Тени

— Нет, серьезно? — Ника сжала свободный кулак, как только смысл слов дошел до сознания. На доске объявлений висел огромный плакат, перекрывающий остальные маленькие. На нем жирными буквами было написано:

«Только для Академии Сумеру!

Уже в этот вторник самая сильная и талантливая путешественница Тейвата и ее компаньон Паймон встретятся со студентами в Большом Зеленом Зале.

Не пропустите эксклюзивное событие!»

Громко выругавшись, Ника приподняла плакат за угол, достала из под него маленький кусочек с объявлением, где бедный студент ищет себе комнату, и наклеила сверху. Прямо на лицо этой самой-самой распрекраснейшей Люмин. Бесит! Почему Мудрецы позволяют проводить такие грандиозные события в Академии? Со смерти студентки Руби, старшей сестры Ники даже еще и 10 дней не прошло! Уже забыли? Так быстро смыли траур? А она до последнего верила, как им всем жаль. Стало противно. Группа первокурсников в зеленой форме не спеша приближались ко входу в Академию. Один из них кинул на Нику неоднозначный взгляд, будто бы вспомнил о событиях прошлой недели, глядя на ее растерянное лицо. Девушка спокойно относилась к тому, что все будут обсуждать смерть той, чье имя знали чуть ли не все. Руби была довольно популярной девушкой, душой компании, любимицей преподавателей и первой любовью многих парней. Ника очень ею гордилась, очень. Руби зажигала пламя ее жизни, всегда была рядом и находила решение проблем даже тогда, когда казалось, что все вот-вот рухнет. Вот какая она была! А Ника… А Ника просто была и этого достаточно. В какой-то степени иронично, что ее начали замечать и даже оборачиваться на нее, только потому, что не стало Руби. Прохладные пальцы выхватили тяжелую сумку, а мелодичный голос защекотал слух. — Кака-а-а-а-я неожиданность! Кто вернулся! Э-эй, цветочек! Если бы Ника не знала, кто ее окликает, то непременно бы уже облила трехэтажным матом. Но девушка, к сожалению, прекрасно представляла усмешку человека, который зовет ее цветочком. Она даже готова признать, что соскучилась. — Знаешь, — первокурсница медленно оборачивается к довольному генералу махаматра, — тебе невероятно везет быть моим другом. Его взгляд прошелся по здоровому румяному лицу, подмечая, что признаков депрессии нет. Она даже постаралась опрятно уложить песчаные волосы, чтобы те не торчали, как солома. Взгляд серых глаз тоже его устроил - бодрый и светящийся. Неужели так рада его видеть? — Правда? Тогда почему на письма не отвечала? — Мне нужно было побыть одной, попрощаться с ней, она же была моей половинкой, — уголки ее губ опустились, но взгляд оставался ясным, — и я не знаю, сколько еще времени мне понадобится, чтобы однажды вспоминать о ней только с улыбкой. — Мы рядом, ты же знаешь? — темно-оранжевые глаза Сайно внушали поддержку и она им верила. — Я знаю, друг, — серьезно сказала Ника, чтобы потом произнести с толикой обиды, — тогда объясни мне, генерал махаматра, какого черта в Академию приезжает путешественница? Мы что, забудем, что произошло неделю назад и устроим праздник в честь этой великой? Сайно проследил за пальцем подруги, который указывал на плакат Люмин с заклеенным лицом. Незаметно улыбнувшись этой ребяческой выходке подруги, он лишь покачал головой. — Но Ника, это я позвал ее. — Что?! — Выслушай! — упорствовал он, чуть повысив голос, — во-первых, Люмин моя подруга, которую я любезно пригласил погостить в Сумеру, навестить старых друзей. Так же я предложил ей выступить перед студентами, ни для кого не секрет, что все признают ее заслуги и подвиги. Все, правда все хотят прийти и пообщаться с ней. Во-вторых, Ника, после темных и траурных дней Академии необходим свежий глоток. Мы должны жить дальше. Ника понимала, все прекрасно понимала, но сердце противится. Она не может радоваться вместе со всеми в стенах, где нашли тело ее бедной Руби. Все случилось поздним вечером, Ника уже хотела ложиться спать, но знала, что сестра должна зайти, чтобы отдать учебники по артериям земли, поэтому сидела и прожигала входную дверь взглядом. Со скуки, зажгла на кончиках пальцев огоньки и вырисовывала ими разные силуэты в воздухе. Руби говорила, что Ника