Topaz and Cornflower

Утро выдалось свежим, на траве лежала роса. Рыночные прилавки были окутаны туманом, но, несмотря на раннее утро, повсюду уже сновали люди. Лютик смастерил перевязь для Клары из рубашки Геральта, и малышка дремала у него на груди. Омега придерживал её за спину, положив ладонь на ткань, а второй рукой он держал руку Геральта. — Что ж! — начал он. Несмотря на некоторую нервозность, он выглядел воодушевлённым, даже взволнованным. — Мы куда? — Хм, — Геральт уже немного ориентировался, потому что пару раз выходил за едой и козьим молоком. Он примерно представлял, где именно находятся нужные им магазины, а также у него на примете была одна лавка, в которой он хотел кое-что купить Лютику, но это должен был быть сюрприз. Геральт решил начать с самого необходимого. — Что насчёт портного? Лютик кивнул, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. — Отлично. Они довольно быстро отыскали мастерскую: небольшое узкое зданьице, затесавшееся среди остальных. Геральт толкнул дверь. Зазвонил колокольчик, и в нос ведьмаку ударил сильный запах беты. Геральт негромко и с облегчением вздохнул. Когда Лютик зашёл внутрь, его глаза широко распахнулись. Вдоль стен стояли рулоны ткани. Магазин был забит разными тканями под завязку — от узорчато-жёлтого цвета, напомнившего ведьмаку полевые цветы, до насыщенного гранатово-красного. Геральт не знал, как среди такого разнообразия можно выбрать что-то одно и предпочесть один цвет другому. Лютик приблизился к стене и провёл рукой по рулону муслина цвета восходящего солнца, а после по другим рулонам, стоящим рядом. — Вау. В задней части магазина открылась дверь, и из подсобки вышел коренастый мужчина. При виде Геральта улыбка на его лице дрогнула, он явно занервничал. — Чем… чем могу быть полезен, сэр? — прочистив горло, спросил он. Геральт немного расслабился — хозяин магазина выглядел встревоженным, но в целом вёл себя дружелюбно. Ведьмак был готов к любому отношению к себе, но с дружелюбно настроенным человеком определённо проще иметь дело. — Хочу купить одежду для моего спутника, — он указал на Лютика, который оторвался от тканей, улыбнулся портному и помахал ему рукой. — Здравствуйте! Как поживаете? Мужчина моргнул. — Прекрасно, — ответил он по привычке. — А вы? Лютик усмехнулся, заставив сердце Геральта дрогнуть. — Отлично! Чудесный магазин. — Ох, — на щеках беты проступил лёгкий румянец, — Спасибо, очень мило с вашей стороны, - он взглянул на Геральта, потом снова на Лютика, и всё-таки обратился первому к омеге, — Так вам нужна одежда? Лютик кивнул. — Хм… может, сорочка? И камзол? — портной посмотрел на Геральта, опасаясь, не предложил ли он слишком много. — И то, и другое, — кивнул ведьмак. — В двойном экземпляре. У Лютика должна быть хорошая одежда, не так ли? Портной мгновенно повеселел: — Две сорочки и два камзола? Сейчас всё будет! — он поспешил к Лютику и с лёгким поклоном галантно протянул ему руку: — Могу ли я снять с вас мерки, любезнейший? Лютик послушался, обрадованный такой вежливостью. Он развязал перевязь и аккуратно передал Клару Геральту, после чего позволил портному отвести себя к небольшой платформе посреди магазина. — Ничего страшного, если будет немного велико, — проговорил он, теребя подол свитера. — Пока не очень заметно, но я… — Ждёте ребёнка? — ласково улыбнулся бета. — Прекрасно, прекрасно… Не волнуйтесь, любезнейший, я в этом деле уже давно: учился у отца, а он, в свою очередь, у своей матери… я знаю, что делать. Он начал напевать себе под нос, вытащил мерную ленту из кармана и принялся измерять Лютика, указывая ему, как встать и куда протянуть руки. Геральт тем временем прилагал усилия, чтобы подавить иррациональную ревность, которая возникала каждый раз, когда портной говорил «любезнейший». Вскоре портной закончил снятие мерок и убрал ленту обратно в карман: — Прекрасно! Не