — омега не решался взглянуть на Геральта. — Я буду тебе принадлежать, — при этих словах по телу прошла дрожь желания вперемешку с первобытным ужасом. — И есть часть меня, которая действительно сильно этого хочет. Но другая часть… — Я понимаю, — тихо сказал Геральт. — Не знаю, как сформулировать, чтобы не звучало обидно, — продолжил Лютик. Слова становилось подбирать всё легче. — Ты бы связал себя со мной, но даже мне трудно представить, каково это — провести со мной остаток жизни… И я не уверен, что ты бы сделал это не из чувства долга. — Ты поэтому спрашивал о моих границах, — проговорил Геральт. Лютик кивнул. — Можешь быть уверен, что это одна из них, — Геральт покачал головой. — Я не стал бы из милосердия связывать себя с кем-то на всю жизнь. — Но ради меня… — Ты — не тот случай, Лютик. Омега моргнул. Каким-то образом Геральту удавалось объяснять всё ясно и лаконично. — Всё не так просто. — Почему? — Потому что… — Лютик нахмурился. Конечно, у него были доводы, и он прекрасно их знал. — Весемир сказал, что метка поможет моему состоянию, и это всё усложняет. — Каким образом? — Потому что это не любовь, — Лютик заставил себя разгладить скомканные одеяла. — Если ты претендуешь на меня, я хочу, чтобы это было по любви. — Я хочу помочь тебе, потому что люблю. И я уже сказал, что не зашёл бы так далеко просто так. Лютик крепко зажмурился. — У тебя всё так легко! — Извини, — Геральт нашёл руку Лютика и легонько её сжал. — Я знаю, что всё сложнее. Ладонь ведьмака была грубой и мозолистой. — Тебе когда-нибудь надоест утешать меня? — Не думаю. Лютик вздохнул, и на мгновение в комнате воцарилась тишина. Потом омега произнёс: — Это был хороший сон. Геральт издал какой-то странный звук, затем собрался с силами и прочистил горло. — Да? Лютик не смог сдержать слабой улыбки. — Ага, — ответил он. — Хороший сон.