несерьезно относится к своему огню, играя в такие игры. Это правда, та была не очень довольна доставшейся ей стихии. Нике всегда был ближе свободный любопытный ветерок, который она полюбила еще в детстве, бегая по Долине Ветров. Они с сестрой, впрочем, как и все жители Мондштадта, обожали это место. Девушка так замечталась, вспоминая родину, что даже не заметила, как в комнату ворвалась ее соседка и по совместительству лучшая подруга Коллеи. Ника встретилась с ее тревожным взглядом и уже тогда поняла, что что-то случилось. Они бежали к лестнице, ведущей в Малую библиотеку, возле которой уже толпились девушки с первого этажа общежития. Дальнейшие воспоминания память воссоздавала с опаской, поскольку одного взгляда на мертвое тело сестры хватило, чтобы Ника свалилась в обморок. Экспертиза показала, что студентка упала с лестницы и свернула себе шею. Еще тогда Нике показалось это странным, а сейчас она совершенно точно убеждена, что это не случайная смерть. Это совсем не похоже на ее сестру. — Ника? — обеспокоенный голос Сайно вытащил ее из страшных эпизодов того дня. — Все нормально, — спокойно сказала Ника, — я постараюсь не злиться. — Во-о-о-от! — он не глядя щелкнул ее по носу, — а теперь пойдем, отнесу твои вещи. Не хочу заставлять Мудреца Азара ждать, у него с матрами для меня доклад. Ника кивнула и они направились в общежитие. А если быть точнее, в девичий корпус. За неделю отсутствия она наверняка не пропустила ничего важного, так как первый курс направлен на повторение базовых знаний. И слава всему, что она родилась любознательным ребенком, которому всегда было интересно звездное небо Тейвата. Именно поэтому она на специальности Ртавахист. — Я-то конечно знаю, зачем ты вызвался меня проводить, — ухмыльнулась Ника, искоса поглядывая на невозмутимое лицо генерала, — но ты совсем не переживаешь, что могут подумать студенты? Великий Сайно таскает сумки какой-то первокурсницы… кхм, ну ты понял, да? — Я не скрываю, что дружу с тобой, если ты об этом. После этих слов Ника гордо расправила плечи. Они какое-то время шли молча. — Значит, в твоем шкафу все же найдется хотя бы одна бутылочка того яблочного напитка из Мондштадта? — Нет, — разочарована сказала Ника, обреченно вздыхая, и добавила, — но я привезла тебе целых две! — Лу-у-учшая! — Знаю. В комнате было тепло и солнечно. Ника присела на край стола, рассматривая обстановку. Соседская кровать пустовала, Коллеи внутри не оказалось. С одной стороны, это хорошо, потому что Ника заливалась слезами прямо сейчас и не планировала останавливаться ближайшие несколько минут. Полукруглая комната была обставлена шкафами под потолок, забитыми книгами и хитроумными безделушками, которые Руби привозила ей из поездок. Она часто встречалась с учеными, которые занимались изобретениями - говорила, это может помочь в изучении древних механизмов, которые остались после падения Каэнри’ах. Слезы жгли горло. В груди ее горячим комом собралась нежность, смешанная с тоской. Ника согласилась жить дальше только потому, что обещала родителям позаботиться о себе, потому, что должна была привезти Сайно яблочные напитки, потому, что не могла бросить Коллеи, у которой почти не было друзей, потому что так и не попросила прощения у Тигнари, на которого наорала в попытке объяснить, что ей не нужна помощь… Все они доказывали, что в мире достаточно причин, чтобы продолжать жить. Ника сжала воротник куртки, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех пополам со слезами, и хрипло закашлялась. Было ужасно горько, будто кто-то залез внутрь и кромсал кинжалом грудь, но странное дело - она была не против испытывать боль. Она была… очищающей. Сколько она плакала и как потом оказалась на кровати, Ника не помнила. В память ее врезался только момент, когда одеяло окутало ее теплом, спрятав от внешнего мира. Она знала, что Коллеи, сидя напротив, сторожит ее сон - и от этого ей становилось так спокойно и легко, словно она спала в собственной комнате в родительском доме. На душе стало пусто. Боль прошла, оставив после себя только холод в груди и жжение в заплаканных глазах. Ее сон в ту ночь был абсолютно спокойным.