стесняйтесь, осмотрите товары, любезнейший! Когда найдёте ткани, которые придутся вам по душе, просто попросите вашего альфу принести их мне, — подмигнул он. — Как здорово, когда есть кто-то большой и сильный, чтобы носить тяжести, да? Лютик неловко рассмеялся, почесав затылок. — Ну… да. Конечно. Портной исчез в подсобке, чтобы не мешать, а Лютик подошёл к Геральту. На его щеках выступил румянец. Он забрал Клару обратно, чтобы хоть чем-то себя занять и не встречаться с Геральтом взглядом. — Тебе что-нибудь понравилось? — спросил Геральт, касаясь одного из рулонов. Он засомневался. — Я ведь и правда всё отнесу. Естественно. Румянец Лютика стал ещё отчётливее. — Спасибо, — ответил он, неловко улыбаясь. — Правда, — он развернулся к тканям, очарованный их разнообразием. — Геральт, ты только взгляни на это! — Хм. — Геральт взглянул. — Очень много всего. — Мне вот это нравится! — Лютик постучал по одному из рулонов на верхней полке. На чёрной ткани красовался насыщенный узор цвета морской волны. — Но, может, это слишком? — прежде чем Геральт высказал своё мнение — не то, чтобы он успел сформировать его, — Лютик уже двинулся дальше. Он провёл пальцами по краю небесно-голубой парчи с серебром. — Или это. Красиво. Что скажешь? В этот раз Геральт даже не задумывался над ответом. Лютик порхал от полки к полке, его взгляд горел от разнообразия цветов, узоров, текстур. — Такая гладкая! Должно быть, шёлк. У моей матери была шёлковая шаль, я говорил? Хотя с чего бы я тебе это сказал? Короче, у неё была шёлковая шаль. Она была оранжевая — как вон та, там, наверху, но не такой красивый цвет. Геральт, посмотри на это! Тут цветочный узор! Геральт улыбался, наблюдая, как Лютик выбирает ткани. Ведьмак и представить себе не мог, что увидит Лютика таким оживлённым в ближайшее время. Или вообще когда-либо. Видимо, омеге необходимо было выходить в свет — видеть новые вещи, общаться с людьми. Лютик был прекрасной бабочкой, которой необходимо общение. Геральт усмехнулся этому грустному сравнению. Омега наконец определился. Как и обещал, Геральт отнёс рулоны к прилавку: один оказался парчой небесно-голубого цвета, другой — глубоким, винным бархатом, а вместе с ними два рулона пастельных тонов — для сорочек. Он собственноручно подобрал к ним тонкую золотую ткань, чтобы подчеркнуть бархат; выбор, по словам Лютика, весьма утончённый и достойный похвалы. Трудно было определить степень искренности омеги, но ведьмак радовался, что Лютик говорит с таким энтузиазмом. Портной одобрил их выбор и сказал, что одежда будет готова через две недели. Они вышли из магазина и обнаружили, что утренний туман рассеялся, и в небе сияет солнце. Отсутствие мороза делало этот день самым тёплым днём этой весны. Солнечные лучи приятно грели Геральту лицо. Лютик тоже наслаждался светом. — Боги, — вздохнул он. — Как же красиво, — он, не задумываясь, взял Геральта под руку. — Ты ведь не считаешь, что ткань, которую я выбрал, броская? Геральт посмотрел на Лютика — на солнечном свету его волосы сияли медным и золотым. — Я считаю, что никакая одежда не может тебя испортить. Лютик лучезарно улыбнулся. — Геральт, это очень мило, но я имел в виду, не привлеку ли я слишком много внимания к себе? — Хм, — Геральт оглядел улицу, пытаясь отвлечься от жара, волной прошедшего по телу. — Думаю, всё будет хорошо. Много кто носит красивую одежду, — его взгляд остановился на магазине вдалеке — кажется, это была лавка ростовщика. В подобных лавках хранилось множество интересных вещей; возможно, именно там он сможет найти то, что искал для Лютика. — Пошли туда. Лютик послушно последовал за ним, всё ещё держа Геральта за руку. В ломбарде царил полумрак, и пахло таким количеством людей, что Геральт не мог определить, какой из запахов принадлежит владельцу. — Лавка ростовщика? — полюбопытствовал Лютик. — Никогда не был в