***

Не с первой попытки выбравшись из-под одеяла, Ника громко зевнула, глядя на Коллеи, сложившую руки на груди и выгнувшую брови. — Доброе утро, — подруга протянула кружку с вонючим отваром и кивнула, мол, пей, — ты почему так поздно просыпаешься? — Это не я поздно, это ты рано, — сделав глоток зеленой жижи, Ника высунула язык, но покорно сказала, — спасибо, ты такая заботливая! — После дороги надо восстановить силы, — заумно сказала она, убирая котелок, в котором варила витаминный отвар, — я даже не видела, как ты приехала! Хотя все это время сидела недалеко от тропы в общежитие. — Я просто хожу тайными тропами, где живут только феи и … — Плесенники? — похоже, Коллеи сегодня в настроении обменяться любезностями. — Нет, твои родственники мне не встречались, — уважила ее веселое настроение Ника. — Да они тебя просто побаиваются. Но я передам им, что ты почти неопасна - когда поешь и выспишься. Ника состроила величественное лицо, поднимаясь с кровати и натягивая форму. Она была благодарна подруге, что та не стала выражать соболезнования и спрашивать о ее самочувствии, просто вела себя, как обычно. Ника с нежностью посмотрела на нее: всегда улыбающаяся и очень красивая. Волосы цвета первой листвы, а в свете утренних лучей так и вовсе полупрозрачные. Укрытая ими, Коллеи была похожа на маленького совенка. Постоянное нахождение в оранжерее сохранило ее коже лица бледный цвет. На фоне светло-молочной кожи ее малиновые глаза напоминали красноплодники. — Сегодня приезжает путешественница, — Коллеи нетерпеливо вздохнула, — скорее бы увидеться с ней! Даже не верится, что у нее нашлось время, чтобы зайти к нам. — И ты туда же, — взгляд Ники был мрачным, — не понимаю я этой всеобъемлющей любви к ней. — Я думала, мондштадтские очень любят Люмин… — растерянно сказала подруга. — Они да, но мне все равно. Ника не могла точно сказать, почему не признавала путешественницу. Скорее всего, ей претило, что о ней всегда говорили много и с благоговением. Особенно резало слух, когда Люмин присваивали титул спасительницы Ли Юэ. То есть Адепты и Нин Гуан просто стояли рядом и смотрели. Смешно! — Но ты же все равно пойдешь, правда? — кончики губ Коллеи приподнялись, обозначая улыбку, — не советую прогуливать, Мудрецы отменили ради этого занятия, а еще там будут все-все и даже Секретарь… Ника уныло вздохнула. Спорить с Коллеи было бесполезно: к великому сожалению, она владела целым рядом аргументов и знала, о чем говорит. — Я вообще то собиралась пойти вместе с тобой! — соврала Ника, с сожалением понимая, что можно забыть об укромном местечке в библиотеке, где она хотела поспать хотя бы до обеда. — Тогда пошевеливайся, — деловито пригрозила Коллеи, — я хочу занять места поближе. Делать было нечего… В Большом Зеленом Зале и правда собрались все четыре факультета. На невысоком подиуме суетились организаторы, подготавливая все к выступлению. Взяв Нику за руку, Коллеи протащила ее вперед, легонько расталкивая толпу локтями. Вместе с воздухом грудь наполнилась запахами цветов. Кто-то пришел с букетами, а кто-то даже с целой цветочной композицией. Зал украсили даже роскошнее, чем когда праздновали юбилей Академии. Везде, во всех углах - белые ленточки, белые чаши, белые скатерти… слишком много белого. Ника услышала голоса Мудрецов и поднялась на носочки, высматривая их. Они стояли возле небольшого столика с напитками и разговаривали с Тигнари. Сердце сразу бешено заколотилось. Он стоял, сложив руки на животе, и улыбался медовой, добродушной улыбкой. Длинные уши с ухоженной шерстью придавали его образу какую-то притягательную красоту. Его лесной наряд только усугублял это ощущение: Тигнари был похож на хранителя леса, который случайно забрел на этот праздник. А потом Ника вспомнила, как наговорила ему всякого грубого… А он ведь пытался ее поддержать после трагедии, хотел отдать ей свои успокоительные перед тем, как она уедет к родителям. Ника, пребывая не в самых светлых чувствах, гаркнула на него, сказав, что она не психически больная, чтобы глотать такие таблетки. Развернулась и ушла. Тигнари, видимо почувствовав, что на него кто-то смотрит, обернулся и нашел ее. Его глаза потеплели и он махнул ей краешком ушка, приветствуя. А потом снова повернулся к своему наставнику Нафису, который что-то активно ему рассказывал. Ника не успела даже моргнуть, но пообещала самой себе, что выцепит его после мероприятия и извинится. Вскоре, голоса притихли и все взгляды устремились на сцену. Когда на видимую часть шагнула путешественница, зал взорвался криками и аплодисментами, а Ника уже пожалела, что позволила Коллеи затащить их в первые ряды - студенты позади прыгали и толкались. Когда Люмин приблизилась, Ника поняла, почему ее считают писаной красавицей. Золотые глаза на пол тона темнее золотых волос придавали ей сказочности, и она могла поспорить, что этими глазами Люмин завоевала немало сердец. Искрящаяся от радости и восторга Паймон порывисто летала от одного конца подиума к другому. Чуть погодя, к ним присоединились Сайно и Тигнари. Стараясь поддержать их на уровне с путешественницей, Ника и Коллеи кричали, чуть ли не сорвав глотки. — Добро пожаловать в Сумеру! — Тигнари сказал это в зал, а потом подошел к Люмин и они быстро обнялись. — Я тоже рада встрече! — ответила она, а потом обратилась ко всем, — сегодня мы познакомимся поближе. Возможно, мои ответы помогут вашим исследованиям, а возможно просто утолят любопытство. Я и Паймон сегодня к вашим услугам. — Только чур приличные вопросы задавать! — деловито вставила Паймон, грозя своим маленьким пальчиком. Вопросы посыпались…. — А правда, что Люмин может обладать любой стихией? Я слышал, что при соприкосновении со статуей Архонтов в определенном регионе, она может сменить стихию. — А звезды над Натланом такие же, как и над Сумеру? — Люмин! Люмин! Скажи, свободно ли твое сердце? — А ты задумывалась о наставничестве? Многие бы пошли к тебе в ученики. — Ты правда общаешься с Фатуи? — Это правда, что у Паймон нет собственной моры и тебе приходится ее содержать? Смущенная таким наплывом Люмин первое время отвечала кратко, а вот польщенная Паймон скромничать не собиралась, рассказывая все о своей путешествиннице. А потом атмосфера начала располагать и студенты даже смогли наблюдать смешную перебранку между компаньонами. Сайно участливо шутил в тему вопросов и Ника заметила, что некоторые подколки от него она слышит впервые. Наверняка это что-то из старого репертуара генерала, когда они с путешественницей выполняли совместные миссии. От этой мысли у девушки зачесалось под ложечкой. Если Сайно так относится к Люмин, то насколько же они были близки? Тигнари был менее активным, но добавлял от себя полезные справки для насыщенности рассказов. Обстановка оказалась приятной, хотя не слишком комфортной: все пытались узнать о личной жизни Люмин и бестактно этим ее задевали. Хоть Ника и отметила, что та держалась достойно и всегда улыбалась, но сил в себе восхититься ею не нашла, как, вероятно, ожидала от нее Коллеи. — Правда она милая? — она улыбалась всякий раз, когда путешественница смотрела в их сторону. Рядом с ними стоял высокий тощий студент с факультета Коллеи, который неожиданно поддержал ее реплику. — Очень милая! А еще, сильные девушки - такие сексуальные… Ника громко кашлянула, борясь с комом злости и смущения внутри. Коллеи лишь хмыкнула, словно и не пыталась оспорить этот факт хотя бы мысленно и Ника посмотрела на нее с толикой осуждения. Она сделала шаг назад и незаметно юркнула в тень от большого занавеса над столиком. Стоило ей оказаться под его