подобных местах, — в отличие от предыдущего магазина, здесь он не решился отпустить Геральта, чтобы побродить один. Лютик покровительственно держал руку на перевязи Клары, держась рядом с ведьмаком, хотя и с интересом поглядывал по сторонам, даже восхищённо залюбовался колодой игральных карт с золотым тиснением. — Тут так много… всякого. — Да, много всего, — рассеянно подтвердил Геральт. Он осматривал вещи на полках, пытаясь понять, есть ли здесь то, что он искал. — Кто-то продаёт, кто-то покупает. Куча хлама. Лютик негромко рассмеялся. Его любопытство пересилило беспокойство — он оторвался от руки Геральта, чтобы повнимательнее рассмотреть некоторые товары на соседних полках. — Тут есть книги! — И правда. Пока Лютик осматривал их, Геральт выглянул из-за первого ряда с вещами. Товары в магазине не лежали в каком-либо определённом порядке — просто множество полок, забитых разными вещами. Многое из этого действительно было хламом — сломанный монокль, разорванные карты с неправильно расчерченными границами, меч с таким количеством ржавчины, что Геральт сомневался, что смог бы им разрезать даже мягкий сыр, — но среди этих вещей было кое-что интересное. Ведьмак взял в руки толстую книгу в кожаном переплёте, название которой смело гласило: «Самый полный и точный бестиарий всех существ». Ведьмак с недоумением полистал страницы — это не был один из бестиариев, которые хранились в Каэр Морхене, и было нетрудно догадаться, почему: нарисованный в книге василиск был чем-то похож на гибрид паука, скрещённого с гусыней. Геральт из любопытства пролистал до страницы с надписью «Феи, магия фей». К своему удивлению, он обнаружил поразительно точный рисунок женщины с широкими крыльями, похожими на крылья бабочки: на страницу когда-то был тщательно нанесён красочный пигмент, но уже успел выцвести. Кончики пальцев женщины заканчивались изящными коготками, а накрашенные чернилами губы кривились в оскале, обнажая острые зубы. «Феи являются самыми коварными из созданий», — гласила подпись, — «Не поддавайтесь их невинности и красоте». Геральт продолжил чтение, приготовившись посмеяться над какой-нибудь неточностью. До сих пор ничего не шло вразрез с информацией, почерпнутой из более надёжных источников, но, учитывая изображение василиска… Следующая строчка заставила его притормозить. «Причинить вред фее можно только при помощи яда из рябины или нанесения ранений. Если ранение было нанесено железом, оно не заживёт в течение нескольких месяцев, однако будьте осторожны с остальными видами оружия, ибо фея легко может исцелить любое другое ранение, если оно не смертельно. Феи не могут умереть от болезни, они умирают от старости». Глаза Геральта ещё раз пробежались по последней строчке, он задержал дыхание. «Феи не могут умереть от болезни, они умирают от старости». Секундочку. Он снова перечитал абзац. Все раны заживают, а раны от железа заживают медленнее. Судя по когтям, зубам и крыльям Лютика, так оно и было. Могут ли эти строчки о железе объяснить, почему крылья Лютика вернулись только сейчас? Может, странное время появления крыльев и не могло быть полностью объяснено этим, но, если они были отрезаны железным ножом, кое-что становилось понятнее. Иллюстрация феи была точной… Геральт не мог ничего сказать наверняка о коварстве — ничего такого он за Лютиком не замечал, но касательно красоты… Чёрт. Насколько правдив этот текст? Геральт не позволил себе поверить в него. Он всегда соблюдал дистанцию, к необходимости которой когда-то пришёл: если он не даст какому-нибудь монстру вытянуть из себя кишки, то вполне может пережить всех ведьмаков, с которыми когда-либо разговаривал. Дистанция позволяла ему быть в безопасности, удерживала на Пути, держала его подальше от опасных вещей, вроде… Он засомневался. Обычно спасительная дистанция удерживала его от устанавливания каких-либо