защитой, как девушка сразу же расслабилась. Голоса толпы стали потише, словно кто-то повесил мягкое одеяло между ними и Никой. Ей хотелось бы, чтобы со стороны она сейчас выглядела безразлично и скучающе, но что-то подсказывало, что на самом деле она больше похожа на дурочку, обидевшуюся на обстоятельства и настаивающую на справедливости там, где ее быть не может. Ника все еще была оскорблена тем, что все так легко забыли Руби. И следующие полчаса она гордо стояла там. Когда выступление подошло к концу, Сайно, заприметив подругу под навесом, спрыгнул с подиума и подошел к ней со спины специально тихо, чтобы посмотреть, как она будет пугаться. А потом встряхнул ее за плечи. — Архонты! Ты специально так тихо подходишь? — Нет. Невинность в его глазах не обманула Нику, но она лишь вздохнула. — Стоишь тут с кислой миной, как будто тебя заставили прийти сюда, — когда она не ответила, смерив его колючим взглядом, Сайно продолжил, — так, только не выноси мне мозг… — Его туда и не заносили, — буркнула Ника, нагло перебив. Она смотрела на генерала, перебирая в голове приятные воспоминания, чтобы больше на него не злиться, но идущая прямо к ним Люмин очень просто решила проблему, — я… я могу сделать вид, что мне плохо? Тихий смешок. Генерал очень любил наблюдать за сменой ее эмоций на лице. — Ты иногда пугаешь меня, грозная Ника. — Прости, но, пожалуйста, сделай что нибудь! Ты же знаешь, я не хочу с ней разговаривать…. Но было уже поздно. Летящая впереди Паймон врезалась в каменную грудь Сайно и запричитала, что негоже так скоро оставлять своих друзей, которых он так долго не видел и по которым обязан был скучать. Путешественница оттащила ее за маленькое запястье и улыбнулась, смотря прямо в испуганные глаза Ники. — Волшебный сегодня день, не так ли? — она переглянулась с генералом и он загадочно улыбнулся. И это очень, очень не понравилось Нике. — Схожу за напитками, — промурлыкал он, наслаждаясь её замешательством. — Паймон будет с клубникой! — крикнула ему вслед Паймон, похоже, совершенно не замечая смятения первокурсницы рядом. Люмин покосилась на компаньона, словно пытаясь на что-то намекнуть и снова повернулась к Нике. Та аж обрела дар речи. — Извините, я даже не задала вам ни одного вопроса… — она постаралась выдержать самый дружелюбный тон из своего арсенала. — Это ничего, но можешь задать любой вопрос сейчас! — добродушно предложила Паймон, а потом ее глаза заискрились и она восторженно пропела, — какая красота-а-а-а! Это что, амулеты? А ты сильная, да? Раз с такими штуками ходишь, значит, сильная… Рука девушки потянулась к подвеске на шее. — Ну, мне надо уметь себя защитить, — Ника пожала плечами, сбрасывая напряжение, — но я правда хочу стать сильнее, но не для устрашения, а чтобы уметь убивать. — Убивать? — в разговор вернулась Люмин, — кого? — Всех, кто обижает других, — голос стал более ровным и взрослым, чтоли, — людей и зверей. Всех, кто может обидеть меня или… моих друзей. Нижняя губа задрожала и Ника уткнулась взглядом в пол, но плечи были решительно расправлены, а кулаки сжаты. Перед глазами встало лицо Руби. Она должна стать смелее и крепче хотя бы ради ее памяти. — Ты научишься, — Люмин подошла к ней ближе и положила ладонь на предплечье, растирая, — если у тебя такая цель, то ты обязательно станешь сильной. — Моя путешественница никогда не скажет того, в чем не будет уверена. Слово Паймон! — и еще одна рука, но поменьше, коснулась девушки. Ника покосилась на них без особого доверия, но черты ее лица смягчились. Она кивнула. — Отлично! Раз в представлении друг другу мы не нуждаемся, — Люмин заговорщически оглянулась и ослепительно улыбнулась проходящим мимо студентам, — тогда расскажи мне все, что знаешь об убийстве своей сестры, Ника. Уверена, ты в курсе чего-то очень важного…