привязанностей. Вроде безвозмездной помощи. Вроде разглядывания лица Лютика, пока он спит, изучения едва различимых веснушек у него на носу. Дистанция удерживала его от таких явлений, как влюблённость. Геральт застыл. Чёрт побери. Он поднял ладонь к лицу, закрывая рот; сердце бешено заколотилось, как бы говоря — правда, правда, правда. Чёрт. Чёрт! Нет, нет, секундочку… Он вздрогнул и захлопнул книгу, когда Лютик позвал его по имени. — Геральт! — голос омеги звучал восторженно. — Геральт, смотри! Ведьмак взял себя в руки, по крайней мере, принял соответствующее выражение лица. Он был благодарен, что Лютик, похоже, не мог чувствовать чужие эмоции так же остро, как он. Ведьмак высунул голову из-за края полки. Лютик искал его, благоговейно держа что-то в руках. Он протянул вещь Геральту, чтобы тот посмотрел, но ему как будто на самом деле не хотелось выпускать её из рук. Геральт моргнул, глядя на протянутую вещь. Его голова по-прежнему шла кругом. Влюблённость? — Эм… — ведьмак потряс головой. — Лютня? Закруглённая спинка инструмента была пёстрой, с рисунком из чередующихся полосок орехового дерева и лайсвуда, а задняя стенка была украшена витиеватой резьбой. Выгравированная роза в центре деки была выполнена настолько тонко, что казалась кружевной. Неловко держа инструмент в руках (Клара по-прежнему дремала у него на груди), Лютик провёл пальцем по струнам. — Она расстроена, но, боги, разве она не прекрасна? — он держал лютню так, словно испытывал перед ней благоговейный трепет. — Как она тут очутилась? — Должно быть, кто-то продал, — сказал Геральт. — Очень красиво, Лю. Ловкие пальцы Лютика уже порхали у вирбелей; ресницы омеги были опущены, он с благоговением разглядывал свою находку. Для пробы Лютик положил пальцы на гриф, слегка поморщившись от своих ещё не заживших ран, и взял аккорд. Слегка подрагивающий резонансный звук наполнил магазин. Красивый, немного потусторонний. Лютик вздрогнул, прикрыв глаза. — Вау. Геральт не был уверен, что может позволить себе купить лютню, но у Лютика было такое лицо… Счастье. Чистое, неразбавленное. — После следующего задания, — Геральт услышал свой голос. — я куплю её тебе. Глаза омеги распахнулись. — Что? — он ошеломлённо сжал лютню в руках. — Геральт, это… это, наверное, очень дорого. Эта лютня, скорее всего, стоит примерно столько же, сколько и я. То, как легко Лютик сравнил себя с товаром на полке, заставило Геральта поморщиться. — Ты бесценен, — уверенно ответил он. — Лютня — да… наверное, много стоит. Но я всё равно куплю её. Челюсть Лютика отвисла. — Я не смогу отплатить тебе за неё, — сказал он. — Возможно, когда-нибудь я смогу расплатиться за одежду, еду, жильё, но это… — Если тебе действительно важно отдать мне деньги, то ты отдашь. Потом, когда будешь твёрдо стоять на ногах. Но это, — Геральт кивнул на лютню. — будет подарок. Лютик выглядел удивлённым. Его пальцы всё ещё лежали на струнах, но сам он удивлённо смотрел на Геральта. — Я раньше играл, — тихо сказал он. — Когда был моложе. До… всего, — лёгкая улыбка тронула его губы. — Хотел быть бардом. Геральт задумчиво склонил голову набок. — И всё ещё? — Не знаю, — Лютик взял ещё один аккорд, прозвучавший столь же потусторонне. От этой музыки захватывало дух. — Может быть. Не уверен, что смогу. — Хм, — Геральт скрестил руки на груди. — Ну, точно не сможешь без инструмента. Так что… Васильково-голубые глаза Лютика посветлели, на щеках появился румянец. — Геральт, ты… правда это сделаешь? Ведьмак кивнул. Осознание приходило медленно (возможно, этому способствовали десятилетия одиночества), но всё-таки приходило. От одного взгляда на Лютика в груди разливалось странное, опьяняющее тепло. — Думаю… — Геральт сглотнул, чувствуя комок в горле. Может быть, он слеп, раз не заметил этого раньше. Может, он просто это отрицал. — Думаю, я бы сделал для тебя всё, что угодно.